Она повела бровью на стража перед дверью в покои рекса, тот
откровенно пялится, от восторга раскрыл рот. Брунгильда толкнула
дверь, в Риме любой мужчина догадался бы открыть перед женщиной,
шагнул в зал. В дальнем конце, прямо перед окном, мужчина шумно
плескался над тазом, а второй поливал ему из кувшина. От воды шел
пар.
Брунгильда остановилась, решимость мигом улетучилась. Солнечные
лучи падали на плечи и грудь рекса, каждая мышца блестела выпукло и
красиво. Насколько же он огромен, силен! Ей показалось, что снова
чувствует идущий к ней от его могучего тела сухой жар, от которого
сердце начинает колотиться чаще, дыхание останавливается, а ноги
становятся ватными.
Мужчина обернулся, все лицо его было в мелких капельках.
- А, - проговорил он, - моя царственная супруга пришла
полюбопытствовать... я ли это вернулся?
Сердце ее колотилось так шумно, что она едва расслышала его
слова, но не поняла, звучала ли в них издевка, или же нечто, что ей
так хотелось услышать?
- Здравствуйте, мой супруг, - ответила она как можно ровнее. -
Я рада, что вы вернулись благополучно, завоевав так много земель. Я
просто зашла узнать, не нужно ли вам чего-либо?
- Спасибо, - ответил он. Ей почудилась в его сильном голосе
грустная нотка. - Но я уже привык это "чего-либо" получать от
других.
Она слегка поклонилась:
- Вас чтут, мой великий супруг. Потому и готовы вам
предоставить даже больше, чем "что-либо".
- Да, - согласился он. - Мне кажется, что за исключением
одного-двух человек, остальные все ко мне расположены.
Оруженосец подал широкое полотенце. Фарамунд растирался быстро,
брызги летели, как с большого лохматого пса после купания. Она не
могла оторвать взгляда от могучих рук, когда заводил их за голову,
растирая спину. Груды мышц вздувались, перекатывались под загорелой
кожей, играли, широчайшие пластины груди выглядели как выкованные из
темной меди латы римского легионера.
В нижнем зале бушевал пир. Слуги сбивались с ног, бочки с вином
подкатывали прямо к столам, а жареных кабанов, оленей и зайцев несли
вереницей.
Брунгильда сама распоряжалась, когда и что подавать, ее кресло
рядом с Фарамундом долго оставалось пустым. Однако он, похоже, этого
не заметил. По крайней мере, разговаривал со своими военачальниками,
смеялся, его рука с зажатым в пальцах кубком часто выстреливала на
середину стола. Со всех сторон тут же тянулись другие кубки,
раздавался звон дорогого металла, вино плескало на стол, все
смеялись, орали, пели.
Потом она, не дождавшись, когда ее позовут, сама пришла и
заняла свое место. Фарамунд проявил несвойственную ему любезность,
сам налил ей вина.
Сама, промелькнула у нее мысль. Все надо самой. Не ждать, пока
позовут...
- Я вижу, - услышала она голос Фарамунда, - что город в
надежных руках. Люди не только сами сыты... но и нам кое-что
перепало.
Брунгильда позволила себе слегка улыбнуться, но так, чтобы ее
удивительно ровные и белые зубы все же блеснули в узкую щелочку.
- Спасибо, - ответила она музыкальным голосом. - За оценку
спасибо. Но на этих богатых землях трудно быть бедными.
- Другие же ухитряются, - ответил он.
О чем мы говорим, подумала она смятенно. Как будто стоим на
разных сторонах пропасти!
Поздно вечером, когда Фарамунд поднялся из-за стола, Брунгильда
поспешно выскользнула следом. В людской пусто, все девушки
прислуживают за столом, только одна Клотильда склонилась над
вышивкой.
Светильник освещал ее румяное лицо, что после родов заметно
похорошело. На стук двери она подняла голову. Брунгильда увидела в
глазах служанки тщательно упрятанное торжество.
- Клотильда, - сказала Брунгильда властно. - Вышивка - это
занятие людей благородного сословия!.. А твое дело - прясть. Ну да
ладно, я не буду тебя наказывать.
Клотильда вскочила в испуге:
- Прости, госпожа!.. Я не знала... Мне никто не говорил...
Брунгильда кивнула, прощая, взялась за ручку двери, а потом,
словно только сейчас вспомнив некую мелочь, повернулась к служанке
снова:
- Ах да!.. Сегодня ты свободна... от службы в постели.
Клотильда ахнула:
- Госпожа, ты... о чем?
- Сегодня ночью, - повторила Брунгильда раздельно, - мой
супруг, рекс Фарамунд, обойдется без твоих услуг. Тебе все понятно?
Клотильда застыла. Лицо ее стало серым, в глазах вспыхнул
огонек отчаяния, тут же потух. Брунгильда с победной улыбкой вышла и
аккуратно закрыла дверь.
Возле двери рекса на скамеечке два широкоплечих угрюмых воина
метали кости. Но едва увидели, как из-за поворота коридора вышла
фигура в легком плаще, оба вскочили, в руках блеснули мечи.
Она сбросила капюшон, чтобы свет факелов упал на ее золотые
волосы, поднесла палец к губам. Вообще-то могла пройти и прямым
путем по мостику от своей башни, но пусть эти двое утром расскажут,
что их рекс делит ложе со своей законной супругой, Брунгильдой
Белозубой, а не ее жалкой служанкой!
У обоих отвисли нижние челюсти. Она сладко улыбнулась, оба
бросились открывать перед ней дверь, столкнулись, зазвенело железо.
Брунгильда скользнула в покои. Сердце колотилось отчаянно. Она
тут же дунула на слабый огонек светильника, тот трепыхнулся
беспомощно, исчез в темноте.
Второй так же слабо горел на противоположной стене, освещая
только сами серые камни. На ложе слабо угадывалась громадная фигура
Фарамунда. Она услышала скрип кожи, конунг изволил почесаться...
Ложе тяжело застонало. Не говоря ни слова, она присела на край,
потом осторожно легла рядом.
- Да иди же ко мне, - услышала она нетерпеливый голос. - Что с
тобой?
На нее пахнуло ароматом дорогого римского вина и жареного мяса.
Похоже, он даже не вымыл руки, а после пира едва сумел добраться до
ложа. Сильная рука грубо ухватила ее за плечо.
Она охнула, грубые ладони накрыли груди, слегка сдавили. От его
тела шел сухой жар, затем охнула снова, уже под его весом.
Сильные руки обхватили властно, но вместе с тем нежно. По всему
ее телу прокатилась волна истомы, в голову прилило как расплавленным
свинцом, а в жилах зашумела и начала вскипать кровь... В какой-то
момент она ощутила боль, тихонько вскрикнула, однако ее нежное тело
само начало отвечать на зов этого сильного могучего зверя, горячие
волны накатывались все чаще, она чувствовала приближение чего-то
безумного, по спинному хребту прокатился огненный шар, ворвался в
мозг и ослепил невыносимо сладостной пыткой...
Одновременно она услышала довольный рев, сильные руки сжали,
будто в судорогах, в ухо выдохнуло горячим, и пальцы рекса на ее
теле разжались.
Он упал рядом, тяжело дыша. Она лежала недвижимо, опустошенная,
только в глазах стояли слезы. В голове билась только
одна-единственная мысль: почему? Почему она отказывала... не ему, а
себе, почему все это время отказывала себе в такой ослепляющей
радости?
Глаза чуть привыкли к едва заметному свету, что падал в окно.
Она увидела, как Фарамунд повернулся, рука его опустилась на пол,
пошарила. Затем через зал мелькнуло нечто, послышался сильный удар в
дверь. По ту сторону створок загрохотало, словно у просыпающегося
стража из рук вывалилось копье.
Дверь распахнулась, в зал ворвался широкий луч света от факела.
На пороге лежал темный предмет, в котором она узнала сапог Фарамунд.
Голос стража прозвучал непристойно громко:
- Звал, хозяин?
Фарамунд распорядился:
- Принеси светильник. Поставь у двери и уходи.
- Сделаю, - отчеканил страж с облегчением.
Брунгильда затаивала дыхание. Через мгновение в полосе света
появился страж со светильником в руке. Она видела его блестящие
глаза, заметить ее обнаженное тело в полутьме трудно, однако страж
все равно поставил светильник чересчур поспешно и торопливо исчез.
Фарамунд слез, она украдкой рассматривала со спины его могучий
атлетический торс. Красноватый свет выделял могучие группы мышц
спины, зато бедра узкие, как у юноши, а мускулистые руки вылеплены
красиво, в них чувствуется настоящая мощь.
Свет упал на ее лицо. Она прикрыла глаза рукой. Фарамунд
опустил светильник на стол рядом с ложем. Сквозь растопыренные
пальцы она смотрела в его нависшее над нею лицо. Сердце билось
учащенно, она чувствовала, что этот сильный человек сейчас снова
набросится на нее, в нем кипит мощь, сила, он снова начнет сладко
терзать ее роскошную плоть, она снова начнет умирать в сладчайшей
агонии, когда все тело тает...
Голос его прозвучал хриплый, изломанный не то страстью, не то
сильным удивлением:
- Брунгильда?
- Я, - прошептала она. - Это я, Фарамунд...
Она сама чувствовала, каким непривычно сладким и чувственным
стал ее голос, и его имя звучало, словно она его пела на римский
манер.
Он сел рядом, в глазах было странное выражение:
- Но... почему?
Она промурлыкала:
- Разве не я жена твоя?
- Ты сама, - прошептал он, - ты сама послала вместо себя
служанку!
- Наш брак был политическим браком, - напомнила она. - Но
теперь...
- Что теперь?
- Я подумала, что довольно ей занимать принадлежащее мне место.
Он спросил тупо:
- Зачем? Зачем?
Она уже раскрыла рот, чтобы сказать правду. Уже. Уже начала
было произносить... но проклятое чувство, которое не позволяло
ронять себя перед простолюдинами, заставляло держать спину ровной, а
взгляд гордым, которое...
- Супруге конунга, - ответила она, - который столько времени
проводит в войнах... необходима... надежность. А эту надежность
может дать только наследник.
Он молча нависал над нею, тяжелый, как прогретая на солнце
скала. От его сильного тела шли незримые волны, в ответ на которые в
ее теле снова просыпалось желание. Со счастливым смятением она
поняла, что отныне всегда ее будет тянуть к этому необыкновенному
человеку. И что никогда ни один мужчина не сумеет зажечь в ней этот
огонь.
Затем она услышала тяжелый вздох. Пахнущее мужским потом
сильное тело качнулось, она приготовилась блаженно принять его
тяжесть, ощутить сильные пальцы на своей нежной плоти, однако
Фарамунд внезапно встал. Она видела, как мелькнула его одежда, затем
услышала быстрые удаляющиеся шаги. Хлопнула дверь.
Когда Фарамунд выскочил в коридор, Рикигур вскочил, изобразил
готовность к бою. В дальнем краю Фюстель и еще кто-то из новеньких,
что бросали кости, насторожились и привстали. Он махнул им, играйте
дальше, бегом пронесся вниз, замелькали комнаты прислуги, вот дверь
Клотильды. Толкнул, не заперто, вбежал, взгляд разом охватил пустое
помещение, неразобранную постель... Да, на эту постель сегодня никто
не ложился.
- Где же она? - пробормотал он. К горлу поднимался странный
комок. - Клотильда...
Уже быстрым шагом вышел на крыльцо. Воздух, сырой и теплый,
пахнул в лицо, в лунном свете поблескивали, как пляшущие комарики,
мелкие капли ночного дождя. Глаза сразу выхватили у дальнего столба
женскую фигуру.
Клотильда стояла под легким дождиком мокрая, как утонувшая
крыса, жалкая. Волосы прилипли, по лицу бежали капли. Комок в горле
разросся, Фарамунд хотел что-то сказать, но не мог, дышать стало
трудно.
Он шагнул, обхватил мокрое вздрагивающее от холода тело, прижал
к себе. Она прятала лицо, он насильно поддел за подбородок,
наклонился. По ее лицу все еще бежали капли, он ощутил на губах
солоноватый привкус. Словно чего-то испугавшись, она поспешно
опустила голову.
- Рекс, - услышал он ее боязливый шепот. - Я отдала тебе свое
тело, свою честь, свою душу... Больше у меня ничего нет.
- Я строю большую крепость на берегу красивой реки, - ответил
он таким же жарким шепотом, - так пока только руины... остатки
римского городка, но... если хочешь, можно туда переехать прямо
сегодня.
Она все еще прятала лицо у него на груди. Он чувствовал, как
вздрагивает ее тело. Наконец, словно чему-то поверив, ее холодные
тонкие руки обхватили его, она прижалась жадно и отчаянно, как
испуганный ребенок.
- Я перееду тоже, - сообщил он. Решение пришло неожиданно, но с
каждым мгновением он понимал, что это самый лучший выход. - А этот
Римбург пусть остается Брунгильде.
Она прошептала ему в грудь:
- Я пойду за тобой, куда скажешь. В лагерь, в шалаш, в воинский
шатер...
- В этом нет нужды, - ответил он почти нежно. - Ты мать моего
ребенка.
Она сказала торопливо:
- Он здоров, здоров...
- Ты, - прошептал он ей в ухо, - моя настоящая жена, Клотильда.
Иди за ребенком. Мы уезжаем прямо сейчас. Не дожидаясь рассвета!
Глава 33
Брунгильда кусала губы. Слезы щипали глаза, она металась по
комнате, служанки забились в свои каморки, она слышала их испуганный
шепот. Внизу во дворе метались красные огни факелов, люди носили
мешки, тюки, потом она услышала фырканье лошадей.
Едва край неба посветлел, заскрипели створки ворот. Она видела,
как четверка коней потащила со двора крытую повозку. Сердце
остановилось. Со страхом она поняла кто в этой повозке. И еще
поняла, что рекс уезжает вместе с этой повозкой и ее пассажирами.
Уезжает, не попрощавшись, не сказав ни слова. Даже не уведомив...
Рекс покинул ее, обнаружив обман. Но что его рассердило? Что
она явилась вместо служанки? Это не могло его рассердить, но он мог
счесть себя оскорбленным, что снова распоряжалась без него, не
поставив его в известность.
Да, прошлый раз, она оскорбила его тем, что прислала служанку,
даже не объяснив предварительно, что у цивилизованных племен есть
такой обычай. Но если он и был в бешенстве, то это постепенно
угасло. Рекс не похож на мужчин, что долго помнят о мелочных обидах.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг