на волхва. Этот человек с красными волосами старается держаться в
сторонке, и как-то в суматохе уже и почти забылось, что это ж он
вытребовал у Ящера чародея...
Чародея привели прямо в покои Гелона. Заспанные слуги подали на
стол, Гелон нетерпеливым жестом отослал их прочь, но велел позвать
Угарча. Чародей от еды отказался, однако пил долго, жадно.
Иссохшееся от подземного жара тело наливалось влагой, глубокие
морщины оказались не такими резкими. Олег увидел, что этот человек
не так стар, как старается выглядеть: возраст предполагает мудрость
и вызывает уважение.
Гелон, бледный, как сама смерть, сидел недвижимо, ждал.
Скрипнула дверь, Угарч появился тихий, неслышный. Сел у двери,
выпрямился, застыл, чтобы на его не обращали внимания. Чародей,
наконец, с усилием повернулся к Гелону. Лицо перекосилось, он
несколько мгновений дышал тяжело, пережидая боль.
- Тцар, - проговорил он, - тцар... я даже не знаю, что и
сказать...
- Говори, - велел Гелон. - Все, что узнал. Здесь сильные люди.
Такие, которые не отступают.
Скиф и Олег затаили дыхание. Чародей поднес к губам чашу с
вином. Отпил, что-то пошептал, снова отпил. Обожженное лицо на
глазах светлело.
- Тцар, - сказал он чуть более сильным голосом, - как говорили
в древности, у меня две новости, плохая и хорошая. Хорошая в том,
что я побывал и переговорил. Плохая, что у владык подземного мира
есть все, что ты можешь предложить. И что могу предложить я. И что
могут предложить все чародеи всех стран. Золота в земле больше, чем
у тебя золотой посуды, а это все их золото... Словом, отдадут
Колоксая только взамен...
Скиф спросил быстро, опережая всех:
- Взамен чего?
Олег молчал, все ясно, Гелон побледнел. Чародей ответил тяжело:
- Взамен... Жизнь за жизнь, что же еще?
Скиф даже подскочил:
- Так что же говорим о такой малости? Мало ли у тебя, Гелон, в
темницах преступников?.. Что, совсем нет? Ну, тогда можно послать
отряд к границе. Пусть хватают всех чужаков. Тут же их на алтарь,
под жертвенный нож...
Чародей вскинул ладонь, и Скиф поперхнулся, словно ему в рот
воткнули невидимый кляп.
- Жертва должна быть добровольной.
После паузы Скиф прокашлялся, пробормотал:
- Когда это жертва была согласна?.. Ящер над нами просто
издевается.
- Жертва должна быть добровольной, - повторил чародей.
Гелон медленно разомкнул уста, из груди вырвался стон.
- Но кто... кто из живущих под нашим светлым солнцем решится по
своей воле переселиться в мир черного солнца?
Наступило тягостное молчание. Гелон не прав, мелькнуло в мозгу
Олега, многие воины отдают жизни за вождя, закрывая собой от стрел и
копий. Стражи бросаются на верную смерть, защищая правителя, но
Колоксая... в этих краях не знают. Его вообще не знают, как мудрого
или отважного правителя. О Колоксае если кто и слышал в этих землях,
то лишь как про отца Гелона.
Он кашлянул, сказал рассудительно:
- А если большую награду?.. Человеку, уходящему из жизни, это
ни к чему, но его семье? Ты пообещаешь взять детей в свой дворец,
выучить, позаботиться о семье. А все село освободить от налогов.
Думаю, что на таких условиях можно отыскать человека даже в твоей
небедной и счастливой стране.
После недолгого ошарашенного молчания вдруг послышался от двери
голос Угарча, о котором и в самом деле уже забыли:
- А знаете... мне не нравится этот человек... но он может быть
прав! Завтра утром я оповещу всех в городе... даже сегодня скажу
тем, кого застану, ну, ночной страже, а по селам на рассвете разошлю
вестников.
Глава 28
Олег поморщился, в открытые окна доносился все нарастающий шум,
похожий на могучий рокот морского прибоя. Он поднялся, чтобы закрыть
створки, в слабом рассвете увидел двор, весь заполненный народом.
Все галдели, как гуси на базаре, он видел раскрытые рты, вскинутые
руки.
Но уже не спалось, хотя толстые ставни, отгородили от шума.
Скиф спал как бревно, пришлось попинать его ногами, тот с трудом
открыл глаза, зевнул, сказал с подвыванием:
- Давно так хорошо не спал... Поверишь ли, в лесу от каждого
упавшего листочка просыпался, а меч уже в руке!
- Не поверю, - ответил Олег. - Здесь еще тот лес, а ты
дрыхнешь... Вставай. Умойся, и пойдем к Гелону.
Скиф насторожился.
- Какие-то новости?
- Похоже на то.
У дверей, что ведут в покои Гелона, стражи скрестили перед
Олегом копья. Ему даже послышался скрип натягиваемых луков. Быстро
посмотрел по сторонам, наверх, но там темнота, только слышно
сдавленное дыхание.
- Гелон нас знает, - сказал Олег торопливо. - А вот это его
брат.
- Приказа не было, - отрубил один страж. Второй буркнул: -
Лучше вам подобру-поздорову туда... взад. Я еще ничо, но кто-то
устанет долго держать лук натянутым...
В коридоре послышался топот. Снизу по лестнице взбежал молодой
парень, лицо красное, запыхавшееся. Стражи убрали копья, парень с
разбега налетел на дверь, распахнул с грохотом, вбежал вовнутрь.
Олег успел увидеть в глубине комнаты Гелона. Молодой тцар сидел
за столом, уронив голову на руки, а Окоем нервно расхаживал
взад-вперед. Гелон вскинул голову на шум, увидел гонца, успел
заметить Олега, что-то сказал нетерпеливо Окоему.
Страж заботливо прикрыл дверь, но почти сразу она распахнулась,
Окоем выглянул, сделал повелительный жест:
- Этих пропустить!
Стражи молча отступили. Олег, проходя, кивнул:
- Верно делаете, ребята. Гелон ценен... вы даже не
представляете, насколько он ценен.
А в комнате парень торопливо выкрикивал:
- Тцар! Да распахни же окна!.. Разве не слышишь этот шум?.. Это
пришли люди, которые готовы уйти в мир черного солнца, только бы ты
вернул своего отца!.. И не ради награды, тцар! Они просто любят
тебя... Гелон.
Гелон вскочил, глаза безумные, стол подпрыгнул и отлетел к
другой стене. Руки дрожали, когда снимал железные запоры. Ставни
распахнулись, едва слышный гул сразу превратился в мощный слитный
рев, будто на стену непрестанно накатывали океанские волны.
Вся площадь перед дворцом была запружена народом. Видно было,
как далеко, на той стороне города из далеких ворот все появлялись
новые и новые люди, которых весть застала в их родных селах. Шли
одиночки и семьи, целые группы, мужчины и женщины, старые и совсем
молодые юноши...
Олег ощутил, как в глазах защипало. Гелон рядом всхлипывал и
вытирал слезы. Скиф в восторге бил кулаком в ладонь.
- Есть же на свете еще люди! - вырвалось у него. - Есть!..
Черт, неужели они все живут в твоей стране, Гелон?
Гелон плакал, потом плач перешел в рыдания. Олег ощутил, как в
глазах закипели слезы, а кулаки сжались.
С полудня к руинам старого храма уже двигались массы народа.
Больше всего торопилось из города, но немалыми группками спешили из
ближних сел. Конные стражи оцепили развалины, подоспели пешие,
выставили копья, удерживали: нашлись горячие головы, что старались
прорваться и первыми взапрыгнуть на жертвенный камень.
Траву истоптали, словно здесь прогнали табун в сто тысяч голов.
Люди все шли и шли, отпихивая друг друга, а сам храм был взят в
огромное кольцо. Мохнатые зверьки попрятались, а от гула голосов
дряхлые колонны на глазах трескались, становились ниже.
Окоем с двумя помощниками очистили от пыли и грязи плоский
жертвенный камень перед чудовищным изваянием, зажгли по обе стороны
светильники с благовонными смолами. Молодой парень, чуточку бледный,
но с гордо выпрямленной спиной, быстро подошел к камню. Окоем
остановил, спросил строго:
- По своей ли воле ты готов уйти в подземный мир?
- По своей, по своей, - ответил парень нетерпеливо. - Не тяни,
батя. Да вернется в этот мир отец нашего славного Гелона!
Даже Скиф заметил, что Колоксая не называют по имени. Для них
он всего лишь отец обожаемого правителя.
- Смотри, - предупредил Окоем. - Владыки того мира смотрят
прямо в душу. Если солгал, то умрешь все равно, но жертва будет
напрасна! Колоксая не вернут.
Олег впился взглядом в лицо парня. Тот гордо улыбнулся.
- Пусть смотрит, - ответил он беспечно. - Меня никто и никогда
не мог принудить! Я иду добровольно, иду с радостью. Вряд ли мне еще
когда-то удалось бы вот так совершить что-то достойное...
Он сделал два шага, Олег задержал дыхание. В огромном зале
народ затих, а парень отважно ступил на жертвенную плиту. Даже в
этот миг румянец не ушел с его щек, на миру и смерть красна, он
любуется собой, своим поступком, знает, что о его подвиге будут
рассказывать долго, а родня будет им гордиться.
Олег выждал немного, потом очень медленно, стараясь делать это
незаметно, выпустил из груди спертый воздух. Парень уже
забеспокоился, вертит головой. Что-то не получилось, это уже видно.
Сейчас это поймет и Окоем. Пока что еще ждет, так и впился взглядом
в лицо отважного...
Скиф дрожал, на бледном как полотно лице менялись оттенки от
неверия до безумной надежды. Вот сейчас на жертвенном камне вспыхнет
огонь, парень исчезнет, а из огня шагнет в мир живых огромный
прекрасный обликом тцарь-воитель, с сияющим взором и грозный видом.
Олег сказал быстро:
- Окоем!.. Парень чист, но боги почему-то его не хотят. Давай
другого.
Окоем в растерянности вскрикнул:
- Но почему?.. Жертва добровольная!
- Может быть, у него ноги кривые, - огрызнулся Олег. - А то и
вовсе не оттуда растут!.. Ты не на меня смотри, на людёв смотри!
Народ, в самом деле, начал волноваться, слитный гул голосов
нарастал, как грохот надвигающегося наводнения, что прорвало плотину
и теперь несет с собой бревна, сараи, вырванные с корнями деревья,
ревущий в страхе скот и гогочущих гусей.
Окоем поспешно вскинул руки:
- Боги послали знак!
Толпа начала затихать, а кто все еще волновался, на тех шикали,
самых упорных били по голове. Окоем потряс стиснутыми кулаками,
голос его вырос до визга:
- Боги увидели... что хотят отдать жизни многие! И теперь боги
решили выбрать сами.
Он увидел одобрительный кивок Олега, зло оскалил зубы.
Помощники быстро выстроили воинов с копьями так, чтобы те удерживали
народ, но все равно произошла свалка, когда сразу несколько человек
пытались устремиться в проход.
Парень в разорванной рубахе, наконец, прорвался, добежал и с
разбега впрыгнул на плиту. Олег успел увидеть счастливое гордое
лицо, сияющие глаза. Парень выпрямил спину, он был счастлив, что
уходит из жизни так красиво, сейчас его видят как родные, так и
друзья, даже девушки...
Он переступил с ноги на ногу, выпрямился еще больше, стиснул
кулаки. Олег видел, как восторг в глазах померк, там блеснул страх,
что и его могут не взять, не принять, не восхотеть как жертву, и
снова у него будет жизнь обычного человека, который мог стать
героем, но не стал...
Окоем зыркнул на Олега, процедил сквозь зубы:
- Боги не приняли жертву... Пропустите следующего!
Олег потихоньку начал протискиваться сквозь толпу обратно. Скиф
посмотрел вслед, потом на жертвенный камень, куда как раз взобрался
немолодой кряжистый мужик, степенный, с широкой окладистой бородой,
Олег видел как задергался молодой воин, но явно пересилил себя,
потому что когда Олег оглянулся уж на выходе из толпы, Скиф стоял на
прежнем месте и жадно смотрел как на камень поднимается совсем юный
подросток, худой и нескладный, но с восторженными сияющими глазами
молодого бога.
В покоях Гелона было мрачно и тихо. Сам Гелон сидел за столом,
уронив голову на кулаки. Олег остановился у окна, далеко за городом
в неприятно белесом небе повисло черное облако. Очертаниями
напоминало быка, Олег еще во дворе слышали жутковатые воспоминания о
Черном Быке Велетов, что однажды спустился с гор, вытоптал поля,
снес две деревни и ушел, не обращая внимания на попытки с ним
сразиться. Вот такое же облако и тогда висело трое суток...
Облако медленно превращалось в тучу. Там гремит громче и
громче, а молнии сверкают ярче и злее. Облако повисло над
развалинами храма, где три дня тому пытались свершить обмен, но
Колоксай так и не появился, как подземные боги не прельстились на
предлагаемые жертвы. Им все еще предлагают, городские и
ближнесельские уже испробовали себя все, сейчас подоспели из дальних
деревень и сел, на жертвенную плиту становятся все новые
добровольцы...
В коридоре послышались сердитые голоса. Окоем выглянул за
дверью, переговорил, а вернулся, поддерживая под руку измученного
чародея, что сумел побывать в подземном мире.
Скиф услужливо придвинул обоим кресла. Чародей рухнул, ему
сунули кубок с вином, жадно отпил, перевел дыхание, снова припал к
кубку, медленно запрокидывал, а с каждым глотком бледное лицо
розовело, а глубокие горькие складки становились мельче.
И все же, когда поставил кубок, глаза оставались сухими, как
осколки слюды, а голос потрескивал, подобно сухому дереву под
ударами ветра.
- Прости, тцар, - проговорил он с трудом. - Прости... Похоже,
неверно истолковали слова подземных владык...
Олег молчал, а Гелон молвил с мрачным спокойствием:
- Говори. Меня всегда страшило приближение этого дня.
Чародей покачал головой:
- Ты не понял. Владыки подземного мира не отказываются от
обмена!.. Но ведь Колоксай - герой. Он сын богини Даны и простого
смертного, который вскоре сам стал богом. Понимаешь?
Скиф прорычал в нетерпении:
- Зато я не понимаю! Говори, да побыстрее!
Чародей, нисколько не обидевшись на выходку юнца, от усталости
даже не заметив, продолжал так же сдержанно успокаивающе:
- Они согласны, тцар. Согласны! Но обмен должен быть равным.
Они не хотят отдавать героя за простолюдина, который в своей жизни
не сумел защитить даже жену от пьяного соседа... Не хочется говорить
добрых слов о подземном мире, но, тцар, разве в нашем не так?
Олег спросил:
- Сколько народу предлагалось? Какие?
Чародей повернул голову, глаза его были тоже зеленые, только
темные, с коричневыми крапинками.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг