в мир грез, в котором он и Светлана живут вместе, любят и спорят:
-- Мрак! Ты же знаешь Медею. И я знаю. Но к несчастью, знают и
другие. Разве же она долго сможет жить-поживать да глядеть как дура из
окошка? Явно уже плетет сети, как устранить Додона, захватить власть в
Куявии, перебить под корень все боярство, собрать войско и пойти войной на
Артанию и Славию, дабы поработить всех мужиков, самых смазливых отобрать
для своих нужд, наверное, немалых, а остальных...
От Медеи пошла такая волна ярости, что Мрак ощутил мурашки по коже.
Но царица смолчала, заботливо наливала в кубки вино. Отроки дергались у
стены, царица ухаживает за гостем собственноручно, выказывает особое
уважение.
-- И что же?
-- Если мы поверим Додону и явимся на пир, то таких редкостных дурней
сразу прирежут как баранов на заднем дворе. Еще и посмеются. Мол, таких
еще не видывали. Им закинули червячка просто так, не думали, не гадали,
что кто-то клюнет!
Запахи распадались на оттенки. Звуки тоже стали богаче, ярче,
насыщеннее. Только теперь удивился, видя как сверкают глазами Медея и
Гонта. Они и раньше готовы были вцепиться друг другу в глотки. Так что
свело их сейчас за одним столом?
Кто-то произнес вполголоса:
-- Ребята... Он вроде бы видит нас!
Мрак ощутил устремленные на него взоры. Люди переставали жевать, их
кубки останавливались возле губ, а глаза поворачивались в его сторону.
Гонта делал им отчаянные знаки. Кто догадался, поспешно ронял взор,
другие еще пялились с жестоким любопытством. Медея, что-то уловив женским
чутьем, сказала торопливо:
-- Светлана бы не стала... Светлана чуткая и добрая...
Ее глаза торопливо обшаривали его лицо. Гонта прервал себя на
полуслове, обернулся. На лице был надежда.
-- Что... он в самом деле?
-- Светлана,-- произнесла Медея раздельно.-- Светлана -- самая
красивая и самая чистая на белом свете... Светлана -- самая... Давай,
Гонта, у тебя лучше язык подвешен. Он выныривает, когда слышит имя
царевны!
-- Понял,-- произнес Гонта пораженно.-- Почему раньше не догадались?
Медея, ты хоть и красивая, но и не самая последняя дура... Я хотел
сказать, что наверняка есть еще дурнее. Мрак, Светлана в самом деле... ну,
ты же знаешь, что Светлана всегда...
Медея не спускала с него тяжелого как гора взора, и язык бывшего
вожака разбойников почему-то двигался, будто к нему подвесили тяжелые
гири. Мрак ощутил, что должен заговорить, иначе Гонте придется совсем
плохо:
-- Светлана заслужила все самое лучшее... или хотя бы то, что хочет.
Какие новости из детинца?
Он видел как они переглянулись. Медея поджала губы, а Гонта
пробормотал, отводя глаза:
-- Новости? Да какие новости... Светлана выглядит хорошо. Так
говорят!
Последние слова он добавил чересчур поспешно, а от Медеи даже
отодвинулся, будто увидел в ее руке нож. А Медея, поморщившись, однако
сама сказала с усилием:
-- Светлана и должна выглядеть хорошо... Там столько волхвов-лекарей
следят за каждым ее шагом, а повара -- за каждым блюдом! Но Светлана сама
по себе... Светлана.. Светлана..
И повела речь, умело вкрапляя Ее божественное имя. Мрак все не мог
уйти из этого мира, слышал, оставался, а Гонта со своей стороны вставлял
по словечку, хотя ему почему-то трудно было говорить о Светлане, и теперь
уже этот мир налился красками, запахами, шумом и голосами, а тот,
настоящий, колебался словно в тумане -- призрачный и сказочный.
Он не понимал, почему так отяжелел, пока знакомый голос не прогудел
рядом восторженно:
-- Наконец-то ты поел по-мужски! Как в старое доброе время.
Рядом сидел уже Ховрах, красный от усилий, доедал кабанью ляжку.
Рядом с его миской сидела Хрюндя, чем-то похожая на Ховраха, покруневшая,
толстая, с бугорами вдоль спинного хребта. Ее морда начала слегка
вытягиваться, глаза неотрывно и с обожанием следили за Мраком. Мрак с
отвращением поглядел на груду костей посреди стола:
-- Это все я?
-- И еще под столом,-- подтвердил Ховрах радостно.-- Видишь, собаки к
нам пробиться не могут, все еще растаскивают. Надо было им сразу меня к
тебе посадить!
Мрак оглядел старого гуляку, растолстевшего еще больше, потного и
пыхтящего:
-- А ты как здесь оказался?
-- Надзираю,-- ответил Ховрах гордо.-- Царь Додон изволил меня
отпустить с царской службы. Теперь служу боярыне Медее. Заодно и
приглядываю за нею и ее дев... гм, вооруженными силами. В антиресах
государства!
Мрак выбрался из-за стола. Хрюндя мощно прыгнула с середины стола,
обрушилась ему на плечо. Мрак шатнулся от толчка, и с двух сторон
подскочили отроки, привычно подхватил под руки. Гонта отстранил, сам обнял
Мрака за плечо, повел к выходу:
-- Как здорово,-- сказал он мечтательно,-- найти свою нору или
гнездо. Жить себе, спокойно стареть... Это так здорово! Детишки пойдут, а
главное -- внуки. Будут суетиться вокруг, копошиться, на колени лезть,
скажи им то одно, то другое. Скорее бы стать стариком... Все уважают,
лучшее место уступают, первую чару вина подают, совета ищут!.. Бороду
седую отпущу подлиннее...
Мрак оглядел его с головы до ног. Гонта слегка раздобрел, глаза
лучились довольством. С лица ушло голодное и озлобленное выражение.
Рубашка чистая, портки из тонко выделанной кожи, сапоги с узором.
-- Как твои руки? -- спросил он.-- Не тоскуют по луку со стрелами?
Гонта вытянул огромные длани, с удовольствием сжал кулаки. Под
гладкой кожей прокатились тугие мышцы. Сухожилия с готовностью напряглись.
-- Нет,-- ответил он, в голосе чувствовался смех.-- Я им нашел и
другое применение.
Мрак оглянулся на Медею. Та услышала или догадалась, опустила взор,
на нежных щеках вспыхнул румянец. Она пополнела еще, и чтобы ее обхватить,
от смельчака в самом деле требовались очень длинные руки.
Глава 42
Прошло еще три дня. Однажды заскрипели ворота, во двор въехал всадник
на рослом тонконогом коне. С середины двора закричал громко:
-- Великий царь Додон изволит звать боярыню Медею, воеводу Гонту и
воителя Мрака на великий пир!
Мрак встрепенулся, а Гонта, что не отходил от него, поморщился:
-- Дурак дураком, а на сей раз придумано хитрее. Мол, когда передали
приглашение по-людски, то нам отказаться проще. А так, когда сразу всей
челяди стало известно, то отказом вроде бы обидим доброго царя. Да только
зазря усе! Все одно не поедем. Срубленные головы взад не прилепишь.
Медея сказала язвительно:
-- Зачем тебе голова? Не на чем уши носить? А больше ни к чему.
-- Ты готова ехать? -- отпарировал Гонта еще язвительнее.
-- Нет, но только чтобы не радовать Додона и Кажана,-- отрезала
Медея.-- А гонца отправим обратно со словами, что...
--... здесь дурных нет, все переженились,-- вставил Гонта.
Медея метнула яростный взгляд, продолжила ледяным голосом:
-- Со словами, что людям, у которых головы на плечах, нечего делать в
стране безголовых.
-- А безголовые потому,-- подхватил Гонта,-- что подражают своему
царю и его боярам.
Гонец смотрел то на одного, то на другого. Молвил наконец в раздумье:
-- Царю это не понравится.
-- А я не монета,-- ответил Гонта дерзко и посмотрел на Медею,--
чтобы всем нравиться.
Гонец вздохнул:
-- Добро, что у нас не казнят за плохие вести, как у вас тут, у диких
людев. Правда, и шубой с царского плеча не жалуют. Все передам в точности,
не сумлевайтесь. У меня работа такая.
Ховрах поинтересовался, просто выпороть такого наглеца-гонца, или еще
и крапивы насовать в портки, и так посадить на коня.
Мрак поднял на него покрасневшие глаза:
-- Я поеду.
Гонта изумился:
-- Ты хоть представляешь, что тебя ждет?
-- От судьбы не уйдешь,-- ответил Мрак сумрачно.-- Что на роду
написано, того и на коне не объедешь. Это у кошки девять жизней, а у волка
только одна. Да и та коротка.
-- Тем более! Что говорится насчет зеницы ока?
-- От всего не убережешься.
-- Но пусть мои враги умрут сегодня,-- ухмыльнулся Гонта,-- а я
завтра!
-- Пусть,-- согласился Мрак.-- Вели готовить коней на завтра.
-- Твой конь на пастбище... Туда два дня ходу. Или тебе дать другого?
-- Нет,-- ответил Мрак досадливо. Конечно же, Гонта будет затягивать
отъезд, в ожидании, что разум возьмет верх. Но когда это разум брал верх?
Тогда богом стал бы Олег, а не Таргитай.-- Пошли ребят за конем сейчас же.
-- Сделаю,-- согласился Гонта. Он посмотрел в окно.-- Уже темнеет, а
завтра сразу с утра! Одна нога здесь, другая -- там. А третья снова здесь.
Задул северный ветер. Все года именно он в это время года нагонял
тяжелые снеговые тучи с севера, а те обрушивали наземь столько снега, то
наутро не всякий мог отворить дверь.
Походная колдунья Медеи, старая иссохшая ведьма, с сочувствием
сказала Мраку:
-- Лучше бы ты оставался в своем сладком сне, сердешный.
-- А что, бабушка?
-- Еще четыре дня тебе посветит солнце,-- сказала ведьма.
Мрак посмотрел вверх. Тучи затянули небо с запада на восток, не
оставив щелочки. И по тому как медленно ползли, чугунно тяжеловесные, было
ясно, что небо очистится не скоро.
-- Гм... Тогда я проживу дольше, чем думал.
Ведьма сказала сварливо:
-- Это так говорится. Солнце все равно светит, дурень. Даже тебе и
даже сквозь тучи. Ничего-то ты не знаешь! В Книге Судеб, где записаны даже
жизни богов, гор, рек и всей земли нашей, есть и твое имя, как имя всяк
живущей твари... Никто изменить или подправить свою судьбу не властен, но
посвященные в тайны, это я о себе, могут проникнуть внутренним взором
сквозь толщу земли и узреть эти дивные огненные строки!
Мрак сказал угрюмо:
-- Бабка, я все знаю. Всяк, кому через неделю лечь под дерновое
одеяльце, проживет те дни по-своему. Один -- в плаче к богам, другой -- в
загуле, третий поспешит набить морду обидчикам, четвертый... А я -- пятый.
-- Хочешь умереть с оружием в руках? -- спросила ведьма понимающе.
-- Дело не в том.
-- Почему? Для мужчин это очень важно.
Мрак покачал головой:
-- Для меня важнее... даже не знаю, что важнее. Чувствую аки пес, но
сказать не могу. Только пасть зря разеваю. Я ж из Леса, грамоте не обучен.
Прости, бабка, но ежели четыре дня осталось, то устройство ли мира мне
обсуждать?
Ведьма непонимающе смотрела в удаляющуюся спину человека, которому
жить так мало. Мужчин понять трудно. Слишком разные. Когда миром правили
женщины, было все проще. И мир стоял в спокойствии, никуда не рыпался.
Жаркое нетерпение съедало его, он велел оседлать любого коня и
подвести к крыльцу. Надо успеть доскакать до Куявии, увидеть Светлану и
умереть у ее ног!
Земля покрылась плотными сумерками. Небо стало темным, фиолетовым до
черноты, но впереди между небом и землей текла широкая река из огня и
горящего металла. О темный берег неба плескали багрово красные волны, уже
остывающие, затем переходили в пурпур, а посредине полыхала оранжевая
река, горящая, из злого легкого огня, раскаленная, дальше снова был
пурпур, за ним темнобагровое небо, что тяжело наваливалось на мрачную
землю.
Гонта стоял на крыльце, багровые отблески плясали и на его лице.
-- Кровь,-- сказал он благоговейным шепотом.-- Кровь богов залила
полнеба!
-- Приметы пророчат кровавую бойню и на земле,-- сказал Ховрах.
Страшно и трепетно было видеть это буйство огня. На мир ложились
черные сумерки, темнело небо. На земле уже стало черно, но огненный закат
зиял как огромная кровавая рана.
-- В той стороне -- Куявия,-- сказал Гонта многозначительно.
Он сошел по ступенькам, припал ухом к земле. Сверху он напоминал
распластанную в пыли лягушку. Мрак наконец бросил с нетерпением:
-- Что учуял?
-- Я слышу далекий стон,-- ответил Гонта многозначительно.-- И тихий
женский плач...
Послышались тяжелые шаги. Гонта вскочил, отряхнул одежду. Ухо
осталось в желтой пыли, волосы припорошило красновато-желтым. Еще не
поворачиваясь, Мрак уже знал, кто идет. Шелестели чьи-то голоса, наконец в
поле зрения появился белокурый отрок, отступил в сторону.
Гакон Слепой держался особенно ровно, торжественно. Волосы были
расчесаны и убраны под широкий бронзовый обруч. Он был в доспехе.
-- Приветствую тебя, герой,-- сказал Мрак.-- Что скажешь?
Гакон широко улыбнулся. Это было как вспышка молнии, что осветила
палату. Белые зубы блестели как жемчуг.
-- Угадай!
-- Угадал,-- ответил Мрак сердито.-- Тебя только там недоставало.
-- Мрак,-- сказал Гакон укоризненно.-- Ты же видишь, такая жизнь мне
в тягость. Я живу в вечной тьме...
-- Мальчишка стал твоими глазами,-- ответил Мрак.-- Ты даже не
держишься за него, как слепцы.
Гакон кивнул, но улыбка была печальной:
-- Мы придумали знаки. Я угадываю по его шагам, шарканью,
притопыванию, куда идти, повернуть, подняться. Еще мы оба щелкаем
пальцами... ну, и всякое разное. Но все равно, мужчины должны уходить со
славой!
-- Это со мной-то? -- спросил Мрак иронически.
-- Мрак. Я чувствую чем все кончится. Я хочу быть с тобой. И буду!
Он повернулся и ушел в ту сторону, где уже седлали коней. Мрак увидел
как там собираются люди, шепчутся, смотрят в их сторону. Все больше
появляется людей с оружием. Наконец собралась целая дружина, ожесточенно
спорят, чуть не дерутся. Злые голоса стали совсем озлобленными.
Мрак нахмурился, ибо все, что отвлекало от мыслей о Светлане,
раздражало.
-- Что надо? -- потребовал он резко.
Из кучки ратников протолкался вперед сотник Кречет. Суровое лицо
старого воина было сосредоточенным. Он кивнул, сказал коротко:
-- Мы едем с тобой.
-- Звали только нас троих,-- бросил Мрак резко.-- Поеду я, еще
Гонта... если Медея отпустит. Вы останетесь охранять Медею.
-- Бесчестье ехать вам без людей,-- сказал Кречет.-- Разве ж можно
как простолюдины! А с Медеей и так останутся ее голоногие воины. Я
посчитал, на каждого из вас должно быть не меньше, чем по дюжине человек.
Я подберу из добровольцов.
Мрак прямо посмотрел в глаза старого дружинника:
-- А ты слышал, что говорят?
-- Что никто не вернется живым?
-- Да.
Суровая улыбка тронула губы сотника:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг