-- Врешь, меня все боятся.
-- Ну тогда, если честно... Не обессудь за правду, но захотелось еще
раз поесть жареного гуся с подливой из степных ягод. С прошлого раза
каждую ночь снился.
-- Тоже хорошо сказано,-- одобрила Медея.-- Хотя мог бы сказать, что
я тоже каждую ночь снюсь. А что? Я хуже жареного гуся?
Куда там гусю, подумал Мрак. Гусь тоже истекает сладким соком, но в
Медее его... гм...
Он с трудом оторвал взор от ее необъятной груди, при таком могучем
размере торчит как у девчушки-подростка, сглотнул слюну вместе с мясом
гуся, ответил осевшим голосом:
-- Да ты прямо пава. А явился я, дабы звать тебя на Волка. Тот
приготовился к прыжку на трон.
Медея вскинула тонкие брови:
-- Меня? Неужто я похожа на защитницу престола?
-- Волк сразу начнет готовится к войне,-- сказал Мрак.-- Да ты и сама
знаешь. Но сперва обезопасит себя внутри страны. Ты и для Додона заноза,
но тот труслив и ленив, а Волк тут же бросит сюда все войско. Здесь,
вблизи с кордоном, и оставит на зимовку. А весной, когда подсохнут дороги,
сразу же двинется на Артанию.
-- Его побьют,-- сказала Медея.-- Надо еще миновать земли Руда. А тот
сейчас силен как никогда.
-- Возможно,-- согласился Мрак.-- Но что от этого тебе? Руд побьет
его на другое лето после истребления твоего народа. Пусть бабьего, но
все-таки народа. Ты не увидишь кончины Волка.
Медея покачала головой:
-- Волка выгнали взашей. Выставили из детинца как мелкого воришку.
Что он может?
-- Вернувшись к своим, он подал это так, что местные колдуны все
переврали. На колдунов, сама знаешь, свалить можно все. У него достаточно
народа, чтобы взять стольный град Куяву. Но сейчас он с небольшим отрядом
явился в капище древнего бога Чура. Если будет приносить жертвы сорок дней
кряду, то ему обещана победа. Мне сказали ребята Гонты.
-- Сорок дней? -- переспросила Медея.-- А тебе ребята Гонты, что за
дурацкое имя, не сказали, что Волк уже кое-что успел? Даже не дожидаясь
конца сорока дней. На первый же день Чур в знак того, что принимает
жертву, дал знамение. Первый же человек, который с оружием вступит на его
землю, доживет лишь до заката солнца.
-- А другие? -- спросил Мрак тяжело.
-- Это было дано Волку в первый же день,-- напомнила Медея.--
Неизвестно, какие дары получит еще. Но и первого предостаточно... Мало кто
не готов погибнуть в бою, но когда знаешь, что обязательно в этот же день
погибнет тот, кто ступит на землю Волка первым... А нас от Волка отделяет
лишь мелкая речушка, что в это время вовсе пересыхает, превращается в
ручей. Курица перейдет на ту сторону, не замочив хвоста.
Мрак представил себе как целое войско в нерешительности
останавливается перед ручьем. Закаленные воины начинают посматривать друг
на друга, отводить стыдливые взоры. Никто не хочет перейти ручей первым.
Если вторым, то можешь погибнуть еще раньше, но можешь и уцелеть, прожить
долгую жизнь среди звона мечей и свиста стрел.
-- А когда вошел в то капище?
-- Около недели тому,-- сказала Медея.
-- Ого!
-- Если хочешь точнее, то... даже восемь дней.
Мрак стиснул челюсти. Даже, если удастся Медею уговорить напасть на
Волка первой, то пройдет еще не один день, а то и не одна неделя, пока все
войско соберется, выступит. Войну в один день не начинают!
-- Я сумел уговорить помочь только Гонту,-- сказал он невесело.-- Это
вожак разбойников...
-- Слыхала,-- ответила она пренебрежительно.-- Даже видела однажды.
Лысый хвастун с длинными лапами.
-- Медея, -- сказал он с укором. -- Гонта не лысый, а бритый. У них
обычай такой. А мужик он просто замечательный! Если решишься, то его люди
будут отличными союзниками.
-- Я уже отправила большой отряд,-- сказала она неожиданно.--
Закончишь жевать, можно ехать вдогонку.
У Мраку кусок мяса вывалился из рук:
-- Когда же ты успела?
-- Твой посланец убедил.
-- Ховрах? -- обрадовался Мрак.-- А я уже и спросить боялся. Что-то
не слышу пьяных воплей, никто не горланит песни, не чую запаха
блевотины... не за столом будь сказано. Что с ним?
Медея улыбнулась:
-- Он и повел головной отряд.
-- Он? -- изумился Мрак.-- Ну, Медея, либо заведет бес знает куда,
либо все твои воины забрюхатеют.
-- Почему нет? -- ответила она равнодушно.-- От таких мужиков
здоровые дети заводятся. Пусть.
Он торопливо вытер губы тыльной стороны ладони. Поднялся, его
желто-коричневые глаза блеснули благодарностью:
-- Спасибо. Я поскачу вдогонку.
-- Допей вино,-- предложила она.
-- Не до него,-- отмахнулся он.
-- Допей,-- посоветовала она снова.-- Все равно догоним еще на нашей
земле. До перехода через кордон.
Он подумал, что ослышался:
-- Ты едешь тоже?
-- Я велела запрягать колесницу, едва дозорные увидели тебя издали.
Мне очень хочется тебе показать, что колесница мчится быстрее твоего коня!
Конь Мрака, дотоле неутомимый, начал ронять пену. Всего две лошади в
колеснице Медеи, но несут с такой легкостью, словно везут два перышка.
Медея сама не правила, для этого впереди стояла могучего сложения
поляница, дико свистела и размахивала бичом. Хоть в легком панцире, но
все-таки живот был открыт, как и ноги. Она была на голову выше Медеи, в
плечах и бедрах едва ли не шире, рыжая, звероподобная, с пышной копной в
кольцах волос, что развевал ветер.
Медея лениво полусидела-полулежала на сидении. Темные как ягоды
терновника глаза насмешливо следили за Мраком. Ее коням намного легче,
признал Мрак хмуро. Не держат тяжесть грузного мужского тела, а такую
легкую колесницу мог бы тащить и ребенок. Да и просто приятно видеть как
женская легкость, особенно в ее положении, побивает грубую мужскую силу.
Сам он время от времени бросал взгляды на колесницу. Несется лихо,
кони даже не вспотели. Тревога за царство Куявию странно уживалась в его
душе с уязвленным самолюбием от такого пустяка, что его вот-вот обгонят
женщины. Пусть даже одна из них царица, а другая -- ее лучший воин.
Ему дышали в затылок с десяток поляниц. Эта почетная стража мчалась
по обе стороны дороги. Кони под ними были легкие как ласточки, неслись
ровно, почти не касаясь земли. Похоже, обогнать могли бы, но не решались:
Медея убьет, если напылят перед колесницей.
Солнце клонилось к закату, когда Мрак заметил далеко впереди сизые
струйки дыма. Присмотревшись, крикнул Медее:
-- Похоже, твои девки уже встретились с ребятами Гонты!
-- Не должны,-- крикнула Медея.
Вид у нее был встревоженный. Мрак улыбнулся, хоть в чем-то берет
верх:
-- Похоже, хлопцы Гонты сами поспешили навстречу! Не утерпели.
Медея бросила пару слов вознице, бич с сухим треском обрушился на
лошажьи спины. Оскорбленные кони понеслись еще быстрее, Мрак начал
отставать. Хуже того, и конные поляницы с визгом и воплями понеслись мимо,
обогнали.
Худые как кошки, подумал Мрак мстительно. Такие для коней что есть,
что нет их вовсе. Кожа и горсть костей. Это не человек с его весом в
какие-нибудь семь-восемь пудиков!
Поляницы, выехавшие с Ховрахом, уже разожгли костры, но шатры не
ставили. Мрак видел с каким облегчением перевела дух Медея. Похоже, не
очень верила в стойкость своих воительниц. Тем более, что разбойники Гонты
сродни им же: изгои, живущие по своим законам, презираемые, возбуждающие
ненависть сытых горожан, зависть и жадное любопытство.
В полете стрелы ниже по течению люди Гонты спешно раскладывали свои
костры. Похоже, прибыли только что, многие как раз слезают с коней.
Новоприбывшие костры разжигали все выше и выше по течению. Мол, ради
чистой воды, замутили тут всякие, но кому дурить голову, ради какой воды?
Правда, костры поляниц тоже сдвигались к кострам разгоряченных
мужчин. Слышался смех, перебрасывались шуточками, что становились все
откровеннее.
Гонта вышел навстречу, но взгляд его, миновав Мрака, устремился на
колесницу. Был он чисто выбрит, голова блестела как отполированная, а
длинный чуб был заброшен за ухо. Серьга вызывающе блестела красным
рубином.
Мрак смотрел удивленно, таким вожака разбойников еще не видывал.
Чист, пахнет травами, выстиранная рубашка с вышитыми петухами, рукава
засучены, волей-неволей не оторвать взгляд от могучих рук: длинных,
сплетенных из таких тугих мышц и жил, что кажутся выкованными из металла.
-- Приветствую тебя, царица,-- сказал Гонта. Глаза блестели, а губы
сложились в неуверенную улыбку.-- Я много наслышан о тебе.
Он протянул руку, напряг мышцы, чтобы красиво вздулись и заиграли, но
Медея вылезла из колесницы, лишь скользнув по его могучей длани
равнодушным взором. Грудь ее колыхалась при каждом движении. Мрак слышал
как Гонта задержал дыхание.
-- Все ли твои люди прибыли? -- спросила она тем же ровным как степь
голосом. И, не дожидаясь ответа, изогнула губы: -- Я думала, у тебя их
больше.
Гонта вспыхнул, его необъятная грудь раздалась в объеме, рубашка
затрещала. Медея посмотрела с интересом, но это было оскорбительное
любопытство человека к драчливому петушку.
-- У меня их достаточно,-- ответил он сдавленным голосом.--
Достаточно, чтобы здесь все знали мою власть. У меня -- мужчины!
Насмешливый взгляд Медеи сказал, что не все, кто носит портки --
мужчины, но Гонта ответил тоже взглядом, что это она может проверить хоть
сейчас.
Мрак хмыкнул, Гонта и Медея тут же повернули головы в его сторону.
Оба уже выглядели рассерженными, будто спорили полдня.
-- Можно мне спросить,-- сказал он.-- Кто едет вон с той стороны? Он
не похож на поляницу. Да и для разбойника слишком хорош...
С той стороны поднималась пыль, красная в лучах закатного солнца.
Сколько Гонта и Медея не всматривались, в их сторону двигалось только
пыльное облако, потом донесся стук копыт. Наконец заблистали солнечные
зайчики, и Гонта посерьезнел. Судя по тяжелому конскому топоту, блеску
доспехов, в их сторону едет могучий витязь.
Мрак первым шагнул навстречу. Поляницы на всякий случай отступили и
взялись за оружие.
Из пыльного облака вынырнул на огромном коне высокий богатырь в
остроконечном шлеме. Шлем был странным, закрывал лицо, выступала только
роскошная седая борода, что веером лежала на могучей груди. За ним скакали
еще трое воинов.
-- Как же он видит,-- пробормотала за спиной Мрака одна женщина, в ее
голосе было великое удивление.
Мрак сказал громко:
-- Добро пожаловать, доблестный Гакон! Что привело тебя в наш стан?
Гакон высился огромный и неподвижный как башня. На звук голоса чуть
повернул голову, вслушался. Голос прозвучал густой и мощный как из
глубокого подвала:
-- И я приветствую тебя, доблестный Мрак. Я узнал, что ведешь людей
на Волка. Мне совестно за царя, что не дал тебе войска. Но я, слуга царю,
пришел сам.
-- Ты хочешь пойти с нами? -- спросил Мрак.
-- Да,-- прогремел Гакон с непонятным раздражением.-- Авось, хоть
здесь найду успокоение.
Мрак развел руками:
-- Мы рады тебе, Гакон.
Витязь с завидной легкостью спрыгнул с коня. Один из всадников
спешился, взял за руку. С другой стороны подбежала, повинуясь кивку Медеи,
поляница. Вдвоем повели старого богатыря в сторону наспех возводимого
шатра.
-- Хорошая примета,-- сказал Мрак.
-- Этот слепец -- хорошая? -- удивился Гонта.
Медея проговорила задумчиво:
-- Какой мужчина... Какая борода! У мужчины должна быть борода. И
усы, обязательно усы.
Гонта нахмурился, его пальцы бесцельно потрогали чисто выбритый
подбородок.
Мрак вмешался:
-- Медея, до капища верст двадцать?
-- Двадцать две,-- сказала Медея.
-- Двадцать три с гаком,-- поправил Гонта.
Медея смерила его таким взглядом, что у Гонты руки стали короче и
тоньше, а грудь сузилась до куриной. Да и яркие петухи на рубахе
превратились в кур.
-- Двадцать... ага,-- сказал Мрак и оборвал себя. На версту больше,
на версту меньше -- не стоит из-за этого рвать друг другу глотки, как
готовы эти двое.-- Надо перейти реку как можно быстрее и застать Волка
прямо в капище.
К их разговору прислушивались как поляницы, так и разбойники. И те, и
другие, встречаясь с Мраком взглядами, опускали глаза. Похоже, подумал он
с холодком, все уже знают о предсказании. Первый, кто вступит на землю
Волка, не доживет до захода солнца! Все готовы умереть в бою, но даже в
самом лютом бою остается возможность уцелеть, отступить под ударами
топоров и мечей, упасть оглушенным среди мертвых, а наутро встать и
уйти... Но когда знаешь, что погибнешь обязательно, даже у самых
неустрашимых по спине пробежит дрожь. Правда, здесь можно всего лишь
помедлить, выждать, пока кордон переступит другой!.. Если, конечно, эта
мысль не прийдет в голову каждому.
Окруженный поляницами, подошел довольный как кабан во главе стада
Ховрах. Расплылся в улыбке, еще издали раскинул руки:
-- Спасибо, друг! Служу Отечеству.
-- В поте лица своего? Не надорвись.
Ховрах плотоядно обнял двух женщин за плечи, тоже пухленьких и
румяных:
-- Значит, по утренней зорьке и выступим?
-- Сейчас надо,-- сказал Мрак досадливо.-- Ночью не так жарко. А
утром обрушимся как снег на голову.
Ховрах даже отшатнулся. В глазах разбойников Мрак тоже видел
неодобрение. Многие с вожделением поглядывали в сторону кургана, возле
которого виднелись сотни коней, где разжигали новые костры, мелькали
полуголые женские фигурки.
Медея посмотрела на небо:
-- Тучи... Луны не будет видно.
-- Я поведу,-- сказал Мрак.
Он осекся. Знал, что если он первым перейдет речку, то не поведет. А
перейти должен именно он. И потому, что ему все равно жить только до
первого снега, да и вообще... Он из тех, кто не может не пойти первым.
-- А у тебя глаза совы? -- спросила Медея насмешливо.
Волка, чуть не сказал Мрак. И нюх волчий. Ему непонятно, как можно
ночью видеть хуже, чем днем, если хоть пара звезд проглядывает в разрывы
туч.
-- Ох, не люблю таких драк,-- внезапно послышался в сторонке голос
Ховраха.
Мрак удивился:
-- Почему? Разве ты не воин?
-- Воин, воин,-- ответил Ховрах торопливо.-- Да не боюсь я схватки,
когда это схватка! Грудь в грудь, глаза в глаза. Моя беспримерная отвага
на его... крохотную. А эти сражения, да еще все и всегда почему-то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг