Чувствовала, что незнакомец следит за каждым ее движением, и хотя в
ладонях у него ничего не было, он не казался безопаснее.
-- Да!
-- Ну, докажи свое право.
По спине Мары пробежали мурашки. Пальцы внезапно ослабели. Теперь он
просто убьет. Она ему надоела, уже раздражает. И теперь просто убьет
голыми руками и оставит с перебитой спиной посреди пыльной дороги под
знойным солнцем.
Она поспешно убрала руку, а конь, чувствуя ее внезапный страх,
подался к обочине еще дальше. Мужчина, назвавшийся Мраком, ускорил шаг.
Могучие деревья были уже в десятке шагов шелестели приглашающе, запах
зелени манил, обещал прохладу и спасение от дикого зноя.
-- Ты не куяв,-- внезапно сказала она.-- А бы сразу узнала куява, как
бы не оделся. И не похож на артана. Кто ты есть?
Он подошел к деревьям, оглянулся.
-- Я -- человек. А племя мое -- люди. Но если хочешь знать, откуда я
родом, то я вышел из Леса. Нас звали неврами, гипербореями... Но это не
важно, верно? Верно лишь то, кем человек считает себя сам.
Он повернулся, шагнул за деревья. Мара несколько мгновений
остолбенело смотрела как исчезает его широкая спина, наконец соскочила с
коня:
-- Постой! Никогда не видела настоящего невра... Что о вас только не
говорят!
Он уходил, не обращая внимания. Она догнала, это стоило усилий, хотя
он шел, а она мчалась как лань, ухватила за локоть:
-- Стой! Если пойдешь прямо, то наткнешься на наш полевой стан. Он по
ту сторону этого леса. Тебе не повезет, как в этот раз!
Он шел все тем же быстрым шагом, а ее тащил как вцепившегося в
медведя щенка. В голос вернулась насмешка:
-- Это те, где две сотни коней, меньше сотни баб... ох и запах от
них!.. и еще зачем-то десятка два волов?..
Она уперлась обеими ногами, остановила, но не знала, что сказать,
смотрела выпученными глазами.
-- Да,-- призналась, совсем сбитая с толку,-- но это только передовой
отряд. А на волах привезли шатры. Возглавляет сама царица Медея, а от нее
пощады не жди. Ты умрешь медленно и страшно. Она мужчин не любит.
Он пристально смотрел в ее лицо, где как в бегущей воде ежесекундно
менялись выражения.
-- Зачем говоришь это мне?
-- Не знаю... Наверное, хочу просто узнать больше о таких странных
людях. А ты, похоже, расскажешь больше, если тебя накормить и напоить.
-- И почесать,-- добавил он серьезно.
-- И почесать,-- согласилась она, не замечая невеселой насмешки,--
чем под самыми страшными пытками.
Он несколько мгновений испытующе смотрел ей в глаза. Мара на этот раз
смотрела открыто, и, странное дело, внезапно захотелось, чтобы этот грубый
зверь взял ее огромными лапами с двух сторон за пояс чуть повыше бедер...
а то и за бедра, притянул к себе, прижал к грубому и дурно пахнущему телу
подлого и лживого мужика. А она, всегда умеющая за себя постоять, на
какие-то сладостные мгновения ощутит себя слабой и беспомощной, о которой
заботится и защищает более сильный и надежный...
Она с усилием стряхнула странное наваждение:
-- Ты зайдешь в наш стан? Тогда я пойду впереди, предупрежу. Иначе
тебя изрешетят стрелами раньше, чем ты как дикий кабан вылезешь, ломая
кусты.
Мрак пожал плечами:
-- А почему нет?.. Две сотни коней, сотня баб да десяток волов...
Почему не зайти?
Она стиснула зубы, напоминая себе люто, что мужчин надо воспринимать
такими, какие есть. Их не переделаешь, разве что убивать, а раз этого
убивать пока... не задумано, то надо соглашаться или поворачиваться и
уходить.
-- Тогда иди прямо,-- велела она, снова становясь надменной и не
терпящей возражения,-- никуда не сворачивай. А я вернусь к коню, поскачу
по опушке. Это малая дуга, я подготовлю царицу Медею.
Когда ее тонкая фигурка исчезла за деревьями, Мрак грянулся о мягкий
мох, больно укололся о сучок, поднялся волком. Уже привычно сложил
нехитрое имущество на портки, завязал в тугой узел, запихнул обратно
палицу, что норовила вывалиться. Ноздри ловили густые струи воздуха, в
которых различались запахи всех коней, и сейчас он мог не только
пересчитать, но и рассказать, сколько в табуне кобыл, указать на двух
жеребых...
Все-таки лес, а деревья, хоть и мелкие, все же деревья, а не груды
камней или голая равнина степи. И здесь чувствует себя лучше, чем рыба в
воде.
Кони и поляницы были по ту сторону стены могучих деревьев. Такие
вырастают на опушке, защищая остальной лес от натиска знойной степи,
огромных стад туров, но Мрак в красочном запахе видел коней и людей так же
четко, словно уже стоял в поле.
Он выронил узел, оборотился, оделся, постоял малость, привыкая к
облику слабого в одном, сильного в другом человека. Затем медленно
двинулся через кусты, пока не вышел на опушку.
Полуобнаженные женщины рубили молодые деревца, ставили под сенью
огромных ветвей шатры, стаскивали сухие ветки и бревна в кучи, утаптывали
места для костров, спешно снимали с заводных коней закопченные котлы.
По всему было видно, что поляницы только что переправились через
реку. Коней небольшими группками развели к наспех устроенным коновязям, к
мордам подвязали мешки с овсом. Кони жевали, монотонно вздергивая мордами,
подбрасывали остатки овса.
Он вышел из-за деревьев и открыто пошел в полевой стан. Поляницы
заметили не сразу, слишком заняты работой, затем с яростными криками --
все же бабы, отметил Мрак -- ринулись наперерез. Лица яростные,
перекошенные. Каждая хватала нож, топор или дротик.
Он развел руками, показывая, что в ладонях ничего нет:
-- Я к Медее!
Женщины окружали его по широкой дуге. Хищные, злые, а выглядеть
старались еще злее. Их лица и тела были разрисованы краской. Узоры жуткие,
пугающие, со змеями и пауками, но только больно умный волхв не заметит их
сильных женских тел, широких бедер, оттопыренных ягодиц, а станет
рассматривать голографию, то-исть, рисование по голому.
Одна потребовала хмурым сорванным голосом:
-- А кто сказал, что ты нужен Медее?
-- Я сказал,-- ответил Мрак сочувствующе, понимал как женщина
напускает на себя страшный вид, чтобы не показать как ей боязно самой.--
Останови меня, и услышишь, что она тебе скажет.
В окружении острых копий он двинулся к самому большому шатру. Одна
поляница скользнула вовнутрь, послышались приглушенные разговоры. Волчьи
уши сейчас бы, подумал Мрак досадливо.
Полог распахнулся, его придерживала поляница. Медея вышла, и взгляд,
которым окинула лохматого мужчину, не обещал ничего, кроме быстрой смерти.
Она была все в том же наряде: вязаном свитере под самое горло, широкой
юбке с золотыми бляхами, это было царственно и походно одновременно, и
Мрак пожалел, что царица не в одеянии обычной поляницы. Грудь ее
оставалась высока, сама Медея ослепляла белой как снег нежной кожей, и
Мрак боялся представить ее в звериной шкуре с выпущенной на свободу левой
грудью.
Похоже, что-то отразилось в его лице. Медея холодным голосом бросила:
-- Говори быстро. Если потревожил меня зря -- умрешь здесь же.
Она кивнула женщинам. Острия копий больно уперлись Мраку под ребра.
Одно сзади кольнуло под левую лопатку. Он покачал головой, здесь женщины
еще злее, чем в замке. Они всегда злее и наглее, когда сбиваются в кучи,
это по одиночке овечки...
Стараясь не делать резких движений, он выудил из сумы скрыньку на
цепочке, буркнул небрежно:
-- Грубая ты, Медея. Я всего лишь проходил мимо. Дай, думаю, зайду...
Вдруг это ты обронила.
Ее рука жадно выхватила крохотную скрыньку. Расширенными глазами
смотрела, щупала, гладила кончиками пальцев. Мрак видел как борется с
желанием открыть, взглянуть что внутри, не украдено ли ее сокровище. Потом
ее взгляд обратился к Мраку. Он увидел как медленно меняется ее взгляд от
ликующего к подозрительному.
Не ты ли, сказали ее глаза, и срезал с моей шеи? Мрак смотрел
честными наглыми глазами. Мол, скрынька же у тебя, что старое ворошить и
докапываться? Ежели во всем копаться, то столько грязи и дерьма нароешь,
что и жить в нем не захочешь. Ведь выкопанное дерьмо обладает таким
волшебным свойством, что закопать его трудно, а забыть и вовсе нельзя.
-- Ладно,-- сказала она все еще враждебно,-- будь сегодня моим
гостем. Но если до захода солнца тебя увидят вблизи, умрешь медленно и
страшно.
-- Жизнь -- дорога к смерти,-- сказал Мрак, вспомнив заумные
изречения волхва Олега.-- Или вообще дорога смерти. Это когда идешь по
жизни, а всех встречных бьешь по голове. Я могу тебя о чем-то спросить,
Медея?
Она кивнула, отступила вглубь шатра. Мрак подмигнул разочарованным
женщинам, Таргитая бы сюда. Даже Олег мог бы перестать страдать о
рыжеволоске Лиске...
В шатре было по-женски пестро, ярко и пахло пряностями. Ковры,
подушечки, чашечки с маслом, благовониями, хотя на взгляд Мрака вонь не
может быть благой, все равно вонь, и он, оглядев внутренность шатра,
поморщил нос, благо вони достаточно.
-- Присядь и расскажи,-- велела Медея, она села на ковер, подогнув
ноги,-- как к тебе попало... это?
-- Кто-то обронил,-- буркнул Мрак.
Темные глаза Медеи внимательно следили как он сел напротив:
-- Да? А как ты узнал, что это мое?
Мрак вспомнил, что Медея никогда не вынимала скрыньку в присутствии
посторонних, пожал плечами:
-- Значит, ты выронила.
-- Я не роняла,-- возразила Медея.-- К тому же шнурок срезан!
-- Да? -- удивился Мрак. Его косматые брови взлетели.-- Может,
перетерся?
-- Нет, не перетерся.
Мрак предположил медленно:
-- Тогда тот, что внутри, перегрыз?
Царица поляниц некоторое время смотрела ему в лицо.
-- Значит, ты открывал... А я полагала, что секретный замочек
надежен. Ну да ладно. Ты сам понимаешь, раз уж узнал такую мою тайну, что
просто не могу оставить тебя в живых...
Она подняла руку, намереваясь подать знак. Прислушалась. Донесся
быстро нарастающий конский топот. Медея насторожилась, поднялась, бросив
взгляд на невозмутимого мужчину.
Топот стал громче, оборвался перед шатром. Фыркнула лошадь, слышно
было тяжелое дыхание. Женские голоса доносились громкие, возбужденные.
Медея приоткрыла полог, стараясь держать одновременно взглядом и Мрака.
-- Царица! -- донесся возбужденный голос.-- К нашему стану скоро
выйдет один воин!.. Он не куяв, даже не артан... Называет себя
гипербореем, но такой страны... фу, как я мчалась!.. нет, совсем чужак.
Говорит, что он -- невр. Я, правда, их никогда не видела, но он все равно
вылитый невр...
Глава 20
Медея бросила быстрый взгляд на Мрака:
-- Да? И когда же появится?
-- Он ходит быстро! К вечеру уже будет здесь. Я нарочито гнала коня
во всю мочь, чтобы ты заранее решила, что делать...
Медея отступила, придерживая полог. Голос был холоден как лед:
-- Зайди.
Мара ахнула, глаза ее полезли на лоб:
-- Мрак?.. Ты уже здесь?
Мрак зевнул:
-- Я тут и ночевал... Верно, Меда?
Царица сказала ледяным голосом:
-- Я только для друзей Меда. А для бродяг, что калечат моих воинов...
ведь это ты ее так ободрал?.. я -- грозная царица поляниц, внучатая
племянница царя Тараса. Что ты с нею сделал?
Мрак почесал затылок, чувствуя желание сесть и, вытянув шею, почесать
ногой за ухом:
-- Да как сказать... как-то и неудобно... Вот так и сказать при
всех... Она ж мне тоже спину ногтями ободрала.
Глаза Медеи полезли на лоб. Мара вспыхнула:
-- Царица! Не верь ему. Не верь! Ты посмотри на него. Разве не видно,
что он не такой?
Медея посмотрела на своего странного гостя. Похоже, он в самом деле
не такой. Ему не жилистую и высушенную солнцем Мару, а целое племя женщин
бы впору. Или одну, но -- царицу.
-- Еще одна странность,-- сказала она тем же холодным тоном.-- Но я,
если не могу понять их сразу, решаю просто. Этому я научилась у
примитивных мужчин. Если скрыню нельзя открыть ключом, ее можно разбить
топором.
Она вскинула руку, открыла рот, явно собралась звать стражей, как
Мара воскликнула:
-- Погоди! Посмотри, что у него в мешке?
Медея требовательно перевела взор на Мрака. Тот пожал плечами,
запустил пятерню в мешок. Насмешливое выражение сменилось умильным. Он
вытащил руку, жаба спала на ладони, свесив лапы. На правой лапе была
засохшая слизь и корочка засохшей крови.
Мрак потрогал ее пальцем. Жаба приоткрыла один глаз, зевнула сладко и
перевернулась на спину. Пузо было бесстыдно голое, белесое, нежное. Мрак
пощекотал пальцем, жаба поежилась от удовольствия и раскинула лапы.
Мара смотрела с отвращением. Медея перевела недоумевающий взгляд на
довольного Мрака:
-- Это что?
-- Жаба.
-- Это я вижу,-- сказала Медея зло.-- Я могу отличить жабу от коня.
Но зачем она?
-- Просто живет.
Мара смотрела, открыв рот. Медея спросила нетерпеливо:
-- Это я тоже понимаю. Но тебе зачем?
-- Ни за чем,-- ответил Мрак.-- Просто.
Медея смотрела так, будто старалась выдрать его сердце и рассмотреть
своими глазами. Спросила медленно и отчетливо:
-- Ты хочешь сказать, что.. э-э... носишь жабу с собой просто так...
не для какой-то пользы... что жаба самая обыкновенная?
Мрак возразил с негодованием:
-- Какая-такая обыкновенная?.. Она замечательная! Как от орла
пряталась!.. Как хитро выглядывала! А какие у нее лапы с перепоночками, а
пузо какое мягкое и перламутровое!.. А сколько бородавок на спине, прямо
вся в пупырышках...
Мара побледнела, зажала ладонью рот и опрометью выскочила из шатра.
Медея проследила за нею долгим взглядом, а когда повернулась к Мраку, на
ее губах впервые появилось подобие улыбки.
Мрак кончиками пальцев чесал жабу, та нежилась, выгибалась томно,
вытягивала лапки. Даже передней уже шевелила понемногу.
Медея села напротив. Глаза ее внимательно пробежали по жабе:
-- Что у нее с лапой?
-- Повредила. Ничего, у них заживает быстро.
-- Да... Кто она тебе?
Вопрос был неожиданным, Мрак удивился:
-- Как кто? Боевая спутница. С нею я уже не один! Мы разговариваем.
-- И она понимает?
-- До последнего слова,-- ответил Мрак уверенно.-- Правда, виду не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг