В красно-оранжевом свете он разглядел женщину, небрежно закутанную в
нечто роскошное. Вся серебряная, она опустилась у могилы на колени. Олег
услышал горестный вздох, бледное женское лицо искривилось в плаче, по
щекам побежали две прозрачные слезинки. В пламени костра, с которым
смешивался лунный свет, они показались жемчужинками.
Женщина упала на могилу, ее тонкие руки обхватили земляной холмик.
Олег застыл, не зная что сказать и что делать, а женское тело уже
сотрясалось от беззвучных рыданий, потом донесся слабый стон. Олег сперва
решил, что почудилось, но женщина плакала все громче, а ее полупрозрачные
ладони приподняли землю с боков, прижали, и холмик стал выше.
Олег с ужасом подумал, что этой могиле на самом деле намного больше
лет, чем он думал раньше. И что женщина... не совсем простая женщина.
Впрочем, сказал он себе горько, мы сами уже непростые. И противники у
нас отныне совсем не пьяные мужики в корчме. Беда в том, что слишком
быстро обрели мощь, границ которой не знаем. И кое-кто и не желает
знать...
Он бросил косой взгляд на спящего Таргитая. Лицо молодого бога стало
совсем детским, он плямкал губами, сопел и шмыгал носом, колени подтягивал
к груди, хотя стена огня была в двух шагах. Шелудивому свиненку, как
говорит Мрак, и на боромирку зябко.
Рыдания стали громче. Он пытался отводить взор, трудно видеть, как
плачет женщина, но в лесу стояла мертвая тишина, а плач перешел в крик,
жалобы, Олег в отчаянии вслушивался, но слова незнакомы, скорее всего, на
таком языке уже никто не говорит, понятно только ее отчаяние, ее боль и
страдания...
Таргитай засопел громче и подрыгал ногой. Похоже, он слышал тоже,
даже видел сны, но проснуться не мог, особенно после такого сытного ужина.
Так проходит слава мира, мелькнула горькая мысль. Он пробовал
отводить взор, но тот постоянно отыскивал женщину на могиле погибшего
героя. Кто знает какие великие дела свершил? Какие царства создал или
разорил? Сколько награбил, сколько сокрушил, сколько народу увел в полон?
Чуткие уши Мрака чуть дрогнули. Олег ждал, что оборотень проснется,
волчье чутье настороже, но Мрак спал крепче Таргитая.
Мрак открыл глаза, Олег не успел увидеть движение, как оборотень уже
на ногах, быстрый, как зверь, бодрый и сильный. Костер горит вовсю, все
тот же жаркий столб огня, сбоку чернеет нетронутая гора хвороста. Таргитай
еще сопел и что-то жевал во сне. Олег оглянулся на могильный холмик, плечи
его поднялись и опустились, из груди вырвался долгий вздох.
-- Молодец, -- одобрил Мрак. -- Научился просыпаться раньше других!
Из тебя еще может получиться охотник. Конечно, не лучший, но все же не
колдун или какой-то там волхв!
-- Хорошо бы, -- согласился Олег неожиданно. -- Ой, как бы хорошо!
-- Что-то у тебя морда больно помята, -- заметил Мрак. -- От умных
мыслей? Вот видишь, как до всего докапываться!.. Эй, бог!.. Вставай, спун
несчастный!.. Вставай, уже суп готов!
Таргитай вздрогнул, сел с закрытыми глазами. Его руки пошарили по
земле в поисках ложки. Мрак злорадно скалил зубы. Но когда Таргитай открыл
глаза и, не обнаружив супа, скривил губы в горькой обиде, оборотень
сжалился:
-- Вставай... Вон в траве малость мяса. Но жрякать будешь на ходу.
Олег поинтересовался:
-- А ты уже знаешь куда идти?
-- Нет, -- сказал Мрак, -- но я знаю охотничье правило: чем дальше в
лес, тем толще... звери.
-- А зачем нам звери?
Мрак не ответил, трудно объяснить, что повязка все-таки сползла,
молча встал, зная, что изгои встают тоже, затягивают пояса, готовые к
долгому бегу, когда на ходу придется прыгать через валежины, выворотни,
проскакивать под нависшими сушинами, пробегать по упавшим через ручьи и
овраги стволам.
-- Надо идти, -- ответил он, -- надо идти. Под лежачий камень вода не
течет.
-- А кого ищем?
-- Да кто первым набежит, -- объяснил он хладнокровно. -- Лешие ли,
упыри... Нам все равно надо с ними столкнуться. На узком ли мостике,
лесной ли тропке... Олегу, чтобы узнать насколько они умнее, Тарху --
пропеть упырям о жарком солнышке, а лешим -- о жарком костре, а мне...
гм... ну, об этом лучше потом, когда встретим. Много их, но меж собой,
гляди, не бьются, хоть и не ладят. А людей всяк готов со свету согнать.
Одно слово, нечистая сила!
Олег сказал невесело:
-- С нечистой силой, Мрак, все не так просто. Во-первых, если наши
деды дрались только с одной нечистью: упырями, лешими, водяными, мавками,
вихриками, навьями... то теперь добавилась еще и нечисть, так сказать,
перерожденная. Ну, кто раньше был человеком, а потом стал... ну, еще и
нечеловеком. Ведьмы, ведьмаки, двоедушники, оборотни...
Мрак предостерегающе рыкнул:
-- Что-то ты больно мудрый стал. Убивать пора.
-- Мрак, -- сказал Олег торопливо, -- это ж не я сказал, а так теперь
случается, что и сами люди становятся оборотнями! Правда, ... словом, так
принято считать, хотя само деление на чистых и нечистых придумано людьми,
а раньше кто знал, чист он по людскому мнению или нет?.. Сегодня нечистые
одни, завтра -- другие. Но сегодня в нечистые попадают еще и проклятые
родителями, вступившие в союз с самой нечистой силой и продавшие ей
души... Ладно, перечислять долго. Скажу только, что эти, которые люди,
куда опаснее тех, которые нелюди.
Наступила нехорошая тишина. Таргитай сказал несчастно:
-- Но нам с ними же не драться?.. Нам только с теми договориться,
которые не люди?
Мрак грозно указал на полыхающий костер:
-- Ты зубы не заговаривай! Костер загаси. Негоже оставлять в лесу.
-- Мрак! А как загасить?
-- Не так, как ты делаешь, бесстыжий! Затопчи... нет, такой не
затопчешь. Землей забросай, камнями.
Олег с беспокойством смотрел, как несчастный Таргитай вырывает целые
пласты земли, швыряет в пылающий столб, там исчезает все, а огонь не
уменьшается. А когда Таргитай приволок каменные плиты, еще сырые снизу, и
тоже швырнул в оранжевый столб, Олег задержал дыхание. Пламя даже не
качнулось, бьет огненным столбом на высоту двух человеческих ростов, но и
с его вершинки в небо уносятся щелкающие оранжевые искры.
-- Я ж говорил, -- сказал он тоскливо, -- а ты: зажигай, зажигай...
Зажечь легче, чем гасить. Как всегда легче ломать, чем строить.
-- А если волховством? -- поинтересовался Мрак.
-- Где-то с пятой или десятой попытки затушу, -- ответил Олег, -- но
сколько натворю... Да и как загашу? Вдруг здесь земля провалится в
преисподнюю, а там в ледяном мраке все погаснет.
Мрак подумал, коричневые глаза с беспокойством смерили высоту
огненного столба:
-- Не надо. Что случится в тридесятом царстве, мне до червивых
грибов, пусть ихние колдуны отвечают, а вот трескать землю ты умеешь лучше
всего, это признаю... Ладно, уберите хворост подальше, а это пусть горит.
Если набежит какое бродячее племя, здесь жертвенник установят, огненному
богу поклоны бить будут.
-- Ну уж так сразу, -- возразил Олег уязвлено, ибо Мрак все почитание
богов свел к человеческой дурости.
-- А что? Человечек всегда ищет, кому бы поклоняться. Хоть пню, но
кланяется. А ведь Род особо сотворил то, чему человек должен поклоняться.
Уже оттаскивая хворост подальше от огня, Олег поинтересовался:
-- Кого?
-- Женщину, -- ответил Мрак.
-- Кого? -- переспросил Олег, не поверив своим ушам.
-- Женщину, -- повторил Мрак негромко.
Это было так непохоже на сурового и звероватого оборотня, что брови
Олега сами полезли на лоб, там уперлись в тяжелые складки. Он помотал
головой и поспешил побыстрее забыть странные слова оборотня. Все-таки яд
хоть и затих, но исподтишка подтачивает могучую волю сильнейшего из
невров.
Таргитай сунулся к коням, но Мрак бросил невесело:
-- Дальше придется ножками. А Таргитай может копытами.
-- Почему я? -- удивился Таргитай. -- У меня две ноги, как у людев! А
вот у некоторых так и вовсе четыре лапы с когтями. А у кого-то совсем лапы
две, а все остальное -- крылья с такими когтями, что жуть берет...
-- Да, ладно, Тарх, -- сказал Олег, -- я тоже привык к своему
буланому.
-- В этом мире ни к чему нельзя привыкать, -- ответил Мрак, его
коричневые глаза отыскали Олега. -- Вон у волхва спроси... Там заросли,
Тарх. Нам пройти будет нелегко, а уж коням.. И волшба не поможет.
Он погладил коня по умной морде, вздохнул, снял с тонких ног путы,
легонько хлестнул по крупу:
-- Возвращайтесь к людям... Повезет тому, кто вас встретит первым.
Добрый Таргитай сказал жалостливо:
-- Их по дороге волки перехватят.
-- Волки тоже люди, -- сказал Мрак сурово. -- Им тоже жрать охота, не
только тебе.
Таргитай прикусил язык, Мрак иногда и в человечьей личине больше
волк, чем человек, легонько стегнул своего:
-- Давай бегом!.. Мы далеко забрались, но я и то бы выбрался. А ты ж
конь, у тебя и ноги четыре, и голова больше.
За их спинами оранжевый столб зло и торжествующе рвался к небу. В нем
была злая мощь, ярость, и даже Таргитай, оглядываясь на непростой костер,
не мог себе представить, как отнесутся к нему простые люди, просто
странники, бродяги, разбойники.
Кони отошли к едва заметной тропке, остановились, оглядывались на
людей с недоумением и, как показалось Таргитаю, с обидой.
-- Ладно, -- бросил Мрак с досадой, -- все не рассчитаешь!..
Он быстро и уверенно двинулся мимо дуба-отца, перескочил через
могилку древнего героя, далекая стена леса для него уже не стена, различал
даже жуков на стволах, натеки смолы и темные пятна чаги. Лицо окаменело,
ноздри свирепо подпрыгивали, словно уже чуяли там впереди схватку.
Солнце обрушилось на голову и плечи, когда до края опушки осталось не
больше сотни шагов. Их тени побежали впереди, только сейчас удалось
выскользнуть из-под широких ветвей дуба-великана. Над головами замелькали,
блестя радужными крылышками, сухими и ломкими, как пересушенные стебельки
травы, большеглазые стрекозы, а в высоте послышался ликующий писк
жаворонка.
Глава 9
Иногда деревья и раскоряченные выворотни разлучали их, бежали каждый
сам по себе, но людям леса проще заблудиться в городе, и снова бежали
плечо к плечу, пока снова не разбегались по сторонам, огибая что-нибудь
раскоряченное, грозящее небу высохшими корнями, уже серыми, острыми, как
наконечники копий.
Когда снова оказывались друг у друга на глазах, у Олега котомка за
плечами становилась все толще, явно на ходу срывал лечебные травы, а
Таргитай однажды появился из-за деревьев с оголенной от коры палкой, лизал
жадно, как коза лижет соль, жмурился от наслаждения так, что пару раз
треснулся о стволы, сверху посыпались листья, сучья и птенцы из гнезд,
даже сами гнезда.
Солнце светило через листву все жарче. По лесной тропке бегали
узорчатые тени, сшибались, наползали друг на друга, составляли такие
причудливые узоры, что зачарованный Таргитай засмотрелся, а когда
опомнился, догонял друзей так рьяно, что хриплым хэканьем распугал в
кронах птиц, а в дуплах перепугал белок и куниц.
Олег чему-то морщился, Таргитай слышал в голове волхва хруст и скрип,
шелест, уже решил было, что знает, как мозги придумывают умные мысли,
потом заметил, что волхв в великой задумчивости чешется, как простой пес
или певец... богом Таргитай себя никогда не называл, а ни считал тем
более, решил смолчать о своем неполном открытии, а Олег, начесавшись,
хлопнул себя по лбу, весь просиявший:
-- Боромир рек о черной горе, в которой живет владыка всех горных
великанов!.. Жаль, я тогда составлял отвар из трав, слушал в полуха... Но
если придти к королю великанов, он нас выслушает, ибо король -- это не
дикие великаны, что вырывают деревья с корнями, ревут и трясут скалы!
Мрак скептически хмыкнул:
-- В Черной горе?
-- В Черной.
-- А как туда попадешь? Постучишь?
Олег недолго морщил лоб, ответил сразу:
-- Разрыв-трава отворяет любые запоры. Хоть простые замки, хоть ключи
из-под земли, хоть мосты, хоть сомкнутые горы...
Мрак развел руками, голос оборотня был полон яда:
-- Осталось пустяк. Добыть эту разрыв-траву. Но я голову ставлю на
заклад, что ты ее даже не видел. И не знаешь, как она выглядит!
Олег не ответил, замедлил шаг, ибо впереди из-за деревьев на тропку
вышло пятеро крепких мужиков. Все в лохмотьях, рожи звероватые, в шрамах,
у одного вырваны ноздри напрочь, от чего лицо вовсе не лицо, а добротное
кабанье рыло.
У всех у руках дубины, увесистые, из цельных комлей молодых деревьев,
с обугленными шишаками, оставшимися от срубленных корней. А у того,
который вышел вперед, в руке был топор на длинной рукояти, а грудь защищал
настоящий наплечный панцирь, старый, но из железных пластин.
Олег сказал досадливо:
-- Опять?.. Это уже было.
-- Было, -- подтвердил Таргитай с готовностью. Подумал и добавил
убежденно. -- И даже бывало.
Мрак поднял руки:
-- Мужики!.. Бросьте это дело. Вы ж видите, с нас взять нечего.
Вожак оглядел его с головы до ног. Взгляд стал задумчивым:
-- Ну, это еще неизвестно. Такие бродяги даже в лаптях, бывает носят
камушки... А золотые монеты зашивают в тряпки.
-- У нас не тряпки, -- обиделся Таргитай.
Вожак ухмыльнулся:
-- Мы должны проверить.
-- Как?
-- Да просто бросим в костер, -- сообщил вожак. -- Если есть золотая
монета, она ж не сгорит!
Олег спросил из-за спины Мрака и Таргитая:
-- А как же пойдем голые?
Вожак ухмыльнулся:
-- Тут ты прав. На позор вас пускать нельзя. Придется тут и порешить.
Таргитай растерянно открыл рот:
-- Что порешить?
Олег вышел из-за его спины, встал рядом. Плечи его напряглись, а
голос стал тверже:
-- Не что, а кого. Тебя, дурака, решили зарезать раньше, чем это
сделает Мрак или сделаю я.
Он взял посох двумя руками, выбрал взглядом вожака, потом понял, что
Мрак обидится, нацелился на двух слева, правых возьмет Таргитай... если
успеет раньше Мрака. Да и он зря наметился на двух, одного бы успеть до
Мрака...
Мрак смотрел почему-то печально, плечи опустил, из груди вырвался
тяжелый вздох. Пятеро, видя, что трое бежать не собираются, начали
подходить, осторожно обходя с боков. Крались даже не по-волчьи, у волка
просто воинская хитрость и осторожность, а трусливо по-лисьи, даже не
по-лисьи, и у лисы есть свое звериное достоинство, а у этих не было и
капли даже звериной гордости, эти были хуже зверей, подлее зверей, ибо ни
один зверь не убивает на забаву...
Мрак сказал с горечью:
-- А может, ты и прав, Олег.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг