микроорганизмы. Эти мельчайшие существа - их миллионы, миллиарды! - эти
маленькие шарики, назовем их альосами, размножаются, гибнут, опускаются на
дно и из своих крохотных известковых скелетов отлагают пласты, целые
геологические формации! И кто знает, быть может, впоследствии люди назовут
весь этот период существования Арбинады осадочным. Вот какая мощь кроется
в этих микроорганизмах!
Что я мог ответить? Я даже не обратил внимания на то, в каком смысле
употребил тогда биолог слово "люди", восприняв его обычным образом, будто
речь идет о нас - церексинцах. Естественно, что, попав в неловкое
положение в разговоре о мельчайших представителях фауны Арбинады, я
опасался высказывать свои суждения о самых крупных ее обитателях. Но от
биолога не так просто было отделаться.
- Так все же, что вы скажете, пилот? - повторил свой вопрос Дасар,
подплывая ко мне поближе. - Жизнеспособны, по вашему мнению, эти исполины?
Ответ казался очевидным.
- Да, - наконец, ответил я, - что же может противостоять этим чудовищам?
- Вот именно, что?
- По-моему, ничего.
- Ничего! А сами они не могут стать своим собственным отрицанием? В
первую очередь их желудок?
- Желудок? При чем тут желудок?
- Не догадываетесь? Очень просто! Размеры животных колоссальны. Такое
количество мяса нелегко содержать. Чтобы поддерживать жизнедеятельность,
нашим чудовищам приходится жевать, жевать и жевать. Жевать целыми днями,
без устали, без перерывов, не занимаясь ничем другим. Их громадное тело -
гигантская фабрика по переработке растительной пищи! А что же произойдет,
если травы, водорослей - одним словом, всего того, чем они набивают свои
желудки, вдруг не окажется или будет мало?
- Переберутся на новое место, - упрямо ответил я, уже чувствуя шаткость
своих позиций.
- Вы думаете, им легко перебраться? Попробуйте этакую неуклюжую тушу
перетащить за сотни километров.
- В воде это не так страшно.
- Водоемы бывают замкнутые, но дело даже не в этом. Я говорю не об
общем изменении климата, а о случайных, пусть и не очень больших засухах,
которые гибельны для таких исполинов. Поэтому даже здесь, на Арбинаде, где
растительная пища в изобилии, эти животные встречаются, как мы убедились,
довольно редко, - надо думать, по той причине, что они подвержены всяким
случайностям. Нам просто повезло, что мы натолкнулись на эту забавную игру
природы. Вот кто действительно жизнеспособен и устойчив! - биолог указал
на плавающую неподалеку рыбу, но в этот момент, словно желая опровергнуть
его слова, с поверхности нырнула громадная птица, стремительно настигла
"устойчивое образование" и, ловко подхватив рыбу своим усаженным
многочисленными зубами клювом, вытащила ее из воды.
Я посмотрел на смущенное лицо Дасара и рассмеялся. Он, неопределенно
хмыкнув, прекратил свои объяснения. Мы помчались к "Эльпрису" со всей
скоростью, на какую были способны наши аппараты.
28
В моей памяти хранится галерея человеческих лиц. Стоит только закрыть
глаза и немного сосредоточиться, как в глубине сознания возникает вначале
смутный, а потом все более четкий образ того, кого я вновь по своему
желанию возродил из прошлого.
Когда я пишу "Конд", передо мной возникает его крупное лицо, немного
грубоватое, словно природе недосуг было заниматься окончательной отделкой.
Особенно помнятся его глаза, посаженные столь глубоко, что, кажется, они
могут смотреть только вперед, и улыбка, такая неподдельная и широкая,
которой хватило бы на двадцать улыбок менее добродушных людей. Вот и
сейчас я словно вижу, как он смотрит на меня и, заметив на лице моем
печаль, говорит обычным своим низким голосом: "Что, дружище? Загрустил?
Ерунда все это!"
А теперь он хмурится, словно понимая, что это не он сам, а лишь его
бесплотное изображение, возникшее в моем сознании. Увы, Конда уже нет! Нет
того, чьи сильные руки столько раз приходили мне на помощь, того, чье
доброе сердце открывалось каждому, кто хотел видеть в нем товарища. Его не
стало тогда, когда все уже, казалось, предвещало благополучный исход
экспедиции. Члены экипажа были здоровы, корабль в исправности, необходимые
материалы собраны, и даже Кор считал, что экспедиция выполнила свою задачу.
Мы начали готовиться к взлету. Баки "Эльприса" постепенно наполнялись
дистиллятом, и тяжелеющий корабль все глубже оседал в воду. Беспокойные
волны плескались почти у самого выходного люка, и Торн решил
воспользоваться последней возможностью для вылазки. Сопровождать его
вызвался Конд...
Я находился в большом отсеке, когда через него протащился Торн. В
обязанности сопровождающих входила укладка скафандров, и отсутствие Конда
меня не сразу обеспокоило, - он должен был появиться с минуты на минуту. Я
приготовил ему гидроконтейнер, в котором он обычно отдыхал после вылазки,
и лишь тогда отправился к переходной камере. На полу валялся скафандр
Торна, брошенный как попало. Рукава скафандра были разбросаны в стороны,
те места, где помещаются ноги, неестественно подогнуты, ступни вывернуты,
казалось, на полу лежит мертвое тело. Что-то зловещее было в положении
небрежно брошенной защитной одежды.
Охваченный неясным предчувствием, я бросился в центральный пост.
Торн, Кор и Дасар находились там. Я хорошо помню лица всех троих.
Биолог был печален и угрюмо сидел, забившись в промежуток между пультом
управления и вычислительным автоматом. У Торна был растерянный и виноватый
вид, глаза его блуждали. Лицо Кора маскировалось обычным выражением
напускной невозмутимости.
Он взглянул на меня и спокойно (слишком спокойно!) сказал:
- Я знаю, о чем вы хотите спросить. Отвечаю. Пилот Конд погиб час
назад. Мы ему уже ничем не можем помочь.
Я почувствовал, что ноги подгибаются и вот-вот перестанут поддерживать
тело. Я ухватился рукой за крышку люка и, напрягая остатки сил,
выровнялся; устремленные ко мне лица Кора, биолога и Торна расплывались и
покачивались у меня перед глазами. Сквозь туманную пелену я видел, как
Дасар открыл рот и губы его шевелились, он что-то говорил мне, я слышал
звук его голоса, но что он произнес, так и не дошло до моего сознания.
- Где он? - наконец выдавил я из себя.
Биолог и Кор взглянули на Торна, я тоже в упор посмотрел на него, и мне
показалось, что от этих устремленных на него взоров биофизик съежился и
втянул голову в плечи.
- Где он? - повторил я свой вопрос и сделал неуверенный шаг к нему.
Внезапно ко мне вернулись силы и в голове прояснилось. Внутренне я уже
принял какое-то решение, которое еще сам пока не сознавал. Следующий шаг
был твердым, я отпустил крышку люка и подошел к Торну. Тот испуганно
шарахнулся от меня в сторону.
- Уберите его, - взвизгнул он, когда я вцепился ему в плечи.
Кор, опираясь на локти, сделал попытку подняться из кресла.
- Успокойтесь, пилот, - сказал он и встал на ноги, - мазор Дасар,
примите меры, пилоту требуется медицинская помощь.
- К черту помощь! Где Конд? - Я обеими руками тряс биофизика, его
голова на тонкой шее болталась из стороны в сторону, и он даже не делал
никаких попыток освободиться от меня - лишь, широко открывая рот,
беззвучно шевелил губами.
- Пилот Конд погиб у мыса Солта, - услышал я голос Кора, - и оставьте,
пожалуйста, мазора Торна в покое, он не виноват.
- У мыса Солта, - повторил я и отпустил биофизика, - на южном берегу?
Я вспомнил это место. Однажды мне пришлось сопровождать туда Торна, его
очень интересовало одно ущелье.
- Я пойду к нему.
- Зачем? Он мертв, и ваша помощь не нужна.
- Я перенесу его сюда.
- Для него безразлично, где он теперь находится, а вам я запрещаю
выходить из корабля.
Кор был в какой-то мере прав, на его стороне была логика и забота об
оставшихся в живых. В случае неожиданного несчастья со мной экспедиция
оказывалась в тяжелом положении. Но какое мне было дело до логики и
здравого смысла! Конд, мой единственный друг в этом враждебном мире, лежит
теперь брошенный где-то среди скал Арбинады, забытый и оставленный только
потому, что выполнению нашего последнего долга перед ним препятствовала
логика! Все мое существо взбунтовалось против такой логики. Я чувствовал,
что просто обязан сделать для него все, что от меня зависело. Именно я!
Своими руками, не позволяя прикоснуться к нему чужим, равнодушным рукам.
Он был моим товарищем, и это определяло все остальное.
Я знал, Конд поступил бы точно так же, будь он на моем месте. Круто
повернувшись, я направился к переходной камере.
- Пилот, стойте! - крикнул Кор.
Я не обращал на него внимания. Ноги несли меня сами, я шагал так,
словно не существовало могучего тяготения Арбинады. Вот и переходная
камера. Я отыскал свой скафандр и проверил наполнение баллонов. Потом
выбрал крылья, те, которыми пользовался всегда. Попробовал механизм, чтобы
удостовериться в исправности, и замер, заслышав шум шагов. Выглянув из
люка, я увидел Кора и биофизика. Держась за стенки, они двигались ко мне.
- Подождите, - сказал Кор, - я пойду с вами.
- Я пойду один.
- Я запрещаю вам выходить одному.
Мне не хотелось никого видеть. Я захлопнул люк и, чтобы нельзя было
открыть его с другой стороны, просунул в скобу сложенный вдвое интратор.
Теперь мне никто не мог помешать. Кор долго стучал в наглухо закрытую
крышку люка, пока не убедился в тщетности своих усилий, потом он мне
что-то говорил, убеждая, приказывая, но я не слушал его, да и слов все
равно невозможно было разобрать.
Наконец, я выбрался наружу и пустил двигатель. Крылья послушно подняли
меня в воздух и понесли к мысу. Это был мой последний полет над Арбинадой.
До заката еще оставалось много времени, но было сумрачно, по небу медленно
ползли тяжелые, набухшие дождем тучи. Временами они опускались так низко,
что окутывали меня сырым холодным покрывалом, и тогда прозрачный лицевой
щиток заливали подвижные струи стекающей влаги. Напряженная и зловещая
тишина окружала меня. Возбуждение прошло, я решил связаться с "Эльприсом"
и сообщить о себе, но никто не отзывался. Тогда, сам не зная зачем, я
настроился на волну скафандра Конда, и вдруг мне почудилось, что я слышу
едва уловимое дыхание.
- Конд!!! - закричал я. - Конд!
Дыхание стало различаться более явственно, потом слабый голос ответил:
- Э-э... - и оборвался.
- Конд! Отвечай! Ты жив?
В наушниках были слышны лишь невнятные хрипы. Я до предела увеличил
мощность двигателя и, рассекая мягкую ткань облаков, устремился вперед,
продолжая кричать и звать Конда. Вскоре показался мыс, его каменистые
берега окаймляли белые хлопья пены, мрачные, неприступные утесы нависали
над тяжелыми свинцового цвета волнами. Монолитная каменная стена
разрывалась узкой расщелиной, далеко уходящий вглубь, - это было ущелье. Я
уменьшил обороты и нырнул в его полумрак, летя по возможности ниже, почти
задевая разбросанные по дну каменные глыбы, между которыми стремительно
несся ревущий поток.
- Конд! Конд! - продолжал звать я. Он был где-то поблизости. Это я
знал, так как хрипы в наушниках становились все громче и громче. И вдруг я
услышал, как Конд выругался. На радостях я выписал в воздухе такую фигуру,
что чуть не разбил себе голову о камни, едва успев сделать разворот в
каком-то метре от покрытой зеленым налетом стены. И почти сразу после
этого поворота я увидел его.
Конд лежал у самой воды. На шлем скафандра летели брызги от прыгающего
между скал бурного потока. Руки Конда раскинулись так же беспомощно, как
рукава скафандра, брошенного на полу Торном, а ноги и нижняя часть
туловища не были видны - они скрылись под грудой камней. Я опустился около
Конда, осторожно стер рукавом с лицевого щитка налетевшие брызги. Глаза у
него были закрыты, рот перекошен гримасой нестерпимой боли. Я тихонько
позвал его:
- Конд...
Веки у него дрогнули, медленно поднялись, глаза встретились с моими, но
в его взгляде отражалась только боль. Конд не видел меня. Я покосился на
груду камней, придавивших ему ноги. Даже под страхом смертной казни я не
смог бы разобрать этот завал, но есть чувства неизмеримо более сильные,
чем страх. Мне до сих пор непонятно, как я тогда справился с этой
нечеловеческой работой. Конд застонал. Я бросился к нему и заглянул в
лицо. Глаза его были открыты, теперь он видел меня.
- Антор... - шевельнулись его запекшиеся губы..
- Да, я здесь...
- Ан... не уходи... дай руку... вот так...
Он замолчал, даже дыхания не было слышно. Я посмотрел на ту часть тела
Конда, которая только что была завалена камнями, и понял, у него теперь
нет ног, материал скафандра в этом месте был неестественно плоским. Там
под прочной тканью находилось бесформенное месиво из мяса, крови и костей.
Нужно было что-то срочно предпринимать... Я осторожно высвободил руку и
почувствовал, как Конд сделал слабую попытку задержать ее в своей. Он был
жив. Я увеличил подачу кислорода и под тканью его скафандра нащупал
инъектор. Хрупкий прибор, к счастью, оказался цел. Непослушными руками мне
кое-как удалось ему ввести дозу окта, затем я выдернул предохранитель КМ,
- это все, что можно было сделать на месте. Препараты, по-видимому,
оказали свое действие, Конд глубоко вздохнул, и я снова услышал его голос:
- Антор... ты здесь?
- Здесь, Конд, тебе лучше?
- Не знаю... кажется... Ты не уйдешь, Ан?
- Нет.
Я лихорадочно соображал, как мне доставить Конда на "Эльприс". Поднимут
ли крылья нас двоих?
- Антор, а где остальные? Торн жив?
- Жив.
Если даже крылья поднимут, то мне не удержать его на руках.
- Я успел оттолкнуть его, Ан, он упал в воду, а камни на меня, его
понес поток, я видел... Вы его вытащили?
- Вытащили.
Я подошел к большому камню, который на глаз был явно тяжелее Конда.
"Болван, надо было идти сюда вместе с Кором, но я же думал..." Обхватив
камень руками, я включил двигатель и почувствовал, как ноги отделяются от
земли. Значит, лететь вдвоем можно.
- Антор!.. Где же ты? Не уходи, ты уходишь!..
- Нет, Конд, мы сейчас вместе полетим на корабль.
Я подсел к нему и взял его руку. "Как же быть, чем привязать его?"
Дыхание Конда опять сделалось слабым, и он уже не говорил, а шептал:
- Антор... не надо на корабль... я знаю... это все... я останусь на...
Арбинаде... как Скар... здесь будет много наших...
- Не говори ерунды, мы полетим вместе...
- Нет, дружище, ты... ты... ты слушаешь меня?
- Слушаю, Конд, - ответил я и тут заметил длинный гибкий стебель,
висящий высоко над моей головой.
- Ты, может быть, вернешься на Церекс... там... у меня есть сын...
- У тебя сын? - повторил я и подумал: "Надо будет срезать этот стебель,
может быть, он выдержит".
- Да, сын... я знаю, у тебя с Юрингой не будет сына... так позаботьтесь
о моем... ты обещаешь?
- Обещаю, - я наклонился над Кондом и посмотрел в его бледное лицо. Он,
наверное, потерял много крови. Губы его продолжали шевелиться:
- Он живет в Эрзхе... зовут Элс... генетический знак его... ты найдешь
его среди моих вещей.
- Хорошо, Конд, я сделаю все, если тебя не станет, а сейчас потерпи...
Я чувствовал, что силы начинают оставлять меня, движения сделались
вялыми, а тело непомерно тяжелым. Нужно было спешить. Никто не мог прийти
на помощь, всех остальных я запер внутри корабля. Я поднялся на крыльях и
срезал стебель под корень, мысленно поблагодарив природу Арбинады за то,
что она создала такие растения. Потом спустился вниз, подсунул под Конда
одно из уцелевших его крыльев, так что он оказался лежащим как бы на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг