Представлялся уже обратный путь к океану. Там, только там и возможен
был взлет в космос! Но от океана нас отделяла вереница утомительных дней
пути.
- Проклятье! Неужели мы не пройдем? - снова подал голос Конд. - И до
озера осталось-то всего...
- "Эльприс" здесь не пройдет, - сказал Кор.
- По воде - да, вон ведь какие глыбы торчат... А что если?.. - Конд
замолчал.
- Что вы хотите сказать?
- Может быть, над водой, а? По воздуху?
Вариант был слишком сомнительным, но Кор задумался. Я вспомнил, что на
протяжении километров двух с половиной - трех река перед порогами не
делала никаких поворотов. С минимальным запасом массы "Эльприс" мог
взлететь на такой дистанции даже в условиях тяготения Арбинады. Но что
было дальше, за каменистой грядой... Я поделился своими соображениями.
- Вот видите, Антор тоже, - обрадовался Конд. - У него глаз верный и
чутье...
- Чутье... - фыркнул презрительно Кор, - это то, чему меньше всего
следует доверять, нужны расчет и полная уверенность.
- Подсчитать можно, - вставил Торн, приподнимая отвисшую от тяжести
губу.
Перспектива возвращения к океану никого не устраивала. Впереди было
озеро и надежда в кратчайший срок завершить опасную и крайне тяжелую
экспедицию.
- Нужно все как следует проверить, - резюмировал Кор.
Это был единственный случай, когда мы все покинули "Эльприс". Биолог и
Кор поднялись в воздух и отправились на разведку за пороги. Они
обследовали этот участок реки и выяснили, что корабль должен был сесть на
воду не далее как в сорока - шестидесяти метрах за кипящими бурунами,
чтобы иметь возможность погасить скорость и сделать поворот, следуя
извилистому здесь руслу реки. Потом они пролетели до самого озера.
Необходимо было убедиться в том, что впереди нет других подобных же
препятствий, иначе мы могли оказаться в ловушке - взлет в обратном
направлении был невозможен. Тем временем я, Конд и Торн тщательно вымеряли
расстояние от возможного места разгона до предполагаемой точки взлета.
Мы прошли этот путь на лодке и ни мелей, ни подводных скал не
обнаружили. Пока все складывалось благоприятно. Окончательно судьбу
предложения Конда должны были решить расчеты. Мы проделали их трижды.
Рискнуть на этот прыжок оказалось возможным, имея десятипроцентное
заполнение баков.
- М-да, - сказал Кор и внимательно посмотрел в лицо каждому из нас. -
Теперь решайте, я - за. Вы, Торн?
- Тоже.
- Вы?
Биолог сделал утвердительный жест. Нас с Кондом можно было не
спрашивать, если теория говорила можно, то в свое искусство мы верили.
- А кто поведет корабль?
Вопрос был серьезным. Мы с Кондом посмотрели друг на друга, потом на
Кора, потом снова переглянулись.
- Кто же?
- Попробую я, - наконец предложил Конд.
По лицу Кора пробежала тень недоверия и исчезла.
- Что ж, согласен.
Вопрос был решен. Мы отвели "Эльприс" к месту старта, и натянули
вспомогательный трос, который должен был удерживать корабль на месте до
момента развития двигателем необходимой тяги. После этого приступили к
заполнению баков. Операция заняла несколько часов, так как воду нужно было
тщательно очистить от всех примесей. Наконец, все было готово, и по
приказанию Кора мы залегли в гидроконтейнерах, чтобы отдохнуть перед
решительной минутой.
Наш отдых затянулся. Вначале Кор решил, что трех часов слишком мало, а
потом стало темнеть. Перелет был отложен до утра. Впрочем, это и к
лучшему: за тот день мы действительно сильно устали и вряд ли Конд успешно
справился бы со своей трудной задачей. Кор умел проявлять рассудительность
и шел на риск только в том случае, когда действительно он был оправдан.
Утром биолог выдал Конду и мне почти полную дозу синзана. Я внимательно
проверил двигатель, и, когда Кору уже не к чему было придраться, мы
направились в центральный отсек. Конд настроил обзорный экран на режим
естественной перспективы. Сбросив с себя лишние одежды, громадный и
мускулистый, появился он у пульта, пробежал пальцами кнопки управления и
занял место водителя. Усаживаясь рядом с ним, Кор зацепился поясом за
рукоятку подъема спинки и никак не мог освободиться. Я молча помог ему и
устроился в соседнем кресле.
- Ну! - нетерпеливо сказал Конд.
- Включай, - приказал Кор.
Я пустил двигатель. Конд, казалось, слился с пультом в одно целое.
Вибрация увеличивалась, нарастал рев двигателя, корабль рвался вперед, до
предела натягивая трос, державший "Эльприс" на месте.
- Пошел!
Я разъединил сцепление троса с корпусом и в тот же миг был отброшен на
спинку кресла. Мы сорвались с места и понеслись по реке. Скорость
стремительно нарастала, на экране навстречу нам мчалась сверкающая гладь
воды, перегороженная оскаленными зубами порогов.
- Давай! - не выдержал Кор и неожиданно потянулся к Конду, с явным
намерением вмешаться в управление.
Я резко ударил его по рукам.
Лицо Конда приняло зверское выражение, он напряженно смотрел вперед,
каким-то десятым чувством ловя тот миг, когда следовало оторвать корабль
от воды. Ничто для него не существовало, кроме рева двигателя,
стремительно надвигающихся бурунов и летящего навстречу порогам корабля,
неотделимой частью которого он стал. Еще секунда промедления, и мы
неминуемо врезались бы в острые камни, но "Эльприс" поднялся в воздух и
тяжело перевалил через преграду. Мы опустились, оставив пороги метрах в
двадцати позади себя. Конд проделал весь этот сложный маневр с
поразительной точностью и редким хладнокровием.
- Все! Больше не могу, дальше ведите сами, - проговорил он и в
изнеможении откинулся на спинку кресла.
С момента отцепления троса и до выхода за поворот реки прошло не более
десяти минут, но в эти минуты Конд выложился весь, до последнего нейрона.
Я взял управление в свои руки и повел "Эльприс" дальше. Снова по
сторонам плыли живописные, незабываемые берега до тех пор, пока перед нами
не открылась бескрайняя голубая равнина, - это было озеро Орг, конечная
цель нашего долгого пути. Маршрут экспедиции, начавшийся за миллионы
километров от Арбинады, завершился.
27
В озеро впадало несколько крупных рек и бесчисленное множество мелких.
Большинство из них названий не имело, и мы именовали их так, как это
каждому нравилось. Южный берег озера был крутой и высокий, северный -
низкий, заболоченный, беспорядочно заросший деревьями и кустарником.
Трудно было провести четкую границу между водой и сушей. Когда дул ветер,
гладкая поверхность озера вспенивалась, покрывалась невысокими, но крутыми
и яростными волнами. В этот период плавать по озеру было неприятно даже на
таком большом корабле, как "Эльприс", и мы предпочитали отсиживаться в
устье какой-нибудь реки, пережидая непогоду. К сожалению, непогода была
здесь слишком частым явлением (Кор говорил, что нам не повезло: мы попали
в сезон ветров), и наши заключительные исследования затянулись на более
долгий срок, чем мы предполагали.
После гибели Барма его обязанности возложил на себя Торн, как более
сведущий в геологии. Биологией и биофизикой занимался Дасар. Все остальное
приходилось на долю Кора, но, насколько я понимал, он интересовался
главным образом метеорологией и геофизикой. Мы с Кондом сопровождали
исследователей и помогали им чем могли.
По-прежнему я чаще всего уходил на экскурсии с биологом. Большую часть
времени мы проводили с ним под водой, здесь было не так утомительно -
гидростатические силы снимали могучую тяжесть Арбинады, и мы нередко
возвращались на корабль, когда в баллонах уже не оставалось запаса
кислорода.
Странное дело, подводные обитатели безбоязненно подпускали нас совсем
близко, нисколько не смущаясь присутствием невиданных животных. Иногда они
сами подплывали к нам и, мучимые любопытством, взирали, выпучив круглые
глаза, на диковинных существ, неизвестно каким образом вторгшихся в их
владения. Казалось, не мы, а они были подлинными исследователями - так
свободно и непринужденно они держались. Другое дело на суше. Те животные,
что были помельче, предпочитали сторониться непонятных им бесхвостых
двуногих, а более крупные, не проявляя признаков беспокойства, только
угрожающе фыркали при нашем приближении. При встречах с хищниками мы
поднимались в воздух.
Под водой, особенно вдали от берега, крупных хищников мы почти не
встречали, а те, что нам попадались, были не так опасны, как морские
чудовища. Пресные воды в этом отношении были значительно спокойнее, и я
напрасно таскал за собой мощный импульсный излучатель, способный дробить
громадные камни. Разнообразие животных форм, их размеры и фантастичность,
казалось, совсем отучили нас удивляться чему бы то ни было, но однажды
Арбинада преподнесла такой сюрприз, что мы долгое время не могли
опомниться.
Проплывая под водой вдоль западного берега, причудливо изрезанного
глубокими лагунами, дно которых устилали густые водоросли, я обратил
внимание на какие-то, как мне тогда показалось, непонятные каменные
столбы. Этих столбов я насчитал восемь. Они стояли, опутанные стеблями
растений, в непосредственной близости друг к другу. Я указал на них
биологу, интересуясь, что он скажет по этому поводу.
Дасар, по-видимому, не желая делать поспешных заключений (он всегда,
отличался обстоятельностью), подплыл поближе, и в эту минуту произошло то,
чего мы меньше всего ожидали. Четыре из восьми столбов начали двигаться.
Только тут я разглядел громадный хвост и спину, покатую сзади и
переходящую спереди в длинную шею. И без объяснений биолога я понял, что
перед нами два исполинских живых существа. Я закричал и, бросив
излучатель, изо всех сил помчался прочь от этого места. К чести своей
должен сказать, что леденящий страх затмил мой разум ненадолго.
Довольно скоро я понял, что животные не очень поворотливы и, самое
главное, не агрессивны. Не берусь судить, что тогда пережил биолог, но,
когда ко мне вернулась способность рассуждать, я обнаружил, что он тоже
оказался на весьма почтительном расстоянии от гигантов.
- Где же ваше оружие, мой доблестный телохранитель? - прозвучал в
наушниках голос Дасара. - Признаться, мне никогда не приходилось слышать
столь исправно действующей глотки. Вы в конкурсах не участвовали?
Я ответил ему в том же духе:
- Видите ли, литам, если по части воплей я безусловно сильнейший из нас
двоих, то в заплывах на короткие дистанции вы мне не уступаете.
- Ага, значит, очухались? - сказал он удовлетворенно.
После этого мы более или менее спокойно стали рассматривать
поразительных животных. Они были длиною метров по двадцать пять, причем
хвост у них был массивный и сравнительно короткий, а шея вытягивалась
вверх и скрывалась за поверхностью воды. Я отважился и вынырнул, увидев
две непропорционально маленькие головы с бесцветными и невыразительными
глазами. Головы возвышались над водой метра на полтора. Значит, общая
высота животных была не менее двенадцати метров! На поверхности я
задержался лишь настолько, сколько мне потребовалось, чтобы сделать
несколько снимков. За это время животные ничего не успели сообразить - в
их тупом взгляде не отразилось ни одного чувства, даже удивления.
По-моему, эти гиганты вообще не способны что-либо думать, да и зачем это
им, если пища у них под ногами, а нападать на них, полагаю, никто не
отваживается.
- Готово! - крикнул я и нырнул на дно за излучателем. Дасар поспешно
удалился от животных, но мы еще долго, находясь на почтительном
расстоянии, наблюдали это великое чудо природы.
- Ну, Антор, возвратимся на корабль, - сказал наконец биолог, - я
думаю, впечатлений у нас на сегодня более чем достаточно.
Мы не торопясь поплыли к устью реки, где стоял "Эльприс", невольно
продолжая оглядываться, пока животные окончательно не скрылись из виду.
Когда мы выбрались из лагуны и понеслись под бушующими волнами озера,
Дасар спросил:
- Что скажет по этому поводу мужественный почитатель космической
техники?
Он любил донимать меня разными вопросами. По-видимому, они нужны были
ему самому для проверки собственных рассуждений. Я уже к этому привык и
даже усвоил его шутливую манеру и сам отвечал ему в том же духе.
- Видите ли, литам, - сказал я, подражая тону своего собеседника, - мое
поляризованное в технической плоскости мышление не имеет той глубины,
которая свойственна высокоэрудированным представителям естественного
направления, чья мысль свободно растекается по всем трем координатным осям.
- Отлично! - не унимался биолог. - Спроектируйте предмет обсуждения в
так называемую плоскость вашего мышления. Так что вы скажете?
На слове "плоскость" он сделал ударение и выжидательно запыхтел в
наушники.
После встречи с гигантскими чудовищами у него поднялось настроение.
Разговаривая, мы слишком приблизились к поверхности воды и,
почувствовав болтанку, вновь опустились на глубину, где влияние волн
ощущалось не так сильно.
- А что вы хотели бы от меня услышать?
- Ваше мнение об этих животных. Подумайте, ведь только двое из всех
живущих в мире людей видели это чудо природы. Что же вы будете
рассказывать остальным?
- Только то, что видел.
- Вот именно! Я и хотел бы услышать, что же вы видели?
В подобных вопросах биолога всегда скрывались подводные камни, и,
несмотря на то что эти разговоры в большинстве своем велись в
полусерьезном тоне, мне не очень хотелось предлагать для их основы зыбкую
почву собственных умозаключений. Мои наблюдения, увы, чаще всего носили
фотографический характер, схватывая явление как таковое, без проникновения
во внутреннюю сущность и поэтому либо вообще не могли дать никаких
выводов, либо выводы делались ошибочные. Общаясь с биологом, разговаривая
с ним, я стал понимать, что на мир нельзя смотреть созерцательно, что
воспринимать его нужно, используя все богатство знаний и научного опыта.
Тогда только и обнаружится его скрытая динамичность, проявится прошлое
и будущее, и в поле зрения попадут те краски, без которых картина выглядит
блекло и безжизненно.
Написав эти строки, я вспомнил один из первых наших разговоров с
Дасаром, который произошел еще в период плавания по океану. Незадолго
перед этим была взята проба воды и Дасар поместил каплю ее под микроскоп.
Затем, подперев голову обеими руками, чтобы справиться с тяжестью
Арбинады, прильнул к окуляру.
Некоторое время он наблюдал, потом что-то измерял, что-то
фотографировал.
Наконец оторвался от прибора и огляделся по сторонам. Ему, наверное,
хотелось поделиться своими наблюдениями, но никого, кроме меня, в этот
момент рядом не оказалось.
- А, Антор, идите-ка сюда, - позвал он.
Я оторвался от своего дела (не помню уже, чем я тогда занимался) и
нехотя перебрался к нему.
- Загляните сюда!
Я взглянул. Ничего особенного. Сходные картины я видел под микроскопом
и на Церексе. Единственное отличие, которое бросилось в глаза, -
присутствие огромного числа сравнительно крупных существ - белых шариков,
утыканных щеткой тончайших игл.
- Ну что?
Я сделал неопределенный жест.
- Как!? Вы не заметили?
- Заметил, плавают.
- Что плавает?
- Микроорганизмы.
- Микроорганизмы! - воскликнул биолог. - Горы плавают, а не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг