Юрий Нестеренко
Вторжение
Эта повесть задумана в 1988 году как полемика с
произведениями Стругацких "Туча", "Гадкие лебеди".
И вышел дым из кладезя бездны,
как дым из большой печи; и из дыма
вышла саранча на землю, и дана была
ей власть... На ней были брони, как
бы брони железные... Власть же ее
была - вредить людям пять месяцев.
"Откровение Иоанна Богослова"
Железной рукой загоним человечество
к счастью!
Советский лозунг 20-х годов
1.
Здание аэровокзала было набито битком. В воздухе стоял разно-
голосый гул. Протискиваясь сквозь толпу, Беланов вглядывался в лица
этих людей: растерянные, испуганные, мрачные, деловитые, усталые,
злые... Люди бежали из города. Одни считали, что это временно, бук-
вально на несколько дней. Другие прощались с городом навсегда. Тре-
тьи чувствовали, что проститься придется не только с городом, но и
со всем привычным укладом жизни. "Кто из них прав? - думал Беланов.
-Пока, кажется, Туман ничем не угрожает. Впрочем, человек всегда
боялся неизвестного... и нередко оказывался прав."
Он вышел на улицу. Моросил мелкий дождь. На стоянке такси не
было ни одной машины. Беланов направился к рейсовому автобусу, как
вдруг услышал: -Артур!
Рядом с ним остановился серый автомобиль. Из машины вышел вы-
сокий нескладный человек лет сорока, в сером плаще и без шляпы, и
поспешил навстречу Беланову.
-Генрих!
Они обнялись.
-Сколько лет мы не виделись? - спросил Генрих.
-Пять лет. Здесь тогда все было иначе. С каждым рейсом приле-
тали туристы. А теперь все только бегут. И дождь этот мерзкий...
-У нас теперь всегда дождь. Садись в машину.
Автомобиль выехал на шоссе, ведущее к городу.
-Туман притягивает к себе тучи? - спросил Беланов, глядя на
серое, без единого просвета небо и мокрое шоссе.
-Черт его знает, может, притягивает, а может, сам плодит...
Скоро сам все увидишь.
Беланов пожал плечами.
-Что я могу увидеть, я же не специалист по проблемам экологии.
Я кибернетик.
-Я уж не знаю, кто здесь нужен, эколог, кибернетик или священ-
ник. Во всяком случае, ни с чем подобным люди прежде не сталкива-
лись.
-Что он из себя представляет? По газетам ничего толком не пой-
мешь.
-Туман как туман, только серый и очень плотный. Ни ветер, ни
дождь на него не влияют. Сейчас он занимает уже около десяти квад-
ратных километров и хоть и очень медленно, но растет. Издали это
похоже на застывший дым, только без клубов. Сплошное ровное марево.
Впрочем, когда увидишься с доктором Кромвальдом, он тебе это распи-
шет по науке.
Автомобиль миновал колонну военных машин, стоявших на обочине.
-В городе много военных? - спросил Артур.
-С каждым днем все больше.
-Но им-то что здесь делать? Какое отношение они имеют к науке?
-Первобытный человек, видя что-нибудь непонятное, хватался за
дубину. Потом в сознании людей произошел поворот, и они в таких
случаях стали обращаться к богу. (Беланов поморщился - он не любил
религию.) Однако все возвращается на круги своя,- продолжал Генрих.
-Впрочем, их тоже можно понять. Все-таки второй после столицы город
Республики... летняя резиденция Президента...
Автомобиль въехал в город. Улицы были пустынны. На перекрест-
ках мокли полицейские в длинных блестящих плащах. Наконец Генрих
остановил машину. Дальше ехать было некуда. Улицу перегораживал
полосатый шлагбаум. На нем красовалась жестяная табличка: "Стой!
Предъяви пропуск." По ту сторону шлагбаума улицу заполняла военная
техника: грузовики, амфибии, бронетранспортеры. В конце улицы вид-
нелась еще одна загородка. За ней все терялось в серой пелене.
-Это он и есть?
-Да.
Генрих дал задний ход. Машина развернулась и покатила в объ-
езд.
-Надеюсь, ты не надумал остановиться в гостинице? - поинтере-
совался Генрих.
-А почему бы и... - начал Беланов.
-Никаких "почему бы"! Ты остановишься у меня. Не бойся, ты
меня ни капли не стеснишь. Я тебе тоже не буду навязывать своего
общества.
-Но мне надо нанести кое-какие визиты... Я буду поздно воз-
вращаться...
-Ничего, я сам ложусь поздно.
-А Маргарита не будет возражать?
Генрих прервался на полуслове и как-то сник.
-Я разве не писал тебе? Мы расстались. Уже больше года.
-Извини. Я действительно не знал.
-Да что там... В конце концов, поэт, у которого все хорошо,
перестает быть поэтом... А вот мы и дома! - закончил Генрих, тор-
мозя у подъезда.
2.
Несколькими часами позже Артур поднимался по старой лестнице
со стертыми ступенями. Дом был построен еще в прошлом веке; таких
в городе оставалось уже немного, в основном в центре, и половину
их уже поглотил Туман. Артур остановился на площадке четвертого
этажа и позвонил. Внутри квартиры послышались шаги и смолкли у две-
ри; очевидно, его рассматривали в глазок. Затем дверь открылась.
-Здравствуй, Эльза.
Она не казалась слишком удивленный.
-Здравствуй, Артур. Я знала, что ты приедешь.
Она провела его в комнату и села у окна. Артур сел напротив и
только тут заметил, как она изменилась. Лицо ее было бледно и уста-
ло; от глаз разбегались мелкие морщинки, веки покраснели и припух-
ли. Взглянув на нее, Беланов сразу же спросил о здоровье.
-Нормально... Я просто устала, - она вымучено улыбнулась.
-У тебя неприятности? Впрочем, теперь у всех неприятности.
Туман...
-Причем тут Туман?
Она встала и повернулась к окну.
-Вон он, отсюда виден... Триста метров до ближайшего огражде-
ния. Соседи говорят - надо уезжать... Сейчас на окраинах много пус-
тых квартир. А то и совсем из города... Наверное, скоро я останусь
одна во всем доме. И буду ждать Туман...
-Что с тобой, Эльза? Откуда эта мрачность?
Она резко обернулась к нему.
-Ты видел наших детей, Артур? Ты можешь объяснить, что с ними
происходит?!
В этот момент раздался звук ключа, вставляемого в замочную
скважину. Дверь открылась и захлопнулась.
-Это он, - сказала Эльза и крикнула: -Роберт!
На пороге появился рослый и крепкий парень лет пятнадцати.
Он был в пятнистой куртке военного образца с закатанными рукавами,
такой же маскировочно-пятнистой расцветки штанах и тяжелых армей-
ских ботинках. На поясе у него висело некое самодельное подобие
полицейской дубинки. На левой стороне груди был приколот странный
значок: в черном овале белая буква М. Мокрые от дождя волосы были
коротко подстрижены.
-Здравствуй, Роберт, - Беланов поднялся навстречу сыну и про-
тянул руку.
-Здравствуй, - ответил Роберт. Во взгляде его читалось раздра-
жение. Секунды две он раздумывал, пожать или нет протянутую руку.
Наконец все-таки пожал, тут же развернулся и вышел из комнаты. Сно-
ва раздалось клацанье ключа, хлопнула дверь.
-Погоди... Он что, в дверь своей комнаты замок врезал?
-И ключ всегда с собой носит, - чуть не плача, подтвердила
Эльза. -Я ему говорю: "Неужели ты думаешь, что я буду без разре-
шения рыться в твоих вещах?" А он:"А кто тебя знает! Вы ведь сейчас
все трясетесь, как бы не нарушили благополучие вашего мирка! Ты же
воображаешь, что это для моего же блага, а раз так, считаешь себя
вправе вмешиваться в чужую жизнь!" А когда я плакала, вышел из сво-
ей комнаты, встал в дверях и говорит: "Слушай, прекрати, пожалуй-
ста! Терпеть не могу театра, тем более такого провинциального!"
Ушел и заперся.
-А я ему подарок привез... - произнес Артур и выложил на стол
зеленый кляссер.
-Он больше не собирает марки. Он, по-моему, вообще больше ни-
чем не увлекается. Хотя я о нем уже ничего толком не знаю. Целыми
днями где-то пропадает, иногда и не ночует. О выпивке, куреве, тем
более о наркотиках говорит с негодованием. Хорошо, если это не по-
казное...
-У него есть девушка?
-Как-то раз я заикнулась об этом. Он отрезал, что у них есть
дела поважнее и что наш разложившийся мир и без того пропитан раз-
вратом. Он вообще зовет нас прогнившими, разложившимся, говорит,
что скоро всему этому будет положен конец...
-Уж не они ли собрались его положить?
-Кто их знает... Знаешь, как они себя называют? А с с и с -
т е н т ы!
-Ассистенты?! Чьи?
-Кто же их знает! У них какая-то полувоенная организация. Хо-
дят вечно с дубинками...
-А полиция?
-Полиция смотрит на это сквозь пальцы. "У нас, говорят, рост
молодежной преступности, наркомания, проституция, всевозможные аг-
рессивные фанаты, тут еще этот чертов Туман, а вы лезете с какими-
то ассистентами! Да на них, если хотите знать, молиться надо! Они
по ночам патрулируют город, громят притоны наркоманов, разгоняют
проституток порой лучше, чем полицейские наряды! Рэкетом они не
занимаются, ни одного честного человека еще не тронули - чего ж
вам от них надо?"
-Уж не полиции ли они ассистируют?
-Нет, полицию они презирают, как всех нас. Но знаешь... самое
страшное... - Эльза вдруг перешла на шепот, - они ходят в Туман!
-Но послушай... это же вздорные слухи... Газеты пишут, что еще
никому не удавалось войти туда и вернуться... И потом - там патру-
ли...
-Это не слухи! Во-первых, патрули перекрывают только улицы. А
есть еще дома... брошенные, пустые дома вокруг Тумана... есть кры-
ши, есть, наконец, канализационные люки...
-Ох, Эльза, это просто смешно! Чтобы наш Роберт полез через
канализацию в Туман...
-Не смейся, они не такое способны! "Наш Роберт!" Сколько лет
ты его не видел?!
-Я попробую поговорить с ним.
-Он тебе даже дверь не откроет.
-И все-таки попробую.
Беланов подошел к двери комнаты Роберта и постучал.
-Роберт!
Никакого ответа.
-Роберт, открой, пожалуйста!
Щелкнул замок.
-Хорошо, - Роберт открыл дверь. -В твоем распоряжении десять
минут. Но с тем, чтобы больше ты ко мне не приставал.
-Роберт, ну зачем ты так? Я все-таки твой отец.
-Ты был им семь лет назад. Вы поднимаете глобальные вопросы,
хотите сохранить свой мир, а сами не можете даже сохранить свою
семью. Да и вообще, почему родители считают, что они приобретают
какую-то власть над детьми только потому, что они родители? Выду-
мали какой-то "неоплатный долг", "любовь"... Да почему вообще ре-
бенок, -это слово Роберт произносил с кривой усмешкой, -обязан лю-
бить родителей? Как это вообще можно быть о б я з а н н ы м л ю -
б и т ь? Ну ладно - мать, она еще мучилась при моем рождении. Но
ты-то, прости, испытал лишь пару минут удовольствия, даже не зная,
что это приведет к моему появлению на свет - и я за это должен быть
тебе благодарен?
-Ну знаешь, мы все-таки растили тебя, воспитывали...
-А я сидел у вас на шее? А выйдете вы на пенсию - будете си-
деть на шее у государства, следовательно, у меня тоже. Более того,
учитывая отрицательный прирост населения, поскольку в большинстве
семей сейчас один ребенок - нам, в процентном отношении, придется
больше заботиться о вас, чем вам в свое время о нас. Так что "не-
оплатный долг" мы выплатим с процентами, и не лезьте в нашу жизнь.
-Послушай, Роберт, откуда такая неприязнь к нашему поколению?
-Откуда?! Да разве не вы развалили мир? Разве не вы привели
цивилизацию на край гибели - если не от ядерной войны, так от эко-
логического кризиса? Разве не вы оставляете нам в наследство это
кровавое месиво мелких страстишек, низкой лжи, сладкого лицемерия,
подленького честолюбия, грязного сладострастия? О, хоть бы нашли
в себе смелость сознаться в этом! Но главную суть вашего мира со-
ставляет лицемерие. Ваше христианство насквозь лживо и нелепо, даже
вредно - оно направлено против жизни, в пользу всего слабого, не-
мощного, гниющего! Вы провозглашаете мораль, которой сами не жела-
ете придерживаться! Вы рассуждаете о судьбах человечества, а сами
думаете о себе, о том, как сохранить свой убогий мирок! Теперь вы
глядите на нас с ужасом, а ведь мы - это ваше порождение. Только
одна часть нового поколения - мы - это ваше отрицание, а другие -
та шваль, из-за которой ночью небезопасно ходить по улицам - это
ваше логическое продолжение.
-Ну это уж ты хватил...
-Что хватил? Когда до сих пор ваши либералы, ваша болеющая
душой, то бишь душевнобольная, интеллигенция призывает к смягчению,
к методам убеждения, к отмене смертной казни! Как будто весь этот
сброд, всю эту мразь, всю эту современную молодежь - да и подонков
вашего поколения - можно укротить иначе, чем террором, расстрелами
и концлагерями!
-Роберт, то, что ты проповедуешь - не ново. Якобинцы казнили
проституток, в России судят за гомосексуализм - разве это уничто-
жило порок? Как ты не понимаешь, что демократия, гуманизм - это
величайшие завоевания человечества, что от первобытной дикости...
-Какие книжные... и какие пустые фразы! Что такое ваша демо-
кратия? Власть толпы, или лучше - власть быдла! Море серых посред-
ственностей, бездарностей, которое поглощает и перемалывает всех
выдающихся! Появись Наполеон в наше время, он бы просидел в лейте-
нантах до старости, если бы его прежде не отдали под суд за само-
вольные действия под Тулоном. И, наконец, главное - власть толпы
по существу таковой не является, это опять власть олигархии - но в
эту олигархию, как правило, попадают не истинно достойные, а пред-
ставители той же толпы, те же посредственности!
-Но кто же, по-твоему, истинно достойный?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг