линзах. Услышав, что это прибор древний, Андрейка воскликнул:
- А знаете, что я сейчас подумал? Как в сказке! Правда?
Авилов улыбнулся. Он был огорошен этим невинным открытием соседского
отрока - так можно заставить поверить в любое шарлатанство... Но ведь
казуаль действительно дает неожиданное впечатление, меняет, углубляет
рисунок и в восприятиях ребенка. Это по-своему объяснял и мальчик. Он
сказал, что не просто увеличивает, как лупа, а "меняется там все"...
Андрейка спросил, не может ли Вадим Сергеевич дать ему лупу поиграть,
показать ребятам во дворе и школе, что через нее "здорово интересно марки
смотреть"... Авилов объяснил юному соседу - эта вещь не его, лупа
уникальная, и ею детям играть не следует. Тогда Андрейка с детской
прямолинейностью спросил: зачем же его звали - "только подразнить"?..
Вадим Сергеевич с трудом выпутался из этого объяснения и проводил юного
гостя, дав ему "только посмотреть" книгу своего друга Аничкова, книгу о
блокадном Ленинграде, иллюстрированную множеством кинокадров из
документального фильма. Андрейка увидел эту книгу на столе, стал листать
ее, и Вадим Сергеевич, чтобы увести мальчика от разговоров о казуали,
разрешил взять книгу до вечера.
Авилов невольно подумал об Аничкове, которому, конечно же, было бы
интересно посмотреть казуаль, ведь Аничков занимается и научно-популярным
кино, связан со многими деятелями науки... "Но зачем мне объяснения?!!" -
рассердился на себя Авилов. Присев к столу, выбирая лист ватмана для
работы, Вадим Сергеевич вспомнил, что жена Аничкова занимается логопедией
- делом, которое всегда поражало Авилова своими конкретными результатами.
Она восстанавливала речь больных, вкладывала в свою работу столько эмоций,
душевных да и физических сил. Видимо, не зря логопедам был установлен,
быть может, самый короткий рабочий день в стране - три часа, - слишком
велико нервное напряжение. Однажды Вадим Сергеевич видел, как она
работает. Он был удивлен, что без физического (может быть,
хирургического), медикаментозного вмешательства, только усилиями
направленной воли, стараниями логопеда у больного почти восстанавливалась
или исправлялась речь... И вот сейчас, не переставая думать о
необыкновенных свойствах казуали, пытаясь как-то оправдать свою
приверженность к непонятным явлениям, Авилов продолжал искать аргументы в
схожих случаях, областях знаний и труда, где также "нечто рождается из
ничего"...
Эти размышления прервал телефонный звонок Инны Ростиславовны. Она
говорила торопливо и сбивчиво - необходимо срочно, немедленно увидеться;
она была в издательстве, где предложили поправки к их заявке на книгу.
Инна Ростиславовна успела кое-что набросать, но уверенности в том, что
"материал хорошо монтируется", у нее нет, и необходимо Вадиму Сергеевичу
немедленно посмотреть, почитать, ибо истекает срок заявки, и она к нему
готова сейчас приехать. Напор Беневой был столь стремителен, что Вадим
Сергеевич согласился на встречу, хотя очень дорожил утренним рабочим
временем. Положив трубку, Вадим Сергеевич подумал, что, видимо, следует
убрать разложенные всюду листы, так как знал - Инна Ростиславовна
непременно заинтересуется работой, тем более что и она много знала о
трудностях нового проекта Авилова. Он с ней советовался, она так же, как и
другие коллеги, щедро делилась своими "закромами" - накоплениями
материалов. "Нет, неловко от нее скрывать... А кстати, почему бы и ее не
попросить взглянуть на свойства казуали профессиональным оком?"
За эти дни уже не раз в душу Авилова закрадывалось сомнение - зачем он
связался с "этой чертовщиной", но ощущал, что не силах отказаться от ее
помощи. Обескураженный всем, что породило появление казуали, особенно
потерей душевного равновесия да и неприятным осадком после разговора с
Леонидом Христофоровичем, Вадим Сергеевич вообще не собирался рассказывать
Инне Ростиславовне о казуали - в чудеса она, естественно, не поверила бы:
она резка бывает в своих суждениях, но сейчас решил - надо непременно
именно ей показать.
Вскоре появилась Инна Ростиславовна и, положив на стол отпечатанные
страницы заявки, предложила Авилову, не теряя времени, их прочесть. Сама
устроилась в кресле у стола в ожидании. Начав читать, Вадим Сергеевич
подумал: хорошо, что пока она не замечает разложенных повсюду листов с
набросками. Авилов читал новые страницы заявки.
..."О подобном знают немногие. Сенсация? Возможно, посетители дворца
Бельведер, одного из замечательных архитектурных памятников Петергофа, как
выяснилось относительно недавно, ходят по мозаичным плитам, по которым
ступал... Нерон. В ленинградских архивах реставраторами среди других
нужных документов обнаружены записи, раскрывающие "родословную" этого
великолепного памятника античной культуры. Установлено, что цветная
мозаика, созданная почти двадцать (!) столетий назад, украшала дворец
римского императора на острове Капри, а затем была приобретена русскими
вельможами. В 1942 году петергофский дворец Бельведер был разрушен. После
изгнания фашистских вандалов с ленинградской земли руины этого, как и
многих других дворцов, были законсервированы - реставрация откладывалась
на неопределенное время..."
"...Если в природе архитектуры заложена статичность, то в скульптуре -
динамичность. Скульптор должен мыслить архитектонически, а архитектор -
пластически. Таковы законы творчества..."
"...Поиски архивных материалов, проведенные Еленой Мясоедовой -
хранительницей Большого Петергофского дворца, - вдруг дали неожиданные
результаты... оказалось, среди работ академического периода скульптора
Козловского есть тема, сходная с темами скульптур Тронного зала (Михаил
Козловский - один из выдающихся скульпторов русского классицизма). Нашлись
и сходные полотна художника Архипова, который учился в то же время.
Видимо, и у живописцев была подобная библейская тема, заданная в годы
учебы в Петербургской академии художеств.
Барельефы на любительских фотографиях, насколько можно было различить,
совпадают с деталями на осколках, найденных в развалинах дворца. Можно
было предположить, что это изображение возвращения Святослава из
Дунайского похода. Поиски и сравнения убедили - тема та же, хотя
композиционно решена иначе. Все говорило о том, что это, может быть,
программная работа Михаила Ивановича Козловского (в годы учебы в
академии), которая считалась утраченной. Если это "Возвращение Святослава"
Козловского, то она совпадает с композицией другого парного панно,
"Крещение Ольги", созданного Архипом Ивановым. Это было время, когда
увлекались античным стилем. Нужны были подробности... Как расположены
фигуры, атрибуты, даже складки? Ворота или крыльцо дома за фигурами,
встречающими Святослава? Он что-то держит в руке или просто прижал руку к
груди? Может быть, держит колчан? Раз Святослав возвращается из похода,
может быть, будет логично, что и лошади там изображены?.. Действительно,
лошадь компоновалась как декоративный элемент; это подчеркивало
возвращение из дальнего похода. А крыльцо терема - как символ возвращения
к родному порогу...
Так из множества разрозненных сведений складывалась "картина" лишь двух
деталей убранства Тронного зала. Также скрупулезно собирались
свидетельства для воссоздания многих деталей отделки и убранства и этого
зала, и других залов... Скульптору нужны не только сведения, вдохновение,
интуиция, но и натура, нужны характерные образы, которые помогли бы
возродить произведения прошлых эпох. И оказалось вдруг совсем не просто
сейчас найти фигуру, олицетворяющую XVIII-XIX века, то есть время, когда
работал скульптор Козловский: характерный профиль лица, особенно покатые
плечи, очень длинную шею, что, между прочим, считалось признаком красоты в
ту эпоху... Людям неискушенным может показаться блажью такая дотошность
поисков: мол, в конце концов, какая разница - доспехи, шея, профиль, -
лишь бы было похоже... Много загадок решили скульпторы Галина Михайлова и
Эдуард Масленников за годы возрождения и реставрации Екатерининского
дворца, Большого Петергофского дворца, Елагина дворца, Монплезира,
Петропавловской крепости, Летнего сада. И всегда они трудились вместе с
архитекторами, как и все иные творцы, мастера, причастные к
восстановлению, реставрации памятников зодчества.
..."Мы, конечно, преклоняемся перед мастерами того века, собственно, в
то время был расцвет этого искусства, расцвет этой профессии, и они
достигли высокого мастерства... Был какой-то период после этого, когда эта
профессия как бы угасла, не строили подобных дворцов, не было нужды
учиться. А когда после Великой Отечественной войны, после нашествия
фашистов нужно было восстанавливать дворцы-памятники, возродилась эта
профессия. Не случайно государство открыло Мухинское училище в 1945
году... Резчик начинает всегда работать с модели, созданной скульптором в
гипсе, изучает осколки деревянной скульптуры, найденные среди развалин.
Сначала все это изучается, потом уже делается рисунок в натуральную
величину, после рисунка делается заготовка. И когда непосредственно резчик
приступает к работе, он не только пользуется моделью, фотографиями,
чертежом, но он еще набирает аналогичные детали старых мастеров давних
времен для того, чтобы использовать их технику, их приемы резьбы, так как
модель сама по себе не дает техники исполнения в дереве, потому что модель
гипсовая. И значит, нельзя воплотить то, что было задумано и сделано
мастером того века в дереве.
В творческом воспроизведении утраченных шедевров и до сих пор есть
немало загадочного для непосвященных.
Восстановленные памятники Ленинграда, Пскова, Новгорода, Киева,
Севастополя, обновленные сооружения прежних веков в Суздали, на русском
Севере, в Причерноморье, Средней Азии, Сибири поражают посетителей
заповедных архитектурных ансамблей. Как же все-таки удается проникнуть в
эпоху, оживить ее дух, черты, особенные свойства мастеровых людей, живших
не одно столетие тому назад? Откуда взялось терпение в наш стремительный
век скоростей, откуда оно у современных умельцев? Как духовно готовят себя
к такой работе реставраторы?.. Резчики по дереву в Пушкине и Петергофе,
чтобы снять чудовищное напряжение от процесса "бережной" резьбы, где одно
неудачное движение может погубить труд многих месяцев, где нельзя
"исправить ошибку", если состругал, выбрал стамеской лишний миллиметр, -
мастеровые устраивают два-три раза в день разрядку: или играют в волейбол,
или в снежки, несмотря на возраст, среди них есть и люди почтенные. Затем
снова сосредоточенность, как во время молебна, сосредоточенность и
отрешенность...
Из руин и пепла восстал и Павловский дворец. В каждом помещении
искусственный мрамор иного цвета, оттенка. Поэмой в мраморе вновь называют
Павловский дворец. Восстановлены знаменитые садово-парковые ансамбли в
пригородах Ленинграда, такие, как Павловский, где растительность,
скульптура и павильоны создавали неповторимое зрелище и в весеннюю пору
цветения, и золотой осенью. И если не сравнивать с тем, что творили здесь
оккупанты (теперь это осталось лишь на фотографиях и кинопленке), трудно
поверить в чудесные превращения. Захватчики вывезли из Павловского парка
тысячи кубометров древесины благородных пород, разрушили, смели все! Все!
Рискуя жизнью, Анна Зеленова, молодой сотрудник Павловского
дворца-музея, спрятала под носом у ворвавшихся в город фашистов большие
ценности Павловского дворца: скульптуры в аллеях парка успели снять и
зарыть. После освобождения Павловска Анна Ивановна посвятила свою жизнь
возрождению музейного ансамбля..."
Вчитавшись в заявку, Авилов не заметил - Инна Ростиславовна давно уже
ходит по кабинету, вроде бы успела просмотреть эскизы; между Беневой и
Авиловым не существовало профессиональных секретов, были они добрыми
друзьями еще со студенческих лет, Инна Бенева нравилась Авилову, но вышла
замуж за другого, тем не менее чувство симпатии и трогательного внимания
друг к другу сохранялось все последующие десятилетия. Вместе пережили
блокаду. Когда Инна Ростиславовна овдовела, друзья считали, что
заскорузлый холостяк Авилов непременно женится на ней, но в их дружеских
отношениях ничего не изменилось, только более деятельно оба принимали
участие в жизни друг друга, сохранив обходительность питерских
интеллигентов.
Инна Ростиславовна, стараясь не мешать Авилову читать их заявку,
рассматривала через линзы казуали... его карандашные наброски, рисунки,
рассматривала с чувством смятения, удивления. Услышав шум отодвигаемого от
стола кресла - Авилов встал, - Инна Ростиславовна смущенно улыбнулась,
сделала движение казуалью в сторону рисунков, помахала линзами:
- Что это такое? Я раньше у вас не видела... Знаете, как интересно
смотрится... Что-то такое неожиданное...
- Мх... Это целая история! - И вдруг Авилов быстро спросил: - А что вы
сумели разглядеть?.. Просто интересно... Расскажите, Инночка.
- Очень... Ну... какое-то странное впечатление. Непривычно меняет
ракурс... Даже такое впечатление, что... видишь больше, чем изображено...
У вас на эскизах стены в перспективе, а этот лорнет... разворачивает их
прямую плоскость.
- Правда?! - выпалил Авилов и так стремительно взял у Беневой казуаль,
что она даже испугалась.
Авилов подносил казуаль то к одному, то к другому эскизу, которые он
накануне набросал. Волнение Авилова и озадачило Инну Ростиславовну, и еще
больше разожгло любопытство. Он рассердился на себя, почему же сам не
догадался, что следует через линзы рассмотреть и собственные рисунки,
созданные с помощью казуали. И вывод напрашивался все тот же: увиденное с
помощью казуали передает и в новой вещи черты, сокрытые от обычного
зрения. Авилов подумал: видимо, мы еще не научились рисовать как думать и
наносим на бумагу, на холст одномерность в силу какой-то инерции.
Инна Ростиславовна смотрела на Авилова, застывшего в раздумье.
- Ну, объясните, наконец, что это такое?.. Что с вами творится? -
сердито вопрошала Инна Ростиславовна. - Я вас последние дни не узнаю.
Словно вас подменили...
Тяжело дыша, Авилов опустился на диван, рядом присела Бенева - сейчас,
увидев усталое лицо, отрешенный взгляд друга, она настроилась
сочувственно, понимая, что не пустячный повод довел его до подобного
состояния.
- Воды дать? - предложила она. Авилов отрицательно покачал головой. -
Вадим, милый, успокойтесь и... если хотите, расскажите, в чем дело... Я
вижу, что это как-то связано с лорнетом... Да?
И Авилов все без утайки, со всеми подробностями рассказал Инне
Ростиславовне свои злоключения последних дней. Бенева слушала, стараясь не
выдать своих чувств - вначале сомнение, удивление, а затем все более
изумление. Единственное, что высказала Инна Ростиславовна с уверенностью -
нужно позвонить "хозяйке" казуали Митиной и сказать ей правду и, может
быть, с ее помощью искать объяснения.
Авилов понимал логичность этого предложения, но не мог преодолеть
чувства стыда - не сообщил Митиной сразу, утаил все, что узнал об этих
линзах еще в хранилище археологических находок. Инна Ростиславовна
подсказала - пусть Авилов пригласит Митину к себе, пусть покажет эскизы и
предложит и ей самой рассмотреть их с помощью казуали, а дальше - или
Митина сама обнаружит необычные свойства этих линз, или Авилову придется
все объяснять...
6
Беспокойство - это неудовлетворенность, а
неудовлетворенность - первейшее условие прогресса.
Покажите мне совершенно удовлетворенного человека, и я вам
открою в нем неудачника.
Т.Эдисон
Что может быть честнее и благороднее, как научить
других тому, что сам наилучшим образом знаешь?
Квинтилиан
Авилов позвонил Митиной, телефон не отвечал. Усталость, нервное
напряжение свалили Вадима Сергеевича, и он прилег на диван; чтобы
отвлечься, избавиться от навязчивых мыслей о казуали, волнений этих дней,
Авилов взял одну из книг, которые постоянно громоздились на столике у
дивана. Как закладка, среди страниц книги торчало письмо от друга Карло
Николаевича Бакурадзе, реставратора древнейших храмов и крепостей в горах
Кавказа. С ним, искренним человеком, подвижником возрождения древних
творений, Авилова так же, как и с Инной Ростиславовной Беневой, связывала
давняя дружба. Авилов любил наблюдать за работой Бакурадзе, слушать его
беседы-размышления; и письма его любил, ибо писал Карло Николаевич как
говорил - взволнованно и мудро о том, что на душе, не стесняясь, не
процеживая через сито рациональности.
Он с упоением стал перечитывать строки о последних работах Бакурадзе -
в них находил созвучие и своим терзаниям-поискам; Бакурадзе писал о
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг