сумрачными ходят "начальник поисковой группы" и Багрецов. Он раздражал его
в гораздо большей степени, чем Женя. - Подумаешь, Лермонтов! Ну, вызови
Женьку на дуэль - и дело с концом. Развели меланхолию, прямо деваться
некуда!"
Митяя совершенно не трогала, как он говорил, "бабская щепетильность"
Вадима, который был зачислен на "котловое довольствие" поисковой группы.
Вадим мучился, а Митяй подсмеивался: "И чего это парень себя терзает? В
самом деле, не помирать же ему с голоду? Подумаешь, амбиция! Главное,
перед кем он задается? Перед своими. Чудак!"
Как-то в шутку Митяй сказал Вадиму:
- Овцой не прикидывайся - волк съест.
Багрецов знал, что всеми материальными делами группы ведал Журавлихин.
Первое время Вадим тщательно скрывал денежные дела не только от него,
но и от других ребят. Однако любопытный Левка вскоре прознал об этом,
доложил по начальству, и деликатный Женечка поручил Леве как-нибудь
подипломатичнее предложить помощь новому товарищу, хотя денег оставалось в
обрез (надо было ехать в третьем классе, но на "Горьковском комсомольце"
такого не оказалось). Женя понимал состояние Вадима и страдал от этого не
меньше, чем тот.
"Трудно жить, - как всегда в подобных случаях, философствовал Женя. -
Старшие воспитали в нас чувство долга перед человечеством, открыли путь в
завтра. Нас научили отличать хорошее от плохого, черное от белого, научили
читать книги. Из них мы узнали о далеких звездах, о чужих берегах,
строении клеток и молекул. Мы читали, как живут люди, и искали в книгах
ответа, как надо жить. Так почему же я ничего не знаю о самых простых
вещах - например, как вести себя с Багрецовым?"
Женя догадывался, что тут нельзя воспользоваться советом Афанасия
Гавриловича, то есть прислушаться к голосу сердца и действовать по его
подсказке. Кстати, ведет оно себя довольно странно: слишком часто
напоминает о последнем письме, полученном от Нади еще в Куйбышеве, где,
наряду с интересными подробностями приема дальних телепередач, Надя писала
о Багрецове, которого случайно увидела на экране. "Напишите, Женечка, -
ласково обращалась Надя к адресату, - не встретились ли вы с ним?"
Раздумывая над этой фразой, Женя становился в тупик. Что это?
Типичное женское кокетство? Коварство? Просто случайность? И в конце
концов приходил к мысли, что здесь следует вспомнить о более сложном, не
совсем ясном для него понятии, называемом бестактностью.
Но разве лишь Надя в этом повинна? Сколько таких случаев на каждом шагу!
К примеру - Леве Усикову тоже не хватает такта. Представьте себе, что
письмо с интимным обращением "Женечка" Лева от полноты чувств, вовсе не
ожидая печальных последствий, показал Вадиму. Если Журавлихина смутил и
больно ранил вопрос Нади о Вадиме, то в свою очередь уменьшительное имя
"Женечка" не могло обрадовать и Багрецова. Каждый из них пытался
проникнуть в тайну Наденькиного сердца, причем с неутешительными для себя
результатами.
Письмо было адресовано на имя Журавлихина. Но так как оно касалось
поисков "Альтаира" и разъясняло многие непонятные технические проблемы,
связанные с "межпланетными телепередачами", которые больше всего волновали
Леву, то он и решил сделать Надино письмо достоянием всей поисковой
группы. В нее вошел Багрецов - значит пусть читает и он.
Но, прежде чем привести содержание этого письма, надо рассказать о
поездке студентов в Любимовский совхоз и дальнейших поисках аппарата.
Действительно, три машины Медоварова задержались примерно на полчаса в
совхозе, где помощник начальника экспедиции закупал мясные продукты.
Ребята его уже не застали, а по документам нельзя было установить, куда
он направляется. Путь не близкий, иначе Толь Толич не стал бы грузить
баранов живьем и брать с собой копченые продукты, категорически
отказываясь от свежих.
Догнать Медоварова было трудно, потому что уехал он уже давно. "Но кто
ему дал машины? Если транспортная контора или учреждение, то нельзя ли
посмотреть копии путевок?" Этот вопрос возник у Журавлихина по дороге в
совхоз. Оказывается, начальник радиоклуба все уже выяснил - машины прибыли
из другого города и ожидали Медоварова на станции Новокаменск.
Ничего не оставалось делать, как возвратиться в радиоклуб и связаться с
Москвой. Может быть, получены полезные сведения от радиолюбителей? Но они
молчали. Журавлихин обратился в свой комитет комсомола с просьбой узнать в
институте, где работает Набатников и нет ли дополнительных данных о месте
его встречи с Медоваровым.
Ясно, что это можно было сделать только с помощью Багрецова. Ему
известны адрес института и фамилии руководителей экспедиции. Не появись
Вадим в Новокаменске, студенты никогда бы этого не узнали, Медоваров
оставался бы Толь Толичем, а Набатников - просто пассажиром "Горьковского
комсомольца", так как никому из ребят не приходило в голову, что этот
профессор - начальник экспедиции, с которой и уехал их бесценный груз.
Путешественники уже во второй раз попрощались с Зиной, и Лева проводил
ее на аэродром. "Возможно, еще увидимся", - сказала она.
Поздно ночью пришел ответ из комитета комсомола. К сожалению, никаких
новых данных об экспедиции нет. Выбор места для практической проверки так
называемого "метода Набатникова" поручен самому автору. Об этом он должен
сообщить в институт, после чего на место испытаний выедет специальная
комиссия. Что же касается населенного пункта, где профессор предполагал
встретиться со своим помощником Медоваровым, то институту об этом сообщено
не было; видимо, между ними существовала личная договоренность. Во всяком
случае, место их встречи должно находиться недалеко от района, где
намечаются испытания, то есть в северных областях Казахской республики.
Лева тут же взглянул на карту - она висела над столом - и, ослепленно
зажмурившись, схватился за сердце. "Казахская республика расположена на
огромной территории, более двух миллионов семисот тысяч квадратных
километров, - совсем недавно читал он в популярной книжке по географии, -
и занимает площадь..." Ничего себе, площадь в десять, нет, в одиннадцать
раз большую, чем Англия. "Ну хорошо, - рассуждал Лева, изучая карту, -
обратимся к методу исключения. Речь идет только о северных областях. Но
ведь их несколько, и составляют они чуть ли не половину всей территории
республики. Искать потерянный ящик на площади в миллион квадратных
километров - дело абсолютно бесполезное".
Угрюмо посапывая, он беспокойно вертел шеей, наконец повернулся к
Журавлихину.
- Женечка, а что, если нам подождать Афанасия Гавриловича? Поживем в
Новокаменске. Ведь через несколько дней в Москве будет известно... это
самое, где начнутся испытания. Тогда и явимся к Афанасию Гавриловичу,
вроде как вторая "специальная комиссия".
Предложение Левы всем показалось разумным, но оно никак не устраивало
Багрецова. Человек он рабочий, а не только студент, которому государство
предоставило право бездельничать целое лето. Месячный отпуск скоро
кончается, а он еще даже не начинал испытаний "керосинок". Нет, ему
необходимо догнать Медоварова или возвращаться в Москву.
Вадим не мог это высказать вслух. Сидел, разглаживал на коленях шляпу и
думал, что ребята из милости приняли его в свою компанию - как же он
станет им перечить? И главное - разве он вправе не считаться с авторитетом
руководства, то есть Журавлихина, который уже принял решение оставаться в
Новокаменске?
Лева Усиков оказался проницательнее своих друзей. Он догадался, почему
молчит Вадим, и, не желая расставаться с ним, вдруг резко изменил свое
мнение. Он стал убеждать мягкосердечного Женечку ехать вслед за
Медоваровым, а не шлифовать горячие тротуары Новокаменска, где, по
выражению Левы, можно было "окачуриться" от тоски и безделья.
Вряд ли столь проникновенные слова нашли бы отзвук в душе Журавлихина и
тем более Митяя (которому страшно хотелось отоспаться после утомительной
дороги), если бы не радиограмма от Пичуева, принятая в те, самые минуты,
когда Лева пытался убедить друзей немедленно распрощаться с Новокаменском.
Начальник радиоклуба подал Журавлихину бланк, отпечатанный на голубой
шершавой бумаге. Написанные шариковой ручкой, четко выделялись фиолетовые
строки:
новокаменск радиоклуб евгению журавлихину неоднократно принималась
работа альтаира тчк сегодня 18 00 машина приезжала гористой местностью
покрытой редким лесом тчк из случайных разговоров медоварова с шофером
выяснилась возможность передачи нескольких ящиков инструмента распоряжение
палеонтологической экспедиции направляющейся монголию тчк наблюдения
продолжаются тчк сообщите куда телеграфировать ближайшие дни пичуев На
последний вопрос Журавлихин не мог ответить сразу. Надо было изучить карту
и выбрать подходящий маршрут, чтобы где-то догнать Медоварова.
Никто из студентов теперь уже не сомневался в необходимости покинуть
Новокаменск, причем немедленно. Нельзя допустить и мысли о погоне за
экспедицией палеонтологов. "Тем более в Монголии", - как скаламбурил Лева,
хотя после радиограммы ему было не до шуток, так же как и его друзьям.
Посоветовавшись с начальником радиоклуба, который хорошо знал здешние
дороги, Журавлихин принял единственно правильное решение, то есть:
попутными машинами добраться до селения Малые Курнаки, там горной
тропой перевалить через хребет и выйти на шоссе, навстречу Медоварову. Все
данные говорили за то, что он поедет именно этой дорогой, никуда не
сворачивая, так как другие пути вели на юг.
По точным расчетам и начальника радиоклуба, горная тропинка, о которой
он говорил, поможет выиграть время - целые сутки, что и нужно было нашим
путешественникам.
- Езжайте сейчас, - дружески советовал он. - Ночью не жарко. Поймаете
любую машину. Часто идут в Усть-Каменогорск, на рудники, в колхозы.
Дороги здесь бойкие.
Конечно, по мнению Левы Усикова, хорошо бы воспользоваться самолетом, а
не трястись в грузовике. Но мечта его оказалась неосуществимой. Сегодня
Лева провожал Зин-Зин на аэродром. Ей повезло: в Новокаменске приземлился
попутный самолет "ПО-2". Зина в авиации свой человек, ей даже за билет не
надо платить, а ребятам на это надеяться нечего. Да и, кроме того,
попробуй втисни в малютку "ПО-2" три человека. Впрочем, теперь уже четыре,
считая Багрецова. Нельзя путешествовать врозь, вся сила в коллективе.
До Малых Курнаков было далеко, добраться туда сразу не удалось.
Случайная машина оставила ребят в шахтерском поселке и свернула в
сторону. Попробовали поискать другую машину, но, как назло, день был
воскресный, в горы никто не ехал, а, наоборот, все стремились в поселок на
рынок. Колхозники из дальних селений везли сюда продукты, надеясь закупить
кое-что в шахтерских магазинах. Разъезжаться по домам будут лишь к вечеру.
Путешественники наши устали, очень хотелось отдохнуть, но при мысли,
что "Альтаир" может отправиться в Монголию, каждый из них рвался вдогонку
за Медоваровым. Какой там отдых!
Если Багрецов привык путешествовать, затянув ремень потуже, то Митяю
это совсем ни к чему. Дорога дальняя, и силы надо сохранять. Он вызвался
пойти на рынок, чтобы запастись продуктами, но вспомнил, насколько важна
сейчас каждая принятая передача с "Альтаира", и решил остаться у
телевизора. Женя должен был заняться организацией отъезда, собирался пойти
в транспортную контору, а Левке доверять нельзя, опять займется
"инспекторской деятельностью", того и гляди позабудет включить телевизор.
- Придется, Левушка, сбегать на рынок, - распорядился. Журавлихин. - Но
я надеюсь на твое благоразумие.
Лентяй запротестовал: нельзя же пускать козла в огород!
- Ты посмотри на него. Физиономия типичного растратчика. Плакали наши
денежки.
Лева страстно желал, чтобы ему доверили закупку продуктов: хотелось
посмотреть здешний рынок, говорят - красочное зрелище. А главное - сколько
новых людей, разных, интересных! В каждом городке, селении он бегал по
улицам, смотрел афиши, потом заходил в магазины, считая, что таким образом
он может определить, чем и как живут люди, есть ли здесь налицо
удовлетворение их культурных и материальных потребностей.
- Пустите, ребята, - упрашивал он. - Хоть один разочек поверьте, В
смету уложусь точно. Ведь я же привык, у меня мама бухгалтер.
- Опять, Тушканчик, потеряешься, - уже менее настойчиво возражал Митяй.
Багрецов хотел было пойти вместо Левки, но промолчал. Дело щекотливое,
денежное, он и так страдал из-за этого. Впрочем, почему бы не взять роль
сопровождающего?
- Буду при нем милиционером, - сказал Вадим, но, окинув взглядом свой
костюм, пожалел и спросил упавшим голосом: - Доверяете?
- Это еще куда ни шло, - согласился Митяй. - Только смотри за ним в
оба, а лучше держи на поводке. Да чего тут советовать! Головой отвечаешь.
Ладно, Левка, бери рюкзак.
Женя деликатно намекнул: опаздывать, мол, никак нельзя. Вполне
возможно, подвернется машина, и потом - неизвестно еще, что покажет
"Альтаир" в своей очередной пятиминутке.
Вадим ручался за Левку, как за самого себя. Хотелось быть
дисциплинированным и точно выполнить первое задание "начальника поисковой
группы".
Радостно подпрыгивая, как козленок, выпущенный на луг, Левка забегал
вперед, и все его страшно интересовало. Он обратил внимание Вадима на
объявление о лекции "Загадка миров", а потом на афишу гастролирующего
тенора.
- Смотри, Димочка, так в скобках и написано: "Тенор". Чтоб без обмана.
А то подсунут еще баритона, многие девчонки будут недовольны. - И Лева
рассказал, как Афанасий Гаврилович высмеивал их непонятную ограниченность.
- Пошел он на концерт в Колонный зал. Участвовали большие мастера, но
очень разные: известный пианист, чтец, артисты цирка. Афанасий Гаврилович
человек разносторонний, любит слушать, как он говорил, Баха и народную
песню, оперу и оперетту, любит хороших циркачей. После балетной пары вышел
молодой тенор. Голосок у него слабый, исполнение приторное, вульгарное, и,
что совсем неприятно, артист этот не в ладах с дикцией - не выговаривает
чуть ли не половину букв алфавита. И что же ты думаешь, Димочка? Его
вызывали пять раз.
Девчонки визжали, как зарезанные. Он еще ноту тянет, а они уже хлопают.
Прямо смотреть совестно. Ты ведь знаешь, что зал часто показывают по
телевидению. Поглядишь, а девчонки в истерике катаются. Пена на губах.
Смех, да и только. Афанасий Гаврилович сказал, что они еще не научились
отличать истинное искусство от подделки, от сахарина, но уже привыкли до
потери сознания аплодировать тенору, как бы тот скверно ни пел. Артист
думает, что достиг совершенства. Ну, прямо Собинов! Дешевый успех у
девчонок может испортить молодого певца. Но до чего же они смешные!
- Ничего смешного, - отозвался Вадим, стараясь счистить грязь с рукава.
- Просто грустно. Не хочется на концерты ходить. Я знал одну студентку,
всегда визжала в зрительном зале. Поговорил с ней - оказалась обыкновенной
дурой. Голова как пустая колба - смотришь насквозь.
Лева рассмеялся, вспомнив, что примерно так же оценивал Женечка
некоторых особенно рьяных любительниц танцев. Кстати, об этом напомнил ему
и огромный щит у входа во Дворец культуры, мимо которого сейчас проходили.
"ТАНЦЫ!" - кричали зеленые буквы, а над ними числа - "28, 29, 30". Три
дня подряд. По другую сторону входа висел такой же пестрый щит: "КУРСЫ
КРОЙКИ И ШИТЬЯ".
Ничего в этом примечательного не было, кроме того, что подобные щиты с
афишами и объявлениями встречаются слишком часто. Лева мало ездил, для
него все в новинку, а Багрецов где только не побывал, и потому мог бы
привыкнуть к странному увлечению многих клубных работников заполнять все
дни недели танцами, занятиями курсов кройки и шитья, ну и, конечно,
кинофильмами, кстати, далеко не всегда первоклассными.
Но Багрецов не хотел привыкать к этому. Он видел прекрасные клубы,
которые отличались не только мраморными колоннами, но и любящими свое дело
умелыми работниками. Они понимали, что кройка и шитье, даже танцы могут
занимать достойное место в клубном календаре, но не вредно некоторым
девушкам и поразмыслить, почитать иногда, посмотреть спектакль, послушать
хорошую музыку, ту, под которую обычно не танцуют.
Дело, конечно, не легкое, к этому еще многих надо приучать.
Вадим чувствовал в Левке живого, непосредственного человека с хозяйским
отношением к жизни и высказал ему, что самого волновало не раз.
- В прошлом году мы с Бабкиным приехали в один шахтерский городок.
Неподалеку нужно было установить радиометеостанцию. Какие там
замечательные ребята, если б ты видел! Работают как черти. Но отдыхать
совсем не умеют. Я не говорю о передовиках. У них личные библиотеки, они
выписывают журналы, ходят на серьезные концерты, слушают лекции. А сколько
других ребят? Заработки у них высокие, шикарные костюмчики, чуть ли не
лаковые ботинки, а поговоришь с - таким - выясняется, что за год он и
книжки не прочитал. Я уже не говорю о некоторых девицах, среди них есть
дочки потомственных шахтеров. Пройдут по улице, одеты не хуже, чем в
столице, а узнаешь поближе - диву даешься: неужели их чему-то учили?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг