Понятно. Кто еще?.. Гораздый? Ну что ж, пускай Гораздый... Усиков?
Давайте и Усикова.
Надя выписала заявку на пропуск и, положив ее в карман своего белого
халата, остановилась в дверях.
- Вячеслав Акимович, мне почему-то ужасно знакомы эти фамилии. Где-то я
читала...
- Всякое может быть, - Пичуев махнул рукой. - Про всех пишут. Читайте
"Пионерскую правду" - "Как Витя готовился к переэкзаменовке". Слава
по-разному приходит. Конечно, к тем, кто ее жаждет. - Он взглянул на
пустой экран и задумался. - Ну, что же вы стоите? Не заставляйте людей
ждать славы.
Вздохнув, Надя осторожно закрыла за собой дверь.
Глава 2
"АЛЬТАИР"
Оставшись один, Пичуев сдернул очки и с размаху бросился в кресло.
- Слава... Удивительный народ! - бормотал он. - Слава... Странное
понятие... Слава...
Вот и студенты, которые сейчас придут к нему в лабораторию, тоже
мечтают о славе изобретателя. Как объяснить этим желторотым птенцам, что
чаще всего изобретательская слава не выходит за двери лаборатории? Тысячи
талантливых ученых и изобретателей создают новые, еще никем не виданные
аппараты - и ни разу не встречают своего имени в газетах. Да это им и не
нужно... Девушки не посылают им восторженных записок, не провожают глазами
на улицах. Даже если портрет изобретателя появится в "Правде", все равно
капризная слава, о которой мечтают юные честолюбцы, не уживется в скромной
лаборатории. Там ей будет скучно без света рампы и аплодисментов.
Впрочем, какая тут слава? Ведь старый изобретатель-одиночка умер.
Сложность сегодняшних технических задач огромна. Решение их под силу
только мощным коллективам. Вот почему инженер упрямо не признавал даже
самого слова "изобретатель". Что может сегодня изобрести один человек?
Лаборатория может, а просто инженер - ни в коем случае. Допустим, у
него мелькнет какая-нибудь дельная мысль - все равно без советов и
творческой помощи коллектива он не сумеет ее реализовать...
"Ах, эта молодежь! - часто вздыхал тридцатилетний инженер. - Не
понимают они, что изобретатель не певец и не танцор, имя его не красуется
на афишах... Он никогда не может выступать солистом".
- Ну, где же ваши "изобретатели"? - с усмешкой спросил он, увидя Надю в
дверях.
- Сейчас придут. Голубков говорит, что это ребята из радиоинститута.
Один с третьего курса, а двое первокурсники. Поймал меня в коридоре и,
прямо-таки захлебываясь от восторга, расписывал их передатчик, который
они... сделали. - Надя хотела сказать "изобрели", но воздержалась,
вспомнив, что Вячеслав Акимович не признавал этого понятия.
Кто-то осторожно постучал в дверь.
- Войдите, - разрешила Надя, на всякий случай поправляя кокетливый
завиток на лбу.
На пороге показался высокий юноша, робко протягивая пропуск.
- Вы?! - воскликнула Надя, узнав в нем единственного равнодушного
зрителя на стадионе.
- Да, я, - растерянно кивнул он головой, пытаясь как-то осмыслить
происходящее, - Журавлихин Евгений. Слыхали разве? - Он оглянулся назад, в
коридор, где задержались его товарищи.
Но вот пришли и они, стали по обеим сторонам двери, как часовые. Надя
не удостоила их взглядом, с любопытством рассматривая человека, который
так загадочно вел себя на стадионе.
- Не удивляйтесь, - она приподнялась на носки и весело прищелкнула
каблучками, - я вас узнала сразу.
- Простите... У меня, наверное... зрительная память... - Студент
вежливо склонился, искоса поглядывая на недовольное лицо Пичуева.
Нетерпеливо постукивая карандашом, Пичуев ждал, когда кончатся их
личные воспоминания. Тоже нашли время! Он равнодушно разглядывал
студентов. По первому впечатлению они казались ему малоинтересными. Во
всяком случае вряд ли кто-нибудь из них мог бы осчастливить человечество
гениальной идеей.
"Взять бы того же Надиного знакомого. - Инженер по привычке, как на
экзамене, изучал студента. - Интересно - что у него за душой? Похож на
отличника. Знающий. Зубрежкой, наверное, берет". Он почему-то был убежден,
что Журавлихин принадлежит к той категории студентов, которые никогда не
бывают искренне увлечены наукой. Она представляется им огромным
нумерованным вопросником. На все эти вопросы надо дать точные ответы, а
больше ничего от студента и не требуется.
Журавлихин говорил тихим, еле слышным голосом, что тоже не нравилось
Пичуеву, Одет подчеркнуто скромно. Все у него гладко - аккуратно
завязанный галстучек, прилизанные волосы. "Да и мысли, видно, такие же
прилизанные", - решил Вячеслав Акимович, чувствуя непонятное раздражение
против ни в чем не повинного студента.
Его товарищи по очереди представлялись инженеру.
До боли крепким рукопожатием приветствовал его Дмитрий Гораздый. Он
упрямо наклонил большую голову с шевелюрой в мелких, будто проволочных,
колечках. Друзья его звали ласково - Митяй.
Худенький, казавшийся много моложе своих восемнадцати лет, Лева Усиков,
называя свою фамилию, робко дотронулся до ладони инженера, будто боялся
обжечься. Он смущался своего костюма: пестрая ковбойка и тапочки вряд ли
уместны в строгой обстановке лаборатории. К тому же Надя при первом
знакомстве поставила его в неловкое положение.
- Вячеслав Акимович, неужели не узнали? Он больше всех болел за
"Спартака". Я как увидела его здесь живого, мне смешно стало ужасно.
- Не сомневаюсь, - сухо заметил Пичуев.
Надя не могла понять сразу, что он хотел этим сказать. То ли парень
смешной? То ли она чересчур смешлива?.. Вечно вот так...
Журавлихин посмотрел на нее сочувственно, затем рассеянно поправил
галстук и сдержанно начал объяснять, каким образом он и его товарищи
попали в лабораторию:
- На стадионе заметили новую телекамеру, поинтересовались... Товарищ
Голубков потом рассказал про нее... Решили вас попросить посмотреть
передачу с нашего любительского аппарата. Хотелось бы на большом экране.
Пичуев снял очки и, небрежно покачивая их у самого пола, спросил:
- Вы передаете в цвете?
- Нет, что вы! Обыкновенно! - испуганно ответил Усиков, будто его, Женю
и Митяя заподозрили в хвастовстве.
Такого аппарата они бы никогда не смогли сделать. Шутка сказать:
любительский телепередатчик цветного изображения!
- Тогда я советую обратиться в радиоклуб, - сдерживая зевок, сказал
инженер.
Все это его мало интересовало. Конечно, построить телепередатчик не
легко, но уже давно работают малые телецентры, созданные радиолюбителями.
Почему бы подобную аппаратуру не сумели сделать и студенты радиоинститута,
хотя бы для практики? В этом нет ничего особенного.
Журавлихин неловко переминался с ноги на ногу. Он хотел было протянуть
начальнику лаборатории пропуск для отметки, но в это время Женю выручил
Митяй Гораздый. Он выглянул из-за его спины и, машинально погладив жесткую
шевелюру, заявил:
- Небольшое уточнение, товарищ Пичуев. Не сказано самого главного.
Телевизионный передатчик, который мы сделали в нашем студенческом
научном обществе... не совсем, так сказать... нормальный.
- Возможно, - согласился инженер, пряча улыбку. - В чем же проявляется
его ненормальность?
- Он работает только пять минут.
- Надя, слышите? Как просто решается задача! А мы тут бьемся, чтобы
проекционные трубки работали целый год... Ну, рассказывайте! - Пичуев
повернулся к студенту. - Что же вы остановились?
Гораздый оглянулся на своего старшего товарища. Стоит ли рассказывать?
Он не чувствовал здесь привычной ему доброжелательности. В словах
инженера скрывалась явная насмешка. Однако Митяй не имел права обижаться.
- Я вроде как не закончил свою мысль, - медленно, но уже более уверенно
продолжал он. - Аппарат работает пять минут ежечасно, причем включается и
выключается автоматически. Вместе с другими студентами мы построили его
для биологов.
- Вот этого уж я никак не понимаю, - Вячеслав Акимович быстро надел
очки и уставился на Гораздого. - Да вы садитесь.
На правах хозяйки Надя пододвинула гостям стулья и сама примостилась
рядом. Она была рада, что ее начальник заинтересовался "телепередатчиком
для биологов". О таких вещах она никогда не слыхала, причем досадовала на
высокого парня. Такой приятный, даже интересный, и лицо у него умное, а
вот о передатчике не смог сказать ничего путного.
- Женечка, позволь, тетерь я расскажу? - попросил разрешения Усиков,
нетерпеливо ерзая на стуле.
Журавлихин молча кивнул головой.
- Через двадцать минут включится наш передатчик, - начал Лева,
захлебываясь от волнения, видимо опасаясь, что его сию минуту прервут и он
так и не уговорит инженера-скептика посмотреть, как работает их аппарат. -
Мы его поставили недалеко отсюда, в одной из учебных лабораторий
биологического института. У нас с этими самыми биологами, как говорится,
творческая дружба. Сделали для них передвижной телепередатчик. Правда, он
получился... это самое... довольно тяжелым, но Митяй... то есть Гораздый,
- поправился он, - поднимает его один.
Питается он - я говорю о передатчике, конечно, - от аккумуляторов и
преобразователя, потому такой и тяжелый. Достали самую чувствительную
трубку, разработали схему, Митяй занимался ультракоротковолновым
генератором. В общем, каждый понемножку что-нибудь придумывал...
- Ну, а вы сами что "изобрели"? - с улыбкой спросил инженер.
- Да я так, по мелочи. Автоматика. Переделывал часы с годовым заводом,
контакты к ним пристраивал. Потом... это самое... художественное
оформление - отделка, покраска...
Усиков опустил глаза на тюбетейку. Он все время вертел ее в руках.
Надя, а затем и Пичуев увидели, что тюбетейка раскрашена, расписана
золотом по ткани, а не вышита, как обычно. Заметив этот в данном случае
неуместный интерес к его художественному творчеству, Лева смял тюбетейку и
сунул ее в карман. Речь идет о технике, а не о дамском рукоделии.
- Вот я... это самое... и говорю, - продолжал он уже более уверенно. -
Все придумывали. А главное руководство - Женечкино... Журавлихина, Это его
основная идея. Он сконструировал все вместе...
Женя спокойно поправил чересчур увлекающегося друга:
- Неправда! Руководила конструкторская пятерка. А вообще, все вопросы
решались коллективно.
Вячеслав Акимович одобрительно кашлянул. Пожалуй, этот парень не совсем
похож на зубрилу. Надя косила глаза в сторону начальника, наблюдала за ним
и таяла от удовольствия. Кто-кто, а она никогда не ошибется в человеке! С
первого взгляда, еще на экране, ее заинтересовал Журавлихин.
А сейчас им интересуется сам Вячеслав Акимович.
- Так вот, когда биологи... то есть я говорю о студентах-биологах, -
быстро жестикулируя, рассказывал Лева Усиков, - увидели наш "Альтаир"...
- Какой "Альтаир"? - удивилась Надя.
- А мы разве не говорили? - рассеянно спросил Журавлихин, потом
извинился и пояснил: - Так мы назвали телепередатчик. Видите ли, в нашем
научном обществе разрабатывается целая серия приборов. Сначала мы их
нумеровали, но это оказалось неудобным - номера не запоминались. Тогда
Усиков предложил присвоить нашим конструкциям и исследовательским работам
названия звезд. Коротко, и запомнить легко...
- Романтично, - подсказал Вячеслав Акимович. - Но вы здесь не
оригинальны. В исследовательских институтах часто прибегают к этой
системе. Правда, я не слыхал насчет аппаратов, названных звездами первой
величины. Видно, скромничают авторы.
Инженер выжидательно посмотрел на Усикова, но тот молчал. Конечно, это
шутка - насчет скромности. А все же не вредно было выбрать звездочку
помельче. Оставалось единственное утешение, что "Альтаир" из звезд первой
величины не самая яркая, но для него и друзей самая счастливая. И Лева,
успокоившись, торопливо продолжал:
- Зачем же биологам понадобился "Альтаир"? Рассуждали они так. А что,
если его использовать для наблюдения за животным миром? Ну, скажем,
поставить аппарат где-нибудь на недоступной скале, возле орлиного гнезда,
и видеть все, что там делается. Никакие дожди, ветры наблюдателю не
страшны.
Это самое (Лева никак не мог отвыкнуть от повторения "этого самого")...
он сидит себе внизу, в теплой комнате, и видны ему какие-нибудь птенцы
самым крупным планом, будто примостился он совсем рядом... Интересные
кадры биолог может фотографировать прямо с экрана или даже снимать на
кинопленку... Но тут стал вопрос о питании "Альтаира". Если он будет
включен постоянно, то аккумуляторы необходимо заряжать каждые сутки.
Бились мы, бились, и вдруг Гораздый предлагает применить часовой
автомат - пусть "Альтаир" включается каждый час на пять минут. С этим в
конце концов согласились и биологи, говорят, что в ряде случаев и пяти
минут достаточно.
- А не маловато? - спросил Пичуев.
- Но ведь можно включать не только на пять минут, а и на десять.
"Альтаир" может работать через каждые полчаса, через три часа, раз в
сутки. Все зависит от желания наблюдателя. При пяти минутах передатчик
будет работать... работать... В общем, позабыл... Митяй, дай линейку.
Гораздый поморщился от этой фамильярности в присутствии незнакомой
девушки и, вытащив из кармана счетную линейку, передал ее товарищу.
- Спасибо, - поблагодарил Лева, быстро передвинул на линейке рамку и
движок и тут же сообщил: - "Альтаир" автоматически будет действовать...
Это самое... примерно двадцать суток. За это время к нему можно и не
подходить, чтобы не пугать животных, птиц или даже рыб...
- Хотите аппарат опустить на дно? - заинтересовался инженер.
- Да. Но пока еще только спорим, - Лева украдкой взглянул на Митяя. -
Студенты-биологи, которые выбрали себе рыбью специальность... простите,
пожалуйста, так между собой мы называем ихтиологию... вот они настаивают,
чтобы мы взяли "Альтаир" и в составе их экспедиции ехали на море. Я,
например, считаю, что так и нужно сделать... Представьте себе, - закрыв
глаза от восторга, Лева рисовал радужные перспективы, - "Альтаир" лежит на
дне солнечной бухты. Перед объективом плавают какие-нибудь розовые медузы,
ползают раки-отшельники, резвятся морские коньки, камбала демонстрирует
ихтиологам свой необыкновенный профиль с обоими глазами. Или, скажем, с
борта корабля мы опустим "Альтаир" на тросе, потом поплывем над
развалинами старинной крепости. Кто знает, не откроет ли наш аппарат новый
исторический город? Или просто не поможет ли он в поисках затонувших
кораблей?
- Вот это другое дело, ближе к реальности, - заметил Пичуев, подходя к
столу и отыскивая под газетами трубку. - Лучше займитесь техникой.
- Спасибо, что поддержали, - обрадовался Усиков, и его быстрые, живые
глаза заискрились. - А Митяй смотрит однобоко. Хочет ехать с другой
группой студентов. Те собираются исследовать... это самое... ну, как его?
Каспийские джунгли. Говорят, что там особенно богатый животный мир -
фламинго, кажется, нутрия... Клянутся, что им необходим "Альтаир" и...
- Кстати, он начнет работать через семь минут, - перебил его Журавлихин.
До этого он молчал, не вмешивался. Пусть рассказывает Усиков, у него
получается красочно. Но минуты истекают, пора закругляться.
- Надя, включите другой телевизор, черно-белый, - сказал Пичуев,
зажигая трубку и снова усаживаясь в кресло.
Предполагая, что "Альтаир" сейчас лежит на дне аквариума у ихтиологов,
инженер пошутил, что, пока не сделан аппарат для передачи в цвете,
придется наблюдать рака-отшельника серым, и попросил Журавлихина сообщить
Наде, на какую волну должен быть настроен телевизор.
Женя задумчиво пошел вслед за лаборанткой. Впервые он увидит передачу с
"Альтаира" на большом экране.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг