не хватит, чтобы изучить все науки, - сказал Бабкин. - Вырастет у тебя
длинная седая борода, вот такая: а ты еще многого не будешь знать: Но для
тебя самое главное - би-о-ло-гия.
Бабкин, передразнивая пастушка, значительно поднял вверх палец и произнес
это слово раздельно, по слогам.
- А если я еще хочу все про машины знать? - упрямо заявил Сергей, сдвинув
брови. - Может, я хочу смотреть за тракторами, что без людей пашут? Вот на
этом поле, - широко развел он руки, - сразу идут пять машин, тянутся за ними
провода. И только один человек, понимаешь - один, - подчеркнул он, - сидит
здесь вроде как караульщик на вышке и в подзорную трубку смотрит, чтобы
борозды были ровные. Вдруг неладно у второй машины дело идет!..
Сергей увлекся. Глаза его блестели, лучились какой-то внутренней радостью.
Ему, по-видимому, уже казалось, что выдуманный Кузьмой трактор распахивает
перед ним поле и он, пастушок Тетеркин, управляет этими чудесными машинами.
- Подхожу это я прямо к щиту, - восторженно продолжал он, - там под вторым
номером красная лампочка зажглась. Гляди, мол, непорядок! Разом поворачиваю
ручку, конечно, подрегулирую маленько, как полагается. Опять порядок! Я вот
как на зоотехника выучусь, тогда попрошу Ольгу поговорить за меня. На
механика стану учиться или на летчика. Геликоптером управлять. У нас в ОКБ
всякие мастера нужны.
- ОКБ? - переспросил техник, вспомнив, как Вадим говорил ему об этом
шифре. - Что же это такое?
Сергей вздохнул. Все, что нужно и не нужно, рассказал он московскому
парню. Ну, да теперь все равно!
- А вы никому не скажете? - на всякий случай спросил он.
- Скажу, - чистосердечно признался Тимофей, - но только своему товарищу, с
кем я сюда приехал.
Младший Тетеркин колебался.
- Ну, а как он?.. - начал было Сергей, но Бабкин перебил его:
- Можешь положиться, как и на меня.
- Так вот: - продолжал пастушок. - "ОКБ" - это Особая Комсомольская
Бригада. Мы все работаем, кто где, в разных бригадах, а после работы
собираемся вместе.
- Кого же туда принимают, в эту вашу особую бригаду?
- Кто чего-нибудь новое придумал для колхоза. Самых что ни на есть
передовых комсомольцев. Кто по-новому работает, урожаи большие получает.
Или, скажем, наши ребята реку ищут, бурением занимаются, или, как я: -
Сергей смущенно улыбнулся, - пастух с радиостанцией. Никитку, моего
помощника, тоже когда-нибудь примут в нашу бригаду. Геология, тоже очень
стоящая наука, ему очень по нраву. Сейчас вместе с ребятами ищет какую-то
специальную глину для черепичного завода:
- В нашем колхозе все учатся на курсах, - несколько помедлив, продолжал
Сергей. - Оттуда желающие ребята к нам в особую бригаду прямым ходом идут. У
нас так заведено: если чего придумать надо на поле для повышения урожая или
быстрой уборки, бригадиры сразу обращаются в ОКБ. Вместе с ними мы все дела
решаем. Последний раз собирались у Ольги в теплице, обсуждали, как быть с
машиной для очистки семян кок-сагыза. Антошечкина докладывала. Решили вроде
как конкурс объявить. Уже три предложения есть! - гордо заявил Сергей.
- Здорово! Есть чему поучиться, - искренне сознался Бабкин. - Но зачем вы
такой туман напустили? Тайна! Работа по ночам. Все от всех скрывается:
- Днем некогда, - возразил пастушок. - Иной раз и ночью дела находятся. А
что скрываемся мы, так это не ото всех. Анна Егоровна знает, Никифор
Карпович. Все коммунисты помогают нам. Бригадиры - наши первые заказчики.
Ну: а другие колхозники потом узнают. Ведь это пока опыты, чего ж бестолку
звонить?.. К тому же хочется своему колхозу вроде как подарок преподнести,
ну, скажем, реку. Если о ней все прознают раньше, до чего ж обидно будет,
коли мы не найдем ее: Так что лучше молчать пока.
Сергей привстал и с тревогой посмотрел на пашню. Там по свежей борозде
шагал его старший брат.
- Идите, - прошептал пастушок. - Сначала спрячьтесь за машину, потом уж
выходите на дорогу.
Бабкин молча скользнул вниз и спросил:
- А Кузьма тоже в ОКБ?
- Нет, он один. Да прячьтесь скорее! - уже обеспокоенно прошептал
пастушок.
Тимофей недовольно обошел трактор и под его прикрытием выбрался на дорогу.
Второй раз за сегодняшний день ему приходится прятаться! Пора покончить с
этой несправедливостью!
Через несколько минут техник оглянулся. Трактор уже темнел маленьким
подвижным квадратиком на другом конце поля.
Бабкин приблизился к молодым деревцам. Вдоль этой защитной полосы можно
было дойти до самого холма.
Тонкая железная проволока, подвешенная на кольях, служила как бы
заграждением. Она тянулась вдоль линии саженцев. Техник вспомнил корову,
которая дошла до этой проволоки, и улыбнулся наивности ребят из ОКБ.
"Вряд ли эта проволочка может служить надежной защитой от скота, - подумал
он. - Уж очень тонка, наверное, миллиметровая".
Он хотел проверить ее толщину. Дотронулся и тут же получил чувствительный
электрический толчок. Техник в испуге отдернул руку, затем рассмеялся. "Так
вот почему опытная корова повернула обратно. Не раз ей пришлось касаться
этой проволочки".
Осматривая электрическую изгородь, Тимофей нашел возле одного из столбиков
изолированный провод. Он уходил в землю.
Приподняв кусок дерна, Бабкин обнаружил глиняный горшок с крышкой. Открыв
его, он увидел сухие батарейки и маленькую бобину. Тихо, комариным писком,
жужжал зуммер. Здесь, в этом горшке, вырабатывался ток высокого напряжения,
безопасный, но чувствительный для всех.
Несомненно, Бабкин заинтересовался этим простеньким приспособлением для
защиты посадок. Оказывается, здесь же, у столбика, находился и выключатель.
Вероятно, ночью в изгородь тока не подавалось.
На внутренней стороне герметической крышки была прикреплена записка:
"Батарея сменена 24/VII. С. Тетеркин".
"Ну и лобастый! - с радостным удивлением подумал о нем Тимофей. - Хоть и
не все науки он "превзошел", но догадался, как использовать павловскую науку
об условном рефлексе".
:Уже было совсем темно, когда Бабкин вернулся в деревню. Сегодняшний день
как бы подводил итоги. Все стало абсолютно ясным. Уже никаких чудес не
осталось в Девичьей поляне. Разгаданы тайны: исчезающей Ольги, трактора без
человека и непонятных букв ОКБ.
Димка будет обескуражен и даже разочарован. Такая простая разгадка! А
сколько до этого было волнений, нелепых ошибок и чудачеств!
Теперь все стало гораздо сложнее. Московские комсомольцы уже не могут
остаться в стороне.
Невольно, может быть только из-за любопытства, они стали активными
участниками событий, происходящих в Девичьей поляне.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЗВЕЗДА НАД ХОЛМОМ
Мало
быть
восемнадцати лет.
Молодые -
это те,
кто бойцовым
рядам поределым
скажет
именем
всех детей:
"Мы
земную жизнь переделаем!"
В. Маяковский
ГЛАВА 1
ВЕЧЕРОМ У ВАСЮТИНА
:быть коммунистом
значит - дерзать,
думать,
хотеть,
сметь.
В. Маяковский
Вечер теплый и тихий опустился за окном. Томительный знойный день еще
напоминал о себе запахом горячей краски на подоконнике, отблеском заката в
стекле, поникшими цветами на клумбе под окном.
Люди возвращались с полей. Где-то неподалеку у колодца скрипел журавль,
звенели ведрами хозяйки. В окно тянуло дымком кизяка. Готовился ужин.
На соседнем дворе девушки обливались водой, визжали от удовольствия и
шаловливо шлепали друг друга. Чистые и умытые, в самых своих любимых
платьях, они пойдут сегодня в "Летний театр" смотреть сцены из "Бориса
Годунова". Стеша, наверное, уже примеряет пышное атласное платье гордой
Марины.
Никифор Карпович сидел у окна, прислушиваясь к веселым голосам.
Пусто у него в комнате, и, казалось, совсем было пусто в душе, когда по
окончании войны он приехал домой, в Девичью поляну. Жизнь Васютина
складывалась прочно, по кирпичикам, связывалась, как цементом, уверенностью
в нерушимости своего счастья. Счастья как будто достаточно: искреннее
уважение в колхозе, орден за труды, новый дом и хозяйка в этом доме.
Война. Разрушилось простое человеческое счастье Васютина. Он оставил
Девичью поляну и вскоре стал командовать ротой, защищая счастье уже всего
человечества. В землянке где-то недалеко от Миллерова он стал коммунистом.
Так подсказало ему сердце.
Грозовой бурей прогремела война. В маленьком селении около Вены Васютин
сдал автомат, получил выписку из приказа о демобилизации и возвратился в
свой колхоз.
Бурьян и пырей выросли на пожарище. Одиноко торчали закопченные трубы.
Кое-где уже светлели новые дома. Старые хозяева вернулись на родину.
Вернулись не все, - суровым ветром разметало людей по стране. Кое-кто
остался в цехах уральских заводов, в шахтах Донбасса, в маленьком городке
Казахстана.
Именно в этом самом городке, названия которого не хочет вспоминать
Васютин, нашла свое немудрое счастье жена его - бывший счетовод колхоза. Она
честно написала ему об этом. Просила не тужить, если может - простить.
Обратно в Девичью поляну она не вернется.
Новый васютинский дом, выстроенный перед самой войной, не сгорел.
Никифор Карпович не мог возвратиться в него. Ему бы все время казалось,
что ходит по комнатам неслышными шагами хозяйка, стучит ухватом в печи,
гремит тарелками:
Васютин отдал свой дом под агролабораторию. Теперь здесь новая хозяйка,
Ольга Шульгина. Она все переделала на свой лад. И теперь уже ничто не
напоминало Никифору Карповичу, что в этом доме когда-то он жил.
Пришел Васютин в райком партии. "Коммунистов в районе мало. Все разрушено.
Придется тебе, Никифор Карпович, помочь нам", - сказал ему секретарь. Стал
Васютин инструктором райкома. Из машины неделями не вылезал. Нужно было все
видеть, везде успеть. Однако основное дело было в колхозе "Путь к
коммунизму", - он больше всех пострадал. Райком предложил новому инструктору
пока не переезжать в город, а быть поближе к этой разоренной деревне. Вместе
с Анной Егоровной, тогда еще единственным коммунистом колхоза, и всеми
колхозниками Васютин принялся за работу в Девичьей поляне.
Он понимал, что восстановление колхоза "Путь к коммунизму" за такой
короткий срок, как два года, намеченный по плану, невозможно, если не
привлечь по-настоящему творческие силы всех колхозников. Он знал, что стоит
только как следует этим заняться, и все, даже самые трудные вопросы будут
решены.
Из упорной борьбы за урожай родилась ОКБ - группа инициативных
ребят-комсомольцев.
Васютина вначале несколько смущали выдумки Ольги и ее товарищей.
Таинственная пещера, тропический сад в ней, актинидия и лимоны, десятки
опытных делянок на полях. Вся эта романтика поисков, окруженная тайной,
казалось бы, совсем не предусмотрена инструкцией по работе среди молодежи.
Однако Васютин считал, что она помогает процветанию колхоза. Комсомольцы
прекрасно работали на полях. Они знали, что материальное благосостояние их
колхоза не только даст им возможность купить еще больше ламп для подземной
оранжереи, приобрести новые буры, моторы, насосы, построить мощную
электростанцию, самим сделать озеро. Они мечтали о большем: в два года
вырастить тополя для защитных полос, пустить воду на поля, изменить климат
района. Да мало ли о чем мечтали молодые хозяева колхоза "Путь к
коммунизму"! Они знали, что все эти дела - маленькая частица великого
сталинского плана переделки природы.
Все свое свободное время, все желания Васютин отдал комсомольцам. Некогда
было вспоминать о хозяйке, оставшейся в Казахстане, да и не нужно. Совсем
редко на мгновение промелькнет перед глазами печальное, с оспинками на лбу,
когда-то дорогое лицо и сразу растает, как в тумане. И вот снова из глубины
сознания выплывает знакомая до мельчайших подробностей картина родной
деревни, какой ее представляет Васютин через несколько лет. Он видит Девичью
поляну ясно и отчетливо, как на "генеральном плане реконструкции". Здесь
будет новый агрогород. Наверное, к тому времени он станет иначе называться -
уже не Девичьей поляной.
Обо всем этом думал сейчас Васютин, стоя возле окна своей маленькой
комнатки.
К самому краю деревни прилепилась маленькая хата. Жила в ней глухая
старуха, и вот уже скоро пройдет два года, как поселился у нее тихий жилец -
Никифор Карпович. В деревне строились новые дома, и ему не раз предлагали
переехать, но Васютин отказывался: то дом нужен для читальни, то для большой
семьи. Ничего, успеется: Дома он все равно не сидит.
Уже совсем стемнело. В стеклах рамы давно погас закат, а Васютин все еще
стоял у окна.
Мимо изгороди палисадника медленно проплыла чья-то тень. Звякнула щеколда
калитки. Невысокий человек в светлой кепке нерешительно остановился возле
крыльца.
- Кто там? - окликнул Васютин.
- Это я. Бабкин. Думал, вас дома нет, - темно.
- Свет пока еще не дали, - отозвался Никифор Карпович, высовываясь из
окна. - А с лампой возиться не хочется. Не споткнитесь там, в сенях.
Бабкин вошел в комнату. Фигура Васютина четко вырисовывалась на синем фоне
окна.
- Хозяйку там мою не встретили? - спросил Никифор Карпович, поворачиваясь
к гостю. - Ничего не слышит. Выписал ей из Москвы карманный усилитель для
глухих, а она его боится: Приучать еще долго придется. Ну, да что с нее
взять? Некоторым людям и помоложе моей хозяйки все сначала кажется либо
страшным, либо ненужным. Обойдемся, мол:
Васютин встал и широко расправил плечи, так что хрустнули кости.
- Ох, и не люблю я этого равнодушного спокойствия! - со скрытым
раздражением проговорил он. - Есть у нас еще такие, с позволения сказать,
колхознички, на всю жизнь готовы остаться глухими, глухими ко всему, только
бы их на большие дела не тянули, зовешь их, зовешь - не слышат, только
ухмыляются. "Зачем нам все это? Обойдемся:" А слово-то какое мерзкое -
"обойдемся"! - Васютин зашагал по комнате. - Сегодня опять услышал это слово
от одного нашего уважаемого бородача. Хозяин он умелый, на усадьбу его
посмотрите - чего там только нет! Трудодней у него порядочно, ничего не
скажешь. Значит, и колхозник он неплохой. А вот когда сегодня зашел разговор
об орошении, тут он и сказал: "Обходились пока, и сейчас обойдемся". Хорошо,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг