Ну, это ущерб небольшой: флюгера у меня были запасные, а завтрак-то
все-таки спасли, как ни говорите. И жирафу, если разобраться, не так уж
обидно. Конечно, мы его, так сказать, в шею вытолкали, как непрошенного
гостя, но все-таки не голодным ушел. Они там привыкли в пустыне - камни и
те с голодухи гложут, так что флюгер для него тоже, знаете, не так себе, а
в некотором роде деликатес.
Да. Обсудили и этот поучительный случай, позавтракали с отменным
аппетитом и пошли дальше.
К ночи прошли Суэц, тут заштилели и простояли около двух суток. Да
оно, знаете, и кстати. Отдохнули, поправили паруса, рангоут, обтянули
такелаж, генеральную уборочку произвели, и утром потянул ветерок. Мы
подняли паруса и вышли в Красное море.
Сначала спокойно шли правым бакштагом, а потом ветерок стал крепчать,
и нас здорово потрепало. Налетел самум из Сахары. Жарко, как в бане,
духота страшная, зыбь, и Фукс, знаете, не выдержал, укачался. Он сначала
крепился, не показывал виду, потом сразу как-то сдал. Даже до койки не
дополз, улегся тут же на палубе, на ящике с провизией, стонет,
обмахивается страусовым пером. Жалко парня, однако ничем не поможешь.
Морская болезнь - безопасный, но неизлечимый недуг.
А в остальном все в порядке. Этот самум даже на руку нам: гонит
"Беду" полным ходом. Идем хорошо. Так и меряем милю за милей. Я посмотрел,
проложил курс, оставил Лома в руле, а сам пошел вздремнуть в каюту. При
моей комплекции в этих широтах лучше нести ночную вахту, а Лом, он и днем
постоит, не растает. Да.
Ну, а к ночи жара несколько спала, мой старший помощник Лом
отправился спать в каюту, а я встал в руль, веду судно.
Ночь в тех местах красива до чрезвычайности: вверху луна качается,
как фонарь на цепочке; море горит голубым, таинственным светом. Как в
сказке. Постоишь часок-другой, и полезет в голову всякая чертовщина:
разные там ковры-самолеты, драконы, привидения. Я это размечтался, вдруг
слышу - Фукс невнятно бормочет что-то. Прислушался... Ого, тут, похоже, не
морской болезнью, тут тропической лихорадкой пахнет! Слышу - бредит
бедняга, шепчет:
- Христофор Бонифатьевич, крокодил... Еще крокодил...
Ну, я закрепил руль, спустился в каюту, отпер аптечку, достал порцию
хины, выхожу, а Фукс не унимается:
- Двадцать семь крокодилов, двадцать восемь крокодилов, тридцать
крокодилов...
- Полно, Фукс, будет вам крокодилов считать! Сглотнитека лучше, -
говорю я.
И только шагнул, мне под ногу подвернулась какая-то гадина. Я
попятился, поскользнулся, упал, хину рассыпал. Тут кто-то меня за палец -
цап! Ну, знаете, тут и я испугался, закричал. На крик выскочил Лом и
только ступил на палубу - слышу: тоже кричит.
А Фукс, как часы, считает:
- Сорок пять крокодилов... Пятьдесят крокодилов...
Тут есть от чего прийти в панику. Но я взял себя в руки, вскочил,
чиркнул спичкой - и, поверите ли, вижу: действительно, полна палуба
крокодилов. Крокодильчики мелкие, новорожденные и безопасные по существу,
но все-таки, знаете, неприятные животные. С ними я уже не стал
церемониться, взял швабру и давай прямо за борт, в родную стихию.
А когда палуба несколько очистилась, я поинтересовался, откуда же это
нашествие. И вижу - лезут из щели, из ящика. Ну, тогда я все понял: нам в
той деревне по ошибке или с умыслом вместо страусовых яиц отгрузили
крокодильи. А тут жара, да еще Фукс сверху улегся, высидел, вот они и
полезли.
Установив причину чрезвычайного происшествия, я без труда избавился и
от его последствий. Не стал даже ящик распаковывать. Провел просто доску
от той щели за борт - вроде мостика, и они полным ходом, как по конвейеру,
один за одним так и лезли до самого Адена. А после уж, в Адене, вскрыли
ящик, глядим - одни скорлупки остались... Да-с.
Устранив крокодилов и водворив порядок на судне, я несколько
успокоился. Но ненадолго: судьба готовила мне новые испытания.
Мы шли вдоль берегов Эритреи. Лом спал в каюте. Фукс - на палубе.
Ураган стих, все предвещало спокойствие. Вдруг перед самым рассветом слышу
где-то в море раздирающий душу крик.
- Все наверх! Человек за бортом! - крикнул я. - Руль на борт, поворот
оверштаг!
Экипаж мгновенно принимает необходимые меры: полетели в море
спасательные средства - круги, шары, концы... и вот поднимают на борт
потерпевшего.
Гляжу - унтер-офицер в мокром виде. Внешностью не блещет, однако
отряхнулся, прокашлялся и взял под козырек:
- Сержант итальянской армии Джулико Бандитто к вашим услугам.
- Да какие уж тут услуги! - говорю я. - Скажите, дорогой мой,
спасибо, что так обошлось, да расскажите, как вы сюда попали и что мне с
вами делать?
- Прогуливаясь в нетрезвом виде, сдут ветром в море. Прошу вас,
капитан, высадить меня в любом месте на итальянском берегу.
- Э, батенька, - говорю я, - далеконько же вас занесло! Италия-то вон
где...
- Италия везде, - перебил сержант. - И здесь, - показывает направо, -
Италия, и здесь, - показывает налево, - Италия... Весь мир - Италия!
Ну, я спорить не стал. Думаю: "Хмель-то у него еще не прошел, так
чего с пьяным разговаривать?"
Опять же пришлось принять во внимание, что в те годы такие вот
молодчики в Италии взяли верх над народом и весь мир собирались к рукам
прибрать. И невдомек было этим жуликам и бандитам, что их главный бандит
до того высоко сапоги занесет, что так, вверх сапогами, его и повесят...
Ну, а тогда ходил он еще вверх головой и чужую землю топтал. Да-с.
В общем, я возражать не стал. Думаю: "Разделаюсь поскорее с таким
гостем, и то хорошо".
- Ладно, - говорю, - Италия так Италия. Куда вас поточнее-то? Сюда
или туда?
- А вон, - говорит, - туда, к тем скалам, прошу вас.
Ну, я, ничего не подозревая, причаливаю к скалистому берегу, подаю
сходню. Тут мой сержант опять берет под козырек:
- Благодарю вас, господин капитан. А теперь потрудитесь сойти с
судна.
- Полноте, батенька, некогда мне, да и не к чему. Идите уж...
- Ах так? - говорит он, достает свисток, и вдруг, понимаете, из-за
скал налетает рота головорезов. Щелк-щелк! - и, гляжу, весь мой экипаж в
наручниках, и я в том числе.
Подхватили нас под микитки и повели по сильно пересеченной местности.
Кругом скалы, горы, бесплодная почва... Ну, привели в лагерь, доложили. Мы
стоим, ждем.
Наконец выходит полковник с тарелкой в руках; стоит, уплетает
макароны.
- Ага, - говорит, - вторглись на итальянскую территорию. Все ясно:
судно конфисковать, людей поставить на полевые работы, о дальнейшем
запросить Рим.
Ну, и погнали нас на работу. За день мы намучились, проголодались.
Хорошо еще. Фукс запустил руку в торбу к мулу, извлек горсть овса - только
и поели.
А к ночи приходит сержант Джулико. Пожалел все-таки, отблагодарил за
спасение: принес тарелку макарон из своего пайка.
Неприятно принимать такие подачки, но голод, как говорится, не тетка.
Я разделил макароны по-братски, отведал. Лом - тот отсутствием аппетита
никогда не страдал - набросился, а Фукс, смотрю, чванится: понюхал и нос
воротит.
- Разве это макароны? - говорит он. - Это же скверная подделка. Ай,
господин сержант, у вас здесь такой благодатный климат, а вы всякую дрянь
едите и кукурузу сеете! Да здесь можно такую макаронную плантацию
развести, что на всю Италию хватит! Вы доложите полковнику: я, если
угодно, сделаю опытную посадочку. У меня и рассада есть - на судне
осталась.
Я глаза вытаращил: до чего же врет парень! А Джулико этот уши
развесил и действительно побежал докладывать. И что бы вы думали: отдали
нас в распоряжение Фукса, отвели ему участок, принесли с "Беды" макароны,
кругом поставили караул. Сам полковник пришел.
- Сажайте, - говорит, - но смотрите: обманете - шкуру спущу!
Я вижу - этот действительно спустит, ну и решил предостеречь Фукса.
- Бросьте вы это дело, - шепчу я, - ведь ничего не выйдет, кроме
неприятностей...
А он только рукой махнул:
- Будьте покойны, Христофор Бонифатьевич. Только тихо!
И вот, понимаете, раскопали мы не торопясь грядки. Фукс на виду у
всех наломал макароны, посадил, поливает.
И представьте, через три дня взошли! Сперва этакие, знаете ли,
зеленые росточки, потом листочки...
Фукс ходит, окучивает, рассказывает итальянцам:
- Это вам не какая-нибудь дешевая подделка, это натуральный продукт!
Вот вырастут повыше, станут в рост человека, тогда вы их косите, листья
обламываете на корм скоту, а стебли бросаете прямо в кастрюлю, варите - и
получаете превосходное кушанье.
И поверили итальянцы. Да и я, признаться, поверил. Убедительно.
Растут ведь. Факт! И вот этот полковник спрашивает:
- Нельзя ли засеять все поле?
- Нет, почему же, можно, пожалуйста, - говорит Фукс, - только
семенного материала маловато. А если ваши сеять, их надо спиртом поливать,
иначе не взойдут.
- Ну что ж, мои молодцы польют, - говорит полковник и распорядился.
На другой день выкатили цистерну спирта, высыпали все макароны, что
были, соорудили цепы, обмолотили, засеяли и пошли поливать. Но только,
знаете, на поле немного попало, все больше в рот солдатам. Вечером и
полковник прибыл, тоже пригубил, и такое пошло веселье по всему лагерю:
песни, шум, драки начались. А к ночи взошла луна, лагерь утих, только храп
слышен по полю. А мы скорее на берег, на "Беду". Подняли паруса и пошли.
- Ну, - говорю, - Фукс, вам бы агрономом быть, а не матросом. Как это
вы достигли такого совершенства? Ведь это чудо, чтобы макароны проросли.
- Никакого чуда, Христофор Бонифатьевич, просто ловкость рук, -
отвечает Фукс. - У меня горсточка овса осталась в кармане, а с овсом не то
что макароны - окурки и те взойдут.
Вот оно как. В общем, благополучно ускользнули. Ну, а на другой день
я обогнул мыс Гвардафуй и пошел прямо на юг.
Глава IX. О старых обычаях и полярных льдах
Океан встретил нас ровным пассатом. Идем день, другой. Влажный ветер
несколько умеряет жару, однако прочие признаки указывают на пребывание в
тропической зоне. Синее небо, солнце в зените, а главное - летучие рыбы.
Замечательно красивые рыбки! Порхают над водой, как стрекозы, и дразнят
душу старого моряка. Недаром, знаете, летучая рыба - символ океанского
простора.
Вот эти рыбки, будь они неладны, воскресили во мне воспоминания
юности, первое плавание... экватор...
Экватор, как вам известно, линия воображаемая, однако вполне
определенная. Переход ее с давних пор сопровождается небольшим
самодеятельным спектаклем на корабле: якобы морской бог Нептун является на
судно и после непродолжительной беседы с капитаном, тут же на палубе,
купает моряков, впервые посетивших его владения.
Я решил тряхнуть стариной и возродить этот старый обычай. Тем более,
декорации несложные, костюмы тоже - с этой стороны постановка трудностей
не представляет. Но вот с актерским составом просто зарез. Я, знаете,
единственный бывалый моряк на судне, я же и капитан, и волей-неволей мне
же приходится изображать Нептуна.
Но я нашел выход: с утра приказал выставить бочку с водой, затем
сказался больным и вплоть до выздоровления по всем правилам сдал Лому
командование судном. Лом выразил мне соболезнование, однако с
удовольствием заломил фуражку на капитанский манер и приказал Фуксу
чистить медные части.
А я заперся в каюте и занялся подготовкой: сделал бороду из швабры,
соорудил трезубец, корону, а сзади прицепил хвост наподобие рыбьего. И
должен без хвастовства сказать: получилось отлично. Я, знаете, посмотрел в
зеркало: ну, куда там - Нептун, да и только. Как живой!
И вот, когда, по моим расчетам, "Беда" пересекла экватор, я в полном
облачении поднялся на палубу...
Результат получился необычайный, но несколько неожиданный. Отсутствие
предварительной проработки спектакля и незнание старых морских обычаев
направили воображение моего экипажа в нежелательную для меня сторону.
Я вышел.
Мой старший помощник Лом гордо стоял у штурвала, пристально
вглядываясь в горизонт. Фукс, обливаясь потом, усердно "драил медяшку".
Летучие рыбы по-прежнему порхали над волнами.
Спокойствие царило на палубе корабля, и мой выход в первый момент
остался незамеченным.
Ну, я решил обратить на себя внимание: грозно стукнул трезубцем и
зарычал. Тут оба они встрепенулись и замерли от изумления. Наконец придя в
себя. Лом нерешительно шагнул мне навстречу и смущенным голосом произнес:
- Что с вами, Христофор Бонифатьевич?
Я ждал этого вопроса и заранее подготовил ответ в стихотворной форме:
Я Нептун - морское чудо, Мне подвластна вся вода, Рыбы, ветры и суда.
Рапортуйте мне: откуда И куда идет "Беда"?
Тут лицо Лома выразило мгновенный испуг, который затем перешел в
отчаянную решимость. Лом бросился, как леопард, облапил меня своими
ручищами и потащил к бочке. - Поддержать капитана за ноги! - скомандовал
он на ходу.
А когда Фукс выполнил приказание. Лом добавил несколько спокойнее:
- Старика хватил солнечный удар, необходимо освежить ему голову.
Я пробовал отбиваться, пробовал убеждать их, что, согласно веками
установленным обычаям, не мне, а им следует купаться по случаю прохождения
экватора, но они не слушали. И вот понимаете, приволокли меня к бочке и
принялись окунать в воду.
Корона моя размокла, трезубец упал. Положение прискорбное и почти
безвыходное, но я собрался с последними силами и в момент между двумя
погружениями бодро скомандовал:
- Отставить макать капитана!
И, представьте себе, подействовало.
- Есть отставить макать капитана! - гаркнул Лом, вытянув руки по
швам.
Я ухнул в воду... Одни ноги торчат. Мог бы и захлебнуться, да хорошо.
Фукс догадался: завалил бочку набок, вода вылилась, и я застрял. Сижу, как
рак-отшельник, не могу отдышаться. Ну, потом оправился и вылез, тоже этак,
рачьим манером, кормой вперед.
Вы сами понимаете, какой ущерб моему авторитету нанесло это событие.
А тут еще, как назло, мы потеряли пассат. Наступил мертвый штиль, и
безделье воцарилось на судне. И вот, знаете, как утро. Лом с Фуксом
устраиваются на палубе, ноги под себя, по-турецки, карты в руки и дуются
без отдыха в подкидного дурака.
Я посмотрел день, посмотрел другой и прекратил это дело. Я вообще-то
противник азартных игр, а тут тем более, поскольку это увлечение угрожало
срывом дисциплины. Ведь вы учтите: Фукс жульничает, каждый кон оставляет
Лома дураком, да еще подкидным! Какое уж тут уважение!
А с другой стороны, просто так запретить игру - умрут со скуки. А по
мне, пусть уж лучше помощник дурак, чем покойник.
Тогда я предложил им шахматы. Это как-никак игра мудрецов, изощряет
ум, развивает стратегические способности. К тому же спокойный характер
этой игры позволяет обставить ее по-семейному.
И вот мы водрузили на палубе стол, вытащили самовар, над головой
растянули тент из паруса и в такой обстановке, за чашкой чаю, с утра до
ночи предавались бескровным поединкам.
Вот так однажды мы с Ломом засели с утра доигрывать незаконченную
партию. Жара стояла убийственная, и Фукс, свободный от игры, полез
купаться.
Король Лома беспомощно жался к уголку. Я уже предвкушал сладость
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг