Фуксом сидели, и задремал. Да так задремал, что не заметил, как и ночь
прошла. А утром на рассвете явился Фукс, разбудил меня, поприветствовал.
- Видите, капитан, - говорит, - не тронули вас.
- Да почему, объясните?
- А вот, - смеется он, заходит сзади и снимает у меня со спины
плакатик: череп с молнией, две кости и подпись: "Не трогать - смертельно!"
Где уж он этот плакатик подцепил, не берусь вам сказать, но надо
думать, что в той будке, на бульваре, трансформатор стоял. Иначе откуда
бы...
Да-с. Ну, посмеялись мы, побеседовали. Фукс, оказывается, времени зря
не терял - взял билеты на пароход. А на пристани я предъявил свой пропуск,
и нас отпустили без разговоров. Даже каюту предоставили и счастливого пути
пожелали.
Мы расположились по-барски и отправились в Рио-де-Жанейро
пассажирами.
Прибыли благополучно, высадились. Навели справки.
Оказывается, "Беду" тут, недалеко, выбросило на берег. Повредило,
конечно, но Лом показал себя молодцом, все привел в порядок, поставил
судно в стапеля, а сам зажил отшельником. Все ждал распоряжений, а мне, вы
сами понимаете, распорядиться было трудненько.
Ну, мы с Фуксом наняли местный экипаж - этакую корзинку на колесах, -
подхлестнули волов, поехали. Едем по берегу и наблюдаем печальную, но
поучительную картину местных нравов: человек двести негров таскают кофе и
сахар со склада на берег и прямо мешками в воду - бултых, бултых! В море
не вода, а сироп. Кругом мухи, пчелы. Мы засмотрелись. Полюбопытствовали,
что это за странное развлечение такое. Нам объяснили, что цены на сахар
низкие, товары девать некуда, ну и таким вот образом исправляют экономику,
поднимают уровень жизни. Словом, мол, все нормально, и иначе ничего не
поделаешь. Да. Поехали мы дальше. И вот видим - наша красавица "Беда"
стоит на бережку, ждет твердой командирской руки, а рядом какой-то верзила
разгуливает. Чистый разбойник: шляпа как зонтик, на боку косарь, штаны с
бахромой. Увидал нас - бросился. Ох, думаю, зарежет!
Но не зарезал, нет. Это Лом, оказывается, обжился здесь, нарядился по
местной моде.
Ну, встретились, облобызались, поплакали даже. Вечером поболтали: он
о своих злоключениях рассказал, мы - о своих.
А с утра вышибли клинья из-под киля, спустили яхту на воду, подняли
флаг. Я, признаться, даже слезу пустил. Ведь это, молодой человек, большая
радость - очутиться на родной палубе. А еще большая радость, что дело
продолжается. Можно двигаться смело в дальнейший путь. Только и осталось -
отход оформить.
Ну, уж это я взял на себя. Прихожу к начальнику порта, "команданте
дель бахия" по-ихнему, подал бумаги.
И вот этот команданте, как увидел меня, сразу надулся, как жаба, и
принялся кричать:
- Ах, так это вы капитан "Беды"? Стыдно, молодой человек! Тут
сплошные доносы на вас. Вот адмирал Кусаки жалуется: какой-то остров вы
там разрушили, кашалота обидели... И губернатор сообщает: самовольно
покинули порт Пара...
- Как же так, - говорю, - самовольно? Позвольте, - и подаю свой
пропуск.
А он и смотреть не стал.
- Нет, - говорит, - не позволю. Ничего не позволю. Одни неприятности
из-за вас... Убирайтесь вон!.. - Потом как гаркнет: - Лейтенант! Загрузить
яхту "Беду" песком вплоть до полного потопления!
Ну, я ушел. Заторопился на судно. Прихожу. А там уже и песок
привезли, и какой-то чиновник крутится, распоряжается.
- Это вашу яхту приказано загрузить песком? Так вы, - говорит, - не
беспокойтесь, я не задержу, в одну минутку сделаем...
Ну, признаться, я думал, что тут-то наверняка конец. Потонет яхта,
потом доставай. Но, представьте, и тут сумел использовать обстоятельства в
благоприятном смысле.
- Стойте, молодой человек! - кричу я. - Вы каким песком хотите
грузить? Ведь мне надо сахарным, первый сорт. Ну что ж, пожалуйста, сию
минутку.
И, знаете, те же негры побежали, как муравьи, загрузили яхту, забили
трюм, надстройки, на палубу навалили сахар, прямо в мешках.
"Беда" моя, бедняжка, садится глубже, глубже, потом -
буль-буль-буль... И глядим - только мачты торчат. А потом и мачты
скрылись.
Лом с Фуксом в горе глядят на гибель родного судна, у обоих слезы на
глазах, а я, напротив, в отличном настроении. Приказал разбить лагерь тут
на берегу. Пожили мы три дня, а на четвертый сахар растаял, смотрим - яхта
наша всплывает не торопясь. Ну, мы ее почистили, помыли, подняли паруса и
пошли.
Только вышли, смотрю - на берег бежит команданте с саблей на боку,
кричит:
- Не позволю!
А рядом вприпрыжку старый знакомый, адмирал Кусаки, тоже ругается:
- Разве это работа, господин команданте? За такую работу, пожалуйста,
деньги обратно.
"Ну, - я думаю, - ругайтесь себе на здоровье". Помахал им ручкой,
развернулся и пошел полным ходом.
Глава XV, в которой адмирал Кусаки пытается поступить на
"Беду" матросом
Из Бразилии наш путь лежал дальше на запад. Но через материк, сами
понимаете, не пойдешь, и пришлось уклониться к югу. Я проложил курс,
расставил вахты и пошел. Шли в этот раз прекрасно. Ветерок дул, как по
заказу, из-под носа буруны, за кормой дорожка, паруса звенят, снасти
обтянуты. Миль по двести за сутки отсчитывали, а сами сложа руки сидели.
Лом с Фуксом обленились совсем, дисциплина начала падать, и я решил занять
экипаж судовыми работами.
- Ну-ка, - говорю, - Лом, довольно вам загорать. Займитесь-ка медными
частями. Надрайте так, чтобы огнем горело.
Да. Ну, сказал. Лом козырнул: есть, мол.
Натер кирпича, берет тряпку, и пошла работа.
Только я спустился в каюту вздремнуть, слышу - беспокойство на
палубе. Вскочил, бросился к трапу, а навстречу Фукс. Бледный, дрожит.
- Пожалуйста, - говорит, - Христофор Бонифатьевич, на палубу. У нас,
кажется, пожар.
Выскочил я. Смотрю - и вправду: горит, палуба в двух местах. А Лом
как ни в чем не бывало сидит чуть поодаль от очагов огня и драит медную
уточку. Только я пригляделся, смотрю - и тут палуба вспыхнула.
Я, знаете, растерялся даже.
- Лом, - кричу, - объясните, в чем дело?
А тот встает, берет под козырек и спокойно так рапортует:
- Согласно вашему приказанию, драю медные части так, чтобы огнем
горело. Какие последуют распоряжения?
Я было хотел разнести Лома, да вовремя сдержался. Вижу - сам виноват.
А как же, знаете, - писатель или, там, артист может, конечно, позволить
себе некоторые вольности в выражениях, а у нас в морском деле - точность
прежде всего. Нам стихи писать некогда. Отдаешь распоряжение - думай, что
говоришь, а то попадешь на такого, как Лом, - человек он внимательный,
аккуратный, привык исполнять команду в буквальном значении, к тому же и
силушка у него богатырская, - так, знаете, и до аварии недалеко.
Ну, вижу, нужно исправлять последствия своей ошибки. И распорядился
мигом:
- Отставить драить медные части! Пробить пожарную тревогу!
Фукс бросается к колоколу. Лом, согласно расписанию тревоги, остается
у места возникновения пожара, а я в руле. Звону много, а толку никакого.
Огонь ширится. Горит, как факел. Того и гляди, до парусов дойдет. Ну, я
вижу, дело дрянь. Развернулся кругом, стал против ветра. И помогло,
знаете. Сдуло огонь. Он у нас за кормой поболтался этаким огненным
шлейфом, оборвался и погас. Фукс успокоился. И Лом понял, что
перестарался. Да-с.
Ну, а затем легли на прежний курс, заменили дефектные части палубы,
без дальнейших приключений обогнули мыс Горн, прошли мимо Новой Зеландии и
благополучно прибыли в Сидней, в Австралию.
И вот, представьте, подходим к портовой стенке и кого встречаем?
Думаете, кенгуру, утконоса, страуса-эму? Нет! Подваливаем. Смотрю - на
берегу толпа, а в толпе, в первом ряду, - адмирал Кусаки собственной
персоной.
Как он туда попал, откуда, зачем - черт его знает! Одно несомненно,
что это именно он. Мне, признаюсь, стало неприятно и даже, знаете, как-то
не по себе.
Ну, подошли, встали. Адмирал затерялся в толпе. А я, как только
подали сходни, так сразу на берег, в порт. Представился властям, доложил о
прибытии, побеседовал с чиновниками. Сперва, как полагается, о погоде, о
здоровье, о местных новостях, а потом между разговорами закидываю удочку:
может, думаю, удастся узнать, что тут этот Кусаки делает и какую еще
пакость готовит.
Чиновники, однако, ничего не сказали, сослались на неосведомленность.
Ну, я поболтал с ними еще и отправился прямо к капитану порта.
Поздоровался и объяснился начистоту: меня, мол, один японский адмирал
преследует.
- Один? - говорит тот. - Ну, мой дорогой, вам повезло. Я сам от таких
адмиралов не знаю, куда деваться, и ничего не могу предпринять. Не
приказано ни помогать, ни противодействовать. Чем другим рад служить. Не
угодно ли виски с лимонадом? Обедать ко мне пожалуйте, сигару, может быть,
выкурите? А с адмиралом вы как-нибудь сами улаживайте...
Да-с. Словом, вижу - неприятная история. Сейчас, конечно, адмирал
Кусаки для нас не фигура. Да, по правде сказать, мы их и тогда-то не
больно боялись, но все-таки, знаете, дела с ними иметь, прямо скажем, не
очень любили.
Вот я вам про Италию имел случай рассказать. Там заправилы мечтали
всю Африку к рукам прибрать, пол-Европы, четверть Азии... А на востоке
японские бояре (самураи по-ихнему) так же вот размечтались - подай им весь
Китай, всю Сибирь, пол-Америки...
Вообще-то, конечно, мечтать никому не заказано. Полезно даже порой
пофантазировать. Но когда такой вот фантазер нацепит погоны да сядет на
боевом корабле у заряженной пушки - тут и неприятность может случиться...
Размечтается да прицелится, прицелится да бабахнет. Хорошо, как
промахнется. А ну как попадет? Да тут такое может случиться, что к ночи
лучше и не вспоминать!
Вот поэтому мы и старались таких фантазеров сторонкой обходить. Но
прямо скажу - не всегда это нам удавалось. Такие упрямые среди них
попадались мечтатели, что другой раз никак не отвяжешься. Вот и мне такой
достался - господин Кусаки, адмирал. Как встретились тогда в китолюбивом
комитете, так и прицепился ко мне, как репей.
И, конечно, не только в мои дела адмиралы эти нос совали. Им до всего
было дело: там стравить кого с кем, там обобрать под шумок, там пошарить,
там понюхать для интереса: где нефтью пахнет, где рыбой, где золотом?.. И,
конечно, не мы одни понимали это. Но там на этих фантазеров сквозь пальцы
смотрели - не помогали и не препятствовали. Так сказать, на развод берегли
для острастки и для обеспечения взаимной безопасности.
Да-с. Ну, это я вам могу объяснить, а с капитаном порта такой
разговор неуместен. Поблагодарил я его, распрощался. Так и ушел ни с чем и
мер принять не сумел.
Вернулся на яхту, сел чайку попить. И вот смотрю - поднимается на
борт маленький человечек, по всем признакам японский кули. В худеньком
пиджачишке, с корзиночкой в руках. Робко так подходит и объясняет, что
тут, в Австралии, погибает с голоду, и просится на службу матросом. Да так
настойчиво.
- Пойдете, - говорит, - по Тихому океану, там тайфуны, туманы,
неисследованные течения... Не справитесь. Возьмите, капитан! Я моряк, я
вам буду полезен. Я и прачкой могу быть, и парикмахером. Я на все руки...
- Ладно, - говорю, - зайдите через час, я подумаю.
Ушел он. А ровно через час, смотрю, посольская машина останавливается
невдалеке.
Ну, я взял бинокль и вижу - вылезает оттуда мой японец, берет
корзиночку и не спеша направляется к судну. Кланяется этак почтительно и
опять ту же песню:
- Возьмите... Не справитесь...
- Вот что, - говорю, - убедили вы меня. Вижу сам, что придется брать
матроса. Но только не вас, молодой человек.
- Почему же?
- Да так, знаете, цвет лица у вас очень неестественный. У меня на
этот счет взгляды несколько устаревшие, но вполне определенные: по мне,
если уж брать арапа, так черного. Негра взял бы, папуаса взял бы, а вас,
уж не обижайтесь, - не возьму.
- Ну что ж, - говорит он, - раз так, ничего не поделаешь. Простите,
что я вас побеспокоил.
Поклонился и пошел. Вскоре и мы собрались прогуляться. Привели в
порядок одежду, побрились, причесались. Яхту прибрали, каюту заперли. Идем
все втроем по улице, наблюдаем различные проявления местного быта.
Интересно, знаете, в чужой стране. Вдруг смотрим - странная картина: сидит
чистильщик-негр, а перед ним на четвереньках наш японец. И этот негр его
начищает черной ваксой. Да как! Там, знаете, чистильщики
квалифицированные, из-под щеток искры летят... Ну, мы сделали вид, будто
нам ни к чему, прошли мимо, отвернулись даже. А вечером пришли на судно -
Фукс с Ломом утомились, а я остался на вахте, жду, знаете, того негра;
думаю, как бы его встретить получше.
Вдруг подают мне пакет от капитана порта. Оказывается, скучает
старик, приглашает на завтра составить партию в гольф. Я, признаться, даже
и не знал, что это за игра. Но, думаю, черт с ним. Пусть проиграю, зато
прогуляюсь, разомнусь на берегу... Словом, ответил, что согласен, и стал
собираться.
Разбудил Лома, спрашиваю:
- Что нужно для гольфа?
Он подумал, потом говорит:
- По-моему, Христофор Бонифатьевич, нужны трикотажные гетры, и больше
ничего. Есть у меня рукава от старой тельняшки. Возьмите, если хотите.
Я взял, примерил. Брюки надел с напуском, китель подколол булавками в
талии, и превосходно получилось: такой бравый спортсмен - чемпион, да и
только.
Но для спокойствия я все-таки заглянул в руководство по гольфу,
ознакомился. Вижу, игра-то самая пустяковая: мяч гонять по полю от ямки к
ямке. Кто меньше ударов сделает, тот и выиграл. Но одними гетрами тут не
отделаешься: нужны разные палки, клюшки, дубинки - чем бить, и еще
помощникмальчик нужен - таскать все это хозяйство.
Ну, пошли мы с Ломом искать снаряжение. Весь Сидней насквозь прошли -
ничего подходящего. В одной лавочке нашли хлысты, да тонки, в другой нам
полицейские дубинки предложили. Ну, да эти мне как-то не по руке.
А дело уже к ночи. Луна светит. Этакие таинственные тени ложатся
вдоль дороги. Я уж отчаялся. Где тут искать? Разве сучьев наломать?
И вот, видим - сад с высокой оградой и за оградой - различные
деревья. Лом меня подсадил, перелезли, идем меж кустов.
Вдруг смотрю - крадется негр, верзила, и под мышкой тащит целый ворох
палок для гольфа. Точь-в-точь такие, как в руководстве показаны.
- Эй, любезный, - кричу я, - не уступите ли мне свой спортинвентарь?
Но он либо не понял, либо от неожиданности - только гикнул страшным
голосом, схватил дубинку, взмахнул над головой - и на нас... Я, скажу не
стыдясь, испугался. Но тут Лом выручил: сгреб его в охапку и зашвырнул на
дерево. Пока он слезал, я подобрал эти палки, рассматриваю, вижу -
точь-вточь как в руководстве изображены. А работа какая! Я, знаете, просто
размечтался, глядя, да тут Лом меня вывел из задумчивости.
- Пошли, - говорит, - Христофор Бонифатьевич, домой, а то что-то сыро
здесь, как бы не простудились.
Ну, перелезли снова через ограду, вышли, вернулись на судно. Я
успокоился: костюм есть, клюшки есть, теперь один мальчик остался... Да
вот совесть еще несколько неспокойна: неудобно человека ни с того ни с
сего так обездоливать. Но, с другой стороны, он сам первый напал, да и
клюшки эти мне всего на денек нужны - в аренду, так сказать... Словом, с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг