состоянии постичь сию науку в совершенстве. Высшая оценка, которую он иногда
применял, -- "весьма хорошо".
На вид Ермолин был добродушным стариканом с благообразной улыбкой. Но
стоило кому-нибудь громко кашлянуть, как он оборачивался, внимательно
смотрел на нарушителя и изрекал: "Молодой человек! Если вам неинтересен
данный многотрудный предмет, прошу совершить променад". Все знали, что
память у старика отменная, и попавший на заметку автоматически недоберет
балла на экзамене. Поэтому на его лекциях стояла полная тишина.
Голова у Ермолина была совершенно лысая, на самой макушке сидел некий
убор, который он не снимал ни зимой, ни летом. Наши остряки прозвали сей
убор ермолкой, хотя на самом деле это была обыкновенная цветная тюбетейка. О
ней ходили легенды. Рассказывали, что много лет назад один студент-бедолага,
доведенный до отчаяния придирками профессора (тогда доцента), обрушил на его
темечко мощный удар циркулем. С той поры на голове Ермолина зияет
безобразная рана, которую он вынужден скрывать ермолкой, особенно после
того, как совершенно облысел. Существовали разные варианты этой легенды:
бил, мол, не двоечник, а отличник, которому тот завалил повышенную
стипендию; бил не циркулем, а графином; и так далее, и тому подобное. Но все
сводилось к одному: на голове у Ермолина страшная рана и оттого он носит
ермолку. Никто ни разу не видел его обнаженной головы.
Итак, лекция началась. Народ принялся строчить конспекты и срисовывать
проекции. Один Лорен задумчиво смотрел в окно.
И тут меня посетила забавная идея. Я вырвал из тетради листок и
написал: "Спорим, что через десять минут профессор снимет ермолку?"
Записка поплыла по рядам и достигла адресатов -- Виталия и Олега. Задал
же я им задачку!
Выждав положенный срок, я сосредоточился на Ермолине.
Профессор как раз стоял спиной к аудитории, вычерчивая на доске
очередную проекцию. Вот его левая рука потянулась к затылку и...
Эффект был потрясающим! Голова профессора оказалась совершенно гладкой.
Как колено. И -- никакой раны.
Вся аудитория ахнула как один человек. По-моему, даже стекла в окнах
задребезжали.
Ермолин надел тюбетейку и недоуменно обернулся:
-- Что случилось, друзья? Я ошибся?
Ответом было гробовое молчание. Рухнула студенческая легенда,
десятилетиями любовно передаваемая из поколения в поколение.
После лекций я направился в общежитие. Надо бы забрать кое-какие вещи,
главным образом рукописи, которые хранились в тумбочке.
Кроме того, поскольку весть о моем наследстве распространилась широко,
не помешает помянуть моего любимого дядюшку. Пусть ребята видят, что я
остаюсь славным малым, своим в доску.
Вот и она, моя 521-я комната.
Тут же нашлись добровольные гонцы, резво побежавшие по магазинам.
Вскоре скромный товарищеский обед перерос в грандиозный ужин, а далее --
в ночной кутеж. Набилась полная комната. Про дядю забыли быстро. Гонцы
только и успевали сновать до магазина и обратно.
Напился я в стельку.
Позже мне рассказывали, что, спустившись на третий этаж, я долго
колотил в дверь Жанны, выкрикивая: "Жанна! Выходи за меня замуж! Выходи,
Ж-ж-жанна! Поедем в Ж-ж-жердяевку!"
К счастью или несчастью, она не ночевала в общежитии.
А вот мне стоило бы немедленно завалиться спать. Но я решил ехать домой
-- и баста!
После долгих уговоров меня шумной гурьбой проводили до машины.
Мотор послушно завелся. Ну, поехали! Чего мне опасаться? Инспектора
ГАИ? Да я в секунду внушу ему, что не пил ни капли.
В этот поздний час шоссе было абсолютно свободно, я гнал и гнал. Но
когда на одном из поворотов машину занесло и она промчалась впритирку с
дубом-великаном, мне оставалось только поблагодарить судьбу. Для водителей
существуют и другие неприятности, кроме инспекторов ГАИ. Дереву не внушишь,
что ты не пил.
Мне хватило ума снизить скорость. До дому добрался благополучно, однако
поставить машину в гараж уже не оставалось сил. Ну и хрен с ней! Украдут --
куплю другую, еще лучше.
Ввалившись в темную прихожую, я потянулся к выключателю, но тут мои
ноздри наполнились едкой массой. Сознание помрачилось, я провалился в
бездну.
* * *
Где-то далеко-далеко, за тысячью закрытых дверей, чуть слышно звонил
колокол. Затем двери -- с дальнего конца -- начали распахиваться все
стремительней. И вот невыносимой силы звук, способный разорвать барабанные
перепонки, накрыл меня своими чудовищными волнами.
Я слабо вскрикнул и... очнулся. Стояла полная тишина.
Было ощущение, что я нахожусь в какой-то тесной и темной норе со
спертым воздухом.
Некоторое время я лежал неподвижно, пытаясь собраться с мыслями.
Мы здорово поддали в 521-й... До дому я добрался... Вошел в квартиру...
Кажется, свалился в прихожей... Но почему такой кромешный мрак? Надо
включить свет...
Я попытался встать, но не тут-то было.
Внезапно мне открылась страшная истина: мои руки и ноги привязаны -- по
отдельности -- к каким-то опорам, на глазах -- плотная повязка, наползшая
краем на губы, отчего и дышится так трудно.
А может, я все еще сплю и меня душат пьяные кошмары?
Раздался отвратительный скрежет, будто по струнам провели рашпилем.
Чей-то голос произнес:
-- Кажись, очухался... Второй:
-- Приведи в норму.
В следующую секунду на меня обрушилась ледяная Ниагара.
-- Ну что, баламут, теперь ты убедился, каково шутить с почтенными
людьми? -- раздался рядом громовой голос. Очень знакомый. Где-то я его
слышал. И совсем недавно. Но где?
Однако зачем гадать? Кем бы ни был этот человек, сейчас я пошлю ему
мысленный приказ наклониться, снять с моих глаз эту дурацкую повязку и
освободить от пут.
Вот сейчас он подчинится, сейчас... Но вместо этого мой невидимый враг
торжествующе продолжал:
-- Когда машина с моими парнями долбанулась в тумбу, я раскусил тебя
окончательно. Я на все сто понял, кто ты таков. Ты -- гипнотизер! Честно
говоря, никогда не верил в эти штучки, но теперь вижу, что зря.
Китель! Это Китель! Мне мгновенно вспомнились предостережения Алины.
Этот человек оказался гораздо опаснее, чем я предполагал. Но что творится с
моим биополем?! Лихорадочно я принялся посылать новые сигналы.
"Сними повязку! Отвяжи! Упади на колени! Моли о пощаде!"
Но он продолжал:
-- Ты оказался большим пронырой. Я тебя недооценил, признаю. Но на
всякий хитрый болт есть своя гайка. И уж я закручу ее до упора, не
сомневайся.
Биополе не действовало! Я лишился чудесного дара!
Но почему, почему?!
Мне вспомнились жуткие истории о том, на какую мучительную смерть
обрекают бандиты провинившихся, и, не стану кривить душой, я готов был
обмочиться.
-- Однако тебе повезло, приятель. Жизнь столкнула тебя с умным
человеком. Цени и помни! Будь я примитивным дегенератом, вроде Макса, давно
бы велел своим ребятам для начала выколоть твои паршивые гляделки, вот и
конец гипнозу, ха-ха-ха! Что-то не приходилось слышать о слепых
гипнотизерах. Но я даю тебе шанс выкрутиться. Я готов забыть об обиде при
условии, что ты будешь работать на меня.
Я не понимал смысл слов. Мысли были об одном: биополе не действует, я в
руках гнусной шайки!
-- Чего молчишь?! -- взревел вдруг Китель. -- Я не собираюсь с тобой
цацкаться! Макс!
Макс? Тот самый, чью машину я направил на тумбу? Усатый крепыш,
избивший Алину, переполненный ненавистью ко мне...
Грубая рука схватила меня...
Я закричал от острой боли. Кажется, эта двуногая тварь отрезала мне
ухо. Я чувствовал, как по шее стекает теплая струйка крови.
-- Эге, а ты, оказывается, слабак, -- как бы удивляясь, хмыкнул Китель. --
Чего орать-то по пустякам? Подумаешь, отрезали тебе мочку. Да и то не всю.
Так, кусочек... Никто и не заметит, а до свадьбы заживет. Зато теперь ты
должен понять, что имеешь дело с серьезными людьми. И если тебя спрашивают,
нужно вежливо отвечать. Макс, залепи ранку!
Мною овладело позорное желание молить его о пощаде, пасть на колени,
целовать его руки, ботинки... Боясь еще пуще разозлить этого страшного
человека, я пробормотал:
-- Мне надо подумать... Я устал... Ухо горело.
-- Ладно, я человек покладистый, -- неожиданно возвестил Китель. -- Когда
меня просят по-хорошему, всегда иду на уступки. Похоже, тебе, приятель, и
вправду надо малость оклематься. Ну-ка, Макс, влей в него для бодрости
глоток. Да смотри, чтобы не захлебнулся. Так, хорошо... Думай, приятель! Но
не воображай, что тебе удастся провести нас. Я разных хитрецов перевидал на
веку немало. Потому все предусмотрел. Для тебя приготовлен один подарочек.
Какой -- скоро узнаешь. Через полчаса я вернусь, и если снова будешь
кобениться, то отрезанный кусочек станет самой крупной частью из того, что
от тебя останется. Понял?!
Головорезы ушли.
Итак, я выиграл полчаса, но какая мне в том радость? Ожидание пытки
лишь нагнетает страх.
Эх, если бы действовало биополе...
Я принялся осыпать себя горькими упреками за собственное легкомыслие.
Как бездарно я распорядился поистине безграничными возможностями! Пьянки,
пошлые утехи... Я подвел Мамалыгина, напрочь дискредитировал себя в глазах
инопланетян...
О, если бы они пришли мне на помощь! Клянусь, я переродился бы духовно!
На всей Земле не нашлось бы человека более осмотрительного и трезвого. Я вел
бы достойную жизнь, полную трудов и забот, а мои нравственность и выдержка
служили бы примером для окружающих.
Но что же делать?!
Мамалыгин! -- вдруг ослепительно вспыхнуло в сознании. Надо каким-то
образом информировать о моей беде Мамалыгина, а уж он-то вырвет меня из
кошмарного плена. Да, но как достучаться до него?!
Ничего путного за эти полчаса я не придумал, но сама мысль о Мамалыгине
несколько укрепила мой дух. Появилась смутная надежда. Я не знал, чего хочет
от меня Китель, но интуитивно понимал: сейчас главное -- тянуть время,
соглашаться на все его требования, а там -- поглядим.
Но какая сволочь этот Макс! Хотя мои глаза были завязаны, я чувствовал,
что гнусное задание своего хозяина он выполняет с наслаждением. Законченный
садист! Возможно, для меня он более опасен, чем Китель. Тому я для чего-то
нужен, а Макс яро ненавидит меня -- всеми фибрами своей темной животной души
-- и при случае медленно размажет по стенке. Кайфуя при этом...
Опять шаги...
-- Оклемался?
-- Скажите внятно, чего вы от меня хотите? -- ответил я вполне твердым
тоном.
-- Чего я хочу? -- хмыкнул Китель. -- А вот чего! Есть люди, которые меня
не очень-то любят. Но мне эти люди нужны, и я желаю, чтобы они меня
полюбили. Есть у меня враги. От них я хочу избавиться. Ты -- гипнотизер. И
очень умелый. Я это сам видел. Вот и послужи мне. Теперь все понял?
-- В общем, да, -- выдавил я.
-- Уже лучше! Думаю, мы сработаемся. Со мной все срабатывались, кто мне
нужен. Начнем сегодня же.
-- Сегодня так сегодня.
-- Макс! -- позвал он, и я непроизвольно сжался, не зная, какой новой
гадости ожидать.
Но на сей раз ничего страшного не произошло. Просто на моем горле
защелкнулось нечто вроде большого металлического браслета.
-- Еще одно наставление, и с тебя снимут повязку, -- сказал Китель. -- Но
постарайся крепко запомнить все, что услышишь. Это в твоих интересах. Тебе
на шею надели обруч с внутренним замком. Этот обруч мне привезли издалека...
Дороговатая штука, но полезная. Умные люди изобрели, чтобы сбивать спесь с
несговорчивых упрямцев. Это радиоуправляемая бомба. С внутренней стороны
идет тоненькая прорезь. Стоит передать сигнал, как происходит взрыв, тихий,
неслышный, но голову срезает, как бритвой. Вот сядешь жрать, а твоя башка
тебе же упадет в тарелку, понял? Ха-ха-ха! -- Похоже, черный юмор не был чужд
этому проходимцу.
-- Зачем же тратить на меня такую редкую вещь?
-- Слушай дальше. В надежном месте сидит мой верный человек, у него
радиопередатчик и единственный ключ от обруча. А теперь навостри уши до
предела. Сейчас мы тебя развяжем. Но если начнешь хитрить, гипнотизировать
меня или Макса, словом, если хоть что-то будет не так, мой человек при
малейшем подозрении врубает сигнал, и ты остаешься без башки. Понял?
-- А если ваш человек напутает? Или просто захочет поиграть с
передатчиком? Напьется, наконец?
-- Не дрейфь! Это железный человек! И не глупее нас с тобой. Все будет
зависеть только от твоего поведения. Если ты себе не враг -- делай, что
говорят.
-- Не очень понятно, какие инструкции имеет ваш железный человек?
-- Инструкция у него очень простая: если я соглашаюсь снять этот обруч,
значит, ты меня загипнотизировал, и он сразу жмет кнопку.
-- Но тогда выходит, что я на всю жизнь обручен с этой штуковиной!
Китель рассмеялся:
-- Не лезь вперед батьки в пекло. Есть еще другая инструкция. Но про нее
-- в свой черед. Снимем с тебя обруч, когда придет время. Если заслужишь,
конечно.
Я снова ощутил грубые прикосновения. Держу пари, что это Макс
освобождает меня от пут. Я медленно разлепил веки и приподнялся со своего
ложа -- жесткой кушетки.
Я находился в мрачном помещении без окон. Цементный пол, бетонные
стены, по которым сочилась влага... Настоящий склеп! Над низкой дверью
тускло горела лампа, освещавшая две отвратительнейшие хари.
Признаться, я плохо помнил своих мучителей по первой встрече, и сейчас
присмотрелся к ним внимательнее.
Китель -- он стоял враскорячку в двух шагах от меня -- был плотный,
багровый мужчина лет пятидесяти с большим грушеобразным носом. Его рыжеватый
чубчик, по мальчишески зачесанный на низкий лоб, придавал ему несколько
комичный вид. Но выражение маленьких васильковых глаз не располагало к
шуткам. Жаль, что я понял это слишком поздно. Вопреки прозвищу, на нем был
дорогой, хотя и несколько мешковатый костюм, светлая сорочка и черный в
косую красную полоску галстук. Весь его облик излучал мощную жизненную
энергию.
Макс был строен и мускулист, наверняка его реакции могла позавидовать
пантера. Его физиономию провинциального ловеласа искажала гримаса,
вызванная, как легко было догадаться, огромным желанием немедленно
расправиться со мной. Казалось, под его холеными усиками вот-вот появятся
клыки, которыми он примется рвать мою плоть. Я даже чуял его специфический
запах -- запах непримиримого врага. На лбу у Макса вздулась солидная шишка,
правую щеку и подбородок украшали царапины -- по всей видимости, результат
вчерашней аварии.
Я почувствовал себя в роли героя известного рассказа Джека Лондона
"Потерявший лицо", который прилагает невероятные усилия лишь затем, чтобы
найти легкую смерть, которая избавила бы его от ужасных пыток.
И одновременно появилась уверенность, что я выкручусь. Время, мне нужно
время.
-- А если я не сумею угодить вам? -- начал я торг. -- Ведь получается не
всегда.
-- Останешься без кочана, -- лаконично отчеканил Китель и добавил: --
Макс, дай ему зеркало!
Глухо ворча, тот протянул мне круглое зеркальце.
Трепеща, я заглянул в него, страшась увидеть обезображенное лицо. Но
нет -- ухо было цело, за исключением нижней части мочки. Но сколь велик
ущерб, судить было трудно -- они неумело залепили ранку уродливо скомканной
полоской лейкопластыря, который стал коричневым от запекшейся крови.
Будто прочитав мои мысли, Китель известил:
-- Ты не обижайся на нас из-за уха. Надо было проверить -- ты дьявол или
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг