-- Чего ты так смотришь?
-- Любуюсь... Какая ты красивая!
-- Скажешь тоже! -- счастливо хохотнула она. -- Я уже старуха. А, считай,
еще и не жила.
-- Это ты не жила?! -- Столь вызывающей наглости я ожидал меньше всего.
-- Конечно! -- прощебетала она, оглаживая свой живот. -- Сплошные заботы --
какая это жизнь?
-- Какие же такие особенные у тебя заботы? Купаешься в роскоши, ни в чем
не знаешь отказа, живешь как в сказке. Другие лопнули бы от зависти.
-- Чему завидовать, миленький? Золотая клетка -- все равно клетка.
-- Ну, спасибо за откровенность!
Уф! Наконец-то я протрезвел.
Тут, видимо, и до нее дошло, что разговор несколько отклонился от
сценария.
Она села, дразняще покачивая слегка заостренными коленями.
-- Хватит кукситься, зайка! Давай выпьем, а после я тебя сама раздену.
Ты хочешь? Хочешь, а? Ну не злись, дурашка. Я буду любить тебя,
сильно-сильно.
Но мое "литературное" настроение уже улетучилось. Его место заняла
беспросветная злоба.
Эх, Алина, Алина... Свою-то рюмочку она держит крепко, чтобы не
перепутать ненароком.
-- Вот твой сок.
Я достал из серванта хрустальные стаканы и наполнил их.
Она нетерпеливо наблюдала за моими манипуляциями. В комнате уже
потемнело настолько, что предметы теряли свои очертания. Ветер за стенами
выл, будто на похоронах.
-- Включить свет?
-- Не надо, -- поморщилась она. -- Так приятнее.
-- Тогда за тобой тост, -- я взял бокал с отравой. Она облегченно
перевела дыхание.
-- Давай выпьем за нас с тобой. Все же у нас были хорошие минуты. -- По
части оригинальности тостов она была не мастер, хотя выслушала их за свою
шальную жизнь великое множество.
-- Почему же -- были? -- удивился я. -- Разве только что ты не обещала мне
ночь любви?
-- Обещала, -- ответила она с легкой досадой, будто начиная догадываться,
что дело не клеится. -- И ты ее получишь, если перестанешь тянуть кота за
хвост.
-- Но ты же сама просила не торопиться, -- упорствовал я.
-- Всего должно быть в меру, котик. Пей же!
-- За нас! -- Я поднес бокал к губам и тут же поставил его на столик,
заметив, как хищно блеснули ее глаза.
-- Почему ты не пьешь? -- Она явно теряла выдержку. -- Разве не знаешь,
что после тоста нельзя ставить обратно. Плохая примета.
-- Извини, дорогая, что-то сердце кольнуло. Я, пожалуй, выйду на свежий
воздух.
-- Выпей, вот и полегчает. -- Она была готова влить в меня эту гадость
силой. Если бы могла.
-- Погоди минутку.
-- Да куда же ты пойдешь? Там такое творится!
-- Ничего, я постою на крылечке. А ты пока накинь халатик, по-моему,
похолодало.
Она едва не запустила в меня бутылкой, но сдержалась, приняв, видимо,
мою игру за чистую монету.
На улице и вправду творилось что-то невообразимое. Деревья сердито
скрипели, как некстати разбуженные великаны. Где-то гремела плохо
прилаженная железная крыша. С соседнего дома сорвало несколько черепиц. Я
понятия не имел, кто живет за этими толстыми стенами. Престижный квартал!
Здесь не принято делиться радостями и заботами. Никто не вмешивался в дела
соседа, даже если тот лез в петлю. Полный суверенитет!
Я оглядел двор, прикидывая, где же он прячется. В доме? В одной из ее
потайных спален? Не исключено. Но вовсе не обязательно. Мое внимание
привлекли незапертые ворота гаража, построенного Алиной в расчете на три
автомобиля. Аппетиты у нее отменные. Такая не пропадет. Если только не
свернет себе шею.
Воспользовавшись разгулом стихии, я не таясь подошел к гаражу и потянул
створку на себя.
-- Алина, ты? -- донесся из темноты знакомый голос.
Что ж, пора призвать на помощь биополе. Не то запросто можно получить
монтировкой по кумполу. Поняв, что разоблачены, они в порыве отчаяния могут
пойти на что угодно.
Я послал Федору мысленную команду выйти наружу и покаяться. Тут же
внутри грохнулась какая-то канистра, затем из мрака появился мой лучший
друг, вынашивавший планы спроваживания меня на тот свет.
-- Привет! -- сказал он, неловко усмехаясь. -- А я думал, ты уже покойник.
Но раз так, я очень, очень рад.
Я заглянул ему в глаза. В них была покорность судьбе, но не страх и не
раскаяние.
-- Федор, почему ты решился на это? Чем я тебя обидел?
-- Стоит ли об этом толковать, Вадим?
-- Стоит. Еще как стоит! Ведь я считал тебя единственным другом.
-- Твоя беда, Вадим, в том, что ты только требуешь -- дружбы, любви,
участия, а сам ничего не даешь взамен.
-- Это неправда! Разве я мало сделал тебе добра?
-- Ты его для себя делал.
-- Даже если так, это не повод, чтобы убивать меня как бешеного пса! --
заорал я, чувствуя, как из моих глаз текут слезы.
-- Я раскаиваюсь, Вадим. И прошу только об одном: прости ее.
-- А о себе ты не просишь?
-- Я проиграл. Твой шах и мат.
-- Но это же она тебя подбила, я знаю!
-- Она потрясающая женщина, Вадим. Я был счастлив с ней. Но она немножко
ведьма. Я не устоял перед искушением. Я должен был отговорить ее, но не
устоял сам. За это прости. Если можешь.
-- Вы давно вместе?
-- Разреши не отвечать на этот вопрос.
-- Она тебя любит?
-- Если то, что было, -- не любовь, тогда я не знаю, что называют этим
словом.
-- Федька, какой же ты дурак! Она и тебе точно так же наставила бы рога.
Или вообще отшвырнула бы, как использованный презерватив.
-- Не говори пошлостей, Вадим.
-- Ладно, пошли в дом. Нечего тебе сидеть в темном гараже. Надеюсь, не
откажешься выпить за мое чудесное спасение?
-- С удовольствием, Вадим. Я действительно рад, как ни странно это
звучит.
-- Вот и хорошо.
-- А погода-то расшалилась... -- задумчиво проговорил он.
-- Если бы только погода, -- парировал я.
Алина все так же сидела на диване. У нее был вид затравленной, но
сохранившей силы тигрицы.
При появлении Федора она попыталась вскочить, но я и ей послал сигнал.
(К тому периоду я научился более виртуозно владеть своим даром и умел
держать под контролем одновременно двух-трех человек.)
-- Дорогая, посмотри, какой приятный сюрприз! -- воскликнул я. -- Не
убоясь скверной погоды, наш друг решил навестить нас. Выпьем же за верную
дружбу и любовь! Но сначала очень прошу надеть что-нибудь на себя. И
хорошенько запомни на будущее: даже перед самыми близкими друзьями дома ты
должна представать только в одежде.
Она молча выполнила мое распоряжение, набросив коротенький розовый
халатик, который, впрочем, мало что скрывал.
-- Я смотрю, милая, ты уже выпила, -- иронично уточнил я. -- Ну, посиди
немного, помечтай, а мы с Федькой хлопнем по рюмашке.
Я усадил лучшего друга семьи в кресло, затем достал из серванта третью
рюмку, наполнил ее и, поставив рядом с отравленной, несколько раз поменял их
местами, так что уже нельзя было разобрать, где какая.
-- Кстати или некстати, мне вспомнилась одна любопытная история, -- начал
я самым задушевным тоном. -- В прошлом веке один крупный ученый-химик, может
даже Менделеев, рассорился с недругом, и дело у них дошло до дуэли. Выбор
оружия был за ученым. Он взял два бокала с вином и в одном растворил яд,
после чего предложил противнику выпить из любого, зарезервировав,
разумеется, второй за собой. И, знаете, недруг спасовал. Трусоватым
оказался. А химик отстоял свою честь.
-- Я слышал об этом, -- подтвердил Федор. -- Но тоже не помню, Менделеев
там отличился или кто другой.
-- А слабо повторить эксперимент? -- Я насмешливо посмотрел на него. --
Предположим, в одной из этих рюмок яд. Кто первый? Бросаем жребий?
-- Рискнем, -- безучастно ответил Федор.
Лицо Алины исказилось. Я вдруг впервые увидел, какой она станет в
старости. Терпи, терпи, детка. Мне тоже пришлось несладко, когда я слушал
вашу милую болтовню на кассете.
-- Минутку, где-то здесь у нас были кости. -- Я встал и вынул ящик
серванта.
И тут за моей спиной что-то произошло.
Молниеносно, будто боясь передумать, Федор схватил обе рюмки и залпом
осушил их. Помешать ему я не успел.
Клянусь, я не давал ему такой установки! Я намеревался постращать его,
поставить перед кошмарным выбором, дабы он тоже испытал чувства
приговоренного к смерти. Далее я разрядил бы ситуацию. Но он не вынес
неизвестности. Не хватило силы духа.
С минуту он сидел спокойно, будто прислушиваясь к чему-то в себе, затем
глаза его полезли из орбит, руки метнулись к горлу, он захрипел и рухнул на
ковер, катаясь по нему и корчась от боли.
Что мне оставалось? Я снял с Алины биополе, представив ей полную
свободу действий.
Она молнией метнулась к любовнику, бьющемуся в агонии.
-- Феденька! Любимый! Зачем ты это сделал?! -- Она схватила со стола
большую бутылку с соком и попыталась влить жидкость ему в рот. -- Пей! Ну пей
же! Тебя должно вырвать!
Но было уже поздно. Его зубы намертво сжались, на губах выступила пена,
лицо посинело.
Вот мерзавцы, подумал я. Чем они, интересно, разжились? Мышьяком? Или
чем-нибудь еще примитивнее? Есть ведь очень эффективные, можно сказать,
гуманные яды, которые убивают мгновенно. Человек оказывается по ту сторону
бытия без театральной показухи. Неужели трудно было постараться?
А ведь если бы не Саныч, сейчас я вот так катался бы перед ними. Под
бурное ликование. И никакое биополе не помогло бы.
Наконец он угомонился. Навсегда.
Алина, рыдая как волчица, припала к нему, и это продолжалось довольно
долго. Но вот она поднялась. Вид ее был ужасен: растрепанная, обезумевшая,
чудовищно некрасивая, воистину старая ведьма, она наступала на меня.
-- Негодяй! Какой же ты негодяй! Подлый шакал! Убийца! Как я тебя
ненавижу!
-- Очень мило с твоей стороны награждать меня комплиментами, которых я
не заслуживаю. -- Я попытался ее образумить. -- Только не забывай об одном
пустячке. Это дьявольское пойло вы приготовили для меня. Ты и твой паскудный
любовник.
Она схватила со стола тяжелую мраморную пепельницу и швырнула ее мне в
голову.
Я едва успел увернуться.
Она выскочила из комнаты, но через секунду вновь ворвалась в нее с
огромным тесаком для рубки мяса. Ну и мегера!
Пришлось опять пустить в ход биополе.
Примерно через полчаса она несколько затихла, твердя, как попугай, одну
фразу:
-- Ты разбил мою жизнь! Ты разбил мою жизнь... Я поморщился:
-- Не говори банальностей.
-- Ты разбил мою жизнь! Боже! Как счастливо я жила до встречи с тобой!
Как ты омерзителен!
Неподражаемая женская логика!
Я заговорил рассудительно, стараясь втолковать ей очевидные факты.
-- Дорогая, на тебя я не в обиде. Я знаю, что ты поддалась уговорам
этого мерзавца. Что ж, свое он получил. Причем, заметь, в честном поединке.
-- Врешь! -- вновь заорала она. -- Я знаю, что ты умеешь заставлять. Ты и
меня заставлял хотеть тебя в постели. У-у, тварь!
-- Я люблю тебя, Алина.
-- Да я плюю на твою любовь!
-- Алина, не затягивай спектакль. Хорошо, что на улице такой ветер и
никто не слышит твоих воплей. А если приедет милиция? Попробуй потом
доказать, что это не ты его отравила. Все! Хватит. Сейчас я пришлю сюда
одного человечка, он ликвидирует все следы. А ты будь умницей и веди себя
благоразумно. Серьезный разговор у нас с тобой еще впереди. Что же касается
украденного тобой фонарика, то ты здорово ошиблась. Он для других целей.
Верни-ка мне его.
Значит, она меня ненавидит, думал я, выруливая по центральному
проспекту к "Волне". Ненавидит уже по второму кругу. Каких только усилий я
ни прилагал, чтобы завоевать ее любвеобильное сердце, -- и все вхолостую. А
мерзавец Федька взял ее с потрохами. Без всякого биополя. Такой вот
парадокс. Как ему это удалось, черт побери?! Что я делал не так?
* * *
Саныч ждал меня, коротая время за бутылочкой "Пепси-колы". Кажется, к
алкоголю он был равнодушен. Я сделал ему знак. Мы сошлись в укромном уголке
вестибюля.
-- В одном приличном доме только что произошел несчастный случай, --
вздохнул я. -- Некий молодой, но подающий большие надежды ученый отравился
чем-то. Может, маринованными грибками. Или колбасой. Надо бы устроить так,
чтобы нашу добрую знакомую никто не изводил глупыми расспросами.
-- Сделаем, -- кивнул Саныч.
-- Можешь взять мою машину.
-- Не надо. -- Он деликатно отстранил мою руку. -- Вы должны оставаться
вне подозрений. Я все сделаю, а вы садитесь за мой столик. В зале уже есть
пять-шесть человек, которые подтвердят, что вы провели здесь весь вечер.
Потанцуйте еще с двумя-тремя дамами, закажите в их честь музыку -- пусть вас
запомнят и другие.
Я проникновенно посмотрел в его смышленые глаза.
-- Саныч...
-- Весь внимание.
-- Не вздумай тронуть Алину хоть пальцем. Как бы она ни бесновалась и
что бы ни вытворяла.
-- Ни словом, ни взглядом! -- поклялся он.
-- Сколько тебе потребуется времени?
-- Думаю, часа за полтора управлюсь.
-- Ну, иди. Я буду ждать.
Он исчез -- тихий, незаметный и быстрый.
Я расположился за маленьким -- на две персоны -- столиком. На скатерти
стоял второй прибор -- для меня, рядом открытая, но непочатая бутылка коньяка
-- тоже для меня. Блюдечко с нарезанным лимоном, соленые орешки...
Оказывается, этот шустрый малый изучил и мои вкусы.
Хм, надеюсь, в "Волне" напитки еще не разбавляют ядом? Я придвинул
большой фужер для шампанского, наполнил его на две трети коньяком и осушил
не отрываясь.
Какая же ты дура, Алинка... Как хорошо мы могли бы жить! Разве я прошу
у тебя невозможного? Только немного ласки. Какой бесчувственной надо быть,
чтобы отказать в такой малости! Но сегодня ты получила хорошую встряску. Дай
Бог, чтобы она пошла тебе на пользу! Завтра я попытаюсь объяснить тебе
кое-что. Но если ты опять начнешь своевольничать, берегись!
Я налил себе вторую порцию, но выпить не успел. В вестибюле появился
вездесущий Саныч. Или вездесущий дьявол? А ведь не прошло и четверти часа,
как мы расстались. Его физиономия мне жутко не понравилась. Тоскливо
защемило внутри.
Как мышка он проскользнул в зал и сел напротив, наклонившись над
столом.
-- Ну?
-- Она присоединилась к нему.
-- Твоя работа, негодяй?! -- воскликнул я, излишне, пожалуй, громко.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг