Угнать ведь могут. Народ ушлый!
-- Кажется, уже угнали, -- вздохнул я.
-- Как бы не так! -- лукаво подмигнул он. -- Скажи мне спасибо. Вижу --
соседская машина стоит без присмотра. Ночь стоит, день стоит. Я звонил,
стучал, никто не открывает. Ну, думаю, племянник весь в своего дядюшку. Тот
такой же рассеянный был. Умчится по делам, когда на неделю, когда и поболе,
а машину бросит. Бывало, что и с ключами... Так что я загнал ее во двор, --
заключил нежданный собеседник.
-- Вот спасибо! -- Я едва не задохнулся от радости.
-- Стоит у гаража, -- победно улыбаясь, известил дядя Миша. -- Двор у нас,
слава Богу, тихий, спокойный. Оттуда не уведут... -- Славное лицо у дяди
Миши! -- Только ты уж на будущее будь повнимательнее, -- добавил он.
-- Обязательно... Еще раз -- огромное вам спасибо, дядя Миша! Может,
зайдете на пару минут? Как насчет рюмочки коньяка?
-- Не пью и не курю, -- с молодецким вызовом ответил он, не отвергая,
впрочем, предложения в целом. Его вид мог бы послужить отличной рекламой
здорового образа жизни. Чем не пример для подражания? Берись за ум, Вадим
Ромоданов, будешь таким же бодрым и уравновешенным.
-- Тогда чашечку кофе?
-- Кофе на ночь вреден. -- Улыбка стала еще шире.
-- А как насчет кваску?
-- Это можно, -- кивнул он, выходя наконец на площадку.
Открывая дверь, я внезапно подумал о том, что в квартире, не исключено,
царит полный разгром. Но, к моему удивлению, ничего не было тронуто.
Мы прошли на кухню.
Я открыл холодильник, разыскал на нижней полке бутылку кваса.
Мельком глянув в окно, увидел в густеющих сумерках знакомый силуэт у
гаража. Вот она, моя красавица! Ай да дядя Миша! Вот так услужил!
Чтобы составить компанию соседу, я и себе налил квасу. Не пора ли
полностью перейти на подобные напитки? Вымету из квартиры весь алкоголь как
сор! Да здравствует трезвость!
-- Я хоть и на пенсии, а без дела не сижу, -- рассказывал между тем дядя
Миша. -- Меня тут каждая собака знает. Машину ли починить, сантехнику
отладить, электричество -- все могу. Просто так, по-соседски. Так что,
возникнет какая нужда, милости просим, обращайся без всякого. Эх, хорош
квасок! Ядреный! Люблю!
-- Стало быть, вы хорошо знали моего дядюшку?
-- Юрия Михайловича? Как не знать! Сколько лет на одной площадке
прожили!
-- Наверное, часто заходили к нему в гости?
-- Этого не скажу, -- покачал головой дядя Миша. -- Очень замкнутый был
человек. Все сам да сам. Ученый! Голова! Спросишь его о чем-нибудь, ответит,
а так, чтобы первым заговорить, -- никогда. Вот только... -- Он задумался. --
Как раз перед его последней командировкой случилось... Я возился в гараже, а
он третий справа от твоего, слышу, Юрий Михайлович свою "Волгу" выводит.
Вдруг заходит ко мне. "Михайло", -- говорит. Это он меня так называл --
"Михайло", вроде как под Ломоносова. Так вот. "Михайло, -- говорит, -- я
уезжаю далеко и надолго..." И вид у него, понимаешь, какой-то опущенный.
"Что-то, -- говорит, -- Михайло, сердчишко стало барахлить в последнее время.
Если что случится, то знай, что все свое имущество я завещаю любимому
племяннику Вадиму Ромоданову. Прошу тебя по-соседски, поддержи парня
морально, помоги, если надо..." После вздохнул как-то странно, махнул рукой,
вяло так махнул и вышел. Я кричу вслед: "Не беспокойся, Юра!", -- а он и не
слышит уже. Сел и уехал. Так и не довелось больше поговорить. А через неделю
узнаем: умер Юрий Михайлович в чужой стороне, на каком-то ученом съезде,
прямо в зале заседания, от разрыва сердца. Такие вот дела.
-- Как вы об этом узнали? -- с жаром спросил я.
-- Нотариус приходил. Я-то сам не видел: как раз за картошкой ездил на
рынок. А дома жена была, Маша. Вот ей он и сообщил, что, значит, Юрий
Михайлович приказал Долго жить, а все его имущество переходит племяннику.
Мы потолковали еще немного, но ничего существенно нового о любимом
дядюшке я не узнал. Складывалось впечатление, что этот человек оставался
загадкой даже для соседа, жившего с ним рядом, через стенку, на протяжении
многих лет.
Когда дядя Миша ушел, я спустился во двор. Поставил машину в гараж,
забрал рукописи и вернулся домой.
Полночи я сидел за столом, разбирая и сортируя архив.
Несмотря на мое творческое младенчество, бумаг набралось предостаточно.
Во-первых, еще лет с четырнадцати, когда я впервые ощутил в себе потребность
писать, я более-менее регулярно вел дневник. Кроме того, записывал меткие
фразы и реплики, подслушанные диалоги, хохмы, сценки, собирал редкие
пословицы и поговорки.
Когда мне в голову приходил очередной сюжет, я вкратце записывал его на
первом подвернувшемся клочке бумаги. Постепенно таких набросков набралась
целая папка. О некоторых сюжетах я забыл, зато другие ветвились, роились,
углублялись, обрастали плотью. Но в целом эта папка еще ждала своего часа.
Была у меня начата и первая повесть -- "Молодые Миры", а также цикл
рассказов. "Одиссея космического "волка"" со сквозным персонажем -- бывшим
пилотом звездолета Аристархом Парамоновым, любителем порисоваться и
прихвастнуть.
Да, не густо...
Хотя как посмотреть. Ведь все это я написал по строчке, по абзацу,
урывками, тайком, в отсутствие мало-мальски пригодных условий для
творчества. К тому же я был молод и впереди меня ждала целая вечность.
Некоторое время я перекладывал папки с места на место, не зная, какой
отдать предпочтение.
Наконец, оставил для работы "Одиссею космического "волка"", а остальные
отнес в кабинет, разместить в книжном шкафу. Ну вот!
Завтра вечером засяду за своего Аристарха...
* * *
...С утра я отправился в институт. Первая пара начиналась в 8.30. Я был
полон энтузиазма и рвения к учебе. Хватит лодырничать! Сессия на носу!
Когда я подходил к факультету, меня поразило странное ощущение: как
будто я отсутствовал вечность. Войду сейчас внутрь, и окажется, что мои
однокурсники давно уже защитили диплом и стали солидными людьми...
Теперь, после того как я побывал в руках Кителя, многое виделось мне
почему-то в ином свете.
* * *
После лекций я поехал в Жердяевку.
По двору важно расхаживал бравый Пономарец.
-- Здравия желаИм! -- лихо откозырял он, комично вытянувшись в струнку.
-- Здравствуй, Васильич, -- ответил я. -- Рюмочку выпьешь?
-- С превеликим удовольствием! Мы прошли на веранду.
-- Как дела? -- поинтересовался я, наливая ему стакан.
-- Лучше не бывает! -- вскинулся он. -- Девицу обиходили, как ты, хозяин,
велел, одели, накормили. Ох, и хороша девка! Одно слово -- персик! У тебя,
хозяин, губа не дура. Я так думаю, ты хорошенько попасся, а? -- и он
подмигнул.
-- Васильич, не болтай лишнего! -- строго потребовал я. -- Кто за ней
приезжал?
-- Какой-то мужик.
-- Каков он из себя?
-- Такой плюгавенький, плешивенький, а глазки быстрые-быстрые. Передал
записку от тебя, мы все в аккурат исполнили. Или что не так?
-- Все так...
Хм! Плюгавенький, плешивенький... Нет, такого человека в окружении
Кителя я не знал.
Пономарец мастерски осушил стакан и сразу же окосел.
-- Какие будут указания, хозяин? -- пропел он.
-- Пусть Фекла Матвеевна приготовит обед. Да и ужин, пожалуй. Заночую
сегодня в Жердяевке.
-- БуИт исполнено!
Пока Фекла Матвеевна стряпала, я зубрил конспекты. После довольно
плотного обеда завалился спать и проснулся около полуночи.
Поднялся в башенку с набросками "Космического "волка"" и просидел за
столом почти до шести утра. Работалось легко. Я завершил начерно
двенадцатистраничный рассказ. За одну ночь! Таких темпов у меня еще не
бывало. Если так пойдет и дальше, то к Новому году я подготовлю свою первую
книжку.
* * *
Наутро все городские газеты вышли с сенсационной информацией об аресте
ответственного работника торговли Когтева К. П. Сообщалось, что, используя
поддельные визы на заявках, Когтев сумел получить крупную партию
пиломатериалов и вагоны для их вывоза в одну из безлесных южных республик.
Приводилась умопомрачительная сумма преступной сделки. Вместе с Когтевым
арестована группа должностных лиц из его окружения.
Я почувствовал, как целая гора свалилась с сердца.
Однако же меня беспокоил Макс. Скажу откровенно, я побаивался этого
типа. Что-то подсказывало, что его фанатичная ненависть принесет мне еще
немало неприятностей. Но теперь получалось, что Макса либо тоже арестовали,
либо он дал деру. В любом случае ему сейчас не до меня. Пусть на время, но
он исчезает из моей жизни.
* * *
Позади -- еще один учебный день.
Я приехал в Жердяевку, прокручивая в голове распорядок до утра: обед,
подготовка к экзаменам, ужин, сон, затем ночное бдение над приключениями
Аристарха Парамонова.
Поначалу все шло строго по плану. После обеда -- грибной суп и
вкусйейшие голубцы -- я несколько часов подряд добросовестно разбирал
проекции по начерталке, затем поужинал котлетами с фасолью и прилег на
диване. Едва моя голова коснулась подушки, как наступил глубокий сон.
...Длинноногая загорелая красавица с пшеничными волосами в невесомом
полупрозрачном одеянии появилась у моего изголовья. Отбросив одеяло, она
принялась умело массировать мои мышцы легкими, почти неощутимыми движениями.
Нега разлилась по всему телу, плоть моя восстала.
Я проснулся, будто меня кто-то толкнул изнутри. В комнате царил
полумрак. Никакой красавицы не было и в помине. Несколько минут я лежал
неподвижно, все еще очарованный магией сна.
На что я трачу свое время, свое драгоценное время, пришла в голову
коварная мысль. Зачем зубрить все эти формулы, которые не пригодятся мне
никогда в жизни?! Разве мне трудно внушить любому преподавателю, что мои
знания безупречны?
Какого дьявола я, при моих-то возможностях, соблюдаю воздержание, как
столетний старец? Как глупо, что в моей записной книжке нет двух-трех
десятков телефонов красоток всех типов, каждая из которых охотно откликнется
на зов! Алину я потерял, Валечку не найти, Жанна по-прежнему чужая...
Я посмотрел на часы.
Половина десятого. Всего лишь? Ресторанная жизнь только-только набирает
обороты. Через полчаса я буду в городе. Только не в "Волну". К черту этот
дерьмовый кабак! Но почему бы не заглянуть в "Интурист"? Попасть туда
невероятно трудно, но для меня-то это не проблема. А именно в "Интуристе"
гуляет золотая молодежь.
А рассказ? -- пискнул внутри тоненький голосок. Ну что -- рассказ? Вчера
я уже написал один. Гнать вал тоже нельзя. Замысел нужно выносить, как
младенца.
Нет, я имею полное право немного расслабиться. Я его заслужил. Китель
арестован, его бандиты, включая Макса, вероятно, тоже. Почему бы не отметить
это событие?
Я рывком вскочил и бросился к бассейну. Через десять минут, взбодренный
и принаряженный, жаждущий новых приключений, я уже был во дворе.
На лавочке под соснами сидел Пономарец.
Завидев меня, резво вскочил:
-- Хозяин, послушай, что я удумал! А не завести ли нам собачку?
Бульдога, а? Или овчарку? Лишний сторож не помешает.
-- На твое усмотрение, Васильич. Я не против. Присматривай тут. Я,
скорее всего, переночую в городе.
-- Гуляем, хозяин? -- ухарски подмигнул неисправимый плут.
* * *
Гостиница "Интурист" полукругом охватывала центральный городской сквер.
Шестнадцать этажей стекла и бетона, мраморные ступени, бронзовые
светильники. По слухам, кроме основного ресторана, здесь имелось еще четыре
бара, два кафе, пивной зал и по буфету на каждом этаже. Простор!
Экскурсии я совершать не стал, ибо, заглянув в первый же бар, увидел у
стойки именно такую женщину, которая явилась мне во сне: длинноногую,
загорелую, с копной пшеничных волос, перехваченных алой лентой.
Я без обиняков предложил ей поехать ко мне в гости, показав для
убедительности пачку банкнот.
Напились мы до чертиков, затем полночи отплясывали голыми какой-то
дикарский танец под орущий магнитофон, занимаясь в перерывах тем, что моя
новая партнерша называла эротическим массажем.
С этого дня я будто с цепи сорвался.
Прошла какая-то неделя, а я уже знал вдоль и поперек все городские
рестораны, где обслуга испытывала ко мне глубочайшее почтение. Каждую ночь у
меня была новая женщина, иногда две.
Кроме того, периодически я набирал компанию из числа студентов
факультета, тормозил какой-нибудь "рафик" или автобус, и мы ехали в
Жердяевку, где вечеринка продолжалась до утра. Чтобы попасть в компанию, мне
льстили, передо мной заискивали. Одних я приближал, других подвергал опале и
ежедневно тасовал эту колоду.
В институт я ходил лишь затем, чтобы собрать очередную команду для
предстоящей оргии. Лекции я послал подальше, а конспекты выбросил в мусорный
бак. Девчонки сами вешались мне на шею.
Была ли среди них Жанна?
Она сама приехала в Жердяевку, сама вошла в мою спальню.
Ее первые слова, обращенные ко мне:
-- Мне нравится одна кожаная куртка...
-- Считай, что она твоя.
-- А если добавить туфли?
-- Туфли, а к ним сумочку и пояс. И кое-что на мелкие расходы.
Она кивнула, затем молча разделась и вытянулась на кровати поверх
одеяла.
-- Ну?
Груди у нее и вправду были великолепные, талия -- осиная, но мне
почему-то захотелось, чтобы она оделась и ушла. Что-то перегорело. И
одновременно я не хотел ее отпускать. Ведь я мечтал о ней два года!
Это была наша первая и последняя близость.
* * *
А между тем наступила летняя сессия. Первым экзаменом была
начертательная геометрия. Всю группу лихорадило.
Я спокойно уселся перед Ермолиным, напряг биополе и в течение трех
минут уверенным тоном рассказывал ему, чем отличается ермолка от тюбетейки,
колпака, а также фески. При этом вместо проекций я бодро рисовал перед ним
чертиков.
Ермолин просиял:
-- Молодой человек! Впервые в своей практике лицезрею студиоза,
владеющего столь обширными познаниями по данному многотрудному предмету! -- и
жирно вывел в ведомости "отлично".
Надо было видеть физиономии Виталия и Олега, когда они узнали о моем
успехе! Сами-то они едва вытянули на "хорошо".
А по институту пошла гулять новая легенда о Парне, Сдавшем Самому
Ермолину На Отлично.
Примерно так же я общался с другими экзаменаторами.
Зато мои дружки по кутежам тряслись от страха, как осиновые листики.
Застолья, танцы, купания при луне сейчас аукнулись. Никогда еще в истории
факультета урожай "бананов" не был столь обилен. Бедняга декан хватался за
голову после каждого экзамена.
Конечно, кое-кого я мог бы взять под опеку. Но я не хотел.
Принципиальна. Пусть каждый отвечает за себя. К тому же эта компания мне
наскучила. Все повторялось. Одни и те же лица, одни и те же подначки и
хохмы... Я уже не говорю о том, что я оплачивал все удовольствия, а они
воспринимали это как должное. Этакие новые римляне: "хлеба и зрелищ!" К
черту!
Нет, решено бесповоротно! Прощай, институт! Летом буду поступать в
университет, на филфак.
В этот же период расстроились мои отношения с дядей Мишей.
На следующее утро после той, первой, ночи, когда я снял в "Интуристе"
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг