отступать море, и застывала неровными пятнами материков. Мертвыми
надгробиями из базальта и гнейса высились они среди океана.
Жизнь переполняла океан. Колыбель становилась тесной. Место в ней
доставалось боем.
Это случилось, когда базальтовый суперматерик занимал почти пятую часть
поверхности планеты и первый "десант" зоофитов, цепких
полуживотных-полурастеннй, в поисках жизненного пространства высадился на
береговые скалы.
Нина почувствовала голод.
Напрасно напрягались слабые мышцы, прогоняя сквозь организм морскую
воду - пищи в ней почти не оставалось после тысяч прожорливых существ,
снующих рядом.
Так начался Второй Круг.
Оставалось одно - действовать самой.
Она вновь и вновь переживала свое первое движение: легкое напряжение
щупалец - и тело послушно поднялось вверх, едва уловимое сокращение мышц -
и тело передвинулось вбок, дрожь расслабления - и тело опустилось на
песок, слежалый от века. Три внутренних приказа, три неуверенных
исполнения, но она пережила целую эпоху ожидания и сомнения, страха и
радости.
А когда наступал отлив, солнце тянуло к ней горячие красные щупальца,
пронизывало мутную воду щекочущим теплом радиации, рождая в крови смутную
музыку странных стремлений.
Близился Третий Круг.
Нина вместе с другими все чаще и дальше проникала в лагуну. Небольшая
стая самых неуемных и самых отчаянных входила в узкий проход вместе с
приливом и бродила по мелководью, пока дыханье отлива не позовет назад, в
привычную глубину.
Подплывая к берегу, Нина видела буйные заросли неведомых трав, огромные
зеленые утесы деревьев, летающие армады насекомых. И все чаще ей приходило
в голову, что именно на суше, наедине с солнцем, свершится дерзкая мечта -
опередить природу, используя ее собственную неустойчивость, освободиться
от давящей власти Времени, предельно ускорив ритм приспособления.
Однажды, когда начался отлив и разная морская мелочь, давясь, бросилась
за уходящей водой, Нина обняла острый камень и застыла на месте.
Инстинкт самосохранения стучал в ней набатным пульсом - отпусти,
разожми плавники, уходи, - но она, дрожа и напрягаясь, подавила тревожный
импульс.
Широко расставленные телескопические глаза видели, как непоправимо
светлеет голубизна, чуткая кожа чувствовала, как скачками поднимается
температура и острые иглы космических частиц вонзаются в тело, но она не
разжала сомкнутых плавников.
Воздух оглушил, судорога свела тело, последний мутный поток отбросил ее
от камня и перевернул на спину. Зеленая линия побережья чудовищно
исказилась в глазах, созданных для подводного зрения.
Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Нина поняла, что она
все-таки жива. Слизь на коже превратилась в роговые чешуйки, и
спасительный панцирь защитил плоть от мгновенного высыхания. Лабиринтовый
орган позволил дышать - тяжко, трудно, но дышать. Сердце билось яростной
барабанной дробью, но все-таки билось.
Лавина энергии падала сверху, прижимая к горячему илу - желанная и
страшная энергия атомного огня.
Прошло еще немного времени, прежде чем Нина ощутила в себе возможность
расправить мышцы. Попробовала перевернуться, и, как ни странно, это ей
удалось.
Еще не веря в случившееся, она выкинула плавники вперед и медленно,
неуверенно подтянула отяжелевшее тело...
Нина недоуменно и долго смотрела на свои руки, протянутые к бассейну.
Уисс парил у ног, кося внимательным глазом. Морские звезды на дне едва
тлели, сложившись в правильный треугольник. Она приходила в себя рывками,
мгновенными озарениями. Она снова ощутила пустоту и тишину храма. Уисс
молчал.
- Это все? - спросила Нина. Она не была уверена, что произнесла слова,
потому что спекшиеся губы не хотели шевелиться.
- Это все?
- Нет, это не все.
Голос внутри опустошенного мозга звучал глухо и низко, бился о стенки
черепа, как птица, случайно залетевшая в окно и не находившая выхода.
- Нет, это не все. Был Третий Круг, когда предки дэлонов вышли на сушу
и стали жить там. Третий Круг называют по-разному, но в каждом названии
боль. Круг Великой Ошибки, Круг Гибельного Тупика - стоит ли перечислять?
Мы, живущие сейчас, чаще всего зовем его Кругом Запрета, ибо только
Хранители способны вынести бремя его страшных знаний.
- Хранители. Ты - Хранитель?
- Да, я один из них. Остальные дэлоны не могут переносить безумное
знание Третьего Круга. Это Запрет во имя будущего.
- Я смогу?
- Ты не сможешь и не поймешь. Слишком слаба воля и несовершенно знание.
Я покажу тебе песню - то, что помнят все остальные дэлоны. Это не страшно
- тебе не надо перевоплощаться. Только смотреть и слушать, и оставаться
собой.
Морские звезды в бассейне плавно сдвинулись и поплыли музыкальными
узорами цветовых пятен, и низ-кий мелодичный свист Уисса затрепетал под
каменными сводами храма.
Уисс был прав - ее сознание не отключилось, она чувствовала под руками
холод каменных подлокотников, незримый объем зала и дрожь "видеомага" на
коленях.
Пронзительный тоскующий мотив плескался у ног, странные картины и слова
сами собой рождались в аккордах цветомузыки.
Был день встречи и день прощания, и между ними прошла тысяча лет.
Было солнце рассвета и солнце заката, и обманчивый свет величья ослепил
пращуров...
То, что видела Нина, не имело аналогий с человеческим опытом, и даже
приблизительные образы не могли передать сути происходящего. Какие-то
удивительные существа бродили по Земле, и ни одно из них не походило на
другое. Больше того - сами существа беспрерывно изменялись: кентавры
превращались в шестикрылых жуков, жуки - в раскидистые деревья, деревья -
в грозовые облака... Раскручивалась карусель превращений, все плыло, все
менялось на глазах - и вот уже то ли существа, то ли тени существ,
полуматериальные, полубесплотные, распадаясь на подобия окружающих
предметов, сливаясь в плотные смерчи голубого горения, проносятся на фоне
текучих сюрреалистических пейзажей. Невозможно понять, что они делают, но
их танец имеет какую-то непостижимую цель.
А песня тосковала, переливаясь в слова:
- Они искали идеального приспособления - и все дальше уходили в
лабиринты Изменчивости.
- Они все быстрее изменяли себя - и все ближе и ближе подходили к
границам Бесформия, за которыми огонь и хаос.
- Они не могли, не хотели остановиться, хотя догадывались, что час
близок.
- Играя с огнем, они надеялись победить природу.
- И свершилось...
Земля летела по орбите, медленно поворачиваясь к солнцу
красновато-зеленой выпуклостью гигантского праматерика. Дымчато-желтые
облака плыли над ним, скручиваясь кое-где в замысловатые спирали циклонов.
И вдруг в центре материка появилась слепящая белая точка. Она росла и
скоро засверкала ярче солнца.
Материк лопнул, как лопается кожура перезревшего плода, и мутное зарево
раскаленных недр осветило трещины.
Исчезло все - контуры суши, просинь дрогнувшего океана, - пар, дым и
пепел превратили планету в раздувшийся грязно-белый шар, который, как
живое существо, затрепетал, пытаясь сохранить старую орбиту.
Раненой Земле удалось сохранить равновесие, хотя катастрофа изменила
ось вращения.
Казалось, ничему живому не дано уцелеть в этом аду, в этом месиве огня
и мрака, в этих наползающих серых тучах, среди медлительно неотвратимых
ручьев лавы и рушащихся гор...
И тогда явилась та, которой суждено было явиться, и имя ей было Дэла.
Из пены волн явилась она и позвала всех, кто остался.
И когда все, кто остался, собрались в одно место, она сказала им слово
Истины.
- Позади смерть, впереди море, - сказала она. - Выбирайте!
Все хотели жить и поэтому выбрали море.
- Праматерь живого примет вас, - сказала Дэла, - и пусть идут века.
- Пусть идут века, и пусть покой придет в ваши души, и будет Четвертый
Круг - Круг Благоразумия.
- Пусть покой придет в ваши души и сотрет память о Третьем Круге, и
только Бессмертные будут помнить все.
- За зеленой дверью запрета пусть спят до времени страшные силы и
тайны, которые открылись слишком рано.
- Ибо нет большей ошибки, чем применить знание, которое не созрело, и
освободить силу, которая не познана до конца.
- Ибо Равновесие - суть всего живого и жизнь - охранительница
Равновесия Мира.
- И когда вы будете здоровы телом и духом, и сильны дети ваши, и
беззаботны вновь дети детей ваших, тогда начнется Пятый Круг, Круг Поиска.
- Чтобы соединить вновь разрозненное в единое, разбитое в монолитное. И
это будет Шестой Круг - Круг Соединенного Разума.
- А до той поры пусть нерушимо будет Слово Запрета и пусть некоторые из
вас будут бессмертны в поколениях, чтобы передать Соединенному Разуму
знание Третьего Круга...
10. ПЕРЕКРЕСТОК
Нина устала, очень устала - она потеряла чувство времени и удивилась,
взглянув на часы, - там, в мире людей, уже занималось утро.
Она совершенно автоматически выключила "видеомаг" и продолжала сидеть
на мраморном троне. И только когда Уисс во второй раз позвал ее, она
покорно поднялась, спустилась по влажным ступенькам. Вода приняла тело,
стало легче.
Убедившись, что Нина держится за плавник достаточно крепко, Уисс
нырнул, и вновь полетел навстречу подземный тоннель - теперь уже вниз, к
выходу.
Нина понимала, что времени остается все меньше и меньше, что надо, пока
не поздно, задавать вопросы - как можно больше! - иначе не найти ключей ко
всему виденному и слышанному. Она мучительно старалась поймать самое
главное, но спросила то, о чем почти уже догадалась сама:
- Почему ты уходишь?
- Это воля Бессмертных.
- Но ты же один из них?
- Да. И поэтому я должен подчиниться.
- Ты вернешься?
- Не знаю. Мне надо убедить остальных.
- Убедить? В чем?
Они пронеслись по каменной трубе добрую сотню метров, прежде чем Уисс
ответил:
- В том, что люди разумны. В том, что начался Пятый Круг - круг Поиска
Равных, Поиска Друга.
Нина заговорила вслух, заговорила горячо, сбивчиво, и голос ее, зажатый
маской акваланга, звучал в гидрофонах обиженным всхлипом:
- Уисс, катастрофа в Атлантике - ошибка. Страшная, трагическая. Ты
должен понять. Люди не хотели зла дельфинам. Это вышло случайно, пойми.
Я... я просто не знаю, как тебе объяснить...
И опять Уисс помолчал, прежде чем ответить:
- Я понимаю. Почти понимаю. Но остальные не понимают. Мне надо их
убедить. Будет трудно. Ибо длится Четвертый Круг - круг Благоразумия, в
котором народы Дэла нашли покой.
- Уисс, каждый из нас несовершенен. Но мы строим общество, где эти
несовершенства будут взаимно уничтожены. Мы называем его коммунизм.
- Я нарушил Запрет, потому что верю в людей.
Они миновали распахнутую золотую дверь и выбрались наконец из недр
загадочного острова. Снова приковылял старик осьминог и с ловкостью
заправского швейцара прикрыл решетку, завалив вход огромным камнем.
На этот раз заговорил первым Уисс:
- Мы давно уже ищем встречи. Мы помним древний завет - собрать и
соединить вместе крупицы разума, рассеянные во всем живом и разобщенные
временем.
- Уисс... Уисс, расскажи обо всем - об этом храме, о поющих звездах, о
тех, кто приходил сюда, - расскажи!
- Это долго. У меня нет времени.
- Расскажи.
- Ты устала.
- Уисс, прошу тебя!
- Было время, когда мы и люди почти понимали друг друга. Они считали
нас старшими братьями, и мы хотели научить их тому, что знали сами. Они
строили скалы, пустые внутри, и женщины приходили сюда, чтобы слушать нас.
И мы говорили с ними.
- Только женщины приходили к вам?
- Да, только женщины.
- Почему?
- Долго объяснять. У людей все по-другому. Женщины учили мужчин тому,
чему учили их мы.
- Что же было потом?
- Потом мы перестали понимать друг друга.
- Почему?
- Не знаю. Сейчас не знаю. Раньше мы думали, что разум людей увял, не
успев распуститься, что люди выродились и на суше невозможна разумная
жизнь. Так думали почти все.
- Почти все?
- Да, почти все. Но были такие, кто не верил этому. Они искали встречи
даже после провала первой попытки. Многие погибли.
- Их убили люди?
- Да. А те, кто остался, приняли кару.
- Какую кару?
- Нам надо спешить...
- Ты бессмертен, Уисс?
- Да. Я не имею права умереть естественной смертью. Это и есть кара.
- Бессмертие - кара?! Бессмертие - самая сладкая мечта человечества!
Наука веками боролась за всемерное продление жизни! А возможность продлить
жизнь бесконечно... Это сказочное счастье!
- Люди - большие дети. Нет ничего страшнее, чем жить, когда твой
жизненный круг замкнулся, когда ты отдал живому все, что мог, и не можешь
дать больше, когда все повторяется и повторяется без конца, не согревая
тебя неизведанным, когда нет желания жить! Только за очень большую вину
наказывают бессмертием!
- Ты был виноват?
- Нет. Я принял вину отца, как он когда-то принял вину деда. Наказание
бессмертием вечно, но бессмертный может обрести право на смерть, если его
вину примет сын.
- И сын становится бессмертным?
- Да.
- И ты будешь жить вечно?
- Нет. Я устал. У меня есть надежда. У меня есть сын. Он еще маленький.
Но если, став взрослым, он добровольно примет мою вину, я получу право на
смерть. Блаженную смерть...
- Я не понимаю, Уисс... Выходит, бессмертные виновны... Почему же они
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг