* * *
На корабле царила радостная суматоха.
В одинаковых серых комбинезонах с откинутыми шлемами, перепачканные и
веселые, ученые сейчас походили на ватагу мальчишек, задумавших разгромить
сонное электронное царство. Щелкали переключатели, перепуганные автоматы
взвизгивали, ошалело мигали индикаторными лампами, пытались мгновенно
понять и привести к покою бессистемные возмущения в цепи, но все новые и
новые алгоритмы заставляли их напрягаться, а динамики общей связи
грохотали в каютах и переходах разными голосами: "Проверка! Проверка!"
Злой и расстроенный Кривцов бродил по отсекам, тщательно ощупывая
каждый метр матового металла. В отсеке хронопульсации он едва не упал,
споткнувшись о чьи-то ноги. Из-за раскрытого пульта выглянул кибернетик
Станислав Свирин.
- Слушайте, отдайте мои очки! Я же знаю, что вы их взяли!
Свирин, пригладив короткопалой ладошкой задорный седой вихор,
попытался изобразить возмущение на своем круглом лице:
- Товарищ Кривцов, если вы еще раз спросите меня о своих очках, я
отправлю вас месяца на два в прошлое. Я же сказал: спроси у Апенченко.
- Спрашивал.
- Ну и что?
- Он говорит, не брал.
Голос кибернетика по-прежнему оставался серьезным:
- Вполне возможно. На таких планетах все возможно. Лабир! Загадочный
минерал! Дозвездная материя. Что с нее возьмешь, с дозвездной материи?
- Ну, ребята, поймите, я без очков не могу считать графики метеорных
пушек. Дело же стоит... Хватит...
- Очки в наш век - мелкое пижонство. Надо носить контактные линзы.
Немного портят цвет глаз, но зато вполне надежно.
- Слушай, Стас, кончай, ради бога...
- Бога нет...
Неожиданно полоснул по нервам волчий вой сирены.
- Общая тревога!
Стас мгновенно вскочил на ноги.
- Проверка... - хихикнуло в динамике.
Стас погрозил кулаком в пространство и со вздохом отдал Алексею очки,
которые оказались в нагрудном кармане.
- Рыжий черт! Все настроение испортил. Шуточки, тоже мне! - Он
отвернулся к приборной стене, на которой чернела надпись: "Осторожно!
Минус - время!", и пробурчал совсем тихо: - Слышать эту сирену не могу.
Раньше ничего, а сейчас... Когда Земля почти рядом...
До Земли было больше тысячи парсеков, и даже лучу света нужно три с
половиной тысячелетия, чтобы добраться до этой бесконечно малой и
бесконечно родной капли звездного океана, но Кривцов посмотрел на внезапно
обмягшие плечи кибернетика и промолчал.
В командном отсеке сочно гудел ГЭМУ - главный электронный мозг
управления. Его "голова" возвышалась в центре, за спинками пилотских
кресел, огромной плавучей миной времен второй мировой войны. В
многочисленных матовых окошечках скакали зеленые и синие молнии, а
шишковидные выросты то светлели до полной прозрачности, то наливались
темной терракотой, то угрожающе чернели. ГЭМУ напряженно думал.
Кроме ГЭМУ, в отсеке были двое - капитан и второй пилот Реваз
Рондели. Бремзис сидел на корточках возле электронного мозга и,
посматривая на сигнальные рожки, подбрасывал в щелкающие челюсти
курсографа очередную порцию данных. Пилот, полулежа в кресле, мрачно
наблюдал за его работой.
- Ну, как дела, Реваз? Что с надпространством?
- Проверил, капитан. Аппаратура входа и выхода работает отлично.
Немного киснет правый восьмой субэлейтер, но в пределах нормы.
- А ты все-таки поставь свежий блок из резерва. Не ленись. Теперь
экономить нечего. Мы почти дома.
Пилот тяжело вздохнул и поднялся с кресла. Поднимался он как-то по
частям, поочередно вытягивая до нормальной длины ноги, руки, туловище,
чудом уместившееся в коротком кресле. И когда "процесс вытягивания"
наконец закончился и Реваз встал во весь рост, ему пришлось наклонить
голову, чтобы не зацепить гирлянду светильников на потолке: два с
половиной метра высоты отсека были ему малы.
Капитан покосился на кованые башмаки сорок пятого размера,
торжественно проплывшие по направлению к выходу, и хитровато улыбнулся.
Когда Реваз вернулся, капитан уже сидел в кресле, развернувшись
спиной к прицельным экранам.
- Ну что, Реваз?
- Поставил.
- Ну и отлично. Отдыхай.
Однако пилот не собирался садиться. Он стоял мрачнее тучи перед
капитаном, упираясь головой в потолок, и молчал. Бремзис опустил глаза.
- Ну что стоишь? Садись!
Рондели начал тихо и очень нежно:
- Скажите, Артур Арвидович, кому на этот раз выводить корабль в
надпространство?
Артур смущенно забарабанил пальцами по подлокотникам.
- Реваз, ты, пожалуйста, не обижайся...
- Значит, опять вы сами? - В голосе пилота проснулись первые шорохи
надвигающегося горного обвала.
- Но, Реваз...
- А Ревазу Рондели, как маленькому мальчику, вы разрешили только
нажать кнопку автоматического выхода из "трубы Кларка", да?!
С грохотом посыпались камни. Начался обвал.
- Реваз недостоин, да? Реваз неспособен, да? Реваз не сумеет, да?!
Бремзис протестующе поднял руку.
- Реваз, дорогой, ты отличный пилот, но пойми, я сын рыбака, и внук
рыбака, и правнук рыбака... У нас такой обычай - судно в обратный рейс
обязательно выводит сам капитан. Иначе не будет удачи...
- Позор! - взревел Реваз, чуть не плача от ярости. - Сто раз позор!
Капитан звездолета, который верит в бабушкины сказки! Предрассудки!
Мистика!
- Но, Реваз, выход из "трубы Кларка" гораздо ответственнее, чем вход!
- Ответственнее! От-вет... - пилот даже задохнулся. - Это... это сто
лет назад было ответственнее, а теперь... Вот!
Длинный палец Реваза болидом просвистел над головой капитана и уперся
в небольшую панель с овальной полосатой кнопкой в центре.
- Теперь Реваз нажимает эту кнопку и может идти пить "Саперави"!
Автоматы сами выводят корабль подальше от всяких опасных мест! Ты хитрый
человек, капитан!
Артур покраснел, но разозлиться не успел - вошел Медведев. Реваз
смолк и, ворча что-то по-грузински, пошел укладывать свое тело в пилотское
кресло.
Медведев даже не взглянул на него.
- Артур Арвидович, "Хронос" заряжен всей информацией, которую мы
собрали за время экспедиции. Катапульта включена. Так что, если с "Альфой"
что-нибудь случится...
- Петр Егорович, плюньте через левое плечо. Такие вещи перед отлетом
нельзя говорить... Как "Прима"?
- "Прима" уже в ангаре. Кривцов и Свирин помогают Савину.
- На последнем витаскопе результаты прежние?
- Разумеется...
Медведев направился было к выходу и неожиданно остановился.
- Послушайте, Артур Арвидович, вы хорошо знаете САЖО-5?
- Гм... Я, между прочим, испытывал еще пробную серию САЖО-1. Сначала
в барокамере, потом в космосе... А САЖО-5 появились как раз после этих
испытаний. Так сказать, окончательный вариант.
- Скажите, можно ли случайно задеть аварийный предохранитель?
Артур задумался.
- Вообще... Вообще, конечно, можно... Но для этого надо, чтобы сама
собой открылась панель. Это уже совсем невероятно.
- Но все-таки возможно?
- Да, пожалуй... А в чем дело?
- Нет, ничего. Я просто так. Из любопытства.
Медведев выдвинул из стены откидное кресло и сел, вытянув ноги,
закрыл глаза и, казалось, задремал. Лишь иногда сплетенные длинные пальцы
вздрагивали и цепко перехватывали друг друга.
Андрей вошел минут через десять - ссутулившись, тяжелыми неуверенными
шагами, словно пол под ним слегка качало. Он был бледен и угрюм.
- Товарищ капитан, космонавт Савин из полета в квадрат 288-Б прибыл.
Витаскоп доставлен. Происшествий нет.
- Хорошо. Идите, Савин.
Андрей повернулся, чтобы уйти.
- Вы плохо себя чувствуете, Савин?
Было в голосе Медведева что-то такое, что заставило Андрея внутренне
сжаться.
- Нет, я чувствую себя отлично. Просто немного устал.
Во взгляде Медведева не было обычной насмешливости. Глаза смотрели
строго и грустно.
- В таком случае я хотел бы попросить вас немного помочь мне.
Чувствуя между лопатками струйки холодного пота, Андрей шел за
Медведевым по ярко освещенному коридору.
Шеф что-то подозревает. Если он догадается... Андрей уже видел такое
однажды: восемь дископланов, повисших над почвой, скрещенные струи
холодной плазмы, убивающей все живое... По-уставному это называется
"немедленная полная стерилизация зараженной местности".
Радиорубка сияла полированным металлом и стеклом под темным куполом
объемной вариакарты. Странный звездный купол с повисшими в пространстве
названиями, вдоль и поперек перечеркнутый трассирующими строчками линий
менгосвязи, придавал рубке сходство с планетарием. Пол слабо тлел,
подсвечивая снизу переговорные пульты. Над одним из них опалово
поблескивал экран прямой телесвязи с Землей. Этому экрану суждено скоро
ожить после полугодового перерыва. Там, у границ Солнечной системы...
Андрей поискал глазами бронированную торпеду "Хроноса". Капсулы не
было. Значит, "Хронос" уже в аварийной катапульте. Какой же помощи хочет
от него шеф?
- Придется проверить всю схему радиоконтроля САЖО-5 и "Примы", -
неторопливо и бесцветно заговорил Медведев, не глядя на Андрея. - Когда
пропал контрольный сигнал со скафандра...
- Я случайно задел аварийный предохранитель.
- Да, да, вы сразу сказали мне об этом. Вы ведь были тогда уже в
кабине. - Вот видите! Когда пропал сигнал со скафандра, я взял на контроль
"Приму", но и там не было сигнала... Ведь вы сразу взлетели, судя по
радиограмме?
- Сразу...
- Да... Значит, в системе радиоконтроля что-то барахлит, иной причины
быть не может. Если только...
Медведев рассеянно двигал взад-вперед миксер мощности следящего
агрегата, и длинная стрелка главного амперметра покорно качалась от нуля
до крайней черты. Мерные качания гипнотизировали.
- Если только вы не снимали скафандр, чтобы подышать свежим воздухом
этой гостеприимной планеты.
Последняя фраза прозвучала громко и резко. Андрей оторвал наконец
глаза от гипнотической стрелки и попробовал улыбнуться.
- Да, я... с-собирался погулять, как вы помните... Но как-то не
получилось. В другой раз...
Медведев не поднимал головы, поглощенный игрой с миксером, и Андрей
начал тихо злиться.
- В конце концов, я не знаю, в чем дело. Может быть, схема виновата.
Зеленое солнце было в зените, а в это время, как вы знаете, ионизированная
за черный день углекислота разряжается в пространство. Возникают всякие
магнитные и электрические облака. Может быть, такое облако на время
экранировало контрольный сигнал "Примы". Откуда я знаю? А схема... Схему
можно проверить, если хотите...
Медведев поднял голову и потер лоб, искоса поглядывая на Андрея,
точно увидел его впервые. Андрей выдержал взгляд, только побледнел еще
больше.
- Да.. Я этого не учел. Вы правы. Схема, вероятно, в порядке. Просто
какие-то помехи прервали сигнал. Извините, что побеспокоил.
Он говорил негромко и устало, словно перенес огромное душевное и
физическое напряжение, словно это он, а не Андрей, был в квадрате 288-Б.
Злость прошла, и Андрей почувствовал вдруг прилив доверчивой ребячьей
нежности к этому рано поседевшему, замкнутому человеку. Ему захотелось
взять его за руку, крепко сжать и рассказать все. Все - от начала до
конца. Он должен понять.
Они стояли друг против друга и молчали. И оба вздрогнули, услышав в
динамике резкий голос капитана:
- Всем в кают-компанию! Всем в кают-компанию!
Капитан встретил их торжественный, затянутый в парадный китель,
выбритый и благоухающий какими-то духами.
- Прошу садиться.
Садиться никому не хотелось. Все столпились у стола, перешептывались,
оправляя свитера и куртки, наскоро причесываясь, словно готовились к
групповой фотографии. Андрей, невольно смущаясь, встал за спины товарищей
- он так и не успел снять комбинезон.
Артур поднял руку.
- Товарищи космонавты! Наша работа окончена. Мы выполнили задание
Земли, проведя глубокую разведку самых таинственных образований Галактики
- кристаллических планет. Мы собрали богатый материал. Особо хочу
подчеркнуть, что наша экспедиция обошлась без аварий, без ЧП и крупных
дисциплинарных нарушений...
- Господи, спаси моряка, - прошептал рядом Кривцов, закатывая глаза.
- И здесь без устава не обошлось..
Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд, поднял глаза. Медведев
отвернулся.
- Короче говоря, звездолет-разведчик "Альфа" полностью готов к
старту. Старт назначаю на двадцать четыре ноль-ноль бортового времени.
Побудка - за час до старта. Вопросы есть?
- Нет! - перекатилось по каюте.
- Тогда - отбой!
Первым вышел Медведев, за ним Кривцов, Апенченко и Свирин. Пропустив
капитана, исчез в овале двери Реваз Рондели.
Андрей остался один.
Он подошел к портьере, которая так и осталась незадернутой.
Снова была ночь, вернее, не ночь, а черный день, невидимое солнце
стояло в зените, и только у самого горизонта роились крупные сердитые
звезды, а снизу неподвижными языками золотого, розового и оранжевого огня
били в черный зенит кристаллы лабира.
Но что-то изменилось в этом странном блистающем мире. Он перестал
быть чужим.
И Андрей вдруг понял, что отныне его будет тянуть сюда, к этой
планете, как сейчас тянет к Земле. И что вечно ему метаться между двух
огней, не находя покоя...
- До свидания, - шепнул он черному солнцу и лабировому сиянию. - До
встречи. Я вернусь.
У себя в каюте Андрей, не раздеваясь, упал на постель. Мучительно
ломило виски. Он нащупал на столике снотворное и проглотил не запивая.
- Дело сделано, Петр Егорыч, - прошептал он с закрытыми глазами. -
Теперь уже ничего не изменишь. Колесо закрутилось.
Под прикрытыми веками прыгали зеленые, синие, красные пятна.
Постепенно их движение становилось все более плавным, пока не перешло в
медленное вращение. Крутилась, крутилась трубочка калейдоскопа, цветные
стеклышки складывались в неповторимые узоры, эти узоры наматывались один
на другой, как тонкие кружева, узорчатый клубок распухал, пока не
превратился в планету - и тогда треснули синие скалы, брызнув во все
стороны дрожащими нитями побегов.
Вся планета заросла неистовой, бешеной сиренью, огромные тяжелые
соцветья свисали до самой земли, а сирень все росла и росла, и это был уже
непроходимый лес, и Андрей продирался сквозь него, по колено утопая в
опавших лепестках, задыхаясь от душного запаха сирени, пока впереди не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг