несчастные люди, чей разум затмили блеск металла и вседозволенность
хаоса. Иногда банды и инквизиторы действовали вместе, так как крови
жаждали обе группировки. По крайней мере, так объяснял Эдик, и, может
быть, я его правильно поняла.
Иногда у меня складывалось такое впечатление, что ясность
сознания сохранилась лишь у заразных. И в основном эту ясность опреде-
ляло ожидание приближающейся неизвестности. Некоторые, действительно,
свихнулись, но большая часть стойко держится, борясь с болезнью, с
убийцами, с голодом и холодом. И засевшая в разветвленных коридорах
бывшего университета, небольшая группа, именующая себя громким словом
"повстанцы", лучшее тому подтверждение, хоть мне и не нравится их са-
моопределение.
Вот уже пять дней мы находимся среди них, и еще ни разу не по-
пался нам ни один здоровый человек! Так что, Карина и Сандра с телепа-
том (если раненую и мутанта можно отнести к здоровым) остаются тут в
гордом незаразном одиночестве. Карина психует, ее дикое желание уб-
раться из города понятно, ведь в любой момент в ней может поселиться
нечто, и ее нулевые шансы вообще достигнут абсолютного нуля.
- Вы не можете уйти, по крайней мере, сейчас, - говорил Шар-
манщик, прищуривая свои и без того узкие глаза; парень со взглядом
дракона - так обозвала его впечатлительная Сандра, и я не возражала
против такого портрета. - Инквизиция что-то замышляет, а вы станете
неплохой приманкой, уж лучше сидите здесь и не высовывайтесь! И вооб-
ще, ваша затея - безумие! Вы не успели отъехать от центра города, как
вас уже подстрелили!
- А мой сын утверждает, что он нам поможет! - упрямо твердила
Карина, с ненавистью глядя на Шарманщика.
- Да будь он хоть трижды телепатом, вам не прорваться сквозь
минные поля!
- Ты не знаешь его, ты не знаешь!
Квато приняли в здешней среде очень хорошо, может быть, обилие
нелюдей заставило закрыть глаза на уродства ребенка. Его жалели. Им
восхищались. Его способности превращали телепата в божество для изму-
ченных существ, чьи странные трансформации заставляли о многом заду-
маться. Очень часто, особенно поутру, мы не досчитывались некоторых
повстанцев. Зато в каком-нибудь укромном темном уголке находили про-
тивные коконы. И тогда их сжигали. Человек должен оставаться человеком
до последнего, а потом он обязан умереть - вот такой жестокий принцип,
установленный Шарманщиком, царил в этом маленьком обществе, и никто не
возражал. По крайней мере, если моя судьба - закуклиться именно здесь,
то есть надежда, что мой кокон не останется в живых.
- Наташка, - мрачная, как туча, Карина, вышла из своего закут-
ка, отгороженного стеклянной доской, на которой еще были видны меловые
следы формул, - Квато что-то надумал насчет тебя, иди к нам.
Подумать только - к нам! Английская леди приглашает в свое фа-
мильное имение, на ленч! Я, прыснув со смеху, прошествовала в "име-
ние", за древнюю, как этот университет, доску.
Ребенок покоился на лежанке, разевая свой ужасный безгубый рот
- белесые капельки блестели вокруг сморщенной кожи. Значит, все-таки
грудью...
тебе неприятно об этом думать?
Я уже научилась не высказываться вслух, а отчетливо формиро-
вать нужную мысль в голове, хотя Квато читал все подряд: и нужные мыс-
ли, и задние, и даже то, о чем ты сам боишься подумать.
все в порядке, Квато
если б только я мог... стать другим - отдал бы телепатию за
возможность не быть отвратительным уродом!
мы бы все отдали последнее за возможность не быть уродами
нормальные люди даже не представляют, насколько им повезло,
большинство из них прожигает собственную жизнь в пороках, как
моя мать, или в бесконечном нытье на судьбу!
а стукни их так, как нас, может быть, они и оценили бы свое
везение?
может быть, только тогда будет слишком поздно, урок - не
впрок... впрочем, я позвал тебя не за этим. мне нужно понять,
как ты заразилась
не знаю, Квато... это просто пришло ко мне в один прекрасный
день и предъявило права на мое тело
я хочу глубоко проникнуть в твой разум, еще глубже, чем в ра-
зум Александра
ты проникал в разум Сандры?
да... когда мы ехали в машине, она звала меня, а я не отказал-
ся испробовать свою силу... мне кажется, что в недрах твоей
памяти лежит день, когда ты заразилась, каждая секунда того
дня... и в одной из них содержится подробная информация о про-
никновении инфекции в твой организм
это не больно? хотя какая разница... я согласна!
я постараюсь проделать все аккуратно, Наташа!
Шарманщик тихонько протиснулся в закуток, с любопытством взи-
рая на нас, Карина, которая недолюбливала его, демонстративно вышла.
- Наташа, Квато зачем-то звал меня...
- Наверное, быть свидетелем эксперимента...
Парень осторожно уселся на край лежанки, с тревогой посмотрел
на меня, потом бросил быстрый взгляд на телепата.
- Это не опасно?.. - Помолчал, выслушивая ответ. - Понятно.
что мне делать, Квато?
просто ляг и расслабься
Я передала ребенка Шарманщику, а сама улеглась на узкое твер-
дое ложе, попыталась расслабиться, но меня вдруг наоборот затрясло от
волнения, аж зубы начали выбивать дробь.
расслабься расслабься расслабься
Закрыла глаза. Темно, лишь узкий радужный лучик света пробива-
ется сквозь неплотно прикрытые веки. А в луче танцуют замысловатые
фигурки, прозрачные, иногда с серыми, расплывчатыми, вкраплениями. У
меня, наверное, что-то с сетчаткой, но все равно интересно наблюдать,
как эти фигурки, почти живые, извиваются в чудном танце. Я поплыла
вслед за одной из них, похожей на одноклеточную водоросль под микрос-
копом, поплыла по узкому коридору, и меня сопровождал то ли шум морс-
кого прибоя, то ли бесконечно далекий голос Квато. Луч света становил-
ся все шире и шире, и когда сияние стало почти невыносимым, я резко
отвернулась, уткнувшись носом в стену, приятно пахнущую свежесрублен-
ным деревом. Я отпрянула назад и увидела, что нахожусь в тесном поме-
щении, площадью примерно полтора метра на полтора, а потолок, с кото-
рого свисает на проводе тусклая лампочка, чуть выше моего роста. Здесь
также обнаружился стул, такие обычно стоят в казенных помещениях.
- Квато, ты здесь? Где я?
Детский задорный голосок.
- В своем сознании...
Я в изумлении покрутилась. Странно... но здесь нет двери.
Голосок захихикал.
- Квато, так нечестно! Я не хочу разговаривать с тобой в таком
сортире!
- А я хочу? Это твое сознание, я только гость.
Черт! Никогда не подозреваешь, что творится у тебя в собствен-
ных мозгах! Думаешь, что там находятся великолепные дворцы с фонтана-
ми, а на самом-то деле собачья конура с казенным стулом! Слава Богу,
хоть не слишком грязная.
- Ты хочешь меня видеть, Наташа?
- Что?
- Ну, Сандра, вернее Алекс, возжелал полюбоваться моей персо-
ной в более привлекательном виде...
- Нет, спасибо. Вдвоем мы тут уже не поместимся.
Голосок радостно рассмеялся, но внезапно смех оборвался, и
Квато приказал:
- Ты должна напрячь память!
- Но как? Это твоя забота!
- Не спорь! Пока ты не позволишь мне проникнуть глубже, мои
попытки бесполезны.
О, Господи! Я уселась на стул, демонстративно закинув ногу на
ногу.
- Позволяю!
Змеиное шипение, кажется, он рассердился.
- И это все?
- А что еще?
- Обернись! Ты все там же, в четырех стенах! Тут только ты и
я! И ничегошеньки из твоего прошлого! Ничего!
Лишь сейчас я заметила, что на мне надето узкое черное платье
из плотного сукна, достающее до щиколоток. И воротник под горло. Смеш-
ное, однако, платье. Нечто подобное носили гимназистки в прошлом веке.
Мной вдруг овладело чувство страшной беспомощности.
- Квато, что же мне делать?
- Не знаю. Думай. Пытайся. А я умолкаю, пока ты не освободишь
память.
И я стала думать, пытаться и освобождать. Мерила шагами эту
проклятую будку и прокручивала четвертьвековую пленку своей жизни, но
в памяти всплывали какие-то отдельные, наиболее примечательные, момен-
ты.
Детский садик. Толстый Пашка пыхтит, пытаясь вырвать у меня
машинку, зря пытается, потому что я ему и так ее отдам. Ведь есть же
другая! А больше ничего особенного...
Школа, где я беззаботно тяну срок, будучи твердой хорошисткой.
Каждый день, вернувшись домой и сделав уроки, я заваливаюсь на диван с
какой-нибудь книгой, без разницы - какой и погружаюсь в ее мир. У меня
практически нет нелюбимых книг, наверное, я самый благодарный читатель
на свете, потому что считаю, что любое произведение, точнее мир любой
книги имеет право на существование, так как уже создан, хотите вы того
или нет. Чем больше я читала, тем больше понимала, что настоящие люди
и выдуманные разительно отличаются друг от друга. Книжные персонажи
намного благороднее и красивее, или, наоборот, - омерзительнее и
страшнее, даже если какой-нибудь герой - ну просто вылитый сосед по
площадке, то сосед превращается в жалкую пародию на данного героя. Вы-
мышленные люди постоянно обдумывают свою жизнь, копаются в душе, пря-
мо, как я сейчас, тогда как реальные люди в большинстве своем исполь-
зуют мозги для исчисления собственного прожиточного минимума, а для
всяческих копаний не остается ни времени, ни места в душе. Конечно же,
я позже избавилась от подобного юношеского максимализма, но все равно
сторонилась людей, и они считали меня чересчур замкнутой, или чересчур
эмоциональной, если меня вдруг пробивало на длинную речь.
Нашла время для самоанализа! Так, поехали дальше...
Выпускной вечер в школе, где мы все дружно напились, а на сле-
дующий день обзванивали друг друга, и восклицали с еще детским востор-
гом: ну мы вчера дали! ну, блин, дали! а как Светка, а? а Леха-то, Ле-
ха! Но никто ни разу не сказал, какой фортель выкинула на этот раз На-
ташка, потому что оная девица, улизнув с вечера, сладко проспала на
диване в учительской, а под утро поехала встречать рассвет вместе со
всеми и слушать нехитрое подростковое брынчание на гитаре.
А потом я приехала сюда, поступать в педагогический, не из-за
любви к детям, а из любви к книгам, почему-то мне казалось, что фило-
логия - то, что нужно. Не поступила. Помнится, узнав результаты перво-
го же экзамена, я испытала страшное облегчение, тогда как девчонки ры-
дали в университетском дворике, я с наслаждением ела мороженое и радо-
валась июльскому солнцу. Промыкавшись по родне и квартирам, я все-
таки поступила на второй год, приобрела профессию учителя русского
языка и литературы, удовлетворила собственные амбиции, но не работала
в школе ни дня. Окончила курсы секретаря-референта, встретила Эдика, а
потом начался этот кошмар, эта эпидемия, когда город оказался отрезан-
ным от всего мира...
- Ты любила его? - голос Квато заставил меня вздрогнуть.
- Кого?
- Эдика.
Я задумалась - можно ли любить человека, которого считаешь
извращенцем? Эдик чем-то притягивал, за его непробиваемой холодностью
скрывалась какая-то страшная, яростная сила, заставляющая беспрекос-
ловно подчиняться ей. Я видела, как он воздействовал на людей, как те
съеживались под его ледяным взглядом, превращались в ничтожества.
Смотреть на такое уничижение было противно. Может, я любила его за эту
силу? Нет, нет, нельзя любить против собственной воли...
- Ты жалела его? - хоть Квато и задал вопрос, но в нем чувст-
вовалось утверждение, вызвавшее во мне смех.
- Господи, Квато, он прибил бы тебя за такие слова!
- Ты жалела его! Жалела! - телепат торжествовал. - Созерца-
тельный взгляд на мир отдалил тебя от людей, которых ты жалела против
своей воли, жалела их за никчемное существование, так отличающееся от
того, что ты когда-то читала в книгах, а потом эта жалость трансформи-
ровалась и переместилась на всех, даже на тех, кто в ней не нуждался!
Ты никому не навязывалась, но если перед тобой открывали душу, то по-
падали в сети такого ненавязчивого сочувствия, и даже твой сильный
Эдик попался!
Я же говорила, что он читает те "закадровые" мысли, которые
сам от себя гонишь!
- Ну и что, Квато? Чем нам это поможет? - усталость вдруг на-
валилась на меня, даже показалось, что лампочка стала гореть тусклее...
- Наташа, это нить... Я чувствую... пойдем по ней, и дойдем до
того дня, когда все случилось.
- Пойдем по жалости?
- Именно!
- Но как?
- Просто вспомни моменты, когда ты испытывала приступы острого
сочувствия к кому-либо!
- Так, так... Сандра... Сандра занимает мои мысли, и не хочет
уходить... Карина... Заразные...
- Я, Шарманщик, целый город! Это все случилось гораздо позже!
Дальше, дальше!
И тут меня осенило.
Стены помещения вдруг задрожали, и словно лепестки гигантского
цветка, распались, а я очутилась посреди широкого тротуара. Слева от
меня сверкали еще целые витрины шикарных магазинов в центре города,
справа находилась дорога с быстрым движением. Спешащий народ обтекал
меня, толкал, обдавал ветром движения, а я заворожено уставилась в од-
ну точку.
Эта девочка... Эта девочка шагала прямо на дорогу, задрав в
небеса аккуратно подстриженную под каре головенку, скорее всего, она
залюбовалась облаками и напрочь забыла об опасности; дети, они ведь
такие беззаботные существа! Приближающаяся машина отчаянно засигнали-
ла. Я кинулась к дороге, сбив с ног какого-то парня.
- Эй, корова! Куда прешь?!
Пофигу! Расстояние между девочкой и машиной неумолимо сокраща-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг