Впрочем, собачки долго не продержатся. Их съедят минуты через три...
Вокруг истошно визжащей Метанки вот-вот не останется ни одного
телохранителя. Гм. Неужели никто из Катоминых парней не может прийти на
помощь? Что на севере? Там, у вершины холма из семерых охранников внешнего
периметра, привлеченных шутихами и дивами-колодниками, осталось только...
двое или трое, точно не скажу. Нет, этим господам не прорваться на выручку к
Метанке: со всех сторон наседают "комсомольцы"... Эх, вот если бы кречетам
сказать свое веское слово, именно сейчас... но кречеты заморожены! Двое из
них уже вовсе застыли, белые и хрупкие, как ледяные статуи... Третий пока
дергается, бьется в трескучем льду, рыча, обламывая стеклянные иглы-наросты
с локтей... Медленная смерть.
М-да. Слишком быстро побеждает Куруяд. Практически без потерь... Я
задумался: надо бы пособить Катоме-- просто для того, чтобы несколько
сократилось число дивов. Иначе моим оперантам нелегко придется, когда
наступит их черед охотиться на охотников.
-- Нянька кличет акустика,-- быстро молвил я, чувствуя как в мозгу уже
вызревает, как сладкое предвкушение победы, хлесткая смелая мысль.-- Акустик
отвечайте, что слышите с запада? Как там ладья Погорельца? Может быть, еще
не затонула?
-- Слухач отвечает няньке слышу гул воды крики славян ладья еще
держится
-- Отлично,-- тихо улыбнулся я. Круто обернулся к Феклуше:
-- Сколько у нас студенца? Быстро соображайте, быстро!
-- О нежно любимый коррехи...
-- Отвечайте, я сказал!!!
-- У меня три щепоти,-- испуганно заморгала Феклуша.-- У господина
Язвеня, насколько мне известно, еще полторы щепоти... У камарадо Зверки...
-- Проклятие,-- оскалился я.-- Я спрашиваю, сколько студенца нам
прислал Стенька?! Ну!
-- В контейнере с Малым Полевым Сбором есть сто унций, коррехидор!--
быстро ответила вила, колко блеснув черными глазами.-- Это неприкосновенный
запас! Если вдруг понадобится для срочной помощи нашим оперантам...
-- Закройте рот,-- сухо предложил я.-- Забудьте про неприкосновенность
Немедленно возьмите весь запас...
-- Но коррехидор...
-- Тихо. Если применить его на Вручем ручье, каков будет результат?
-- Льдина диаметром двадцать метров,-- сухо ответила девушка.--
Точнее... около пятнадцати. Вода в ручье теплее, чем в обычных реках,
коррехидор.
-- Берите зелье,-- кивнул я.-- Мчитесь стрелой к тому месту, где тонут
погорельцы. Вы сможете добросить мешок до середины реки?
Феклуша обиженно усмехнулась: да хоть на противоположный берег!
-- Разрешите идти, коррехидор?
Что? Она еще здесь? (Я уже успел обернуться обратно к экранам.) Бросил
через плечо:
-- Да. И возвращайтесь немедля.
Хлопнула дверь.. Я задумался: лично мне хватило бы пяти минут добежать
до нужного места на берегу. Феклуше достаточно двух с половиной. Скорость
течения-- не менее трех километров в час. Значит, еще за три минуты льдина с
вмороженной ладьей сплавится до того места, где дивы доедают собачатину. У
бронированных псов есть пять с половиной минут до прихода подкрепления...
Если, конечно, хватит студенца и льдина окажется достаточно большой, чтобы
выдержать легкое судно...
Ааайизао-о! Страва-ана... стрежень!
На-па-ра! Сто... Рррречнойва лны!
Я вздрогнул-- снаружи в землянку донеслись странные диковатые звуки
неведомой песни на чуждом языке... Песню орали низким бархатистым икающим
басом:
Ааайвы! Плы! Ва-а! Лирас-спис-ны! Е!
Доримедонт Неро вскочил с лавки, тревожно покосился на входную дверь.
Что если... Куруядовы дивы приближаются, выкрикивая слова воинственного
гимна! Неужели Куруяд обнаружил мой командный пункт? И послал своих громил?
Стень кира! зина! княж... ны!
Чудовищный рычащий голос приближается, с волнением осознал я. Краем
глаза поймал неуловимое, неторопливое движение руки Усмеха-- хладнокровный
ярыга положил ладонь на рукоять топора, зажатого меж колен. Неро
выразительно глянул на меня-- что это? Атака чудовищ? Будем биться, высокий
князь?
На! Пере! Днейстень! Каразин!
Стень кара! Зиннавта! Рой!
Да уж... на эльфийский язык ничуть не похоже, подумал я, ощущая
неприятный холодок за воротом кожаного доспеха.
Инна третьей сно варазин!
На четвертой тоже он!
При всей необычности песня вдруг показалась удивительно знакомой...
И на пятой Стенька Разин,
Стенька Разин на шестой,
На седьмой все тот же Разин,
А затем и на восьмой
Небывалая, чудовищная картина медленно вставала пред мысленным взором:
одна за другой из-за острова на стрежень наплывали прекрасные персиянки,
причем княжны. И на каждой, практически на каждой трудился неутомимый
волжский разбойник... Пьяный голос Бисера (ну кого же еще?) захлебывался и
почти рыдал, упиваясь грандиозной эпической картиной
На девятой-- Разин Стенька!
На десятой снова он!
На одиннадцатой-- Разин,
Стенька Разин-- чемпион!
Песня оборвалась, и послышались сдавленные хлюпанья пополам с радостным
бормотанием. Видимо, Бисер поравнялся с переволновавшимся дядюшкой Гаем,
минуту назад выскочившим из землянки.
-- Не пылачь, Тыравень!
-- Как можно, патрон... Я не Травень. Я-- Гай... Неужто не признали?
-- Нич-чего страшного, милый Тыравень! Я ссзз... Я сделаю тебя
амператором города-героя Неаполя!-- проревел снаружи Славкин голос, и тяжкие
неритмичные шаги возобновились.
С волнением я покосился на волшебные блюдца: а там, на берегу ручья, по
прежнему кошмар... Вот, снова кровь... Дивы успели сожрать еще одну боевую
собаку. Бедная Meтанка, кажется, и вовсе лежит без сознания... Положение
критическое, а Куруяд медлит. Не хочет перелетать к колечку-"яблочку" до тех
пор, пока не будет полностью уничтожена охрана посадниковой дочки... Девица
без чувств, дивы атакуют лениво, торопиться им некуда, победа уже трепещет в
медленно сжимаемом кулаке...
Сейчас Бисер займет и увидит.
Он протрезвеет мигом.
Он начнет орать! Закричит, что девчонке угрожает смертельная опасность.
Что она сойдет с ума. Что он сам сойдет с ума. Бисер потребует пустить в ход
наших оперантов! Но-- еще рано! Главный вражеский чародей еще не появился на
берегу, еще не приклеился к Метанке...
-- Усмех! Следить за блюдцами. Если появится Куруяд-- немедленно
доложить,-- негромко скомандовал я, спрыгивая с трехногого капитанского
стульчика. И-- бросился к входной двери...
Как раз успел! Грудью встретил пьяного Мстиславушку на пороге. Кожаным
жестким ледянским доспехом с размаху толкнулся об мягкий живот в расписной
рубахе:
-- Мстислав! Я как раз тебя искал...
-- Уй! Хтойта? О... Ле-е-еха!-- Бисер расплылся в слюнявой улыбке;
полез целоваться.-- Вот ты где спырятлся!
-- Пойдем скорее!-- быстро пробормотал я, приобнимая Бисера левой рукой
и с трудом оттесняя его с порога-- прочь, подальше от входа в землянку.--
Есть дело. Очень важное. Нужна твоя помощь.
-- Леха, др... друг! Я пыришел... узнать, как же там моя девочка. Моя
Мы-ик! Ой, пардон-с. Моя Мы-та-ноч-ка. Как она там на пыразднике. Гы... у
тебя такие уши, дай дерну! Не, ну дай, а?
-- Не надо дергать, Слава!-- негромко говорил я, разворачивая тяжелое
тело Бисера на сто восемьдесят градусов.-- Надо спешить. Ты должен срочно...
отправляться в путь. Это важно, Слава.
-- Ой, ну ведь я не могу, Лех!-- Бисер вдруг уперся как вкопанный,
грустно развел руками.-- Мне так грустно, ты не пыредставля... Ведь я выпил
высю будылку Бер-бен-ди-кулярчика. Жах-- и полный аут. Скажи, ведь я
тырезв?!
-- Абсолютно трезв, Слава,-- улыбнулся я. Покосился через плечо на
дверь землянки; потом на опечаленного Гая, медленно бредущего прочь среди
сосен.-- Дружинник! Ко мне, быстро
Гай вздрогнул, обернул красное лицо. Собрал бороду в кулак, вытер глаза
Тяжко подбежал.
-- Слушайте приказ, дружинник. Мстиславу Лыковичу угрожает опасность
Немедленно доставьте его в безопасное место. Вы поняли меня? Найдите
неподалеку хорошее укрытие и оставайтесь там до рассвета. Не спускайте глаз
с Мстислава Лыковича, охраняйте его!
-- О! Тыравень к нам пришел. Травень! Ты съел всю закуску!-- Бисер
строго воззрился на подчиненного, безуспешно пытаясь нахмуриться-- А ну...
пыйдем. Щас разберемся!
-- Да не Травень я! Сызмальства Гаем прозвали!
-- Ступайте, ступайте.-- Я похлопал Славика по плечу.
-- Ах ты не Тыравень?! Мы р-р-разберемся!-- бушевал Бисер.-- Верни
закусь, я все прощу.
Дружинник подхватил нетрезвого босса под мышку и нежно поволок к
ближайшему кустарнику. Бисер послушно поплелся, мотая головой и бормоча
невнятное. Изредка он наставительно грозил Гаю пальцем.
Я поспешно вернулся в землянку.
-- Куруяд не появлялся,-- лениво доложил Усмех.-- Зато появилось
кое-что другое.
Мой взгляд заметался по мониторам-- ага! Наткнулся на крупную тень,
медленно плывущую по реке-- внизу белое, вверху темно-серое... какие-то
пятнышки бегают. Да! Это ладья погорельцев! Феклуша успешно застудила воду
вокруг корабля, и теперь толстая льдина сплавляется по течению вместе с
вмороженным в нее судном. Насколько я могу видеть, дружинники бегают по
льду, размахивают мечами... Шесть, семь...
-- Девять,-- доложил Усмех, освобождая место перед экранами-- Десятый
был уже в воде. Замерз.
Так, превосходно. Льдина выплывает из-за поворота... и погорельцы сразу
начинают шуметь! Заметили дивов. Вот молодцы: додумались растянуть парус--
так, чтобы льдину прибило к берегу в нужном месте... Еще немного... Нет,
сносит! Неужели пронесет мимо?
Дивы забеспокоились-- двое-трое развернулись харями к воде... Ну все,
началось. Один за другим бородачи спрыгивают со льда в воду. Тут уж
неглубоко. Размахивая клинками, выскакивают на берег-- мокрые, злые...
Заплясали клинки, вот уже рыкнул ближайший див-- ура, первое ранение!
Так-то лучше. А то уже больно красиво выигрывал господин Куруяд.
Надеюсь, погорельцы унесут с собой в могилу хотя бы четверых чудовищ...
-- Стерх наезднику у меня гости. Стерх наезднику у меня гости. Ранняя
весна! Как поняли меня ранняя весна!
-- Наездник не понял тебя стерх говори глаже.
-- Восемь сиволапых приплыли собирать шишки. Нужна помощь.
Ага, заволновались! Я не удержался и потер ладони. Через миг Мяу
озвучил ответ наездника:
-- Бейтесь сами.
Ха-ха. Очевидно, у господина наездника не осталось резервов! А наши как
раз повалили первого дива! Рухнул, как персидский слон под копьями
эллинов... Правда, через секунду-- первая жертва у погорельцев: удар боевого
молота-- и неудачливый воин откатился к воде, замер лицом вниз.
Ничего-ничего. Мы ломим, рвутся шкуры!-- поганые обезьяны теперь зажаты с
двух сторон: между только что прибывшими бородачами и двумя псами-латниками,
которые по-прежнему охраняют Метанку...
-- Ранняя весна. У нас ранняя весна. Сиволапые наседают. Зову помощь.
-- Замолчи, глупый стерх. Умучал ты меня.
-- Стерх наезднику. Зову помощь. Весна в разгаре.
-- Так и быть. Встречайте синичек.
Я не поверил своим ушам. Что это значит?
Через десять секунд убийственное донесение нашего слепого акустика
расставило горячие точки над "i":
-- Слухач кличет няньку чую рев железных крыл! Чую гвоздевранов великую
туну, не малей дюжины!
Нет, беззвучно и нервно рассмеялся я. Не может быть. Наваждение,
акустик ошибся! Откуда столько железных убийц?! Да здесь... и одного
гвоздеврана довольно, чтобы одержать верх в битве... Зачем сразу двенадцать?
Перестраховка?!
-- Сейчас сойду с ума,-- глуховато прозвучал за спиною растерянный
женский голос. Феклуша вернулась с боевого задания и теперь в ужасе замерла
на пороге.-- Невероятно... У Сварога всего-то тринадцать рудных вранов в
услужении...
-- Неужели... он послал сюда всех?!
-- Почему Плескун не сказал... не предупредил нас?!
-- Ловушка?! Плескун сокрыл это... Мы не знали про дюжину воронов!--
Подчиненные зашумели, в ужасе указывая друг другу на темный, мягко мерцающий
экран птицебоя: там, на фоне ночного неба у самого горизонта уже мерзко,
угрожающе замерцала летучая россыпь тусклых серебристых блесток-- мелких,
пока далеких...
А я смотрел на соседнее блюдечко. Смотрел уже несколько мгновений, не
отрываясь. Чувствуя, как торжествующе забилось сердце: да, я первый заметил
важное изменение в раскладе сил. Вот он, непобедимый славянский воитель!
Великого ратника не остановила гнусная магия Куруядовых прихвостней. Он
выжил, он выдержал-- он вышел на берег с огромной секирой в руках, как
оживший динозавр из ледяной глыбы...
-- Посмотрите!-- вдруг завизжала быстроглазая Феклуша; тоже заметила.--
Кречет! Кречет вступает в бой!
Ближайший див среагировал слишком поздно. Он успел только вобрать
огромную голову в плечи, дико вздыбить шерсть на затылке и кратко,
пронзительно визгнуть-- неожиданно высоко, как испуганная обезьянка. Широкое
лезвие тяжкой секиры вошло в ржаво-серую тушу мягко и радостно, как в слиток
топленого масла. Брызнула черная каша внутренностей; омерзительно треща и
медленно распадаясь надвое, чудовище задергалось в высокой траве. Кречет с
усилием вытянул лезвие из вонючего трупа, спокойно, размеренно обернулся к
следующему. Всего три шага-- и можно заносить оружие для нового удара...
Не успел. Внезапно и густо-- будто разом ударили жестяные барабаны-- с
неба посыпались вороненые злобные гады, пучки острейших лезвий! Черные
синички долетели, осознал я, наблюдая, как ввысь, в стороны разлетаются алые
осколки славянских щитов, отрубленные конечности дружинников Погорельца.
Точно черный занозистый ливень обрушился в траву, вмиг делая красным пологий
берег, заливая вишневой мутью мелководье. Визжат стальные крылья и
серебристым серпантином завиваются дымные трассы в ночном воздухе, искры
бьют из-под когтей... Всего несколько мгновений-- и восемь дружинников
Погорельца перестали существовать. Отработав атаку без единой потери, адские
птицы ушли на разворот для новой атаки.
Впрочем... нет, не без потерь! Их только одиннадцать! А двенадцатый...
где двенадцатый?!-- взгляд скользнул по батарее экранов на стене... Ах вот
он. Вижу. Черный и блестящий, игольчатый, как огромный океанский еж,
скрежещет, трещит крыльями, агонизирует на лезвии жуткой двуручной секиры.
Напоролся, летучий дружок... Как мяч на бейсбольную биту. Покачиваются
заиндевелые усики, мигают желтые отсветы под шлемом холоднокровного
кречета-- витязь протягивает бронированную длань и, осторожно ухватив
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг