сожалению, левый карман (дери его) оказался рваным, поэтому парусностью не
обладал. А следовательно, и поворачивать я мог только вправо. Ничего: для
начала и сие неплохо. Очень помогает при обгоне медлительных
аистов-дальнобойщиков, существенно снижая риск столкновения со встречным
потоком гусей-лебедей (они такие жесткие!).
Еще через десять минут я сумел-таки привести тело в сидячее положение.
Согласитесь, что сидящий пилот (красивый, сероглазый, мужественный)
внушает посторонним наблюдателям больше уважения, нежели тот же самый
пилот, однако лежащий. Кроме того, сидя гораздо удобнее: а) совершать
экстренные дозаправки в воздухе и б) поражать наземные цели. Разумеется,
будучи военно-воздушной машиной, я то и дело практиковался в поражении
наземных целей, В окрестностях деревни Пугино, например, удалось довольно
метко оплевать малину перед носом местного медведя. Обиженный зверь
кинулся в погоню, подпрыгивая, как Деннис Родман, и стараясь зацепить
лапою - однако вскоре отстал. Хе-хе. Авиация - это круто. Смирись,
косолапый.
Обнаглев, я начал вести себя словно натовский истребитель в воздушном
пространстве Ирака. Как весело, обув железом острым ноги, скользить по
быстрой синеве небесных рек! С легкостью догонять беззащитных куропаток и
- сбивать их одним жестоким ударом тяжкой заскорузлой пятки! Мочить
истошно каркающих воробышков! С хрустом крушить черепа ничего не
подозревавших коршунов!
И вдруг я упал.
Это произошло внезапно и глупо. Ах... небеса стали прозрачными и
холодными, как глаза американской феминистки. Воздух просинел и
остановился. Мы влетели в зону тишины. Сапог жалобно хрюкнул, четырежды
чихнул и затих. Какое-то время агрегат двигался по инерции, стремительно
теряя скорость, а заодно и высоту. Недоумевая, я оглядел себя с ног до
головы: не застрял ли где в спине воткнувшийся стингер? Странно. Радар на
месте, и топлива еще почти полбака!
Потом осторожно покосился вниз - и успокоился. Внизу было... что?
Правильно. Озеро. А все почему? Потому что Судьба - это существо женского
полу. Если смело держать ее в моржовых рукавицах, она смиряется и начинает
любить своего мужчину. И в нужный момент покорно подставляет вам мягкое и
теплое. Как правило, это - стог сена. Или батут. Как минимум - водоем.
ПЛЮХ! К сожалению, Судьба не всегда успевает подогреть воду.
Вот и опять. Вода была скорее ледяная, чем прохладная; а я забыл надеть
неопреновые гидроподштанники. Дери их. Поэтому первым делом живо выскочил
из озерца на скользкий травяной берег. И уже потом начал ругаться,
дрожать, отфыркиваться, вытряхивать песок из ушей, выдергивать пиявок из
шевелюры, прыгать на ножке и совершать прочие необходимые в подобных
случаях ритуальные действия.
Oh shit! To есть я хотел сказать: о радость! Сапог потерялся! Тяжелый,
металлический - он свалился с ноги и улькнул в глубину! УРА!!! Сезон
полетов закончен. Я облегченно вздохнул...
Стоп. Что за ерунда? Вздохнуть... не получилось.
Еще раз. Сезон полетов закончен! Ура! Я расправил плечи и облегченно
вздох...
Кхехх! Кха! Закашлялся и повалился в траву, пытаясь сорвать с шеи
серебряную цепочку. Чегой-то она сжалась, драть ее? От воды скукожилась?
Гнида. Ой. Не клево. Нервно хихикая, сдирая с горла скользкую удавочку, я
весело покатился по мокрой траве. Видать, старуха Мокошь шлет привет...
Ха. О'кей, хватит! Не надо санкций! Ха-ха. Глотнуть не могу. Не жаба - а
давит! Ой, тушите свет. Ой, спасите-помогите.
Над головой захрустели кусты, гулко застучали в землю пятки... Мелькнули
желтоватые плоские подошвы, черный подол... Из кустов выскочил... Быстрый
и молчаливый толстяк в застиранной черной хламиде. Сиганул с бугорка,
подскакивая, накатил ближе: пушистая грива вкруг головы, широкая дымчатая
бородища с прожилками серебра. Мелко крестясь, упал на колени, склонился -
уставился масличными строгими глазами, как у хирурга.
- Доктор... - прохрипел я, продолжая нервно хихикать. Жаба давит!
Толстый мужик навалился мягким животом, туча темно-серых волос, колыхаясь,
закрыла небо. Я попытался ухмыльнуться. Доктор повел суровой бровью,
засучил залатанный рукав... протянул загорелую руку - зацепил змейку сухим
пальцем... Оттянул... нет, не поддается. Борода недовольно шевельнулась,
сморщился красноватый нос.
- Помирать будешь? - хрипло поинтересовался мужик.
- Не дождетесь, проклятые буржуины... - простонал я в ответ и судорожно
глотнул. Просунул два скрюченных пальца между горлом и тугой цепочкой. Ах,
гадская бижутерия! Видать, старушка Мокошь мною всерьез недовольна.
- Эй, вставай! - крикнул толстяк в подряснике, толкнул в плечо.
Используя свободную левую руку, я молчаливо показал пальцесочетание. Если
ты доктор - лечи. Точно-точно. Не можешь - проваливай. Не мешай погибать
комсомольцу. Ух... пальцы режет.
- Эй, вставай-вставай! - Толстый бородач снова толкнул со всей дури.
Приблизил нахмуренную рожу и вдруг - протянул мне огромный топор (из-за
спины выхватил?). Сунул топорищем вперед.- Жить хочешь? Давай руби! Бери
топор!
- Угу, - устало согласился я. - Ща рубану, кхе. Маловато, кхе, не
покажется. Небось это ты, чудовище кудрявое, меня с траектории сбил? У вас
здесь что: no-fly zone? Зона активности ПВО, кхе? Новое оружие на
перелетных Мстиславах тестируете, гады?
- Молчи, Мстиславка! - Мужик больно ткнул в ноющую грудь топорищем. -
Чуешь, ослабела змейка? Ненадолго! Вот-вот задушит тебя волот-змееныш...
Успеть надо сухотный падуб вырубить!
Металлическая гадючка пообмякла. Я попытался даже оглядеться. Не приметил
раньше, что берег-то - весь в пеньках. А у края озера - бревенчатая
плотина. Сумасшедший мужик, видать, по профессии - дамбостроитель.
Дамбодол-б. Долбо-дамбль.
- Отстаньте, дяденька, когда я умираю! - прошептал я, пытаясь закатить
глаза (левый опух и не закатывался), - Рубите сами ваши дрова. Мне теперь
о вечности думать пора. Дефолт наступает. Эта фенька, кажись, опять
затягивается...
- Потому и затягивается, олух! Вона-вон твоя падуба какова вымахала! Ух,
вязожелдь, ядовитое семя! - Шумя, мужик отпрыгал босыми ногами по берегу,
с размаху пнул огромное сухоцветное дерево, одиноко торчавшее у самой
воды. Мертвое бревнище угрожающе загудело, сверху осыпались колкие
веточки, скрюченные игольчатые листья, сухие кровавые шарики плодов.
- Руби скорее! Истинно говорю тебе: коли срубишь падубу стоеросовую -
змейка сама отвалится.
То ли толстяк оказался гипнотизером, то ли мозги мои расслабились от
удушья... Невесть почему я поверил суетливому дядьке. А что, если это -
знахарь-вошебник? Просто прикидывается чудаковатым долбодамбом? Вот бы
клево. Ну, понадобилось ему дрова на зиму заготовить - вот и требует
помощи в обмен на врачевание. Ведь прав колобок бородатый: ослабла моя
змейка! Я вытер навернувшиеся слезки, перестал хрипеть и закрыл рот.
Принял топор.
Кто-то скажет: балбес! Сдалось тебе бревно! Давай завещание пиши,
плотников вызывай! Но - странная фигня: вдруг захотелось позорное бревнище
ко всем праматерям заломати. А хрен ли оно торчит у самой воды?
Я поплевал на ладони. От души замахнулся и - как рубану!
ДЗИНЬ! Ядовитая крошка по глазам! Искры брызнули, как скоростные гонзалесы
- в разные стороны.
Вы никогда не пробовали рубить бетонный фонарный столб? А Эйфелеву башню?
Пробовали? Отлично: в таком случае вы поймете. Неведомое дерево оказалось
практически титановым. Топорище жестоко ударило в ладонь, вывернулось...
инструмент отлетел на добрых три метра! Толстый дамбостройщик подскочил,
склонился - почесал темя сквозь пышную шевелюру, поднял топор из травы и
показал зазубрину на гладком черном лезвии:
- Во!
- Ядрено существо! - недобро откликнулся я. - Послушай, дядя... руби сам.
А я погибать пойду. Мне с этого железного падуба желудей не видать. И с
плотины твоей... ни рыбки половить, ни на гидровелосипеде покататься.
- Как же я срублю? - Толстый прораб едва не выронил топор. - Это ж... твоя
собственная растения выросла! На твоих грехах вскормлена! Последняя
осталась! Остальные давно порублены! А тебе все недосуг.
Подбежал, заглянул в глаза. Наступил на ногу, жестко взял за плечо:
- Если ядовитую падубу вовремя не вырубать - великий Падубовый Лес
вырастет. Тогда вылезет озерный Волот-змей. И прямиком в падубову чащу.
Отсидится там, падубы нажрется, яйца выкинет. Оттуда они по всей земле
расползутся, гады озорные, прожорливые. А покамест он там сидит, на дне.
Пока ядовитый лес не вырастет, змею нельзя вылезать из воды. На, руби.
Shit! Опять занозил руку о деревянную рукоять.
- Ишь, прорастают... - Юродивый толстяк показал пальцем под ноги. Прямо на
глазах из притихшей травы самоуверенно вылезал острый, как дротик, наглый
побег серо-стального цвета. Жесткий, будто стальной - и весь какой-то
мокрый, в липких капельках по чешуйчатой коре.
Я обернулся и посмотрел на свое недорубленное бревно, Падолбовый лес,
понимаешь... Ядрена растительность. Ща хрясну.
- Просто так не руби - не сдюжишь, - забормотал мохнатый толстяк, поспевая
следом. - Сухотная падуба - не простое древо, гордое. Обиду из воздуха
вдыхает, злобою людской насыщается. Вот и подсекай ее сообразно.
Припоминай, кого обидел - руби, да вслух имена приговаривай. Не древеса
отсекай, а грехи. Так полегче дело пойдет.
Во фигня какая! Дожили. Началась сказочно-епическая хрень, как в
творчестве братвы Гримм. Час соплей. Эра милосердия, драть ее. Эпоха типа
покаяния. Да мало ли кому невзначай на ногу наступишь (бутсой, али лыжей,
али коньком норвежским беговым)? Упомнишь ли всякую челюсть, неловко
вывернутую сгоряча в толпе соотечественников? Между тем я ведь - добрый.
Ангел я. Миролюбивая милашка. Какой от меня вред, кроме сугубо
экологического? Мстислав Бисеров - он ровно кошак трехцветный: удачу
приносит окружающим. Смех и радость людям! Точно-точно...
Вот разве что... паренька одного с трона сверг, сделал ему изящную
подставу, грациозно уронил лицом в грязь, технично развел на бабки, лишил
наследства и скомпрометировал в глазах божественного руководства,
- РРРОГВОЛОДДД!!! - рявкнул я и нанес первый удар. Лезвие топора вошло как
в серый пластилин. Широкий древесный пласт с чавкающим хрустом отстегнулся
от ствола и шлепнулся в траву. Мгновенно скукожился и засох, как
гигантская жвачка на горячем асфальте. Обнажилась желтоватая внутренность
дерева в красной сетке ядовитых прожилок. А, тварь стоеросовая! Не любишь,
дери тебя, когда дерут...
- Добрый кус отколупнулся! - довольно крякнул толстяк, прыгая за спиной. -
Молодец! С маху половину бревна вырубил. Валяй дале.
Клевая мысль, отец. Дальше так дальше. Я как раз припомнил еще одного
заочно обиженного. Покойник Всеволод, князь Властовский. Умирая, старик
подарил мне моток расшитой тесемки, с помощью которого умолял разыскать
его детишек-наследничков. Упс. Неловкость приконфузилась. В суете с
катапультами и мельничихами я напрочь позабыл о предсмертном поручении
старого князя... Триста тысяч читателей - и ни одна зараза не напомнила!
Нет у вас совести!
- Тьху! - В очередной раз оплевав собственные ладони, я напрягся,
размахнулся и - добавил на выдохе, лихо вонзая секирное лезвие в размякшую
древесину. - ВССЕВОЛОДДД!!!
- Эх, дзинь-передзинь! - весело поддакнул топор.
- Чмок-плюх! - сказала ядовитая стоеросина, роняя существенную часть самое
себя в почерневшую траву. Чихнула ядовитым дымом, и - вывалился добрый
кусок рыхлой древесной мякоти. Ага, падолба сухотная! Треснула,
содрогнулась, покосилась! Ловко я тебя покоцал. Одним могучим ударом -
почти напрочь практически вырубил! Осталась только тоненькая засохшая
корочка - всего-то в палец толщиной.
Тяжеленная громада древесного ствола удерживалась на этой щепочке каким-то
чудом. Трещит, стонет, покачивается - вот-вот рухнет. Ан нет: держится,
йопонская пальма! Короче: феномен. Типа чуда.
Перекидывая в руках разгоряченный топор, я обошел недорубленную падубу
вокруг, прицельно щурясь и играя бровями. Ядреный сколеоз! В смысле
склероз. Никак не могу вспомнить, кого ж это я еще приобидел? А? Не тебя,
ушастый? Не, я серьезно... Ежели чего... ты скажи.
- Припоминай, Мстиславка! - Суетливый бородач опять забегал, сопя и тяжко
подпрыгивая от нетерпения. - Самая немножка осталась!
- Язвень? Сокольник? Куруяд? - неуверенно бормотал я, напрягая
склеротичную память. Кого еще я мог за эти два дня обмануть, обхитрить,
обуть, обобрать, обесчестить? Старцев? Данила? Ластенька? Бесполезно:
только искры да мелкие щепочки секутся из-под топора. А проклятая секвойя
снова будто окаменела! Торчит, аки эстонский пограничный столб назло
ядерной войне. Ядовитый сок так и хлещет из рубленой раны. Корни гудят...
Сопротивляется, бамбук позорный! Сейчас бы бензопилу...
Я не успел вспомнить заветного имени. Дело в том, что одна моя знакомая -
опытная жрица-мокошистка, злая фашистка и подлая натовка - нанесла
ответный удар. Ваш любимый супергерой вмиг как-то позабыл о всех прочих
делах... выронил топор и схватился за горло: змейка-удавка похолодела...
льдисто прижгла кожу... мелко задрожала... и сжалась резко, жестоко,
насмерть. Мокошь, стало быть, решила поспешить. Уделать непокорного раба.
Красивая сиреневая клякса разбухла перед глазами. Глаза дружно полезли из
орбит. В мозгу захрустело, и я непроизвольно факапнулся (типа упал
навзничь). Носом в траву. Тело кинулось агонизировать. К счастью, толстый
дядька не дремал. Успел-таки зацепить змейку шершавым пальцем (оцарапал
мою нежную кожу на загривке) и быстро дернул книзу. Шею обожгло - на миг
показалось, будто стальной шнур перерезал горло!
- Экая гадость, однако... Сколько ни давлю их, всякий раз удивляюсь... -
пробормотал толстый врач, разглядывая сорванную гниду. Змейка повихлялась
в его жестких пальцах - и затихла, вытянулась, почернела. Кудрявый айболит
размахнулся - рраз! Зашвырнул соплисто-чешуйчатого гада чуть не на
середину озера.
- Со дна явился - на дно опустился! - и рассмеялся: тонко, будто
по-девичьи. Точно - юродивый сельский фельдшер. Факт.
- Сс... С-п. Спссиб... - сказал я, ощупывая шею слабой ладонью.
- Бога благодари, - заметил дядька, вытирая скользкие руки о залатанный
бурый подол. - Теперича живи осторожко. И про пагубу свою недорубленную не
забывай. Когда припомнишь имя обиженного человечка - приходи сюда, да
топор прихвати поострее. Доделай начатое.
- Непременно, дяденька, - прохрипел я, ворочаясь в траве. О счастье! Я
вновь могу и кашлять и глотать!
- Скажите доктор... Я буду летать? - спросил я, вспомнив о звездной
карьере в рядах ВВС. - Доктор? Эй, врач? Ау, профессор?
Увы мне. Сумасшедший профессор испарился. Видимо, спешно отбыл по срочному
вызову в другой район страны.
На месте, где он только что стоял, теперь поблескивала маленькая голубая
лужица. Совсем не то, что вы подумали: просто подземный ключ пробился
наружу и с легким шумом разливался по траве.
...Каждый занимался своим делом. Солнце жарило в темя. Комары кусали. Шея
болела. Опустив в ледяную воду мозолистые подошвы, сидел я на сером
каменном валуне и обдумывал ситуацию. Каковы координаты мои? Успею ли к
обеду в ближайший населенный пункт? И как достать летучий сапог с озерного
дна?
- Водоем-водоем, ты Байкал? - спросил я у озера (с тоски). Озеро не
ответило: хотело, видимо, сохранить инкогнито. И сапога не возвращало.
Злое.
Тут сдвинулся камень. Огромный валун подо мною дрогнул и тихо тронулся
вперед. Типа в воду. Прочь от берега. Гы: аттракцион.
"Началось", - спокойно понял я. Друзья давно предупреждали. Еще в школе
они пугали меня, несмышленого младшеклассника, мифической бледной
горячкой. Глупый, не слушал я дружеского совета.
Но нет! Я не брежу! Камень и впрямь ползет в воду! Более того -
фантастика! - все громче слышен сиплый шепот, похожий на болотное
бульканье грязи:
- Раб... непокорный раб... одумайся... вернись...
- Добрый день, - вежливо сказал я говорящему камню. - Фамилия моя Бисеров.
Я - свой, я - летчик. Меня сбили враги. Помогите...
- Беглый... наглый... иго сбросил... змеицу разорвал...
- Уважаемый камень! Извините, что я к вам обращаюсь, - жалостливо
всхлипнул я, поджимая ножки. - Не убивайте. Мы сами будем летчики не
местные... Нет денег на документы... Пожалейте... Переправьте, пожалуйста,
на противоположный берег. К ближайшему населенному пункту - да поживее,
шеф, в натуре, а то к обеду опоздаем.
Валун не ответил. Отполз в воду на добрых три метра - погрузился уже почти
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг