столу. - Однако ж этого мало. Не довольно будет одной победы над черным
поганым Илитором. Надобно утвердить на Руси бел-горюч камень Алатырь. Камень
сей при Кресте Господнем лежал и возрыдал слезами горючими, на него же Кровь
Господня истече... А имя тоему белому Алатырю будет Пучинушка, светла
Причинушка, добру делу починушка. Нонче сей камень при Табор-горе зарыт в
святых местах близ Ерусалима-города. Ой, не всякому под силушку камень тот
из святой землицы изрыть да на Русь отвезти... Очень уж на то могучий
богатырь нужен.
- Все ясно, дед! - воскликнул Мстислав прежде прочих, смущенно
молчавших у стола. - Стране нужен богатырь - это панацея, это супероружие
и решение всех проблем. Мы готовы искать этого парня. Я лично, так и быть,
оторву организм от стула - сразу после обеда. Говори теперь - где его
искать, твоего богатыря.
- Сказать-то скоро, да не скоро делу делаться! - отвечал старик. -
По пророчествам быть тако: четыре нищих старца, калики перехожие, сорок дней
тяжкие вериги на плечиках поистягавши, три пары железных сапог износивши -
да найдут того богатыря болезна и недвижна лежаща. И да вернут ему здравие
богатырское по третий глоток чистой колодезной воды... Так в мудрых книгах
писано - а уж вы понимайте, как знаете.
- Цепи тяжкие... вериги несносимые - это что? - негромко спросил
Алексиос Геурон, меняясь в лице от внезапной догадки. - Сколько весу быть в
той цепи? Как она выглядят?
- Весу-то в ней немного - а вот бремя великое. Выглядят как? Да так
себе, просто выглядят - цепь и цепь, златы звеньюшки, - ответствовал на то
старый Посух, раздвигая на белой груди расшитый ворот своей чистенькой
сорочки. Из-под снежной бороды тоненько блеснула на солнце небольшая цепочка
- сорок округлых звеньев с крещатыми надрезами по металлу...
Тут случилось странное - сам великий царь Леванид Зиждитель, гордый
деспот непокоренной Алыберии, разом восстал на ноги и, уронив позади себя
плетеный стул, шагнул вперед... Старый пасечник попытался остановить его
поспешным мановением сухонькой длани - но слишком поздно: вельможный
владыка Леванид уже склонился в глубоком почтительном поклоне - и замер,
коснувшись рукой пола.
- Ох! Да полно ж тебе, добрый царь Леванидушка! - Перепуганный Посух
вскочил с места, насильно поднял алыбера, вцепившись в шелковые рукава на
предплечьях.
- Прости меня, батюшка Никола! - молвил царь, не желая поднимать
смиренную голову. - Не признал тебя, отче, - не серчай.
- Дык... давненько не виделись, Леванидушка - не грех и обознатися!
- заквохтал дедушка, ласково, будто ребеночка, поглаживая царя по сухому
локтю.
Среди сидевших за столом никто не мог проронить ни слова, наблюдая за
этой сценой - и больше всех побледнел Данила, будущий богатырь Казарин.
Данька не верил глазам своим: горбатый пасечник Посух казался теперь едва не
наголову повыше сухощавого рослого Леванида... Да и от прежнего шепелявого
говорка не осталось и следа - старик говорил каким-то молодым, поистине
богатырским голосом!
- Нищие старцы, выступая в путь на поиски великого богатыря-муромца,
должны нести при себе, помимо своих несносимых вериг, еще четыре священные
Стати Империи: жезл, державу, Константинов меч и Псалтирь в азбуке Солунских
братьев Кирилла и Мефодия, - говорил меж тем старче калечище своим гремучим
голосом. - Потому и будет странников четверо. На каждого по единой
драгоценной ноше...
Он подошел к столу и, быстро окинув собравшихся ясно-синим задорным
взглядом, вынул из-за пазухи небольшой продолговатый предмет, завернутый в
мягкие тряпицы. Развернул - и Данька мгновенно узнал деревянный образок
Спаса Нерукотворного из избушки Михайлы Потыка. Сухие пальцы Посуха
скользнули по краю иконки - она вдруг растворилась, как складень: внутри, в
крепкой деревянной обложке тепло зашелестели тонкие бумажные страницы, мелко
исписанные тесными буковками церковнославянской грамоты.
- Это и есть Псалтирь Кирилла и Мефодия. Солунские братья просили
передать ее в подарок могучим богатырям и нищим старцам в далекой русской
земле, - улыбнулся он и отступил на шаг.
- У меня тоже есть подарок для русской земли! - молвил алыберский
царь Леванид. Просто отстегнув от пояса, не вынимая из тяжелых окаменевших
ножен, он положил на стол рядом с чудесным складнем заветный меч Константина
Великого. Могучее оружие легло подле иконы - и перевитая серебряными нитями
рукоять меча вдруг горячо просияла в солнечном блике. Так что теперь на этой
рукояти можно было прочитать невидимое прежде слово, короткое и гордое:
"NIKA".
Данила Казарин не говорил ничего, он просто ощутил, что тесный сверток
за пазухой начинает жечь его сердце под кольчугой. Поэтому он бережно
положил на стол развязанную нищенскую торбу, в теплой глубине которой ровным
излучением золота горел тяжелый, увенчанный двуглавым орлом скипетр и
округлая, крестообразно перехваченная лентою крупных жемчужин держава
императоров Базилики.
- Это невероятно! Нам удалось собрать все Стати Империи... -
прошептал князь Вышградский.
- Осталось найти четырех старцев, способных хранить эту драгоценную
ношу в поисках великого богатыря из Мурава, - задумчиво произнес царь
Леванид.
- Двое уже здесь, - сказал дед Посух. - Царь Леванидушка да я,
никчемный старикашка, - коли возьмете меня, старого, в сотоварищи.
- Трое, - шепотом произнес князь Вышградский, расцепляя на груди
золотую застежку плаща, открывая край тяжелых золотых вериг на груди,
гроздьями кованых звеньев отягощавших плечи. - Здесь уже трое. Вот еще одна
цепь... Ради нашего дела я готов стать нищим старцем. Если позволено, я
пошел бы с вами.
- Нет, это праздник какой-то! - недовольно сказал Мстислав Лыкович.
- Куда ни плюнь, попадешь на золотую цепь. Не друзья у меня, а сплошные нью
рашенз. Беда-а-а, что у меня нету такой же крутой фенечки из золота. Не
потому беда, что завидно мне. А потому, что нужно теперь искать четвертого
мужика с цепью где-то на стороне.
- Если постараться, можно найти четвертого старца всего за несколько
недель, - сказал Леванид Зиждитель. - Я лично знаком с Саулом Росхом,
крещеным пастырем горского народа овесов - он живет в селе Бад в Овсетии.
До тех мест плыть Влагою не более дюжины дней...
- Далековато, - сказал князь Вышградский, откидываясь на спинку
узорчатых кресел. - А нет ли кого здесь, на Руси?
- На Руси есть Свенальд-варяг, раскаявшийся убийца князя Олега, -
отвечал алыберский царь. - Еще есть Белун-отшельник, бывший чародей, в
прошлом языческий божок Световит, - он живет в чаще северного леса и
молится за грехи языческого славянства. Ах, конечно же! Есть еще один
отшельник совсем рядом, в Залесье! - старый князь Всеволод Властовский,
удалившийся от мира после захвата его вотчины Ярополком. Правда, его золотая
цепь долгое время считалась утерянной...
- Ну... тут ты немного опоздал, Георгич! - грустно перебил Мстислав
Лыкович. - Старый князь Всеволод уже умер. Бобик сдох, поздняк метаться.
Одним старцем меньше.
- Упокой Господь его душу, - после недолгой паузы тихо сказал Леванид
Алыберский. Медленно, один за другим, князья и богатыри осенили себя
крестным знамением. Дед Посух в углу быстро отвернулся и забормотал что-то
себе под нос, изредка негромко вздыхая.
- Стало быть, из ближних дедов могут помочь только двое - Свенальд и
Белун, - продолжал меж тем Мстислав. - Они далече ли отсель?
- Свенальд в Престоле, Белун - в окрестностях Немогарды, - отвечал
царь Леванид. - До Свенальда добираться верхами два месяца, кораблем плыть
- три недели. До Белуна же плыть с неделю, на лошади добираться - полгода.
- О'кей, парни! - Мстислав шумно выдохнул, нахмурился, почесал
затылок и снова выдохнул. - Я привезу вам кого-нибудь из старцев к
завтрашнему вечеру. Который из них полегче будет?
- Полегче?
- Да-да, полегче! Хорошо, я заострю вопрос иначе: который из двух
старцев менее толстый?
- Зачем тебе? - Алексиос Геурон поморщился.
- А затем, что интересно! Не ты же его на себе тащить будешь по
воздуху! Не уверен, что мой волшебный сапог вытянет двоих в меру упитанных
мужчин. Поскольку я подрядился тут у вас, как позорный Карлсон, развозить
нищих старцев с золотыми цепями, меня интересует только одно: чтобы пассажир
попался полегче и посговорчивее, чтобы в салоне не курил и тучной своей
фигурой окно кабины водителя, понимаешь, не загораживал!
- Лети-ка ты, Славка, лучше в Немогарду за Белуном, - усмехнулся
Данила Казарин. - Разве не помнишь в учебнике истории картинку "Ярополк
убивает своего брата Олега"? На том рисунке как раз воевода Свенальд
изображен. Очень массивный дядька. Почти такой же толстый, как ты сам...
- И вовсе я не толстый! - взревел, багровея, Мстислав. - Человек
инициативу проявил, а его толстым дразнят! Нет бы спасибо сказать...
Неблагодарные. Вот я сейчас откажусь лететь и сяду на диету - будете знать.
- Господи, не ссорьтесь! - рассмеялся Алексиос Геурон. - Лучше
порадуйтесь: слава Богу, у нас есть теперь все шансы остановить Чурилу и
привезти на Русь новый христианский миропорядок... Я имею в виду бел-горюч
камень Пучину. Если Славка каким-то образом доставит сюда еще одного,
четвертого старца - или просто поможет нам установить с ним связь, - мы
возьмем имперские Стати и выступим в путь...
- Мы сделаем все, что нужно: мы наденем железные сапоги и возьмем в
руки посох странничества, - сказал царь Леванид. - Мы сохраним Имперские
Стати и пробудим к жизни, к славным подвигам самого великого из русских
богатырей!
- Есть только одна сложность, - глухо сказал Данила. Все обернулись
- он стоял у окна, скрестив руки на груди и глядя в сторону.
- Есть одна сложность, - сказал Каширин. - Я не могу отдать вам
скипетр и державу. Они нужны мне самому. Я не поеду с вами.
Продолжение следует.
Москва - Вашингтон - Москва
БЛАГОДАРСТВЕННЫЙ СПИСОК
лиц и вообще субъектов, по отношению к которым авторы настоящего
сборника игровых этюдов в разное время и по разнообразным причинам
испытывали признательность
Их Императорским Высочествам Великой Княгине Марии Владимировне,
Вдовствующей Государыне Леониде Георгиевне, Наследнику-Цесаревичу Георгию
Михайловичу.
Айре оф Три-сет - черной бестии.
Александру Самойлову - за последний шанс.
Александру Солженицыну - взявшемуся за красное колесо.
Александру Степаненко - моему первому боссу в журналистике.
Алексею Петрову (по просьбе Данилы).
Алексею Сиверцеву (по просьбе Алексиоса).
Андрею Шитову - за целых десять месяцев в доме на Beauregard.
Андрею Шторху - за встречу на Care de Montparnasse.
Бару "Зеленый шум" на берегу Потомака.
Владимиру Кикиле - за Надежду. За рецепт "Мартышки" extra dry straight
up.
Владимиру Ренну - за открытие St. Genevieve-du-Bois.
Владу Филиппову - за встречку!
В.Я.Чуксееву .
Городу Пущино-на-Оке - за Мамаев курган и г-на Пшеничного.
Грязному городу Парижу - за мягкие лавочки. За то, что не забыл 14-го
года.
Даниле Мокину - Russland u:ber alles!
ДАСу МГУ - за любезно предоставленные декорации для написания пролога.
Дедушке Джо и Билли Ньюману - за хороший вечер в Опри.
Десятнику Жиле - за то, что приходит вовремя.
Джиму Бессману - за Ваш Нашвилл.
Дипломатической службе ТАСС - за крепкие традиции.
Дмитрию Воробьеву - за отсутствующих здесь дам!
Игорю Борисенко - за sixpac k "Саранака" в дорогу.
Игорю Васильевичу Рябову - за йестердэй и туморроу!
Компании "Олдсмобил" - за хороший характер.
Константину Победоносцеву - наставнику короны.
Константину Денесюку (по просьбе Данилы).
Константину Малофееву (по просьбе Мстислава) - за то, что есть эта
книга.
Ласте (по просьбе Мстислава) - спасибо, крошка!
Максу Личко - за веселую компанию на улице Ремизова.
Масеньке и папочке.
Моей любимой сестре Аринушке -
Монаху Крониду - за дружеское гостеприимство.
Москве - за то, что четвертому не бывать!
М.Ю.Васильеву - за натаску в Костерино.
Нике Дунаевой - за вакцину от медовой лихорадки.
Николаю Гоголю - за выбранные места.
О. Александру (Салтыкову).
О. Дионисию (Крюкову).
О. дьякону Андрею (Кураеву).
Одиссею Лаэртиду - узнавшему, что Чистилища не существует.
Оле Абдурахмановой - за все, чего между нами не было.
О.И.Фаризову.
Павлу Деркасову - за долготерпение.
Паше Кашину - за "Жизнь" и "Бледного Ангела".
Пивному ресторану "Арсентьич".
Питерскому пивзаводу "Балтика" - за все, что эти парни сделали для
нас.
Питеру Вайсону (Тиниберу) - за никогда не бывалые четыре года в
в"-702.
Полковнику Васину - за новые данные разведки.
Пртп. Аввакуму - пищаль не стрелила!
Профессору Бабаеву - лучшему экзаменатору.
Сэмьюэлу Эдамсу - пивовару-патриоту.
Стасу Свердлову - за пельмени с водкой.
Улице Ремизова - и этим все сказано.
Трактиру "Хлестаков" - за утку, не долетевшую до середины Днепра.
Федору Тютчеву - великому цензору.
Федору Достоевскому - за Настасью Филипповну.
Философу Бердяеву - всего за одну фразу.
Шуре Провоторову (по просьбе моей сестры) - за красивые глаза.
Ярославе Ювенской.
OCR: Sergius A.Smirnoff - s_sergius@pisem.net
1 Доколе (лат.).
2 К верхнему воздуху выйти вот
задача, вот труд (лат.). Вергилий. - Перевод М. Лозинского.
3 Жребий брошен! (лат.)
4 "Слетела крыша" - то есть
помутился рассудок (к сожалению, речь Мстислава Бисерова сильно засорена
варваризмами и сленгом, а потому я склонен расшифровывать в сносках
примерный смысл наиболее вопиющих выражений, незнакомых 99 процентам
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг