шарахнулось от протянутой когтистой лапы и блеснуло острым лезвием топора.
"Добро пожаловать!" - злобно пробормотал Данька и, в широком прыжке
пролетев полкомнаты, приземлился наперерез вражескому дружиннику. Увидел -
смазанным пятном краснеет рожа, ниже темные пятна грязи на рубахе и -
скользкая молния боевой секиры вздымается в руках, подлетает вверх для
удара! "Ну нет, так ты не успеешь", - хмыкнул Данила и тупо ткнул острием
меча в середину рубахи. Удар, видимо, получился сильным - дружинник
беззвучно дернулся и, заваливаясь головой на грудь, спиной вперед вылетел
через дверь наружу...
Следующий! - в голос проорал Данька и мельком оглянулся вбок. Там
дядька Сильвестр обнимал за шею другого вражеского воина, который успел было
протиснуть в окно половину туловища, а теперь только беззвучно надувал щеки
и пытался уколоть медведя кинжалом в бедро. "Наши дела на так уж плохи", -
усмехнулся Данька и вновь повернулся лицом к двери: услышал быстрые шаги
очередного посетителя. Нагнул голову, выставил вперед меч и приготовился
встретить гостя крайне недружелюбным взглядом.
Человек вышагнул из-за косяка, зачем-то сжимая в руке до смешного
узенький и короткий кинжал, - и Данька похолодел. Глаза. Глаза были
знакомые - глубокие и темные, с жесткой серой рябью по поверхности, с
мягкой темнотой на дне. За эти два дня Данила позабыл, что у человека может
быть подобный взгляд.
- Ты уж прости меня, Алеша... Кажется, я поранил кого-то из твоих
друзей... - пробормотал Данька, опуская меч.
Старцев помолчал, подчеркнуто неторопливо оглядел тесную комнату,
набитую разъяренными медведями и красивыми девушками.
- А ты тут устроился совсем неплохо! - наконец улыбнулся он,
приветственно распахивая руки. - Это мне надо извиниться, что потревожил.
Ха-ха-ха, дружище! Признаться, рад тебя видеть живым. Наконец мы в сборе...
Идем скорее в крепость - там валяется пьяный Бисер, он проснется и
заобнимает тебя до смерти.
- Славка? Он тоже здесь? - Данила радостно сдавил князя Алексиоса
Геурона в объятьях и даже совершенно неожиданно для самого себя чмокнул его
в отросшую бороду на худой щеке. - Значит, сегодня пьем! У меня в телеге
полный улей лучшего боярского меду... Я думаю, Стенька особенно оценит!
Старцев вздрогнул и отступил на шаг.
- Стенька... я почему-то забыл о нем.
ХРОНИКА ЖИРОБРЕГСКОГО СЪЕЗДА.
(Послесловие Степана Тешилова,
временно и.о. языческого кумира Траяна Держателя,
представляющее собой краткий отчет
о Жиробрегском (Великосиськовском) съезде)
Я и сам не люблю прологи и послесловия. Всему виной досадное
совпадение, по которому ни один из авторов не включил в свой дневник
сколько-нибудь вразумительного описания столь важного события, как
Жиробрегский (Великосиськовский) съезд пучинистов. В отличие от большинства
позднейших исследователей, я не склонен объяснять это излишним пристрастием
игроков к алыберскому вину из передвижного погребка царя Леванида Зиждителя,
а также к боярскому меду с пасеки деда Посуха. Бесспорно, каждому приятно
видеть старых друзей, земляков по исторической эпохе, живыми и здоровыми
после двух дней, проведенных среди глухого варварства и какой-то поистине
хрестоматийной дикости. Душевное радование, совершенно естественное в
подобных обстоятельствах, могло в какой-то мере отвлечь Мстислава, Алексиоса
и Данилу от прямой обязанности искренне и беспристрастно описывать каждую
секунду своего анахроничного бытия в ходе небывалого эксперимента с
Серебряным Колоколом. Однако единственно пьянством и необузданным ликованием
дружества невозможно оправдать их удивительного невнимания к замечательному
консилиуму князей, богатырей и старцев, состоявшемуся утром 18 июня 970 года
по Р.Х. в городе Жиробреге (новое название - Великие Сиськи). Как известно,
именно на этом съезде дебютанты смогли наконец разобраться в лихорадочной
мешанине имен и названий, окружавшей их с самой первой секунды игрового
времени. Внимательный читатель заметил, пожалуй, что лишь дебют Алексиоса
Геурона охарактеризовался некоторой степенью осознания игроком того, чью
партию и на чьей стороне ему приходится играть (с другой стороны, что
касается, например, безумного гамбита Мстиславки Лыковича, здесь вплоть до
самого Жиробрегского съезда царила, как можно видеть, совершенная сумятица
политических и нравственных воззрений игрока). Таким образом, трое друзей с
необходимостью осознавали всю важности происходящего на съезде и не могли
манкировать своими обязанностями наблюдателей-хроникеров единственно из
слабости к хмельным напиткам. Я уверен, что им попросту не достало времени
изложить события на бумаге (точнее, бересте) как раз по причине чрезвычайной
загруженности и ангажированности в дела съезда.
Нам доподлинно известно, что съезд начал свою работу в девять часов
утра. Сигналом к открытию заседаний стало известие об окончательном
пробуждении одного из участников, который долгое время не мог прийти в себя
после пира, устроенного накануне наместником Босятой. Поднявшись из
палатного бруса в просторную и светлую горницу, где уже собрались коллеги,
Мстислав Лыкович попросил пива и, получив его, с весьма задумчивым и даже
трагическим видом занял почетное место в торце стола - впрочем, оно и
полагалось ему как новому правителю Жиробрега. Заметим, что играл он эту
ответственную роль недолго - поморщившись и тяжело качнув головой,
произнес:
- Не... так жить нельзя. Великие Сиськи - слишком шумный и развратный
город, мне такие не нравятся. Мне уже не семнадцать лет. Я хочу тишины...
Когда десятник Лито, постучав рукоятью меча в щит, призвал собравшихся
к молчаливому вниманию, Мстислав добавил:
- Надоело быть князем. Голова болит. Лешка, забирай ты у меня этот
паршивый Жиробрег с Опорьем в придачу! Тошнит смотреть на благополучие
коррумпированной верхушки. Рыба, она - тухнет с головы, господа! Я это
чувствую. Девушка, мне бы еще пивка...
Таким образом, при многочисленных свидетелях был произведен юридически
обоснованный акт передачи комплекса полномочий и ответственности по
управлению и администрированию вотчинного княжества Опорьевского и
Жиробрегского (Великосиськовского) от одного физического лица к другому на
правах генеральной доверенности. Поскольку с этого момента хозяином города
стал князь Алексиос Геурон, он и принял на себя обязанности
председательствующего на съезде - а Мстислав, выпив еще пива, стал от скуки
царапать чего-то на бересте, в изобилии имевшейся на столах для нужд
участников совещания. Мстиславкину рукопись нельзя назвать в строгом смысле
протоколом съезда, однако мы приведем ее полностью как единственный
уцелевший подлинный документ о столь знаменательном событии:
ПРОТОКОЛ ЗАСЕДАНИЯ В ГОРНИЦЕ УТРОМ В СРЕДУ
Посвящается моему другу Харли Дэвидсону
г. Великие Сиськи-на-Влаге,
пл. Восстания, 1а,
здание мэрии
(БЕЗ ПРАВА ТИРАЖИРОВАНИЯ)
Присутствовали:
1. Я, Мстислав Лыкович, генеральный директор финансово-промышленной
группы "Лыкович и Братва";
2. Лито, мой первый секретарь и начальник элитного боевого формирования
"Warrior Froggz";
3. Гнедан, отв. за демографическую политику в княжестве;
4. Лешка Старцев, мой друг и помощник по управлению гг. Опорье и
Великие Сиськи, князь;
5. Леонид Георгиевич, боевой грузинский генерал, очень уважаемый
человек;
6. Дормидоша, Лешкин десятник (неплохо пьет, хотя и грек);
7. Данила Каширин, мой друг и крутой мэн с железной вороной и железным
бицепсом (я щупал);
8. Посух, похож на Деда Мороза, только лысый, очень классный дедок,
тоже мой друг;
9. Потап, медведь (!), мой друг;
10. Ластя, местная одна девушка, добавлена в список для ровного счета.
Слушали: доклад деда Посуха о четырех камнях.
Постановили:
1. Камень Черный Алатырь (Илитор) - уничтожить. Для этого замочить
поганого гада Чурилу, который его несет на Русь;
2. Камень Бурый Алатырь (Лютыгор) - уничтожить. Для этого замочить
коганого гада боярина Окулу, который его держит при себе;
3. Камень Серый Алатырь (Латымир) - уничтожить. Для этого замочить
ледяного гада воеводу Дейчина и других рыцарей с Упадка (Запада), которые
его везут на Русь;
4. Камень Белый Алатырь (Пучину) - привезти с Фавор-горы на Русь, чтоб
был. Ура господам пучинистам! .
5. Для исполнения вышеизложенного создать следующие рабочие группы:
a) группа "Четыре Калеки против Чурилы" - задача: найти некоего
добровольца, богатыря NN. который смог бы прикончить Чурилу, а впоследствии
привезти откуда-то из дальних стран на Русь Бел-Горюч Камень Пучину. Состав:
Лешка Старцев, Посух & груз. кн. Леонид Георгиевич (примечание: место
четвертого калики - вакансия);
b) секретно спецгруппа "Алеф" - задача: доставить в Жиробрег еще
одного, четвертого по счету и недостающего старца с золотой цепью. А также
установить связь с другими единомышленниками-пучинистами в гг. Престоле,
Немогарде, Чернигине и найти спонсоров и активистов для уничтожения
оставшихся двух вражеских камней - Лютыгора и Латымира. Отв.: я и мой
волшебный сапог.
Надписи на полях:
"Metallica
Бей поганых, коганых и лядяных!!!
Умер Великий Панк!
Бел-горюч камень Алатырь-Пучина. Порядок, патриотизм, стабильность. То,
что вам нужно в наступающем XI веке. Голосуйте за кандидатов-пучинистов.
Dennis Rodman - гомосек!
Славка + Стозванка =A-ah... Yeah! Cum close...
Подъезжая к сией станции, у меня слетела крыша.
Опорьевское пиво is the best.
Жаль, нету Стеньки - он бы оценил".
В двух последних замечаниях Мстиславушка совершенно прав: я по
достоинству оценил Опорьевское пиво. В бытность Траяном, ваш покорный слуга
имел возможность заказывать любые сорта меда, пива и бражки - деликатесы
доставляли в мою татранскую резиденцию гигантские пчелы, огненные
вилы-самовилы и молодые жрецы-неофиты. Считаю, что опорьевское пиво (и в
частности, сорт светлого ламбика, о котором говорил Мстислав и который с его
легкой руки получил название "Слеза любимой женщины") никак не хуже "Харпа"
или "Сэмьюэля Эдамса", уступая, пожалуй, только пятому номеру питерской
"Балтики". Впрочем, я отвлекся - а все потому, что благодарен Славке,
который упомянул мое имя хотя бы в контексте вынесенных на поля заметок о
пиве.
Вообще говоря, я нахожу вопиющим тот факт, что мои друзья, очутившись в
новом игровом пространстве десятого века, так редко вспоминали обо мне,
несчастном студенте, вынужденном исполнять обязанности древнего языческого
божества. Впрочем, я понимаю, что приятели были заняты собственными
проблемами и едва ли могли выкроить свободную минутку для того, чтобы просто
задуматься: а что же все-таки произошло с ними после удара в Колокол? Лично
у меня было гораздо больше свободного времени - и я думал о своих
горемычных друзьях практически ежеминутно. Во многом потому, что наблюдал
все, что с ними происходило, в волшебном зеркале из горного хрусталя - оно
находится в моем серебряном дворце в нижних пещерах. Я вообще чаще бывал
именно в серебряном дворце - в золотом гораздо холоднее и слишком много
невольниц, они путаются в ногах и мешают управлять страной...
Почему Траяном стал именно я? Об этом расскажу в моем дневнике, который
надеюсь вскорости подготовить к изданию вместе с продолжением рассказа о
Славке, Даниле и Алексиосе во втором томе "Древнерусской игры". Пока замечу
вкратце, что ничуть не испытываю, гордости в связи с тем, что в новых
декорациях языческой Руси я стал не холопом, не кузнецом и даже не князем,
а... народным кумиром, почти божеством (точнее, узурпировал место прежнего
мошенника-чародея, выдававшего себя за это божество). Как христианин, нахожу
этот факт скорее грустным и заставляющим всерьез задуматься о многом... Но
сие уже предмет личного свойства; сказано довольно.
Итак, я стал тем самым Траяном, который, по ехидной формуле Мстиславки,
"сажал свои гиацинты в далекой Татрани и со страшной силой раскачивался в
кресле-качалке". Отнюдь не смешно. Перестань я сажать "гиацинты" на
Траяновой тропе, моя магическая власть над другими волшебниками - Стожаром,
Дажьбогом, Стрибогом - была бы утрачена окончательно и я не смог бы впредь
помочь тому же Мстиславке - ни посредством вмешательства моего верного
семаргла, Огненного Вука Берубоя, ни даже добрым советом, ниспосланном в
сновидении. (В скобках замечу, что пробраться в сновидения Мстислава и без
того было непростым делом - приходилось протискиваться сквозь толпы
обнаженных девушек, наполнявших его мечты своим присутствием.)
Но - ни слова более о Траяне. Моя задача состоит пока лишь в том,
чтобы поведать о великом Жиробрегском съезде, на котором игроки приняли ряд
важнейших решений по защите славянства от недобрых геополитических влияний
извне. Я не присутствовал на совете в Жиробреге - однако кое-что знаю о нем
благодаря волшебному зеркалу и рассказам моих осведомителей. Для начала
упомяну об одной любопытной находке. Уже по возвращении обратно в XX век,
просматривая в читальном зале Российской государственной библиотеки
старинный, 1899 года издания, сборник песен Кирши Данилова, я натолкнулся на
одну необычную и очень короткую былину, затерянную где-то на последних
страницах меж бытовых сказок и повестей об Анике-воине. Признаться, я как-то
ранее не обратил на нее внимания, а теперь просто не могу читать со
спокойным сердцем - читатель поймет почему:
То не темная дубровушка расшумелася,
То не белыя зарницы рассиялися,
Собирались то удалы добры молодцы
На почестей мир, на богатырско столованьице.
А как первым приезжал удалой хоробр Мстиславушка,
Тот ли Мстиславка да сын Клыкович.
Как вязал он сваво коня на медян чембур,
Насыпал ему пшена-то белоярова.
Открывал белодубовы ворота на треть пяты,
Выпивал полуведерну чарку того ли зелена вина,
Да бросал ту чарочку за сотню шагов,
Начинал тут Мстиславушка похаживать,
По широкой улочке погуливать,
На красных девушек поглядывать.
Говорил о ту пору Мстиславка таковы слова:
"Али есть у вас во честном городе Жиробреге
Удалой богатырь да покрепчай меня,
На кулачки ведь со мною потягатися".
А ничего-те добры молодцы не сказалися
Стоят, светлы очи в землицу потупили.
Как говорил еще удалой Мстиславушка сын Лыкович:
Аль не сокол я, не белый кречет ли?
Коль могу слететь выше леса стоячего,
В сине небо скочить за облако ходячее
В тех ли моих сапожках волшебныих,
Да за пазухой-то у меня велик кошель,
А холопов у меня есть четна дюжина -
Удалых ли тех да разбойничков залесскиих".
А вторым приезжал тут молодой Данилушка,
Могучий богатырь Данила Казарин, сын Денисьевич,
Он вязал добра коня на сребрян чембур,
Насыпал тому коню пшена сорочинского,
Отворял белодубовы ворота да на полпяты,
Выпивал ведерну чарочку того ли зелена вина
Да бросал ту чарочку за триста шагов.
Говорил тут удалой Данила таковы слова:
"Как ты смеешь тут, собака, похвалятися!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг