знаменита она была прежде всего умением профессионально драть задницы.
Поймает, бывало, какую-нибудь задницу, и давай ее драть. Такие дела.
Жестокая дама дожила до глубокого маразма и повергла окружающих в траур еще
в эпоху командно-административных методов управления, то есть лет пять
назад. Про секретную миссию Матохи касательно распределения обрезков
княжьего кушака между наследниками никто, кажется, не знал - согласно
официальной версии, все потомство Всеволода было вырезано престольцами.
Некоторые частушки, ходившие в народе в качестве фольклора, намекали,
впрочем, что кое-кто из детей выжил, благодаря вмешательству местного
сердобольного божка Стожара - но трезвые скептики и хронические атеисты (а
таковыми были мои новые подчиненные) давно примирились с мыслью о
генеалогической кастрации рода князей Властовских.
Расстояние до Стожаровой Хаты (так звучно называлась, оказывается, моя
родная деревня) уже заметно сократилось, когда из-за поворота лесной дороги
вырулил четырехколесный унитаз, увлекаемый вперед низкорослой крестьянской
лошаденкой. На телеге, помимо бочек и старого улья, виднелись двое
путешественников. Первый - плешивый старичок скинхэд в темной бороде -
управлял лошадью. А второй, незнакомый молодчик в дорогих сапогах и стильном
дорожном костюме, едва заметив нашу веселую команду, бодро спустился с
телеги на землю и... судорожно бросился с дороги к лесу!
Травень присвистнул и зачем-то побежал вослед. Гай свистеть не стал, но
устремился туда же - через миг все трое едва мелькали в просветах деревьев.
Мы с Харли остались вдвоем встречать мужичью телегу. Все произошло так
неожиданно, что я присел на краешек измены [
45. Почему мои ребята так заинтересовались
путешественником?
Бородатый мужиченыш на тачке между тем улыбчиво поздоровался и стал
объяснять:
- Уж не ведаю, что и за попутчик такой у меня был. Тать нощной или
пословный человек, не инако, - закричал он мне, подмигивая. - Пристал ко
мне у млина: подвози да подвози! Тьху! (Старик сплюнул и снова подмигнул).
- Не ори, папаша, - не в лесу, - сказал я, переводя взгляд на
верхушки дерев.
- И все-то он от людей хранился, за бочки кутался, - шепотом
продолжал подмигивающий старикан. - Вота: ногату [
46 мне подсунул, да быть мне нему и за его
попутствие ни единому лешему не речи... А мне что? Я молчу себе...
- Во-во, папаша, это ты здорово придумал. Помолчи еще разок. Уж больно
у тебя это ловко получается, - посоветовал я, наметанным глазом оценивая
конфигурацию бочек на телеге. - Это чего? - спросилось вдруг, глядя на
бочки.
- Где? - Старик страшно заинтересовался и круто обернулся через
плечо. - А-а-а, это телега, - сказал он несколько разочарованно.
- Ясно. - Я удовлетворенно кивнул. Из лесу послышался отдаленный крик
и глухие высказывания: мои мальчики беседовали с незнакомцем. Старик тоже
прислушался, но вдруг вздрогнул, будто вспомнив о судьбоносном:
- Да! А меня ведь Порхеем зовут! Из Калинцева починка, бортника Гонялы
дед!
Я просто ушам своим не поверил. Встретить деда Порхея - это подарок
судьбы, я считаю. Захотелось вдруг сердечно обнять старика! Радостно
улыбаясь, я представился и протянул ему визитку. Между тем лесные голоса
приближались - вынырнув из-за кучи бурелома, в поле зрения возник Гай, а за
ним и Травень, тащивший кого-то за ноги по земле. Жертва была всячески
обвязана веревками и покрыта в отдельных местах отпечатками босых, но
грязных ног.
- Эво: самого Берубоя споймали! - выдохнул Травень, гордо улыбаясь и
прислоняя тело к колесу телеги. Втайне наслаждаясь абсурдом ситуации (имя
Берубоя я слышал впервые), я властно приподнял брови. Потом (не менее
властно) опустил веки и приказал немедленно развязать свежепойманного
гражданина Берубойского, усадить, если это еще возможно, на стул и
предложить чаю.
- Видите ли, гражданин Берубоев, - обратился я к подозреваемому, в
глубине души недоумевая, что мне от него нужно. - Вы должны понимать, что
попали в серьезную организацию. У нас крайне много дел, потому что ползает
еще по нашей многострадальной земле недобитая контрреволюционная гадина. И
мы, сотрудники органов, в своей нелегкой работе рассчитываем, гражданин
Берубоев, на вашу деятельную помощь. Чем скорее вы признаетесь в содеянном,
назовете соучастников и организаторов известных вам противозаконных
действий, тем скорее окажетесь снова в кругу семьи.
Направив мощный луч настольной лампы в лицо подозреваемого, я
прищурился и заставил себя вглядеться в эти запыленные и поцарапанные,
черты. Арестованный сидел, прислонившись к колесу, и медленно растирал свои
конечности в тех местах, где они давеча соприкасались с веревками. Глаза его
были серьезными - нет, это не панк. И отнюдь не хиппи. Скорее всего, такой
же вольный испанский летчик, как и я сам: узкое наглое лицо мальчика-мажора.
Волосы собраны сзади в понитэйл [47:
наверное, фанат "БГ". В левом ухе серьга... Среднего роста и легок
телом - тонкие руки биоробота в оплетке вздувшихся жил, жесткие
пальцы с аккуратными ногтями. Известный сорт молодых негодяев: в детстве они
катаются верхом, играют в поло и в жаркий майский полдень проезжают мимо
тебя в черном джипе с открытым верхом и кучей загорелых девушек в белых
теннисных юбочках.
- Гляни-ка, патрон, что я при нем сыскал. - Отирая со лба влагу, Гай
приблизился и протянул крохотный лоскуток бересты. Я аккуратно принял
документ двумя пальцами и подумал, что местной азбуке придется все-таки
научиться.
- Как я его узрел, враз помнилось: Берубойка, сукин кот, с тайным
поспешным посланием течет во град, - продолжал мой подчиненный немного
возбужденно. - Ну, перехватить его - а бегает, поганец, что твой мерин:
без Травка и не споймался бы!
Я встал и, покусывая мундштук, прошелся к окну. Снаружи молодое солнце
республики согревало северный город, но я знал, что гадина ползает, и
заговоры в силе, и Юденич идет на Петроград. В этих условиях партия
требовала от сотрудника органов нордической ненависти к врагам и евразийской
беспощадности. Подойдя к Берубоеву, я неловко пнул его босой подошвой в
плечо.
- Колись, контра, где спрятал валюту?
- Не накормил, не напоил, баньки не истопил, а с вопросами
подступаешься, - внезапно сказал Берубойцев и тут же улыбнулся - мгновенно
и нагло: - Слышь, Мстиславко, не за свой ухват взялся - не обожгись...
Отпусти меня, добро тебе советую!
- Ща я те устрою баньку, - заверил я и мрачно добавил: - Кровавую. Я
те вспомню и Чапаева, и Баумана, и бакинских комиссаров. Прохладно не
покажется.
Травень, почувствовав, что нужна его помощь, усилием воли сделал
злобное лицо и ткнул арестованного кончиком кнута.
- Гни-ида... - протянул он подземным голосом и тут же вопросительно
глянул на меня, ожидая оценки начальства. Я поощрительно кивнул и поспешно
перевел взгляд на портрет Ильича, висевший на белой стене кабинета. Вождь
требовательно смотрел на меня, словно приговаривая: "Гляди в оба, товарищ!
Добивай гадину!"
- Короче, гражданин Берубойский! - начал я твердым голосом. - Или ты
мне сейчас говоришь, где у вас тут штаб дивизии, или я тебе быстро и
профессионально отрываю задницу.
Мажор нахмурился.
- Эге, какой стрелый! Не садил, не поливал, не окучивал - а рвать
приспел! - не спеша произнес он. Всего-то секунду я смотрел в сторону,
обдумывая, как отреагировать на услышанную дерзость, - а Берубой уже
вскочил на ноги! И тут же рядом со мной, - серый взгляд блеснул недобро, а
пальцы цепко легли мне на запястье:
- Отпущай меня, Мстиславе, подобру-поздорову! А не то наместнику
Катоме про твою нападку скажу!
Я напрягся, соображая, каким коленом действовать, - но тут
металлическое выражение Берубоева лица резко потеплело. Слегка, словно
играючи, запрокинув голову и прогибаясь в спине, противник повалился на
газон. Позади него стоял Травень (обратите также внимание на дубину в его
руке).
- Напрасно ты его убил, - сказал я, вглядываясь в остывающее тело
Берубойского. - Теперь экологическое равновесие нарушится.
- Ага, его убьешь! - скептически скривился Травень. - Погодь, еще
очнется.
Я нагнулся над телом. Наметанный глаз чекиста различил на указательном
пальце берубоевской конечности небольшой золотистый взблеск - симпатичное
колечко, подумал я, разглядывая перстень в ладони. На нем было что-то вроде
печатки - не то крылатая собака, не то улыбающийся Бэтман.
- М-да, - рассеянно обратился я к подчиненным, - устал, видать,
паренек: набегался за день. Спортом, конечно, не занимается - вот организм
и ослабел вконец.
- Ох и верно! - опять возник старичок Порхей. - Нонче молодь больно
мелковата родится. Един-то разок палицею по крепи, а уж оземь. В наши-то
годы хошть наковальней лупи по темени, а с ног не свалишь.
Мысленно сожалея, что под рукой нет наковальни, я с трудом оторвал
наметанный глаз от лысого темени Порхея.
- Хоша, впрочем, на Берубойку внапраслину пенять, - тут же поправился
старик, покачивая головой. - По слухам, он парубок крепкий: чудом вы его
споймали! Говорят, недавним делом одиночкою от мохлютского разбоя отбился на
Вервятиной дороге, за озером. Народ брешет, буди Берубойка - богатырь...
- Да брехать-то не топором махать, любой умеет, - оборвал его Гай. -
Сыскали себе богатыря: давеча в лесу я твоего Берубойку с первого щипка на
лежку отправил. Нонче воров-то - как в печке дров, а богатырь придет и
огонь разведет...
Я прервал размышления Гая, протянув ему конфискованную у Берубойцева
грамотку.
- Зачитай-ка содержание перехваченного документа. Причем вслух, -
добавилось на всякий случай .
Дружинник взялся за бересту всеми десятью пальцами и старательно зачел:
Болярину Катоме Дубовыя Шапка купца Алыберскаго саула слово.
Аз купец алыберский Саул Сутра прошел тремя лодьями Жиробрег-Град ныне
входяй в воды твоея реки прозванием Керженец. Везу товар заморский знаемый.
В три дни буду у тебя во Властов-Граде торговлею. Пропуска прошу и милости
Саул Леванидов сын Алыберски купец. Ведая про разбои многие на реках, прошу
бы мне встречу охранную выслать, помня драгоценные мои товары.
Писано в Жиробрег-Граде толмачем Ноздрятою.
Вестовому человеку плачено в полдороги три кун.
Оглашение депеши произвело в толпе соратников волну оживления: Травень
стал зачем-то потирать крестьянские ладони, а Гай выразительно побагровел.
- Ну, патрон, деньги плывут! - прогудел Гай, закатывая рукава своей
хэбэ. Травень возбужденно соскочил с телеги, подошел к телу Берубоя и слегка
поддел его ногой.
- Бывает и от вора польза! - радостно забормотал он. - Не будь
Берубойки с его посланием, пропустили бы мы алыбера [
48 мимо западни! Ну и добро, на том Берубою и славу
споем, - добавил он деловито, кратким движением руки извлекая из
ножен свой тесак. - Отмаялся, Берубоюшка...
Меня посетила абсурдная идея, что он его сейчас зарежет. Во всяком
случае, Травень зачем-то занес лезвие над грудью распростертого вора.
- Отбой! - заорал я. Острие застыло на полпути - Травень недоуменно
распахнул глаза в моем направлении. - Убери кинжал, дорогой, да? Этого
джигита мы будем судить по нашим, советским законам,
- Но... патрон! - вступился за напарника Гай. - Ведь эдак он,
ненарок, выживет! Покончить вражину - и дело в закон... А инако он заисто
посаднику Катоме все доложит про наше бесчинство с перехватом послания... Он
Катоме заветный дружинушка. Возьмут нас посадниковы вой, и спать тебе
свечера на дыбе.
Я что-то задумался. Глупо, конечно, посетить средневековье и не
побывать на дыбе. Имя посадника Катомы мелькало в перехваченной депеше -
так назывался властовский шериф, представлявший столичное, престольское
начальство и командовавший оккупационным корпусом. Этот парень не пожалеет
десятка дружинников, чтобы привлечь нас всех к поголовной ответственности.
Перехват письма - чудесный повод отомстить банде Мстислава за все хорошее.
Мораль: чем позже Берубой доберется до Властова, тем краше. Можно бы,
конечно, и ножиком его проткнуть - да только за нервы свои я не поручусь.
Зачем мне потом все эти кровавые берубойчики в глазах? Сегодня я его
ножиком, а завтра ночью он ко мне в гости - в черном плаще, бледном сиянии
и с укоризной в безжалостном взоре... Не люблю я призраков, нерусские они
какие-то. Да, непростая ситуация сложилась.
- Послушайте, Порхей, - обратился я к старику, - вы, собственно, в
какие края погоняете свою телегу? Я не из любопытства спрашиваю, а так -
просто узнать захотелось.
По секрету замечу, что я схитрил: спрашивалось, разумеется, с коварным
умыслом. Берубойного необходимо было заключить под стражу. Причем обычный
сарай в нашей деревне не годился: убежит, зараза. Полноформатный
государственный СИЗО - вот что нам нужно. Чтоб с решетками. А разве сложно,
замечу я вам, засадить в наше время обычного, безвинного панка за
государственную решетку? Да это так же просто, как "Фауст" Гете. Важно
только, чтобы СИЗО был не во Властове, а каком-нибудь другом, соседнем
княжестве. Чтоб посадник Катома не узнал.
Дед Порхей потрогал ногтями затылок, словно раздумывая. Получилось
довольно похоже.
- Дык эво: лесом потягнем до Олешья, а дале мелкодрожъю до
Глыбозерского княжества в тамошний град. Меды я везу на ихний торг.
Продавать чтобы. Дорого не возьму, нет, потому как медов олето много
приспело, и цена невысока, а стало быть... да что уж... совсем даром отдам.
- Даром? - искренне усомнился я. - Это почем?
- Дык... по три кун за улей! Что присел-то? - чай, не ждал такой
удачи? Во цена упала, ага! Бери, повезло тебе нонче: твоя дешевизна. Всего
по три кун за колоду.
Я просто на измену сел: три бакса за кусок дерева, набитый подслащенным
воском! Не-е, даже торговаться не буду... И потом, если серьезно: зачем мне
этот мед? Что я - Винни-Пух?
- Так, слушайте сюда, папаша. Чтоб мне твой мед кушать, таки лучше бы
я родился без паспорта. А мне же все же не терпится до Глыбозерья
переправить один такой сверток. И чтобы его ж таки никто из нас по дороге не
потерял, ага? - Я был вежлив, но деловит, как пожилой одессит на Привозе.
- И при свертке поедет один такой мой человечек, чтобы все было гешафт цум
тофель, мы понимаем, что я говорю?
Порхей не понял, но согласился.
- Господа, приготовьте сверток в дорогу, - сказал я и, пока
дружинники упаковывали Берубойного веревками, стал вкратце объяснять
программу-минимум, не спеша прохаживаясь из угла в угол.
- Значится, так: известного вора и мошенника Берубоя следует доставить
на рыночную площадь населенного пункта Глыбозеро. - Я сделал паузу, чтобы
высморкаться. - Да! В качестве сопровождающего поедет... - тут я снова
высморкался, поправил воротничок и сделал драматическую паузу, чтобы все
напряглись, - поедет младший сержант Травень.
Приятно было видеть, как парень обрадован всей полнотой
ответственности... или, точнее, всей полнотой доверия... короче, обрадован
очень. Ну ничего, до Глыбозера недалеко - что такое в наш век скоростей
десяток-другой километров, как не чудесный повод опоздать к ужину?
- Травень! - интимно зашептал я в разверстое ухо подчиненного. -
Слухай, Травень. Когда приедете в Глыбозеро, ты этого Берубоя сдай местному
начальству, понял?
- Ага, - поспешно заверил меня Травень, и тут же недоуменно почесал
крепкий затылок.
- Ты крут, Травень. Ты восхищаешь. Теперь повтори задание.
- Ага, то есть чтобы сести нам с Порхеем на телегу, добрати до Олешья,
а тамо свернуто на Глыбозеро, а тамо...
- Молодец. Остальное завтра. Ты велик, Травень. Я сделаю тебя королем
Неаполя. А теперь вперед, на Берлин.
Довольный Травень, чувствуя свою приобщенность высоким тайнам
начальства, поспешил к телеге. Порхей сосредоточил в руках бразды, и телега
медленно покачнулась вперед. Совсем недолго - секунды полторы - смотрел я
туда, но почему-то очень ясно все запомнил. Этот тележный зад на паре тощих
высоких колес, спину Порхея, спутанную веревками груду Берубоевых костей. И
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг