Арсений Миронов.
Древнерусская Игра:
Много шума из никогда
c Миронов А., 1999
c OOO "Фирма "Издательство ACT"", 1999, www.ast.ru
ISBN 5-237-03877-8
OCR: Sergius A.Smirnoff
СОДЕРЖАНИЕ
СЕРЕБРЯНЫЙ КОЛОКОЛ.(Предисловие Степана
Тешипова,предваряющее дневники дебютантов)*
ДНЕВНИК МСТИСЛАВА,залесского вора и
скомороха,сына Лыковича,холопа князя Всеволода Властовского
*
ДНЕВНИК АПЕКСИОСА,князя Вышградского
*
ДНЕВНИК ДАНИЛЫ,мастера-вогника из Морома
*
ДНЕВНИК МСТИСЛАВА,верного спуги двух
божественных господ,обладателя волшебного сапога(продолжение)
*
ДНЕВНИК АЛЕКСИОСА,князя Вышградского,
Опорьевского иЖиробрегского, калики перехожего ихранителя Цепи
(продолжение)*
ДНЕВНИК ДАНИЛЫ,богатыря Казарина,
избранного из воинов,и повелителя железного врана(продолжение)
*
ХРОНИКА ЖИРОБРЕГСКОГО СЪЕЗДА.(Послесловие
Степана Тешилова,временно и.о. языческого кумира Траяна
Держателя,представляющее собой краткий отчето Жиробрегском
(Великосиськовском) съезде)*
БЛАГОДАРСТВЕННЫЙ СПИСОКлиц и вообще
субъектов, по отношению к которым авторы настоящего сборника игровых этюдов
в разное время и по разнообразным причинам испытывали признательность
*
СЕРЕБРЯНЫЙ КОЛОКОЛ.
(Предисловие Степана Тешилова,
предваряющее дневники дебютантов)
Неспокойным вечером пятнадцатого июня 199... года - в начале третьего
года Второй республики и в самом конце летней сессии Московского
университета - желтый трамвай бежал сквозь плотный теплый дождь, ничуть не
оглядываясь на перекрестках. Невысокое солнце чумной демократии было еще
молодо, и трамваи умели быть желтыми, дожди - теплыми... А я умел быть
одиноким и ленивым. Настолько ленивым, что пошел себе от остановки до жилого
корпуса через лужи, рельсы и ступени, не раскрыв зонта. Честное слово,
теплый дождь.
Я умел быть одиноким и потому ненавидел свою студенческую жизнь: эти
вечера, опущенные в разворот французской книги. Еще я болезненно не любил
приходить домой первым. "Домом" мы трое называли тогда большую комнату в
старом корпусе, где жили вместе вот уже три года. Теперь я приближался к
двери с номером "702" и знал, что внутри темно и пусто. Если от тебя сбежала
любимая девушка, если больше нет прибыльной работы по вечерам, нет даже
доступа в сеть "Инфернет" - ты никуда не денешься. Первым войдешь в
безлюдную комнату и поставишь на плитку холодный чайник.
Долго не начинал варить картофелины в надежде, что кто-нибудь появится
и поможет отделить кожуру. Но Мстиславка возник, разумеется, в тот самый
момент, когда я снял разваренную картошку с плиты и залил сметаной, чтобы
томилась в кастрюле. Гулкий удар ногой в дверь - и мой сосед М.Бисеров
вошел, задевая окружающее полами белого плаща, гордо вытянув вперед обе
руки, в каждой по бутылке.
- Привет тебе, любезное дитя! - поприветствовали меня, и я улыбнулся
в ответ. Я совсем не похож на любезное дитя, но Бисеру многое прощается,
потому что он хороший человек. Вот и сегодня он нежно опустил тяжелые
стеклянные предметы на стол и стряхнул с плеч забрызганный плащ. В этом
неизменно белом плаще три года назад он влетел в столичную жизнь как в самый
грязный и переполненный московский трамвай. Везде, в самой убийственной
толчее ему находилось место, и отовсюду он выходил чист и свеж, как поцелуй
ребенка. Отечественная грязь, казалось, не приставала к снежной ткани от
Джулио Берсотти.
Повторяю, я рад был видеть его. Две кристалловские поллитровки - это
потому, что сегодня закончилась сессия. Плюс заветный сосуд с "Бифитером" у
меня в тумбочке - бережно хранимый подарок сбежавшей возлюбленной. Начало
каникул - прекрасный повод выпустить джинна из бутыли.
- Надеюсь, мы успеем разделить твою картошку на двоих, - сказал
Мстислав, приближаясь к кастрюле. В серых глазах его отчетливо прорезался
голод.
Он зря надеялся. Мягко хрустнул замок, и на пороге появился человек в
черном. Некоторые не любят людей в черном и сразу пугаются. Мы, напротив,
обрадовались, потому что А. Старцев - чрезвычайно светлая личность, хотя и
ходит исключительно в черном. Когда Алексей говорит с преподавателем о
серьезных вещах, то часто путается, потому что одинаково хорошо мыслит на
русском, английском и греческом - и смешивает разноязыкие слова в одной
фразе. Когда он разговаривает с нами о вещах несерьезных, то, напротив,
никогда не путается, потому что всегда немного пьян. Как все
студенты-историки, он пьет недорогое, но качественное красное вино и во
хмелю бывает энергичен и ловок. Узкое лицо с глубокими жесткими глазами за
стеклами золотистых очков становится окончательно просветленным, а взгляд -
по контрасту - темнеет и утрачивает аскетическую холодность.
- На жэи хрониа полла! - высказал он какую-то греческую мысль и
приветственно взмахнул в воздухе тонкими пальцами. Оставив зонт в передней,
Алексис прошел к своему столу, таинственно усмехаясь. Раскрыв черный,
поблескивавший дождем дипломат, медленно извлек оттуда небольшой журнальчик.
Бросил его на стол в круг желтого света, падавшего от лампы, обернулся - и
загадочно блеснул на меня очковыми стеклами.
- Гуляем, господа студенты! - Алексис щелкнул пальцами, и в другой
руке появилась бутылка шампанского вина, выхваченная из-под пиджачной полы.
Насмешливо сощурившись на миг, он тут же придал физиономии торжественное
выражение. Мстислав поморщился, и я тоже понял, что Старцев скажет речь.
- Quousque tandem [1, собратья мои,
возможно прозябать в пошлой плоскости параграфов и шпаргалок? Ни минуты
больше не стерплю! Вперед, к свежему воздуху московского лета!
(Он был велик на фоне огромного имперского триколора, закрепленного на
стене над кроватью. Алексис вообще выгодно смотрелся в торжественных
декорациях. Кажется, он сознавал это и краем глаза следил за очертаниями
своей тени на стене. Правая рука, описав в воздухе краткую дугу, спряталась
за отворот темного пиджака. Тонко зазвенело надтреснутое стекло книжного
шкафа, по занавескам заструилось легкое волнение, знамя на стене вздулось и
трепетно опало - за окном на улицы блудливой бессонной Москвы опускалась
благородная русская ночь.)
- Братья студенты! Пора гасить свечи ученичества и отряхать пыль
послушания с капюшонов. Забудем книги и латинские стихи! Дружно вольемся в
летнее наступление народных масс на республику! Наполним новым содержанием
интимную жизнь первокурсниц! Сейчас, в этот неизбывный момент, в эту гулкую
революционную полночь, когда длятся последние секунды уходящего учебного
года...
- ...Мы просто вымрем от голода, если ты немедленно не заткнешься! -
громогласно закончил Мстислав и тут же звездно улыбнулся, протягивая свою
тарелку к кастрюле.
Безумный грохот вылетевшей пробки заглушил посторонние звуки. Толстая
струя воздушного вина, шипя, взметнулась ввысь, но, так и не достигнув
потолка, рассыпалась и опала крупными каплями на сидевших за столом. Поверх
столкнувшихся стаканов Алексис обвел окружение теплым взглядом:
- Ну вот мы и дома, господа. Велите поднять знамена отдыха и невинных
игр.
И мы почувствовали, как наступило лето. Оно пришло не сразу, а где-то
после третьей. В ночном окне появились пульсирующие южные звезды, и комната
наполнилась их многоцветным сиянием. В такие минуты русский студент способен
на многое: самые безжизненные задачи по курсу оптико-электронных систем
дистанционного зондирования начинают решаться, самые средневековые обиды
забываются, и самые опасные и дурацкие авантюры предпринимаются просто так,
от нечего делать.
Так оно и вышло. Так получилось. Именно в это опасное время Алексис
вдруг повернулся на стуле (он сделал это менее грациозно, чем обычно, но
никто не заметил неловкости) - и... протянул... руку... к журнальчику на
столе.
- Так вот, любезные собутыльники мои! Да... это, как говорится,
прелюбопытная находка. - Журнальчик дрогнул в его узких жестких пальцах, но
голос не дрогнул ничуть. - Заглянул я давеча в один журналец под звучным
названием э-э... "Наследие". Да... И вот, вообразите себе, нахожу там
заметку, подписанную знакомым именем! Как по-вашему, чье это было имя?
- Александра Сергеича Пушкина? - искренне полюбопытствовал Мстислав.
- Отнюдь нет. Степана Тешилова!
Стул подо мной предательски покосился от неожиданности - а может быть,
от того, что милый Мстиславушка дружески вломил мне кулаком в плечо. "Ха!
Писатель! Прозаик! Качать его! Читать его!" - радостно закричали
собутыльники, и я понял, что нужно объясниться.
- Это очень старая история. Ничего особенно великого я не написал -
скорее всего, "наследисты" опубликовали мой полевой дневник. Год назад пять
человек от нашей кафедры ездили на Север, в Карелию и под Мурманск. Я тоже
там был... Это называется учебно-ознакомительная практика.
- Я... предлагаю... за твою лечебно-оздоровительную практику! -
перебил Мстислав. .
- Учебно-ознакомительную. Я, как студент филфака, обязан разыскивать
старушек и записывать с их слов народный фольклор. Отправили нас под самую
Кандалакшу. Две недели мы жили в сельской школе - ночью играли в
стрип-покер с рыженькими близняшками из медучилища, а днем мучили местных
старожилов. По результатам практики полагалось оформить полевой дневник -
записать все эти байки и частушки. Я слышал, нашими находками
заинтересовался некий журналисток из "Наследия"... Очевидно, мои бесценные
записки ему понравились.
Я вдруг почувствовал, что хочу прочитать опубликованное. Алексис,
смакуя ситуацию, медленно разогнул тоненькую книжечку, поправляя на длинном
носу астигматические линзы в английской оправе.
- "Легенда о Серебряном Колоколе", - драматично зачитал он и
покосился на слушателей. Мстислав подавил зевок и с усилием сосредоточил
взгляд на лице Алексиса.
"...Давным-давно тут монастырь стоял. Там, где теперь некоей -
напротив острова, на том берегу Супони. И в том монастыре хранился
серебряный колокол. Именно что хранился, потому как монахи в тот колокол
никогда не били. В прочие часто званивали, а в серебряный - нельзя.
Непростой, гляди-ка, предмет был.
Ну вот, а потом пришла сюда англичанка. Много кораблей - и под
Архангельским встали, и к нам сюда дивизию свою послали. А монахи, как
узнали про это, за колокол испугались, оно и ясно - серебряный. Сняли его с
колокольни, да унесли в лес, к реке - с пением, со свечами, с почтением,
как полагается. Пронесли по-за рекой, да где-то на валунах в воду и
опустили, чтоб англичанка не нашла.
Корабли-то ихние скоро ушли - пожгли у нас, конечно, много-и деревни,
и в монастыре пожар был. Когда все потушили, пошли колокол доставать - а уж
где там! И сам он на глубину ушел, в самую пучину, и берег над ним
обвалился... Монахи его веревкой заденут, потянут - а он все доньше идет.
Словом, погоревали, да оставили.
А колокол и верно непростой был. Ежели его наверх-то здынутъ, да
ударить в него - тогда по всей Руси жизнь перевернется и по-старому пойдет.
Вот, к примеру сказать, школа и сельсовет - все это тихонько под землю
скроется, и холм сверху сойдется, весь строевым лесом порастет. Снова пойдут
по лесу девки в снарядных сарафанах собирать малину и княжевику-ягоду.
Дороги зарастут, как их и не было - будем в гости реками ходить. А где
кипиратив теперь - там церква снова построится, как встарь была -
беленькая, тоненькая вся... Старуха-то бабка покойная мне про нее сказывала.
Вот так все будет - надо, однако, колокол достать, да ударить с толком.
Впрочем... нам, старикам, теперь не в силу его вытянуть. А молодые что? -
только смеются. Скоро все старые-то повымрут, тогда и место забудется - то
самое, где колокол упрятан. Посмеетесь тогда, ага..."
Мстислав незамедлительно рассмеялся, чудом не подавившись куском
сосиски. А я вспомнил, как старый Евсеич, рассказывая, медленно ковырял
ножом маленькое зеленое яблочко, которое собирался съесть, порезав на
дольки. Так и не съел - уронил под лавку в траву.
- Самое интересное, что это не моя выдумка, - сказал я, подливая
закашлявшемуся Мстиславке джина sans tonique. - Кое-какие частушки, и
правда, мы сами придумывали и выдавали за народную мудрость. Но эту
романтическую байку мне поведал совершенно конкретный Николай Евсеич
Тихомиров, старый сторож поселкового пищеблока. Этот Евсеич действительно
существует.
- А... колокол? - вдруг спросил Мстислав и, странно прищурившись,
медленно поднес к губам граненый стакан с "Бифитером".
- Что - колокол?
- Колокол тоже существует в природе?
Я только рассмеялся и полез вилкой в кастрюлю. И вдруг понял, что
смеюсь в одиночестве. Эти двое сидели напротив и были совершенно серьезны.
Наконец, Алексис встал и, уронив стул, отошел к окну. Там он постоял
некоторое время, массируя пальцами переносицу, и внезапно обернулся:
- Я уже думал об этом. Серебряный колокол надо найти.
Так были произнесены эти страшные слова. Как видите, изначально виноват
не я, а Старцев. Лично мне не пришла бы в голову такая пьяная ерунда.
- Гей, славяне! - Мстислав откинулся на спинку стула, и в глазах его
заискрились шампанские блестки. - А ведь это будет недурной бизнес...
Два-три пуда серебра - это, конечно, не миллион долларов, но...
- Нет, это не миллион долларов! - горячо подхватил Старцев, прыгая
обратно к столу. - Это наш последний шанс! Вернуть старую Русь, раз и
навсегда очистить ее от сельсоветов и "кипиративов"! Это вызов, и я принимаю
его! Evadere ad auras... hie labour est! [2
Я сегодня же еду в Кандалакшу. Какое
счастье, что я слегка нетрезв! Только по пьянке русский интеллигент способен
на действие... Aleajacta! [3
- Ага, я бы тоже смотался в Кандалакшу, - сказал Мстислав, отставляя
опустевший стакан. - Жаль только, что за билет принято платить деньги, а их
не было с прошлой стипендии.
- У нас есть десять долларов, - радостно сказал Алексис, ощупывая
внутренний карман. - Этого недостаточно, и поэтому мы возьмем с собой
Стеньку. У Стеньки всегда есть денежка.
Тут я честно вывернул наизнанку кошелек и бережно положил на стол
четыре банкноты, на которых гордо значилось: "Республиканский банк. Десять
рублей".
- Ура, - подавленно сказал Мстислав. - Как раз хватит на утреннюю
банку пива.
- Надо занять у Данилы. Он вчера получил гонорар за немецкие переводы,
- вдруг произнес я, сам удивляясь своей инициативности. Кажется, я и впрямь
готовился ехать с ними в Кандалакшу. Вот ведь интересно! Чего только не
узнаешь о себе самом в зыбкий момент времени меж волком и собакой.
Этот Данила формально считался моим приятелем, хотя я знал о нем крайне
мало. Известно, что у Данилы были странные глаза - не светло-карие, а
желтые, как у дикого животного. Известно также, что полгода назад Данила
единственным и неожиданным ударом сломал челюсть тележурналисту Леве
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг