ударил как раз в его каюту... О, десятки трагедий! После столкновения на
"Конунге" обнаружили мальчишку - прелестный крошка в пижамке... Он плакал,
он сильно ушибся при катастрофе, его понесли к врачу. Он лепетал,
оглядываясь: "Я был на "Леонардо", а где я теперь?" Родители бедняжки
погибли в своей каюте, а его перебросило на палубу шведа... О, газеты были
полны всякой всячины! Утверждали, что ученый вез в Соединенные Штаты
какое-то великое изобретение. Запечатанный пакет он передал на хранение в
корабельный сейф. Кто знает? Хорошее изобретение может стоить миллионы
франков! - Адмирал воодушевленно взмахнул биноклем.
Корреспондент задал вопрос: уверен ли адмирал, что морская вода
сохранит хотя бы пенни от его миллионов? Последовал ответ: да, уверен.
Предусмотрено абсолютно все! Сейф помощника капитана был герметический,
водонепроницаемый. Прежде чем начать подготовку к операции, адмирал велел
купить такой сейф - в той же фирме, где их приобретает "Италиен Лайн".
Затем сейф опустили с борта "Марианны" на глубину две тысячи метров и
держали сколько возможно. Ни капли воды не проникло внутрь сейфа,
изготовленного из нержавеющей стали!
Перрен победительно посмотрел на телезрителей. Первый раз за всю
передачу. Теперь можно было посмотреть в камеру и улыбнуться - передача
кончалась.
- Мы встретимся с вице-адмиралом при начале погружения... - сказал
корреспондент.
...Элизабет слезла с высокого табурета и поплелась в парк, оставив
телевизор включенным. В доме раздавались возбужденные голоса - взрослые
обсуждали таинственные события. Долго-долго будут вспоминать здесь Катины
перемещения! И напрасно будет ждать Бесс - русская девочка больше не
появится в усадьбе!
19. БЕСПОКОИТЬ НЕЛЬЗЯ
Пока все это происходило, мальчишки не теряли времени зря. Деловитый
Игорь, не попавший, увы, в перемещение, начал командовать:
- Сядь тут вот, Митрий! Что случится, поможешь. Не спи, однако.
- Ты что, Игорь! - обиделся Митя. - Я ж не маленький!
- Ты поспать любишь, а спать нельзя. Болтать с кем-либо тоже не
вздумай. Сиди карауль, пока не вернется.
С этими словами Игорь побежал наверх, к институту. Митя смотрел, как
он бежит, пока было видно. Потом вздохнул и принялся караулить. Ему очень
хотелось есть. И он беспокоился вдвойне: за Катю и за Паньку.
Игорь хотел прорваться к директору института. Он прибежал в
проходную, стал звонить. Безуспешно уговаривал секретаршу позвать
директора к телефону - на третий раз секретарша бросила трубку, узнав его
голос. Но Игорь был упрям. Кто бы ни входил в проходную, Игорь пересекал
ему дорогу и спрашивал:
- Простите, пожалуйста, вы к директору не пойдете?
Никто не собирался идти к директору. Один лишь пожилой дяденька
(сотрудник Егоров, двадцати восьми лет) ответил:
- Возможно, зайду, юноша.
- Очень прошу, записочку ему...
Но Игорь говорил медленно, как всегда, а сотрудник Егоров торопился.
- Вы шутник, юноша! - сказал Егоров и удалился, помахав пропуском
вахтерше - аккуратной толстенькой хохотушке.
Она улыбнулась Квадратику и отсоветовала ждать директора:
- Эх, малёк! Понапрасну ты стараешься, таких малых на работу не
берем. Иди домой, к мамке.
Разговор поддержала другая вахтерша:
- Как им медом намазано - в институт! Почто школу бросил?
- Не бросал я школу! - угрюмо отвечал Игорь.
- Не бросал! Исключили?
- Я учусь.
- Почто тебе директор? Тут директор - академик!
Игорь отошел в сторонку, но было уже поздно. Третья вахтерша
высунулась из своей стеклянной будки и сообщила, что паренька она знает -
Ергинов паренек, с Зимнего оврага. Учится хорошо, но хулиганистый
паренек... Квадратик в отчаянии направился было к телефону, однако снова
опоздал. Трубку подняла рослая, плотная старуха в белом платочке,
нагруженная объемистой кошелкой, и рявкнула:
- Два-три-три, гарнесенькая... Отдел Гайдученки отвечает?..
Здравствуйте! А где у вас Яков Иванович?.. В лаборатории? Выдьте, будьте
ласковы. Да-да, Татьяна Григорьевна говорит. Здравствуйте, Любаша. Обед
принесла, что делать!
Последнюю фразу старуха произнесла без малейшего украинского акцента,
чем сильно удивила Игоря. Бабушка Таня пускала в ход украинские словечки в
двух случаях: когда отчитывала кого-нибудь и когда хотела понравиться или
улестить. В других случаях она говорила по-русски не хуже, "чем Николай
Васильевич Гоголь, земляк наш Миргородский".
Игорь подошел вплотную к Катиной бабушке. Конечно, это была Катина
бабушка! Кто другой мог принести обед Якову Ивановичу? Кроме того, Катя и
бабушка Таня были очень похожи. Как маленький тощий зайчонок бывает до
смешного похож на большую толстую зайчиху - сам в десять раз меньше, но
такие же уши, лапки и мордочка.
Татьяна Григорьевна решительно взглянула на Игоря и спросила:
- Что стоишь? Кавалер какой! Отца дожидаешься?
- По делам я пришел, - осторожно ответил Квадратик. - Хотел Якова
Ивановича повидать.
Татьяна Григорьевна посмотрела на него Катиными глазами - серыми, с
рыжими пятнами и поставила кошелку.
- Яков Иванович? Зачем он тебе?
Игорь не успел ответить. Бабушка схватила его за руку и спросила
севшим, сиплым голосом:
- С Катей случилось что-нибудь? Говори!..
Игорь отскочил от нее как мог подальше, выдернув руку, и поскорее
ответил, что с Катей ничего не произошло. Но Татьяна Григорьевна догнала
его и опять схватила за руку.
- Она где? Говори скорее!
- Гуляет она! - закричал Игорь. - Она с Митрием гулять пошла! Мне к
Якову Ивановичу нужно по важному делу...
- С Ми-итрием? - угрожающе спросила бабушка. - Ще Дмитро объявився!
Де он? Взрослый хлопец?
Квадратик наскоро ответил, что Митя Садов - из Катерининого класса
парень и что они гуляют, а ему нужен Катин отец для важного разговора,
действительно связанного с Катей. Какой разговор? Он может объяснить все
только самому профессору, нет, нет, самому профессору, не иначе.
Что тут началось! Татьяна Григорьевна, пережившая три войны и гибель
четырех сыновей, любила внучку, единственную, безоглядно. Она
почувствовала, что Кате угрожает опасность, и кинулась в бой. Когда
веселая Любаша прибежала за обедом, она увидела бабушку - серую, как
пересохшая земля, - и закричала, схватившись за румяные щеки:
- Татьяна Григорьевна, голубчик, что случилось?
- Я должна увидеть Якова немедленно! - сказала бабушка. - Немедленно,
понимаете, Любаша? С Катенькой... несчастье. Бегите, бегите!
И Любаша умчалась, будто ее несло отчаяние Татьяны Григорьевны.
Теперь нам, чтобы не запутаться в происходящем, придется то и дело
посматривать на часы. Перемещение началось ровно в три часа. Очень скоро,
через полминуты, не больше, Катя была в Англии - перед старым домом. А в
Дровне Игорь Ергин уже поднимался по крутому берегу к институту. Дальше
события развивались не так согласованно. Квадратик мыкался в проходной
минут пятьдесят до прихода Катиной бабушки. И Любаша пробежала к Якову
Ивановичу через лабораторный двор под часами, показывающими четыре часа
десять минут. В это время Кати уже не было в Англии и по телевидению
передавали беседу с французским адмиралом.
...Перед широкой дверью Проблемной лаборатории толпились разные люди.
Усатый желтолицый вахтер снисходительно поглядывал на них и временами
приговаривал: "К сторон-кесь!" От двустворчатой двери в толпе проходила
узкая свободная улочка. Любаша, запыхавшись, подбежала к вахтеру - на нее
посмотрели неодобрительно. Там, за дверью, собрался весь цвет института, а
здесь, перед дверью, волновались все свободные сотрудники и даже некоторые
занятые сотрудники. Например, сотрудник Егоров. Немногим было известно,
какой именно опыт проводит Проблемная лаборатория. Знали только, что
больше часа все остальные лаборатории сидят без электроэнергии и что за
дверь прошел сам Ю. А. - директор, и его заместитель по научной части, и
начальник Проблемного отдела - академик, и начальник отдела теоретической
физики профессор Гайдученко, и офицер пожарной охраны. В толпе перед
дверью шептались, что директор прошел быстрым шагом, приподнято, и с ним
были два незнакомых товарища начальственного вида. Приезжие товарищи.
- К сторон-кесь! Вы куда, девушка?
- Вызовите профессора Гайдученко, - попросила Любаша.
- Не положено, - флегматично произнес вахтер и поинтересовался уже
по-свойски: - Беда произошла иль что?
- Беда. С дочерью его случилось что-то, из дому пришли...
- А-а... И обратно не положено. Сам приказал лично - никого и ни под
каким видом. Начальник караула тоже, Евграф Семенович... А вы кто будете?
- вдруг заинтересовался вахтер. - Не Пашки Теплякова дочка, инженерша?
Любовь Павловна?
- Любовь Павловна! - с надеждой согласилась девушка. - А вы кто?
- Вы меня не помните по малолетству... Пашки дочка - ну-у... К
сторон-кесь!
Вахтер надавил белую кнопку у двери - сейчас же приоткрылась щелочка
и показалось сизое лицо начальника пожарной охраны. Несколько слов на ухо
- дверь закрылась. Сотрудник Егоров произнес с негодованием:
- Подумаешь, профессора Гайдученко! Может, я самого Ю. А. дожидаюсь!
Дверь открылась снова - на этот раз показался молодой физик-теоретик
Черненко, ученик и правая рука Якова Ивановича.
- Любаша, что случилось?
- Бабушка Таня прилетела, смотреть страшно, с Катюшей что-то
приключилось...
- О-о! Попробуй его оторвать, он считает! - Черненко с сомнением
потряс рано седеющей шевелюрой. - Но что именно случилось?
- Не знаю. Попробуйте, ради бога! На старушку смотреть страшно!
- Тихо, тихо! - прошелестел Черненко и исчез.
Прошло еще две-три минуты - часы показывали семнадцать минут пятого.
Пробежал главный энергетик института - оглядывал шины под потолком. Все,
кроме Любаши, посмотрели вверх - от шин струйками тянулись серые дымки.
- Что делается! - пробормотал главный энергетик и умчался,
сопровождаемый двумя инженерами из своего отдела.
В толпе пояснили:
- Шины горят, понятно? Вспомогательные шины горят. А основные, верно,
плавиться начали...
- Ты нытик и маловер! - возразил специалисту по шинам веселый
тенорок. - Горят шины, значит, так надо.
Кругом засмеялись. Любаша тревожно оглянулась - прошли еще две
минуты. Наконец показался Черненко.
- Считает. Беспокоить нельзя. Так и скажи... - Черненко был сильно
встревожен и даже не посмотрел на Любашу.
Девушка повернулась уходить, сотрудник Егоров ухмыльнулся, но дверь
опять отворилась и выбежал Черненко:
- Теплякова! Иди к ней. Директор сказал: "Освободится Гайдученко -
пошлю домой". Машина будет ждать, иди!
И метнулся за дверь. Любаша покорно побежала в проходную. Было четыре
часа двадцать пять минут местного времени.
Что же происходило в это время с Катей? Мы оставили ее в три часа
тридцать минут при начале обратного перемещения, или "перекидки", как
назвал его голос-из-воздуха.
20. ТАЙНА КОРАБЛЯ
Туман закрыл окно малой гостиной. Тоненько пискнул мышонок и
зазвучали отдаленные голоса: "Ноль!.. перекидка взята... вз-зята...
пер-регр-ружено...", еще ужасно длинное мгновение, и открылись в летящем
тумане серые стены. Знакомый запах! Прежде всего она узнала запах, а потом
уже упала на пол и заплакала. Она снова была на корабле. Теплый воздух
шумел, выходя из белых вентиляционных решеток, а Катя лежала на полу и
всхлипывала. Она ведь была так уверена, что вернется на скельки и увидит
мальчишек!
Мышонок Панька выбрался из ее ослабевшей руки, расправил шерстку и
суетливо побежал, стуча лапками по фанерному полу. Катя неохотно
потянулась поймать мышонка. Он юркнул в щель под фанерой и затаился.
Надоело ему сидеть в кулаке. Не вставая, девочка приподняла угол фанеры и
удивилась сквозь слезы. Под фанерными листами лежали обыкновенные рыжие
кирпичи, плотным слоем, один к другому. Панька нашел узкую клиновидную
щелку и засел в ней с упрямым видом. Пришлось выколупывать его из щелки,
как ядро ореха из плохо расколотой скорлупы. За делом Катя перестала
плакать, но, поймав мышонка, начала сызнова.
Помещение было скупо освещено лампами дневного света. Шерсть Паньки
выглядела синей, а Катины руки коричневатыми, с грубыми фиолетовыми
прожилками. Стены казались серо-голубыми. Длинные стены были плоскими, как
любые домашние перегородки, а короткие - изогнутыми, наклонными, как на
чердаке, только сходились они не вверх, а вниз. В общем, потолок был
длиннее пола. Катя вспомнила шестой рисунок Игоря и решила, что помещение
находится в нижней части подводной лодки. По наклонным стенам тянулись
трубы с циферблатами и медными начищенными частями, в одной прямой стене
имелась овальная дверь с крестообразным затвором. Катя подошла, потрогала
дверь - заперто. Тогда она подошла к стене напротив.
Вдоль всей стены размещались приборы. Катю никогда не занимали
современные приборы, упрятанные в глухие, красиво отделанные ящики. Ей
казалось, что у настоящего электрического прибора должны быть "все кишочки
наружу", как в школьном классе радиотехники или в радиостанции Игоря.
Здесь, на длинном пластмассовом столе, красовались самые причудливые
комбинации из проводов, медных и иных трубочек, маленьких трансформаторов
и прочих любопытных вещей. Катя даже улыбнулась, так был похож этот
беспорядок на радиостанцию Квадратика. "Что-то он теперь делает?" -
подумала девочка, рассматривая причудливые приборы и фасонные медные
краники.
На свободном куске стола лежал окурок сигареты и кусок шоколадной
плитки - в золотой тисненой бумаге. Край шоколада торчал наружу. В плитке
оставалось довольно много, больше половины, и она была толстая. Время
обеда уже давно прошло. Катя, подумав, взяла шоколадку и разломила, уделив
Паньке довольно большую дольку. Если сравнить с человеческими пропорциями,
то мышонку достался кусок размером с портфель. Шоколад был тонкого вкуса,
недаром его заворачивали не в серебряную, а в золотую бумажку, - так
решила Катя.
Она жевала шоколад и бродила вдоль стола. Задержалась около
интересного прибора. На экране, вроде телевизионного, только маленького,
подрагивала ярко-зеленая отчетливая линия. Будто чей-то пульс.
Пульсировала. Другая линия над ней мелко дрожала, трепеща, как стрекозиное
крыло. По соседству стоял прибор еще поинтереснее. Рядок окошечек со
светящимися оранжевыми цифрами, последняя цифра все время менялась - то
восьмерка, то девятка. Долизывая шоколад, Катя полюбовалась этим зрелищем:
восемь-девять, восемь-девять. На панельке прибора была малопонятная
надпись: что-то насчет кислорода и крови.
Панька еще доедал свою порцию, а Катя уже скомкала бумажку и опустила
ее в карман. Стало много веселее. Она подумала, что хозяин не должен
обижаться на нее за съеденный шоколад - ведь, по морским обычаям, на
кораблях кормят потерпевших кораблекрушение. В некотором роде Катя и есть
потерпевшая.
Стало веселее и по другой причине. Приборы, цветные провода, шоколад
- ни капельки не похоже на мрачный корабль "Летучего Голландца". Как она
воображала себе этот корабль, конечно...
О будущем она мало беспокоилась - в конце концов состоится же
обратное перемещение, заберут ее отсюда.
Над экраном с пульсирующей зеленой линией она увидела круглую
ставенку на петлях. Похоже на печную дверцу, привешенную к стене. Она была
неплотно закрыта - в щели блестело толстое стекло. Пониже имелась
решеточка с выключателем и английской надписью "микрофон".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг