работали. Поднимались и опускались ноги, взбивая клубочки пыли.
Видеоанализаторы передавали в приемные цепи расшифрованные сигналы всего,
что отражалось на световых экранах... Молчаливые дома с пустыми окнами...
Серая от пыли улица... Легковые атомокары у обочины тротуара... Громадные
пассажирские атомобусы...
Погибших на улицах уже не было.
Здесь, в Главном Городе Планеты, квомы собрали их всех и сложили в
подвалах домов. В других городах они так и лежали там, где их застигла
смерть; высохшие, как мумии, они по ночам светились голубоватым светом,
пробивавшимся сквозь слой пыли.
Киберлогика послала сигнал "стоп"! Председатель Совета остановился.
Поперек тротуара стояла запыленная детская коляска. Возле нее
продолговатый пыльный холмик - Председатель Совета чуть не наступил на него
ногой.
Нагибаться было трудно, из-за изношенных шарниров. Да и не нужно, как
тут же подсказала киберлогика. И опять из блока памяти неосознанных случаев
появился импульс и скользнул в исполнительную цепь.
Председатель Совета наклонился.
Все его шарниры заскрипели от непривычного движения - давно ему не
приходилось нагибаться.
Он смахнул с продолговатого холмика пыль.
И поднял с троту ара, куклу.
Несколько сотых, секунды потребовалось киберлогике на расшифровку
необычного видеосигнала.
Да, это была кукла. Пластмассовое изображение ребенка - детская
игрушка. Когда-то она была одета в платьице, от него оставались истлевшие
обрывки. Но огнеупорная кремнистая пластмасса пережила все - и тепловой
удар, и радиацию.
Председатель Совета держал в руках голенького пластмассового младенца.
Из блока памяти потоком хлынули импульсы, складываясь в картины... Он
вспомнил.
...Это случилось давно. Еще до того, как он сжег блоки киберлогики.
Он только приступил к работе в Институте Общей Техники. - Он еще мало
что знал и что умел. В блоках памяти хранились только заводские программы.
В этот день его послали в лабораторию синтетики за образцом
саморастущей пластмассы. Он шел по улице, сверкая свежей полировкой
метапластика. Аккумулятор был полон энергии, новенькие шарниры двигались
легко и послушно. На него никто не ббращал внимания, квомы часто появлялись
на улицах, к ним привыкли, и они уже не вызывали у прохожих удивления.
Он шел, никого не толкая, даже не задевая. Для этого ему не нужно было
ни оглядываться, ни смотреть вперед - чувствительные ультразвуковые
локаторы непрерывно сообщали о всех близнаходящихся предметах. Так же
летает в темноте летучая мышь.
Отдаленные предметы он воспринимал видеоанализаторами. Угол зрения его
объективов был широк, он видел все происходящее впереди и по сторонам.
По крапчатому гранитолитовому покрытию улиц, шелестя шинами, мчались
легковые атомокары. Один из них притормозил, выехал из общего ряда и
остановился возле обочины. За стеклопластиком кабины виднелись смеющиеся
детские рожицы - вероятно, чья-то семья вернулась с загородной прогулки.
Дверка атомокара распахнулась внезапно, он как раз проходил мимо и еле
успел шагнуть в сторону. Навстречу спешили девушки. Они смеялись,
тараторили на ходу, конечно, не смотрели вперед и наткнулись бы на него.
Отступить ему было нельзя - за спиной кто-то шел, киберлогика в долю
секунды перебрала десяток вариантов... Он быстро шагнул за открытую дверку
атомокара. Девушки наскочили на прохожего. Было бы хуже, если бы они
наткнулись на него - твердого и массивного, как дорожный каток.
Он не заметил, когда ребенок выпал из кабины атомокара.
Он увидел его на проезжей части улицы,- маленький розовый человечек в
беленькой рубашечке, задравшейся на спине, беспомощно лежал лифчиком вниз,
и длинный гоночный- атомокар мчался прямо на него.
Водитель тормозил, но тяжелая машина шла по инерции, юзом, отчаянно
визжа по уличному гранитолиту покрышками зажатых тормозами колес.
Человек ничего сделать бы не смог. И не успел: до ребенка оставалось
каких-то два десятка метров - секунда времени. Но он был машиной,
киберлогика его сработала молниеносно.
Он метнулся навстречу машине и принял ее удар на согнутые руки.
Машина мгновенной тяжестью навалилась на суставы. Все его двигатели
работали на упор. Пенолитовые подошвы сплюснулись от давления. Защелкали
предохранители, предупреждая о предельной нагрузке суставов... Под пальцами
захрустела, сминаясь, облицовка атомокара... И машина остановилась.
Он с трудом отодрал ладони, прикипевшие к облицовке. Повернулся и
поднял ребенка, лежавшего у его ног... и реле весового анализа тут же
послало в киберлогику вопрос - ребенок оказался неестественно легким.
Это была кукла.
Большая кукла с .голубыми глазами, которые закрывались, когда ее
укладывали спать. А когда ее поднимали, внутри играли колокольчики и кукла
пела веселую детскую песенку...
Точно такая же кукла лежала сейчас на руках Председателя Совета.
Он оборвал импульс воспоминаний. Осторожно стряхнул с лица куклы слой
пыли. Глаза ее были закрыты. Они не открывались. Пыль забила движущиеся
части несложного механизма.
Кукла умерла тоже...
Председйтель Совета долго стоял возле опрокинутой коляски. Из блока
памяти неосознанных случаев текли и текли беспорядочные импульсы. Разряды
их гасли на предохранителях.
Кукла лежала на его руках. Он держал ее бережно и осторожно, будто это
был ребенок, который спал...
Глава третья Кабинка скоростного лифта падала в черную глубину шахты.
Воздух со свистом и завыванием проносился за виб рирующими стенками
кабины, все ее крепления скрипели и стонали, казалось, она вот-вот
развалится, на ходу. Из всего заброшенного хозяйства свинцового, рудника
квомы успели наладить один только лифт. Восстанавливать его не стоило,
пользовались лифтом не часто.
Председатель Совета придерживался за потолочные ремни, у него плохо
работало реле устойчивости, а кабину временами сильно швыряло из стороны в
сторону.
Дважды кабина лифта замедляла свое падение, останавливалась,
Председатель Совета переходил в следующую секцию лифта и продолжал свой
путь вниз.
На пятьдесят втором километре падение закончилось.
Кабина плотно села на резиновые амортизаторы.
Моторы замолкли.
Дежурный квом в камере спецзащиты долго обрабатывал Председателя
Совета и его куклу струей ионизированного врздуха, сдувая налипшую
радиоактивную пыль. Затем чувствительные анализаторы установили отсутствие
радиации на корпусе, автомат распахнул двери камеры, и Председатель Совета
вышел на... лесную полянку.
Это была самая настоящая полянка, покрытая густой зеленой травой.
Через полянку бежал ручей, с веселым бульканьем струйки воды перекатывались
по руслу из разноцветных поблескивающих камешков. В затемненных омутках под
берегом шныряли бронзовочешуйчатые рыбешки. Невысокие деревья на берегу
тесно переплелись ветвями.
С ветвей на длинных черешках свисали аппетитные на вид плоды.
Легкий ветерок покачивал листву. Ярко светило - и даже пригревало
слегка - что-то похожее на солнце.
Конечно, это было не солнце.
Под потолком гигантской пещеры висела мощная лампа дневного света.
Погасни она - и все вокруг погрузилось бы в глухую, беспросветную подземную
тьму. От поверхности планеты эту пещеру отделяло пятьдесят два километра
скальных пород.
Трава на лужайке и деревья были искусственными, из растущей
пластмассы.
Плоды на деревьях тоже были не настоящие, хотя и съедобные - они
изготовлялись здесь же, в Убежище, на заводе синтетической пищи.
Дежурные квомы сами развешивали их на деревьях.
Вода в ручье была синтезированная из водорода и кислорода.
Синтезировать воду оказалось проще, чем очищать готовую, но зараженную с
поверхности Планеты. Ручей тек по искусственному руслу, за пределами
лужайки попадал в устье мощного насоса, который по трубам возвращал воду
обратно, к началу ручья.
Резвые рыбки в омутах - кибернетические затейливые игрушки из цветного
пластиката.
Это и было Убежище свинцового рудника, приспособленное квомами для
последних живых обитателей Планеты. Здесь все было искусственное. Только
воздух засасывался с поверхности и проходил сложную систему фильтров.
Мощные шгасты свинцовых руд защищали от радиации.
Но малые дозы ее проникали и сюда...
Председатель Совета дошел до мостика, перекинутого через ручей.
Шаровые объективы видеоанализаторов развернулись в сторону полянки.
Теперь он увидел их всех.
Несколько десятков хилых сгорбленных фигур, одетых в светлые легкие
одежды.
Люди... последние из оставшихся...
Они живут в Убежище со дня Катастрофы, уже более трех пятилетий.
Дети, родившиеся здесь, ни разу в жизни не видели настоящего солнца,
не ели настоящей пищи, не пили настоящей воды. Они еле теплятся, готовые
погаснуть каждую минуту.
Если бы не ежедневная забота квомов, никого не было бы в живых.
Угловатый длиннорукий юноша, заросший рыжей щетиной, с усилием
поднялся на ноги. Нерешительно шагнул к дереву, сорвал плод. Откусил,
пожевал, елееле двигая челюстями, как во сне. Потом замер, .уставившись
перед собой, плод выпал из ослабевшей руки и покатился в ручей.
Сидящая на берегу девочка, с морщинистым отекшим лицом, вдруг резво
протянула руку за катящимся плодом. В голубых глазах ее мелькнуло что-то
детское, радостное. Но тут же взор ее потух, и, утомленная быстрым
движением, она опустила голову на подобранные .колени.
Старообразный, весь поседевший мужчина - из немногих оставшихся, кто
видел начало конца Планеты, запрокинул голову и оперся затылком о дерево, у
которого сидел. В глазах его еще сохранились и разум и мысль. Усилием воли
борясь с непомерной усталостью, он сидел так несколько минут, губы его
шептали чтото ритмичное - кажется, стихи. Они все еще были люди. Разум еще
боролся с ядом радиации, отравляющим их тело и сознание.
Пока боролся...
Два дежурных квома прошли по полянке, раздавая людям синтетическую
пищу - рыхлые розовые лепешки.
Люди оживились. Затолкались, потянулись, за лепешками.
Двигал ими не аппетит - синтетическая пища была безвкусней. Квомы
знали, что в пище есть все - почти все,- что нужно человеку для питания. Но
сделать пищу вкусной они не могли. Они плохо представляли, что это такое.
Да и трудно было из того сырья, что они имели под рукой - каменного угля,
нефти и подземных газов,- приготовить что-либо аппетитное.
Но людей нужно было заставить есть, жевать и глотать безвкусные
лепешки, поэтому к пище примешивались слабые дозы возбуждающего наркотика.
Рыжий юноша быстро управился со своей Лепешкой. Хотел еще, ему не дали
- пища была на учете.
Юноша заплакал и, размазывая слезы, заковылял в сторону. Пожилой
мужчина, не поднимаясь, протянул ему половину своей лепешки, юноша схватил
ее обрадованно, зажевал, зачавкал. Мужчина закрыл глава.
Стороной, за деревьями, прошел квом санитарной службы с красной
полосой на корпусе. Он нес на руках что-то свисающее, безжизненное,
завернутое в белую ткань.
Председатель Совета ничего не спросил. Он знал, что несет на руках
медицинский квом...
Девочка уже съела свою лепешку и собирала с колен рассыпавшиеся
крошки. Она оживилась немного, как засыхающий цветок, на который упали
капли воды.
Председатель Совета нагнулся к девочке и показал ей куклу.
Девочка взяла куклу робко и нерешительно. Она не знала, что с ней
делать. Повертела в руках так и этак. Вгляделась в лицо... и какой-то лучик
вдруг пробился сквозь паутину затуманенного сознания. Она положила куклу на
сгиб руки и начала тихо покачиваться из стороны в сторону.
Радиация убила у нее память. Но девочка все еще оставалась человеком.
Глава четвертая
Залом заседания Совета квомов была крохотная круглая комнатка, выбитая
в толще базальта. Стены ее, выложенные свинцовыми листами, защищали
радиоприемники квомов от электропомех работающих машин.
В комнатке не было ни стульев, ни столов. Да и зачем садиться -
стоящий квом расходовал энергии столько же, сколько и сидящий. Квомы
обменивались информацией, пользуясь ультракоротковолновой связью, как это
делается в телевидении.
Председатель Совета .прошел на небольшое возвышение в центре комнаты.
Двенадцать членов Совета расположились вокруг. Кто-то стоял за спиной
Председателя, но это никого не беспокоило, Так как им не требовалось
произносить слова вслух, а разговорные селекторы работали на любых
скоростях, то квомы переговаривались несравнимо быстрее, чем это могли бы
сделать люди.
Первым выступил квом с голубой полосой на корпусе - до катастрофы он
работал в Институте Звездоплавания. На заводе квомов ему присвоили номер
К-13/29-Д, а люди называли его просто - Кэд.
Доклад его продолжался целых две минуты, и это был самый длинный
доклад на Совете. За две минуты Кэд сделал столько сообщений, что членам
Совета дважды понадобилось подключать к приемным селекторам запасные ячейки
памяти. Затем выступили остальные члены Совета.
Председатель суммировал все предложения. Через четыре минуты заседание
было закончено.
Трансляционное устройство передало по всему Убежищу условный сигнал.
Все квомы тотчас настроили свои приемники на нужную волну.
Вот что было сказано в постановлении Совета: "После Катастрофы прошло
три пятилетия. Радиация на поверхности Планеты уменьшилась на восемь
процентов. Пройдет не менее десяти пятилетий, прежде чем она уменьшится
настолько, что станет безопасной для белковой молекулы и, следовательно,
для людей.
В Убежище осталось в живых сто тридцать шесть человек. Яд проникающей
радиации, от которой мы не можем их защитить, отравляет им кровь, разрушает
клетки головного мозга. Они чахнут и теряют разум.
Они слабеют от искусственной пищи и умирают от неизвестных нам
болезней.
Сигма-энергия наших аккумуляторов на исходе. До сих пор нам не удалось
восстановить биокатализаторы для их заряда. Мы снимаем аккумуляторы с
запасных квомов. Этого хватит еще на несколько лет, а там придется перейти
на обычную электроэнергию. Это сразу нарушит работу киберлогики, мы
потеряем контроль над сложными машинами Убежища, остановится завод
синтетической пищи. Те люди, которые еще не умрут от радиации, погибнут от
голода.
Людям нужно покинуть зараженную Планету.
Только это сохранит им жизнь.
За последнее столетие перед Катастрофой люди исследовали все доступные
планеты в галактике. Они непригодны для жизни: высокая температура,
ядовитая атмосфера, радиация. Незадолго до Катастрофы в созвездии Х-18
астрономы обнаружили планету Новую, Гамма-спектральный анализ показал, что
на поверхности ее возможна белковая жизнь, а в атмосфере имеется свободный
кислород. Вот карта звездного неба...вот точка нахождения планеты... вот
запись спектральных анализов... Расстояние до Новой - тысяча пятьсот
восемнадцать световых лет. Был построен специальный звездолет с
фотомезонными двигателями для разведки Новой планеты. Но отправить его не
успели. Звездолет стоит на стартовой площадке ракетодрома. Идя на
околосветовых скоростях, он достигнет Новой за четыре с половиной
абсолютных года... Вот расчеты полета...
Совет принял решение: Переделать внутренние отсеки корабля, увеличить
площадь пассажирской кабины. Посадить людей - сто тридцать шесть человек.
Погрузить запасы пищи и воды.
Останется место для одного астронавигатора - квома. Он и поведет
корабль к Новой планете.
Четыре с половиной года - это очень долгий срок для ослабевших людей.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг