оставалось безмятежным. Старик, честно говоря, недоумевал: резкий ветер
поставил его в тупик.
- Будет самум? - с тревогой спросил Атагельды.
Курбан пожал плечами.
- Видишь ли, малыш, самуму должны предшествовать определенные
изменения на небе, - произнес он. - Они еле заметны порой, но я хорошо
изучил их за долгую жизнь. А сейчас, видишь? - показал он рукой наверх.
- Нет даже легчайшего облачного налета, небо чистое. Или мои глаза
обманывают меня?
- Нет, в небе ни облачка, - подтвердил Атагельды, запрокинувший
голову.
- Я не могу понять, откуда взялся этот ветер, - признался старик. -
Мне кажется, это какой-то шальной вихрь, он должен убраться.
Действительность, однако, не подтверждала столь оптимистического
вывода: ветер с каждой минутой усиливался.
Если ветер закружит, поднимет вихри, нам придется несладко, - покачал
головой Курбан.
К счастью, ветер пока дул в одном направлении - бил в лицо. Он достиг
определенной силы и, похоже, слабеть не собирался. Они стали спиной к
ветру, и, пока совещались, вокруг каждого успел образоваться песчаный
холмик.
- Идти дальше опасно, - решил Курбан. - Нужно возвращаться, пока не
поздно.
Несколько шагов они сделали в молчании.
Ветер дул в спину, идти стало легче, но все равно из-за вездесущих
песчинок не то что переговариваться - даже дышать было трудно. Вокруг,
насколько хватало глаз, простиралась однообразная пустыня,
заштрихованная косыми траекториями песчинок.
- Послушай, а мы правильно идем? - спросил внезапно обеспокоенный
Курбан.
- Ищи наши следы, только и всего, - откликнулся беспечно Атагельды.
- Наши следы давно занесло.
- Ну и что! - воскликнул мальчик. - У нас остался еще один хороший
ориентир.
- Что ты имеешь в виду?
- Ветер! Он ведь как поднялся, так и не менял направления, - сказал
Атагельды.
- Ты уверен?
- Конечно. Он дул нам все время в лицо, словно хотел заставить, чтобы
мы вернулись в оазис.
- А ты молодец, дружок. Головка работает, - похвалил старый кузнец. -
Я и сам бы до этого додумался, только подрастерялся малость, - добавил
он.
Шло время, но растения оазиса не показывались. Курбан уже
забеспокоился, когда они оба почти одновременно увидели светло-зеленые
верхушки, едва выглядывающие из песчаных холмов. Ветер к этому времени
утих так же внезапно, как начался.
- Беда, да и только, - поцокал языком Курбан, разглядывая занесенный
песком оазис. - Попробуем раскопать...
- Дед, посмотри, они сражались с песком! - воскликнул Атагельды,
указывая на растения.
В самом деле, каждое растение находилось в углублении, окруженное
песчаным барьером.
Они принялись отбрасывать песок от стеблей. Достаточно было только
его подбросить, и песок летел в сторону, словно отбрасываемый растением.
Трудились долго, поскольку растений было с десяток, не меньше.
- Отдохнем немного, - предложил Курбан.
- Сердце?
- Нет, сердце эти дни меня не беспокоит. Просто устал я немного...
- Потерпи, дедушка. Давай сначала освободим от песка все растения,
потом будем отдыхать. А то они могут задохнуться.
- Задохнуться? - удивился Курбан. - С чего ты взял?
- Мне так кажется, - уклончиво ответил Атагельды, снова принимаясь за
работу. Не мог же он, в самом деле, сказать деду о смутном видении,
мелькнувшем в его мозгу? Расплывчатый образ существа, которое задыхается
от удушья...
Наконец работа была закончена. Маленький оазис был очищен от песка.
Растения, как и прежде, едва колебались в лад, хотя вокруг царило полное
безветрие. Чашечка, совсем небольшая, появилась на верхушке еще одного
растения. А завязь под листьями, сулящая плоды, стала вроде покрупнее -
или это им только показалось?
- Это - твоя, - указал на вторую чашечку Курбан, а сам направился к
первой.
...Атагельды совсем не удивился, когда обнаружил под плотными,
кожистыми лепестками сладковатую, прохладную жидкость. Он выпил ее всю,
отчего сразу прибавилось сил.
После этого происшествия Атагельды с Курбаном ни разу не пытались
покинуть оазис.
Когда плоды созрели, они решились их отведать и не пожалели: плоды
оказались сочными и на удивление сытными. Правда, вкус их был
непривычен, но выбирать не приходилось. Определить, что это за плоды,
старый Курбан не мог: встречать такие ему прежде не доводилось.
С появлением второй чаши влаги им хватало, оставалось даже на чай.
Запасливый Курбан всегда держал во фляге небольшой запас, он собирал
туда воду, которую они не успели выпить за день. Стоило цветочную чашу
опорожнить, как она через некоторое время снова наполнялась.
***
"...Наконец-то удалось пробить слой песка, и росток начал тянуться
ввысь. Когда он достиг необходимой высоты, я смог приступить к круговым
наблюдениям.
Картина безотрадная. Всхолмленная песчаная пустыня. Таким образом,
беглые наблюдения, сделанные мной во время свободного падения,
подтвердились, к сожалению.
Неужели вся планета лишена жизни? Неужели не ведает она ни растений,
ни животных? Похоже, что так, и соображения наших ученых не
подтвердились.
Если так, то космическая судьба предоставила мне удивительный шанс -
будучи в единственном числе, без собратьев, попытаться озеленить целую
планету. Сумею ли? Во всяком случае обязан попытаться.
Жаль только, что модифицировать растения - вне моих возможностей. Что
ж, пусть лучше покрывают пустыню растения одного вида, чем останется
пустыня, лишенная каких бы то ни было растений".
"Песчаный слой толст. С величайшим трудом корень, пробивая почву,
добрался наконец до водоносного слоя.
- Зерен, - донесся до меня сигнал, посланный корнем, - можешь
прекратить синтез молекул воды, необходимой для твоего питания, и
готовься получать жидкость, рождаемую почвой этой планеты.
Произвел экспресс-анализ, жидкость оказалась богатой на удивительные
соли и соединения. Странно, что при такой почвенной воде на планете нет
зелени. Может, была, но песок уничтожил ее? Не буду, впрочем, торопиться
с поспешными выводами: тот, кто совершает Великий Посев, делать этого не
должен.
...Сегодня великий день. Радостный и одновременно тревожный.
Радостный - потому что я впервые обнаружил в окрестности живое существо.
На всякий случай зафиксирую в памяти информацию. Обладает оно четырьмя
конечностями. Передвигается на двух задних, и довольно неуклюже.
Долгое время не мог понять, обладает ли оно хотя бы начатками разума
или действует, подчиняясь только инстинктам.
При виде растений существо выразило удивление: лишнее подтверждение
тому, что планета лишена растительного царства.
Сразу установил односторонний биоконтакт, чтобы вызнать намерения
существа. Оно двинулось ко мне с желанием сорвать лист, что могло бы
повредить стебель, еще не окрепший. Пришлось наскоро выбросить защитное
силовое поле. Существо удалось отпугнуть.
Существо в испуге отступило, и в этот момент мне стало ясно, что оно
сильно страдает от жажды. Я сильнее покачнул чашей цветка. Существо,
видимо, опасаясь подвоха, снова боязливо приблизилось. Я рассеял силовое
поле и постарался передать об этом мыслеграмму существу. Не знаю, дошла
ли она, но существо наклонилось к чаше и, раздвинув лепестки, начало
пить. Не допив, подняло голову.
Дальнейшие его действия отличались загадочностью. Сначала оно решило
было оторвать чашечку от стебля - ту самую чашу, которая напоила его,
спасла от смертельной жажды! Ясно, что оно было лишено разума. Я едва
успел включить защитный разряд. Получив чувствительный удар в переднюю
конечность, существо отпрянуло. А затем повело себя еще более загадочно.
Отделило от головы некую оболочку - я так и не разобрался, естественное
это покрытие или нет, - и погрузило ее в чашу цветка, где на донце
оставалось еще немного влаги.
Поскольку действия существа на этот раз были осторожны, а движения
бережны, я рискнул и снял защиту.
Когда оболочка набухла, существо спрятало ее у себя на груди и
удалилось.
Когда существо исчезло из зоны видимости, я попытался привести в
порядок только что полученную информацию. К моей радости, вызванной тем,
что на планете обнаружилось живое существо, прибавилась тревога за
собственную безопасность. Ведь убежать, как и вообще передвигаться, я не
могу. Все время держать включенным защитное поле тоже невозможно -
запасов энергии не хватит. Если здесь есть живые существа, они могут
повредить центральный ствол, и тогда вся зеленая колония погибнет.
Пока я размышлял, передо мной снова появилось прежнее существо, а с
ним еще одно. Оно было той же породы, но гораздо старше, я понял это с
первого взгляда.
Есть мои плоды они побоялись, да, честно говоря, они к тому времени
еще не созрели. Так или иначе, жажду они утолили, а потом устроились на
ночлег прямо посреди колонии. Мое биополе подействовало на них
благотворно, и они быстро уснули.
По неровному дыханию и другим признакам я понял, что у старика
больное сердце. Микроэлементы, растворенные в нектаре, должны были ему
помочь, возможно, не сразу.
А пока я занялся изучением биологической природы этих двух существ.
Тело их было покрыто оболочкой, похоже, искусственного происхождения.
Это признак разума или хотя бы его начатков. В пользу этой точки зрения
говорило и то, что у них имелись примитивные орудия: сосуд для жидкости
и еще одна вещь, о которой скажу позже.
Сосуд был достаточно сложный, с завинчивающейся крышкой, создающей
герметичность. Но главное - мне показалось, что сосуд украшен
письменами. Если это так, то существа в умственном отношении стоят
гораздо выше, чем я предположил поначалу. Впрочем, возможно, что сосуд
этот принадлежит другой расе, а они его нашли на стороне, не имея к
письменам ни малейшего отношения: такие случаи, я знаю, бывали на других
планетах. Так или иначе, в этом предстояло разобраться.
Вторая вещь, которая у них находилась, вызвала мое беспокойство. Она
представляла собой узкую стальную полосу, с одной стороны остро
заточенную. Полоса была для удобства снабжена рукояткой, и оба существа
довольно ловко пользовались этим орудием.
Один удар такой полоски может погубить центральный стебель, а с ним и
всю колонию".
"Пытаюсь воздействовать внушением, однако пока в биоконтакт удалось
вступить только с более молодым индивидом".
"...Существа - разумны, другое дело - какой ступени их разум.
Обмениваются акустическими сигналами. Зовут друг друга сложными именами,
пока не могу их воспроизвести.
Тела их в значительной степени состоят из жидкости, вода - основа
жизненной активности. Двух цветочных чаш для них хватает, поэтому новых
не выбрасываю".
"Немало усилий пришлось затратить, чтобы раздобыть для них из почвы
оптимальное количество жидкости. Пришлось расширить корневую систему.
Это, впрочем, все равно необходимо для предстоящего расширения колонии".
***
Прошел месяц жизни в оазисе.
За это время колония стеблей приметно разрослась. Стебли один за
другим вылезали из-под песчаного покрова в каком-то им одним ведомом
порядке. И тут же начинали тянуться ввысь под жарким солнцем пустыни.
Издали рощица напоминала светло-зеленую пирамиду. В центре -самый
высокий и толстый стебель, а вокруг него концентрическими кругами
располагались остальные, постепенно понижаясь до самых маленьких,
которые только вчера вылупились из песка.
Высота центрального стебля перевалила за два метра, и он продолжал
расти. Теперь, чтобы напиться либо набрать во флягу жидкости, Курбану
приходилось нагибать полупрозрачный стебель. Тот гнулся, но не ломался.
Листва, сплетаясь, давала густую тень, днем в жару это было настоящее
спасение. Да и ночью отдыхать в ней было неплохо - едва войдешь,
раздвигая руками стебли, и сразу тебя охватит чувство уверенности и
покоя.
- Может, это порода бамбука такая? - сказал однажды Атагельды, в
который раз рассматривая заматеревший ствол главного стебля.
Старик потрогал пальцем сочленение.
- Никогда не встречал бамбука, прозрачного, как стекло, - покачал он
головой.
Там под кожистой оболочкой, шла, как всегда, чужая, непонятная жизнь:
торопились, обгоняя друг друга, разноцветные пузырьки воздуха
сталкивались, сливались, тянулись бесконечные нити...
Вдвоем они с трудом наклонили ствол, после чего поочередно напились
из чаши.
- Словно амброзии отведал, - сказал Курбан, вытирая ладонью губы.
- Это той, что бессмертие богам давала? - откликнулся Атагельды.
- Не знаю, как там насчет бессмертия, - хитро сощурился старый
кузнец, - но от этой водички я чувствую себя лучше, это точно.
Как-то они пролили немного жидкости из чаши на песок. Жидкость долго
не впитывалась в почву, несколько дней лежала темным бархатистым пятном.
Курбан трогал его пальцем, что-то бормоча, пока пятно не просохло.
Странными были не только полупрозрачные стволы, но и листья -
плотные, кожистые, похожие на добрые лапы неведомого чудища. Памятуя
давний опыт, Атагельды не пытался их обрывать. Но однажды, проснувшись
утром, он обнаружил под ногами опавший лист. Слегка пожелтевший, с
выступившими синими прожилками, он казался еще крупнее, чем на стебле.
Подошел Курбан, и они вдвоем несколько минут разглядывали это
маленькое чудо.
- Поверхность словно кожа, - заметил Атагельды, поглаживая лист.
- Никакой мастер так кожу не выделает, - покачал головой Курбан.
Потом, когда листьев опало достаточно, они соорудили из них хижину.
Теперь было где ночью укрыться от холода.
***
"Обнаружил и еще живые существа - небольшие, юркие, четвероногие,
покрытые шерстью".
"Разумных, однако, только два. Они соорудили из опавших листьев
временное жилище, использовав в качестве каркаса несколько молодых моих
побегов. Признаюсь, я опасался, что они повредят их, но существа с
честью выдержали эту проверку на разумность".
"С некоторых пор одна мысль не дает мне покоя: неужели, кроме этих
двух, на планете больше нет разумных существ? Ответить на этот вопрос
непросто, ведь я лишен возможности передвигаться. Потому остается только
одно: изучить как можно глубже две данные особи, вникнуть в их образ
жизни, распознать акустические сигналы, которыми они регулярно
обмениваются. Не исключено, что это речь, состоящая из множества слов.
Нетрудно представить мое отчаяние, когда оба существа вдруг надумали
покинуть оазис!
Не знаю, разумеется, какая цель их влекла, но мне пришлось приложить
все усилия, чтобы возвратить их. На их пути я создал перепад
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг