остались на своих местах. Они не двигались и не проронили ни полсловечка;
но взгляды их, острые и немигающие, были прикованы к моему лицу и рукам,
чьи движения часто выдают ход мысли, потому что человек в первую очередь
думает о выражении лица, а о пальцах забывает. Я постарался "не забыть.
Собственно, думать было не над чем, и я попросил это время главным
образом потому, что мгновенное согласие кажется более подозрительным, чем
данное по зрелом размышлении. В человеке, которому предложили
переметнуться во вражеский стан, должна происходить некая внутренняя
борьба - если только он не беспринципный авантюрист; но я знал, что так
плохо они обо мне не думают. Борьба должна быть серьезной. И я постарался
всеми способами показать им, что схватился сам с собой не на жизнь, а на
смерть. Тогда как на самом деле я успел решить для себя все, еще пока они
договаривали свои тексты. Репутация человека слова стоит, конечно, немало.
Но она - мое личное достояние, и я вправе распоряжаться ею, как мне
заблагорассудится. И если ты готов ради какого-то дела пожертвовать другим
своим достоянием - жизнью, - то можно принести в жертву и репутацию. Хотя,
откровенно говоря, порой она бывает дороже жизни.
Прошло уже минуты три из дарованных мне пяти, когда тишину нарушил сам
Охранитель.
- Капитан! - сказал он. - Я вижу, что вам думается нелегко. Весы
колеблются. Поэтому позвольте мне бросить на одну их чашу некое обещание.
Если вы сделаете для нас все возможное - я не говорю, заметьте, "все, что
нам нужно", но лишь - что сможете, то у вас не будет проблем в
воссоединении с той женщиной, по которой вы так глубоко тоскуете. Причем
воссоединение это произойдет не на условиях Мастера - только в пределах
Фермы, - но там, где вы захотите. Потому что мы можем повторить ее
планетарный цикл. У нас есть такие возможности. Я бы сказал даже, что наши
возможности неисчерпаемы.
Честно говоря, то был удар ниже пояса. И, как от такого удара, я
внутренне согнулся.
- Это вы могли сказать и раньше, - проговорил я слегка севшим голосом.
- Я понимаю, капитан, - продолжал он, слегка улыбнувшись, - что это
новое обстоятельство вам тоже нужно всесторонне обдумать. Мне не нужны
поспешные решения: бывает, от мгновенных обещаний так же скоропостижно и
отказываются. Поэтому сейчас вас отведут в спокойное место, где вы сможете
поразмыслить глубоко и всесторонне, и лишь после этого сообщите мне ваш
окончательный вывод.
- И если я все же не соглашусь?
- Увы! - Охранитель развел руками. - Я предупредил вас еще в самом
начале нашей содержательной беседы...
- Помню, - кивнул я. - Хорошо. Мне действительно нужно как следует
подумать.
- Желаю вам ясного мышления, - напутствовал меня Охранитель. После чего
меня вывели - снова под руки, словно дряхлую вдовствующую императрицу или
еще кого-нибудь в этом роде.
Вероятно, Охранитель полагал, что рассудок мой успешнее всего будет
работать в небольшом помещении с надежным запором; во всяком случае,
именно в такое место меня водворили. Обстановка была под стать
монастырской: жесткая коечка, столик, два стула, одна массивная дверь и ни
одного окна. Что же - выбирать не приходилось, поскольку платы за постой с
меня до сих пор не требовали. Я уселся на стул в ожидании, пока мой
конвоир не оставит меня наедине с моими мыслями.
Однако он, похоже, даже и не собирался ретироваться. Напротив, он взял
один из стульев, поставил его рядом с дверью, попробовал пошатать - видно,
чтобы убедиться, что стул не разъедется под его тяжестью и не убежит
из-под него, как взыгравший жеребчик, - а после этого испытания на
прочность плотно уселся и еще поерзал, устраиваясь поудобнее. Это,
вероятно, должно было означать, что страж мой утвердился здесь всерьез и
надолго.
- Парень! - сказал я ему нетерпеливо. - По-моему, тебя там заждались,
тебе не кажется?
Он ухмыльнулся и доложил, что ему не кажется.
- Тогда, может быть, ты уйдешь просто так?
Он дал понять, что не собирается.
- Ты что же, - сказал я ему, - не слышал, зачем меня сюда отправили?
Чтобы я мог подумать, не так ли?
Он кивнул.
- Ну, а как же я могу думать в твоем присутствии?
Ему понадобилось некоторое время, чтобы обдумать мой тезис. Потом он
пожал плечами.
- Ну и что?
- Слушай, тебе случалось когда-нибудь в жизни думать?
Тут он заподозрил, что я над ним смеюсь, и нахмурился.
- А тебе какое дело?
- Если бы приходилось, - пояснил я, - то ты бы знал, что думание - это
процесс очень интимный. Самый интимный, может быть. И присутствие
посторонних ему совершенно противопоказано.
Кажется, слово "интимный" у него с чем-то ассоциировалось, и он
ухмыльнулся. Но "посторонний" ему явно не пришелся по вкусу.
- Это я, что ли, посторонний? - спросил он мрачно.
- Ага, - согласился я. - Не я же!
Он поморгал, сосредоточенно глядя на меня. Похоже было, что ему очень
захотелось дать мне в ухо - или еще куда-нибудь. Но он сделал усилие и
сдержался.
- Ты давай, думай молча, - посоветовал он. - И не серди меня. Я ведь и
стукнуть могу. И ничего мне не будет. Потому что тебе все равно крышка.
Слышать это было, конечно, не очень приятно, но я и глазом не моргнул:
и без его слов я понимал, что положение мое вполне можно было назвать
критическим.
- Стукал один такой, - сказал я. - И куда покрепче тебя был.
- Ну и что? - Он не удержался, как я и думал - спросил.
- Очень пышные похороны были. Все очень жалели. Он, в общем, и неплохой
человек был, только глуповатый: стукнуть захотел.
- Ну ты! - сказал мой страж угрожающе.
- Не бойся, - успокоил я его. - Сегодня я в добром настроении, так что
можешь сидеть спокойно, если уж тебя ноги не держат. Я потерплю. Хотя
несет от тебя, правду сказать, как из болота. Ты хоть иногда умываешься?
- Чего-о?
- Умываться, понимаешь? Ну, это когда берут воду, желательно и мыло, и
при помощи одного и другого удаляют с себя грязь. Не понял еще?
Я понимал, что перегибаю, но другого выхода просто не видел. Надо было
поторапливаться: я не знал, когда Охранитель снова потребует меня, чтобы
выслушать мой отказ. Мне обязательно нужно было перехватить инициативу еще
раньше. Потому что из всей нашей долгой беседы я сделал один серьезный
вывод: все то, что он мне пел там, была чистой воды липа: принципиальные
вопросы такого типа, как судьба Вселенной, не решают при помощи перехвата
чужих эмиссаров и прочей уголовщины. Здесь явно готовилось что-то куда
более сиюминутное и конкретное. И раньше, чем я приложу усилия, чтобы
убраться отсюда подобру-поздорову, мне нужно было хоть в общих чертах
уяснить - что тут затевается. А для этого требовалась свобода передвижения
- хотя бы в пределах Заставы. Свобода же начиналась с устранения этого
типчика.
Впрочем, сейчас он уже не сидел, привольно развалившись. Он весь
собрался, готовый вскочить в любую минуту. Кажется, желание поговорить со
мной по-мужски уже вызрело в нем до такой степени, что вот-вот должно было
посыпаться зерно. Оставалось добавить совсем немного.
- Ну, я вижу, насчет умывания ты не специалист, - констатировал я
печально. - А в чем ты специалист? На что ты вообще способен, кроме
сидения на стуле? А, да, жрать ты здоров - это я еще за столом заметил.
Жаль только - у тебя все в жир уходит. (Мой собеседник плотно стиснул
челюсти и засопел носом, все громче и громче; мне это понравилось.) А ты
еще хочешь, чтобы тебя боялись. Вот смотри: я сейчас подойду и дерну тебя
за нос - и ничего ты мне не сделаешь...
И я на самом деле встал, в три шага приблизился к нему и решительно
вытянул руку в направлении его носа.
И тут он наконец взорвался. Толчком метнулся вперед (стул отлетел и с
треском впечатался в стену), заранее вытянув руки с увесистыми кулаками.
Кажется, он пытался что-то сказать, но получилось одно лишь громкое
шипение - словно челюсти его свело судорогой и он не в состоянии был
разжать их.
Ярость, однако, не заменяет умения. Мне и до того представлялось, что
драться этот парень любит, но не умеет - я имею в виду, профессионально. И
выпаду его можно было лишь улыбнуться. Он, конечно, заслуживал того, чтобы
поиграть с ним - однако я чувствовал, что времени у меня в обрез, и
поставил ему мат в один ход, легко уклонившись и рубанув его ребром ладони
в переносицу. Это серьезный удар. Страж упал и выбыл из строя, думается,
надолго.
Секунду-другую я постоял, прислушиваясь. Кажется, наша возня не
привлекла ничьего внимания. Я осторожно отворил дверь. Тихо. Я двинулся по
коридору - бесшумно, как меня учили на Ферме. В доме царил покой, где-то
недалеко звучали голоса. Я определил направление. Приблизился, остановился
перед двухстворчатой дверью. Она вела в то самое помещение, в котором мы
вели переговоры; я установил это, потому что такая дверь была тут
единственной, остальные - попроще, одностворчатые. Я вслушался. Говорили
двое. Один голос я узнал сразу: то был Охранитель. Другой, низкий и
хрипловатый, принадлежал, как мне припомнилось, тому здоровенному мужику,
которого я тоже отметил с первого взгляда. К сожалению, начало разговора
прошло без моего присутствия, но и продолжение его оказалось достаточно
интересным.
- ...Непростительно. Две попытки - и обе неудачны. Вы потеряли время.
Магистр, и не выиграли ничего. Я начинаю сомневаться, способны ли вы
вообще добиться успеха.
- Стечение обстоятельств. Охранитель, способно разрушить даже самые
лучшие планы. Но в третий раз осечки не будет.
- Наоборот, теперь она гораздо более вероятна. Они там не младенцы и
понимают, что два покушения - это уже система. Они неизбежно примут меры.
- И все же я...
- Хорошо, хорошо. Но пусть это будет запасным вариантом.
- А что же - основным?
- Подумайте о ней.
- О...
- Да, именно. Потому что ведь если со сцены сходит она, законная
передача власти произойти не может, не так ли? И это дает вам некоторые
шансы. То есть, во всяком случае ваши шансы тогда уравняются.
- Вы правы. Охранитель.
- Отправляйтесь и сделайте это. Я напоминаю еще и еще раз: у нас мало
времени. Если через самое большее две недели мы не начнем схватку - можно
будет ее вообще не начинать: все окажется бесполезным.
- Я помню это. Охранитель. Вы распорядились о моей отправке?
- Разумеется. Вам нужно будет лишь назвать адрес.
- Я сделаю это сию же минуту. Позвольте лишь один вопрос.
- Да?
- Вы и в самом деле полагаете, Охранитель, что этот... капитан, как вы
его называете, захочет работать на вас?
- Я не придерживаюсь столь низкого мнения об эмиссарах Мастера. Нет,
конечно.
- Но вы все же собираетесь отпустить его?
- Я рассматривал такую возможность. Если бы вы обеспечили качественное
наблюдение за ним на планете, мы через него обнаружили бы и его
сообщников. Я не буду до конца спокоен, пока они скрываются где-то на
Ассарте - и, безусловно, действуют.
- Кучка людей - следует ли вам опасаться их?
- Маленькая горсточка песка способна вывести из строя громадный и
точнейший механизм. Но сумеете ли вы сейчас обеспечить наблюдение?
- Увы, нет, - после паузы последовал ответ. - Я потерял слишком многих
в этих двух попытках.
- Я так и думал.
- Следовательно, мне не надо будет опасаться встречи с ним на Ассарте?
- Можете быть спокойны. Он не уйдет отсюда.
- Вы... ликвидируете его?
- Ни в коем случае! Тогда он снова окажется в распоряжении Мастера -
уже в другом качестве. Нет, нет. Пусть пока побудет здесь; а время
покажет.
- Благодарю вас. Охранитель. И еще одно...
Мне очень хотелось услышать, в чем заключалось это "еще одно". Но
больше рисковать нельзя было. Я должен был опередить Магистра, стартовать
прежде, чем это сделает он: ведь для меня они вряд ли станут включать
транспортную систему. И я без колебаний покинул свой пост у дверей и
бросился по коридору в его дальний конец.
Я действовал не совсем наугад, но исходил из того, что планировка
жилища Заставы должна была в общих чертах походить на ту, по которой была
создана Ферма. На Ферме транспортное помещение находилось на втором этаже,
а лестница начиналась в самом конце коридора. Так оказалось и здесь. Я
промелькнул по ней, едва касаясь ступеней. На втором этаже было так же
безлюдно. Я обратил внимание на то, что даже условные обозначения на
дверях тут были такими же, как на Ферме; что же - большое спасибо, теперь
я не рисковал ошибиться. Вот за этой дверью - связь; на мгновение у меня
возникла нахальная мысль: войти туда и передать сообщение Мастеру.
Наверное, я так и поступил бы, но сейчас самым важным было все-таки -
выбраться отсюда живым и по возможности здоровым. Связь можно будет
установить и с Ассарта, - думал я, не замедляя шага. Будущее показало, что
в этом я ошибался; но даже знай я это заранее, все равно не стал бы
задерживаться.
Вот и нужная мне дверь. Я рывком распахнул ее. И на мгновение застыл от
неожиданности. Почему-то я решил, что здесь будет пусто, никто мне не
помешает. Однако в транспортном помещении находился человек - наверное,
один из обслуживающих эту сверхтехнику. Он повернулся ко мне - брови его
полезли вверх, рот стал медленно открываться... Я пожалел его задним
числом - когда он уже лежал, скорчившись, в углу и судорожно хватал ртом
воздух. В конце концов, он ни в чем не был виноват. Но ведь и я, кажется,
тоже?
Встав на светящийся круг посреди комнаты, я едва не назвал Ассарт. И
спохватился лишь в последний миг. Лететь отсюда на Ассарт нельзя было,
потому что я попал бы в их точку выхода - и вряд ли меня встретили бы там
гостеприимно. Мне надо было оказаться там, где еще ждали, как я надеялся,
меня - а не Магистра. И я скомандовал:
- Точка Таргит!
В тот неуловимо малый промежуток времени, что проходит между командой и
ее выполнением, я успел еще заметить, как стала отворяться дверь из
коридора. Наверняка это был Магистр. Но он опоздал. Темное облако упало на
меня - и все исчезло. Это означало удачный старт.
3
В Жилище Власти в Сомонте царила суета и взволнованная неуверенность,
какие всегда сопровождают конец старого и начало нового правления. Все
понимают, что перемены неизбежны, при этом одни надеются, что изменения их
не коснутся, другие - что преобразования окажутся к лучшему для них,
третьи с тоской предчувствуют свой закат. Самые немногочисленные -
четвертые - предпочитают во благовремении уйти самим, не дожидаясь, пока
сверху им придадут поступательное движение в направлении черного хода. Все
знали, что сейчас, до Проводов усопшего Властелина в Великую Семью, ничего
не произойдет, но потом изменения посыплются лавиной; и остававшиеся
день-два были самыми мучительно-беспокойными. Пока же новым был лишь сам
Властелин. Когда он, возвратившись из Летней Обители, впервые вступил в
Жилище Власти пусть еще официально не утвержденным традицией, но
фактически уже полноправным Властелином, выражение лица его было мрачным,
и многие сердца дрогнули. Все успели уже утвердиться в мысли, что он -
человек суровый и решительный и действовать будет круто, так что многие
сразу же бросились в поисках соломы, чтобы своевременно подостлать ее на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг