он, однако, не сжал пальцев, они опять переглянулись, второй кивнул,
бродяга он был или кто, но держал себя достойно; Форама пробурчал "мгм", и
еще по бумажке легло. Был резон в том, чтобы не бегать слишком часто, а
больше брать за раз тоже не следовало, тогда не отбиться стало бы от
попрошаек. Рослый купил две полуфляги, они канули в объемистых внутренних
карманах его обширного даже для столь мощной фигуры пиджака, и трое отошли
на несколько шагов в поисках чертополоха поразвесистей. Сели на грязный
песок. Длинный расставил бумажные стаканчики, сковырнул жестянку. Спросил
у Форамы: "Надолго?" Между собой те двое, видимо, все уже выяснили. "Как
получится, - ответил Форама, - вообще не спешу". "Нас тоже пока не ждут",
- сказал рослый; третий - бродяга не бродяга, с лицом
грустно-выразительным - согласно наклонил голову и сглотнул слюну. Длинный
спросил: "На два раза?" - остальные кивнули, он налил по полному, все
торопливо разобрали стаканчики. "Шамор", - сказал немолодой,
представляясь; "Горгола, можно - Горга", - длинный; "Форама", - сказал
Форама. Кивнули вежливо друг другу, выпили, вздохнули, утерлись - до
закуски было еще далеко, люди приходили сюда не ради обжорства. Минутку
посидели, прислушиваясь каждый к самому себе, потом Горга разлил остатки,
чтобы сразу же покончить с первой полуфлягой: вышло по полстаканчика.
Кивнули, выпили. Теперь можно было уже не спешить: начало положено, дальше
уж сама пойдет...
Всякое найденное, принятое в принципе решение является лишь начальным,
исходным пунктом множества действий, связанных с его реализацией. Поэтому
и выводы, к которым пришло совещание Высшего Круга, свидетелем которого
оказался Форама, лишь дало начало многим действиям, уточнениям и
доработкам, которые, вместе взятые, и должны были привести к лучшему
результату. Среди этих уточнений и доработок были и важные, но самым
значительным, пожалуй, явился вопрос - каким образом практически
осуществить нападение на бомбоносцы противника над своей планетой.
Дело в том, что вся многочисленная армада охотников, следовавших,
каждый по своей орбите, за соответствующими бомбоносцами с вражеской
планеты, не подчинялась команде ни одного из стратегов в частности: это
было бы еще с полбеды, но любая атака на бомбоносцы, предпринятая даже без
помощи охотников, но и любым другим способом, практически осуществимым с
надеждой на успех, не могла бы осуществиться даже и по команде Верховного
Стратега. Вся хитроумная и совершенная система обороны планеты находилась
в ведении одного лишь Полководца, а Полководец был не человеком, но весьма
сложной системой множества компьютеров высокой мощности и надежности, в
которые была введена - и продолжала поступать - вся информация, касавшаяся
обороны, все конечные цели, все стратегические принципы, на основании
которых предполагалось эти цели достигнуть. Все принципы, среди которых
сохранность населения собственной планеты играла далеко не последнюю роль,
и вовсе, не по соображениям альтруизма, но по экономическим и военным, ибо
после первого удара кто-то должен был развить и закрепить успех, а еще
кто-то должен был обеспечить это развитие и закрепление необходимой
материальной базой. Иными словами, нужна была рабочая сила и личный состав
войск, или живая сила, как ее иначе называют, не говоря уже о том, что
после окончательного успеха кому-то придется восстанавливать то, что к
тому времени останется на своей, планете в состоянии, допускающем
восстановление, - а все понимали, что за успехи (несомненные, впрочем)
придется платить по высоким ставкам. Итак, все эти соображения хранились в
памяти машин. В ходе важного совещания этому обстоятельству особого
внимания не уделили. Казалось, что оно не создает никаких принципиальных
трудностей: ведь, в конце концов, основные стратегические принципы не
противоречили новым, обстоятельствам, и тот факт, что лица, в чьей
компетенции было - нажать кнопку, этим нажатием вовсе еще не подавали
стартовой команды, но лишь побуждали Полководца начать реализацию Большой
задачи, а уж дальше он действовал сам по своему электронному разумению, -
факт этот вначале никого не озаботил. Наоборот, немедленно после принятия
совещанием решения программистам была дана команда, и разработка
соответственной программы сразу же началась. Но уже через несколько часов
стали возникать первые сомнения в том, что осуществить задуманное будет не
так просто, как показалось вначале.
Причина затруднений крылась в некоторых недостатках Полководца, ранее
никого не заботивших, потому что недостатки эти были лишь продолжением его
достоинств. Достоинством гигантской машины был высокий порог необходимых и
достаточных условий, без учета которых она не могла и не должна была
начинать практические действия. Это являлось достоинством, ибо обещало
тщательный учет максимального количества даже самых незначительных, на
первый взгляд, обстоятельств, которые могли оказать хоть какое-то влияние
на ход событий. Человеку, даже многочисленной группе людей, с их
естественной инерцией мышления и способностью отвлекаться по поводам, не
имеющим непосредственного отношения к стратегии, с их ограниченной
емкостью памяти и несовершенным процессом оперирования этой памятью, никак
не удалось бы учесть все подобного рода мелочи при мгновенной оценке
обстановки, когда необходимо в тот же миг принять оптимальное решение и
тут же расчленить его на множество конкретных операций в должной
последовательности; человеку это не удалось бы, а компьютер мог, потому он
и существовал и потому окончательную команду подавал именно он, а не
человек с пальцем на кнопке. Но в число этих необходимых и достаточных
условий, о которых уже сказано, входили не только такие, как, скажем,
сиюминутный уровень информированности противника о замыслах и возможностях
обороняющейся стороны, и не только своя информация об уровне возможностей
противника противостоять новым замыслам и усилиям превентивно
обороняющихся, но и такие, как, допустим, уровень и характер настроений
своего собственного населения, что не без оснований считалось одним из
факторов, ощутимо влияющих на достижение конечного успеха. Уровень и
характер настроений машина устанавливала по данным, поступавшим из двух
основных источников: по каналам Высшего Круга и по собственным линиям
информации. Линии эти состояли из множества микрофонов, установленных в
самых неожиданных местах и передававших услышанное непосредственно в
анализаторы Полководца, который сам уже делал выводы. Впрочем,
непосредственно в машину поступали многие данные и другого характера.
И вот когда программисты стали вводить в приемные устройства Полководца
элементы новой программы, машина начала требовать различных дополнений.
Это само по себе было в порядке вещей; однако порой характер вопросов
оказывался таким, что ответить на них можно было далеко не сразу - если
вообще можно было. Например: какова вероятность того, что в решающие
устройства бомбоносцев противника в последнее время не введены новые
условия реагирования на приближение к бомбоносцам посторонних тел?
Вопрос был не таким, от какого можно отмахнуться, но также и не таким,
на какой можно дать скорый и однозначный ответ. У разведки никаких новых
сведений по данному вопросу не было; но разведка могла и не успеть, в
конце концов, ее задания выполняли люди, а не компьютеры. С другой
стороны, всякая экспериментальная проверка, естественно, исключалась, а
если бы и можно было в принципе придумать такой эксперимент, какой не
повлек бы за собой немедленной массовой атаки бомбоносцев, то времени на
это понадобилось бы больше, чем было отпущено (по необходимости) на всю
оборонительную операцию. Посовещавшись, программисты кратко ответили, что
никаких новых данных не поступало, однако Полководца такой ответ не
устроил. Машина затребовала информацию вторично. Тут программисты более не
решились принять ответственность на себя, и доложили наверх. Верховный
Стратег заколебался; формально он мог решить вопрос лишь с ведома Высшего
Круга, но обстоятельства требовали иного. Не предлагая сесть, стоя на не
видимом постороннему глазу возвышении позади обширного письменного стола
(Верховный Стратег был небольшого роста, что досаждало), он кратко
спросил:
- Чего же он, в конце концов, хочет?
- Нужна уверенность, что в чужих бомбоносцах нет новых программ.
- А они могли поступить?
- Вполне возможно. Они передаются кодом, который каждый раз меняется, и
поэтому перехватить или исказить его никто не в состоянии. А обмен с
бомбоносцами у них, как и у нас, совершается постоянно, поскольку грозные
эти устройства выполняют, естественно, кроме основных еще и
разведывательные функции.
- Это мне известно. Вот подонки! - заявил Верховный, хотя их
собственные программы передавались на свои бомбоносцы точно таким же
способом и наблюдение с автоматических кораблей велось точно так же. - Ну,
так чего же хотите вы?
- Нужно дать машине ответ.
- А обойти вопрос никак нельзя? Ну, заблокировать его...
- Никак нет. Любой разрыв логической цепи заставит машину прекратить
дальнейшее развитие работы.
- Какие только идиоты так придумали, - проворчал Верховный. После
краткого размышления он снова спросил: - Ну а если взять и вырубить эту
домашнюю шарманку вообще? У нее формальный подход, а дело-то ведь ясное.
- Все каналы подачи команд на каждое орбитальное исполняющее устройство
идут через Полководца, как вы знаете, - ответил лейб-программист. - А
чтобы смонтировать новую систему в обход Полководца, нужны месяцы, если не
годы.
Лейб-программист ограничился изложением этого обстоятельства и не стал
прибавлять, что Полководец обладал устройствами для перехвата и искажения
провокационных сигналов на свои бомбоносцы, что вообще бомбоносцы
повинуются только команде, данной сегодняшним кодом, а код этот
вырабатывается и вводится самим Полководцем и в данный момент никому
больше не известен, что выключить гигантское устройство просто нельзя: его
энергетическая установка находится под его же собственной защитой и
обслуживанием, всякое посягательство на нее он воспримет как нападение, на
такой случай у него имеется соответственная программа, и очень не хотелось
бы, чтобы он начал реализовывать ее, поскольку программа эта в его
электронном мозгу ассоциирована с захватом Планеты противником. Так что
пришлось бы ждать истощения топливных запасов, а топливом Полководец был
обеспечен на ближайшие пятьдесят-шестьдесят лет. Обо всем этом
лейб-программист напоминать не стал: достаточно было уже и того, что для
перемен нет времени.
Верховный Стратег героически выразился, и наступила пауза. Потом он
выпрямился, насколько это было для него возможно, расправил плечи и
выкатил грудь. Момент был историческим; кто-то Должен был решиться и
принять на себя величайшую ответственность, сделать шаг, от которого
зависело, может быть, все будущее, судьбы Планеты, судьбы обоих миров; И
стать этим "кем-то" выпало ему. Верховный Стратег не жаловал прессу, но
тут пожалел, что рядом не оказалось фотокорреспондентов.
- Хорошо! - молвил он голосом, в котором не было ни намека на
нерешительность или сомнения. - В таком случае, дайте Полководцу Моим
кодом ответ такого содержания: "По точным данным, бомбоносцы противника не
получали какой-либо новой программы действий".
- У вас есть данные? - наивно спросил лейб-программист, воспитанный в
убеждении, что в машину можно вводить лишь верные, неоднократно
проверенные сведения.
- Выполняйте! - величественно приказал Верховный Стратег и, повинуясь
какой-то неосознанной потребности, скрестил пухлые руки на груди.
Возможно, он думал в этот момент о том, что если бы его действия стали
известны Высшему Кругу, то ему, Верховному Стратегу, не поздоровилось бы:
Круг ревниво относился к своим прерогативам; Однако это его не испугало.
Что значил Высший Круг без воинов и бомбоносцев? Звук пустой. Цивилизация
давно уже (исторически неизбежно, как принято было считать) превратилась в
организм на тонких и слабых ногах, с хилым тельцем, но с мощными бицепсами
и увесистым кулаком правой, разящей руки. Оно и думало, это существо,
теперь чаще кулаком, чем головой, передоверив во многом "головные" функции
электронике. И если понадобится, он, Верховный Стратег, просто оторвет
ненужную голову, музейный архаизм, либо ударом кулака оглушит ее так, что
голова придет в сознание, лишь когда дело будет уже сделано.
Неуловимо для глаза помедлив, лейб-программист четко повернулся и
зашагал к выходу - выполнять. Приказание было отдано ему столь решительным
тоном, что он не смог набраться смелости и доложить еще и о второй
заминке: об информации относительно настроений масс. Программисту,
впрочем, и самому казалось, что дело не такое уж важное, просто
формальность: кто и когда всерьез считался с настроением масс? Настроения,
как известно, создаются при помощи средств всеобщей информации, средства
же контролируемы и управляемы, и уже завтра, надо полагать, вся система
будет полна соответствующих материалов, которые люди станут повторять, -
вот и мнение населения, и его настроение... Он забыл, однако, что раз на
раз, как говорится, не приходится. Пока же лейб-программист прибыл в свое
надежно упрятанное в недрах скального массива хозяйство, отдал
соответствующие распоряжения, и программисты рангом пониже стали
переводить сформулированный Верховным Стратегом ответ на
маловыразительный, но точный язык, на каком они объяснялись с Полководцем,
со всеми его секциями, устройствами и мегаблоками. И все катилось как по
рельсам, пока не доехало до стрелки. Но где стрелка, там, как известно, и
стрелочник, а он-то всегда и бывает виноват.
Со стороны глядя, надо сказать, что Верховный Стратег Планеты поступил,
как ни говори, и красиво, и решительно: на себя ответственность и перед
историей, и (что бывает куда болезненнее) перед вышестоящими начальниками.
Однако красота бывает разная, и красота удачного броска копьем или
выстрела из лука - красота совсем не та, что красота системы уравнений,
где недавняя мешанина величин приходит в стройную и поддающуюся решению
форму. И там, где царят уравнения, копьем потрясать вряд ли стоит. И вот
получилось, что Верховный поставил свою планету гораздо ближе к
катастрофе, чем даже сам предполагал.
Дело в том, что, как мы уже знаем, нашелся все-таки исполнительный
разведчик, который сообщил на Вторую планету, в ее соответствующее
Управление, не только о происшедшем взрыве, но и о его причинах. Было это
для разведчика несложно, поскольку он присутствовал на первом из описанных
здесь совещаний, в развалинах института, и присутствовал по праву. В
отличие от Мин Алики, человек этот не был ни уроженцем Второй планеты, ни
ее патриотом; был он патриотом лишь самого себя. И, зная цену себе и своей
работе (основной), он считал, что, помимо уровня, которым он обладал на
своей Планете, ему следовало бы еще иметь что-то, что должным образом
выделяло бы его из среды остальных. Титул, скажем. Но титулов здесь не
было, они были там. И, значит, надо было оказывать услуги Второй планете,
потому что в случае, если бы большой спор состоялся и кончился в ее
пользу, то на Старой установились бы те же самые порядки, и человек этот
одним из первых удостоился бы титула; в случае же мирного продолжения
событий он был бы точно таким же образом отмечен там, на Второй; - и если
бы ему удалось в конце концов попасть туда, и даже если бы не удалось; и в
этом, наиболее печальном случае он все равно бы знал, что является
титулованным лицом, и испытывал бы от этого великое удовлетворение. Таковы
основные причины; деньги, им получаемые время от времени, играли роль
второстепенную.
На Второй планете смогли сразу оценить сообщение по достоинству. Мало
того: там (как часто бывает) сгоряча даже преувеличили размер опасности,
предположив, что взорвался не экспериментальный материал в малом
количестве, но уже изготовленный снаряд. Поспешный вызов Мин Алики был
лишь малой деталью процесса, происходившего сейчас на верхах Второй
планеты, вокруг ее Круглого Стола. Более существенной частью процесса была
новая программа, переданная всей бомбоносной эскадре соответствующим
кодом. По этой программе корабли должны были начать атаку без всякой
дополнительной команды уже в случае, если постороннее тело приблизится к
ним на расстояние, впятеро превышавшее прежде установленное и скрепленное
договором. Решение было принято не с кондачка; полученную со Старой
информацию запустили в Суперстрат - так назывался аналог Полководца,
существовавший на Второй, - и тот, без труда просчитав несколько возможных
вариантов, не прошел мимо и этого; меры были приняты по всем вариантам, но
это изменение, которого, видимо, всерьез опасался Полководец, могло прежде
остальных привести к необратимым последствиям: ведь над Старой планетой,
кроме бомбоносцев, летали все-таки и корабли иного, мирного назначения и
какой-нибудь из них мог случайно пройти слишком близко к взрывчатой
шеренге. Надо сказать, что подобное изменение должно было, конечно, быть
сообщено администрации Старой, чтобы предотвратить случайности; да Вторая
и не собиралась скрывать принятые меры, напротив: пусть знают, что подлый
маневр врага разгадан. Однако информация Старой шла по каналам
Департамента Межпланетных сношений, а там работали в основном люди, а не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг