слишком радостное.
И Виктор уже хотел было сказать об этом Оэте, но она сама поняла, что не
дело так долго испытывать мужество инопланетянина, и обратилась к водителю:
- Боюсь, что парнишке приходится туго. Нужно начинать разгонять и этих
гадов. Только осторожно... Чтобы не задеть комбинезона.
Водитель словно нехотя оттолкнулся от спинки сиденья и включил еще один
фонарь. Его свет оказался уже не пронзительно-алым, а желтым, ядовитым.
Водитель осторожно подвел рычагом этот луч к самому крайнему из атакующих
Андрея отариев и быстро полоснул его по глазам. Чудовище подпрыгнуло и
отскочило в сторону. Если бы у него было не четыре глаза, то можно было бы
сказать, что оно озирается, стараясь понять, откуда пришелся такой удар.
Но отарий только вращал выпуклыми глазами и растерянно шевелил щупальцами.
Оэта быстро перенесла алый луч и перечеркнула им крест-накрест бурую спину
ота-рия. Тот скорчился, перевернулся и затих. Так повторялось несколько
раз, пока из-под шевелящейся груды не показался яркий костюм Андрея.
Потом между щупалец просунулась его нога. Она поерзала по земле, нашла
точку для упора и явственно напряглась. Водитель провел желтым лучом по
спинам двух верхних отари-ев. Они, конечно, подпрыгнули и отскочили, а
другие не успели занять их место. И, видимо, Андрей сразу уловил
ослабление давления. Он рванулся и встал на колени. Отарий опять
навалились на него: известно, что на лежачего нападать легче всего.
Андрей уже поднялся. Пусть на колени, но поднялся, и поэтому выдержал
натиск. Он выпростал руки и стал бороться со щупальцами, стараясь уловить
момент, когда можно будет рвануться еще раз и встать наконец на ноги.
Голодные отарий, вероятно, поняли, что они могут упустить, как им
казалось, верную добычу, и засуетились. А в суете какая уж драка? Они
переплетались, переползали друг через друга, соскальзывали и даже боролись
друг с другом, потому что щупальца одних попадали' на щупальца других и
наверняка жалили их.
Этой неразберихой умненько пользовался водитель. Как только какой-нибудь
слишком настырный гад.оказывался на плечах и голове Андрея, его тут же
"ласкал" ядовитый желтый луч. Отарий отпрыгивал и дергался в шоке. А уж
потом его настигал алый луч, и он затихал...
В один из таких моментов Андрей все-таки успел встать на одно колено. И
тут случилось непредвиденное. Огибая машину, прямо на Андрея помчались
сразу три лятуя. Их яростные, с оскаленными крупными зубами морды,
развевающиеся хвосты и вставшие торчком горбы делали их страшными. Виктор
закрыл глаза - вот уж эти чудища наверняка разорвут Андрея.
Но чудища повели себя как настоящие бойцы. Два из них зубами ухватили за
противоположные щупальца крайнего отария и оттянули назад, растягивая
одновременно и в стороны так, что остальные шесть щупалец просто не могли
дотянуться до лятуевых морд - им не хватало самую малость, чуть-чуть.
Оттащив свою добычу в сторону, они опустили ее под ноги третьему лятую, и
тот стал топтать ее копытами. Два других добавили. Потом вся тройка
взялась за следующего отария, и Андрей встал наконец на ноги и вступил в
настоящую борьбу со щупальцами остальных.
Он был похож на укротителя или на того героя древности - Лаокоона, который
боролся со змеями. Но Лаокоон и его сыновья не смогли победить страшных
змей, потому что они были одни. А Андрея поддерживали другие.
Но в это время в дверцу машины кто-то забарабанил. Водитель не глядя
нащупал запор и приоткрыл дверь. В нее, свешиваясь со своего оседланного
лятуя, заглянула Пепа и закричала:
- Мама! Мамочка! Ты не беспокойся. Всё в порядке!
Она развернула лятуя и помчалась прямо к Андрею, который боролся с
последними, тремя-четырьмя...
Лятуй заплясал перед ними, но три других стали хватать зубами за щупальца
врагов, и не столько Пепа, сколько сам лятуй уловил тот единственный
момент, когда Андрей почти освободился от щупалец. Пепа протянула ему
руку, и Андрей схватился за нее. Пепа покачнулась и на какое-то мгновение
показалось, что она вот-вот упадет на отариев. Но она удержалась в седле и
помогла Андрею вскарабкаться на лятуя. Теперь - вероятно, потому, что он
уже приобрел некоторый опыт, а может, просто от страха - Андрей проделал
это очень быстро. Лятуй взбрыкнул - щупальца стали обвиваться вокруг его
ног - и заржал. Три других лятуя копытами отбили товарища и продолжили
свою схватку с ота-риями. Пепа и Андрей поскакали прочь. Оэта закрыла лицо
руками и разрыдалась.
- Противная девчонка! До чего же противная! - Рыдания душили ее, но она
произнесла сквозь слезы: -А все-таки молодец.
Виктор подумал, что на Мёмбе есть справедливые взрослые.
Глава тринадцатая
ПОСЛЕ БОЯ
От сердца, как говорится, отлегло, и Виктор впервые за этот стремительный
час вздохнул посвободней и, хотя ему очень хотелось встретиться со своими
и с новыми товарищами и проверить, как они перенесли передрягу, он
все-таки прежде всего осмотрелся. Оказывается, прибыло еще несколько
машин, оснащенных губительными для отариев лучами, и другие машины,
которые деловито занялись тем, что осталось на поле боя. Они аккуратно
подбирали распластанные или истоптанные тела отариев и складывали в свои
кузова.
- Зачем это? - спросил Андрей у водителя, который сидел поближе. Его
нижняя губа встала на место и уже не оттопыривалась.
- Белок! Животный белок. Переработают на корм. - Он подумал и почесал за
ухом: - Да и кожа у отариев вполне приличная.
- Послушайте, а откуда они тут... появились?
- Из океана.
- И... много их там?
- Когда как.
Оэта перестала всхлипывать и сердито - должно быть, оттого, что злилась на
слабость, - вмешалась в разговор:
- Отарии живут в океане, но они находятся на том уровне биологического
развития, когда почти уже созрели для выхода на сушу. Вот они и
прорываются на материк. - Она запнулась и решила: - Что ж. Придется
рассказывать все. После того как наши первые поселенцы прилетели со своей
планеты сюда, на Мёмбу, мы освоили только ее южную, нижнюю, часть. Здесь
более подходящий климат. Кое-что соорудили на экваторе. А северную часть
еще не осваивали. И вот там еще живут и те животные, из которых мы вывели
лятуев, и отарии. Потомки тех, что выползли из океана и освоились на суше.
Они и ползают, и летают, и нападают на других животных - словом, они самые
страшные хищники нашей планеты. На южной половине мы их уничтожили. Но они
плодятся в океане, и когда... Впрочем, мы еще не знаем, по каким причинам,
но иногда они страшно плодятся и тогда стремятся огромными массами
выползти на сушу. Чтобы этого не случилось, мы загородили устья рек,
создали укрепления вдоль всего океанского побережья. Но иногда отарии
находят лазейки и пытаются прорваться. Вообще они страшные создания, эти
отарии. Помучились мы с ними очень много и сейчас; еще далеко не все знаем
о них.
- А... почему? - задал Виктор довольно глупый вопрос. Но ему хотелось
узнать о мёмбинских чудовищах как можно больше.
- Живыми они не даются, в неволе не размножаются, а близко к себе не
подпускают. Мы точно знаем одно: если отария разрубить пополам или даже на
четыре части, лишь бы на этой части остался хоть один глаз, каждая
частичка поболеет, поболеет и вырастет в настоящего отария со всеми
четырьмя глазами. Кроме глаз и щупалец, всех остальных органов у них... по
одному. Почему так происходит, мы только догадываемся. И еще - мы толком
не знаем, чем же они все-таки питаются. Иногда они, хищники, едят только
теплокровных животных, иногда рыб, а иногда лишь растения. Становятся
вегетарианцами.
- Но если они приносят больше вреда, чем...
- В том-то и беда, что и это еще не установлено точно. В глубинах наших
океанов есть более страшные хищники, чем отарии. Но именно отариев они и
боятся. Вот как все хитро устроено: совсем изведи отариев - Другие
размножатся... - Оэта задумалась, потом улыбнулась. - А вот лятуи нас не
удивляют. У них осталась в памяти клеток ненависть к отариям, и это
спасает их и помогает нам... Однако где же все-таки Пепа?
И они поехали искать Пепу и Андрея. Сделать это оказалось не так уж
трудно. Они сидели в домике. Вернее, все сидели, только Андрей стоял
посредине комнаты и, размахивая руками, рассказывал о том, что и как с
ними произошло. Собственно, он уже давно все рассказал, а теперь только
повторял некоторые детали, потому что Пепа то и дело вставляла свои
подробности.
Когда Оэта и Виктор вошли в домик, Андрей бросился им навстречу так,
словно это они подвергались нападению отариев.
- Ты где был? Как ты сюда попал? - радостно кричал он Виктору и весело
размахивал руками. - А у нас тут знаешь что было?! - И он опять стал
пересказывать все события, а его то и дело поправляла и дополняла Пепа.
Оба они в эти минуты были страшно похожи друг на друга, и именно это,
по-видимому, не понравилось Оэте. Она довольно строго сказала:
- Мы все видели, Андрей. Виктор ведь был рядом с тобой. - Она не стала
наблюдать за изменениями Андреева лица, а обернулась к Пепе: - Послушай,
дочка, мне понравилось, как ты себя вела во время нападения, но сейчас...
В конце концов, ведь это ты устроила скачки, хотя и знаешь, что для
лятуев, особенно молодых, это не слишком здорово.
И вдруг сразу стало понятно, что все, что произошло - все беды и волнения,
опасности и страхи, - все это лишь последствия обыкновенной шалости. Не
будь ее - ничего бы и не произошло. Это показалось очень странным, но в то
же время справедливым. Виктор невольно переглянулся с Валей и Крайсом,
которые все время сидели скромненько в уголочке и время от времени
переглядывались. Валя уловила этот взгляд, неопределенно пожала, вернее,
передернула плечиками и ужасно противным, взрослым голосом произнесла:
- Вы извините Андрея. Он и у нас на Земле... С ним и там такое бывало. Как
говорит наша классная руководительница, его заносит.
Похоже, что она в чем-то мстила Андрею, а потому, как она предательски
скромненько потупилась, можно было подумать, что она, может быть, даже
безмолвно ссорится с ним. Крайс промолчал, он только "позолотился" и стал
смотреть в окно.
Виктор подумал, что она права. Очень жаль, но права. Ведь Андрею, в
сущности, ничто не угрожало. Его надежно прикрывал костюм, его
передаточные антенны исправно излучали нужную информацию с помощью его
личного передатчика, и о том, что он попал в беду, жители Мёмбы узнали бы
очень быстро. И Пепу тоже не дали бы в обиду не только люди, но и лятуи.
Ведь они сбежались со всей округи. Значит, никакого особенного героизма
ребята не проявили. Просто они расплатились страхами и волнениями за свое
легкомысленное поведение. Хуже того, они доставили волнения взрослым. Так
что...
И ребята, видимо, поняли это. Андрей вздохнул и отправился в самый дальний
уголок, а Пепа, посмотрев на него, метнула недобрый взгляд в сторону
матери и прикусила нижнюю губу. Они казались не то что жалкими, а просто
несправедливо обиженными. Это Виктор не столько понял, сколько
почувствовал. И он не пожалел их, нет. Просто он не любил несправедливости
и поэтому, прежде чем обдумать все на свете, сказал:
- А его извинять не за что.
- Ты так думаешь? - с интересом спросила Оэта и повернулась к Виктору.
- Да. Все-таки они попали в такую переделку, что...
- Какая же это переделка? - опять передернула плечами Валя. - Всем же было
известно, что с Андреем ничего страшного не произойдет, потому что он в
костюме.
- Ну и что?
- А то, что, когда Крайс хотел было бежать им на помощь, мы решили, что
делать этого не стоит.
Крайс вдруг съежился и даже засветился от позолоты, выступившей не только
на его щеках, но даже на шее.
- Ты права, Валя, - сказал Виктор. - Но Андрей-то этого не знал.
- Чего он не знал? - спросила Валя.
- А того, что ему не страшны отарии.
- Ну и что?
- А то, что, даже не зная, он поступил, как настоящий парень. Он боролся с
ними до последнего.
- Ну и много ли он наборолся? - усмехнулась Валя.
- Сколько бы ни наборолся, а - боролся. Кстати, Андрей, - спросил Виктор,
- что бы ты сделал, если бы сразу вырвался от отариев?
- Не знаю... Вначале я ничего не понял. Потом очень испугался, а потом
усек, что они меня сквозь костюм не... укусят. И тогда... тогда я подумал,
что Пепа... без костюма. Вот я и...
Он вдруг сбился и растерянно посмотрел на товарищей. Во взгляде светился
какой-то новый Андрей - совсем не такой, каким он был на Земле и первое
время на Мёмбе. Он как будто вступал в новую жизнь и спрашивал у
товарищей: так ли он поступал? Правильно ли он думал?
Виктор понял его и, успев все обдумать по-новому (впрочем, все мысли
пришли к нему как бы сами по себе, а не в результате специального, мудрого
обдумывания), собрался сказать какие-то очень важные слова. Но он взглянул
на Пепу. Ее прекрасные голубые глаза светились так ясно и радостно, она. с
таким восхищением смотрела на Андрея, что Виктор даже несколько смутился.
Этот взгляд заметил и Андрей и забеспокоился. Он попытался почесать в
затылке, но, пошарив по гладкому шлему, так и не добрался до нужного
места. Поэтому он и вовсе растерялся:
- Ну конечно... А как же иначе... Ведь: Пепа, когда прискакала спасать
меня, она же тоже не думала, что... вот так... Она же считала...
Тут он окончательно сбился, хотел было вытереть нос, но опять наткнулся на
шлем и беспомощно опустил руки.
И тут все почувствовали, что хотя все произошло из-за шалости, из-за
геройства друг пер ред другом, но над этим нельзя смеяться. Потому что это
было самое хорошее, что есть в человеке, и именно это хорошее заставило
Андрея думать о Пепе и стремиться ей помочь, а Пепе - броситься на помощь
Андрею. И не так уж важно, настоящие ли опасности грозили ребятам. Важно,
что сами ребята смогли думать прежде всего не о себе, что новые чувства
оказались сильней и опасностей, и собственной жизни... А такие чувства
надо уважать.
Никто ничего не сказал. Все просто это поняли. Крайс исподлобья, с
каким-то особым, острым и радостным интересом вглядывался в притихшую
Валю, которая, гордо вскинув голову, ни на кого не смотрела. И вероятно,
правильно делала, потому что Виктор да и все другие наверняка понимали,
что она была не права.
Но как это часто бывает в жизни, и на Земле и на Мёмбе, взрослые женщины,
даже учительницы иногда совершенно неправильно берут сторону явно неправой
девочки. Так поступила и Оэта. Улыбаясь какой-то странной, блуждающей и
чуть торжествующей улыбкой, она медленно подошла к Вале, положила ей руку
на плечо и заглянула в глаза.
Оэта ничего не сказала. Она только взглянула Вале в глаза. И та вдруг
потупилась, стала щипать складку костюма, потом разглаживать ее и вдруг
пролепетала: .
- Я же не могла отпустить Крайса... Он же без костюма.
Крайс после этих слов обалдело улыбнулся, а Пепа и Андрей радостно
переглянулись. Оба вскочили, стали теребить Валю с такими идиотскими
улыбками, словно именно она была их спасительницей или самой-самой
задушевной подругой, которой удалось совершить для всех нечто очень
приятное или героическое.
Всего этого Виктор совершенно не понимал. Он еще не знал, что в жизни
может быть так, когда все совершенно неправильное и даже, кажется, вредное
и есть самое-самое лучшее. И он не мог знать всего этого, потому что в
своей жизни ему еще никто никогда не нравился, хотя он всегда дружил с
Валей. Даже в детском саду.
Оэта, все с той же странной улыбкой, смотрела на ребят и вдруг сказала:
- Ладно. Кажется, все кончилось хорошо. Надо ехать обедать, а потом
подумаем, что мы будем делать дальше.
Глава четырнадцатая
БОЛЬШОЕ КОЛЬЦО
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг