вначале нерешительно, а потом уверенно задрала нос, подергалась, словно в
ней происходили какие-то сложные внутренние перестройки, и вдруг понеслась
вверх. Круто вверх. Почти отвесно вверх.
Ребят прижало к сиденьям, но Юрий быстро справился с перегрузкой и
дотянулся до руля и пульта управления. Он пытался подчинить себе
неожиданно взбунтовавшуюся машину, но из этого ничего не получилось. Она
неслась все вверх и вверх.
Земля скрылась в темно-сиреневой дымке, огни уже не пробивались сквозь
нее. Вокруг расстилалось только небо. Одно небо - огромное,
зеленовато-фиолетово-розовое небо стратосферы в закатные часы.
Потом исчезло и оно. Начинался самый настоящий космос. Темный,
таинственный, усыпанный каплями блистательных крупных звезд. И где-то
вдали в неподвижной черноте космоса машина вдруг прекратила свой
стремительный взлет, выровнялась, и ребята увидели справа от себя
огромное, серебрившееся в отблесках далекого заходящего солнца,
неторопливо вращающееся вокруг своей оси бревно.
Встретить бревно в космосе само по себе невероятно, да еще если это бревно
с чувством собственного достоинства вращается и покачивается, словно оно
живое, - и того невероятней. Вася и Юра только переглянулись, а машина
пристроилась к этому бревну и поплыла рядом с ним, почти касаясь его
серебристой поверхности.
Теперь рассмотреть нового космического скитальца было не так уж трудно.
И тут Юрия осенило:
- Это же ракетоноситель!
Конечно, это был ракетоноситель. Совсем такой или почти такой, какие
провозят в дни парада на Красной площади. Только у этой ракеты
отсутствовала головка. И это вполне понятно.
Могучая ракета вынесла какой-то очередной искусственный спутник Земли в
космос, вытолкнула его на орбиту, а сама отсоединилась от него и теперь
продолжала самостоятельное путешествие, медленно и неотвратимо снижаясь.
Пройдет некоторое время, плотность атмосферы будет возрастать, и
ракетоноситель потеряет свою скорость, войдет в плотные воздушные слои
атмосферы и сгорит.
Все это было совершенно ясно и понятно. Но только зачем машина
пристроилась к этой блуждающей ракете, что ей потребовалось от обреченной
на сгорание трубы? Понять этого ребята не могли и пока только радовались,
что вышедшая из повиновения машина не занесла их куда-нибудь дальше.
И в это время прямо над их головами медленно проплыл в воздухе удивленный
и сконфуженный Шарик. Он беспомощно шевелил лапами и крутил обрубком
хвоста. Шарик ударился о ветровое стекло и поплыл обратно. Юрий схватил
его за лапу и потянул к себе. Но... вдруг явственно ощутил, что сам тоже
поднялся над сиденьем и висит в воздухе. Начиналось парение в состоянии
невесомости.
В первое мгновение стало страшно, потом они вспомнили, что космонавты
свободно переносили состояние невесомости, и успокоились. А уж потом
поняли, что можно было даже спокойно плавать и кувыркаться в воздухе. Жаль
только, что они то и дело стукались то о стекла, то о потолок, то о борта
кабины.
В это время без всякого приказания с их стороны машина сама медленно
отошла от ракетоносителя и опустила нос. Началось стремительное падение.
Состояние невесомости исчезло. Пассажиров опять прижало к сиденьям, и им
навстречу понеслись далекие, проступающие сквозь дымку созвездия городов,
фиолетово-красно-желтое закатное небо и сверкающий в просветах между
облаками океан.
Впрочем, возможно, это был не океан, а море, но оно показалось таким
огромным и бескрайним, что Юра решил, что они падают прямо в океан. Он
грустно посмотрел на Васю. Но тот от перенапряжения прикрыл глаза. Тогда
Юрий посмотрел на Шарика и встретился с его страдающим взглядом.
Шарик сейчас же подался вперед и состроил такую гримасу, будто хотел
сказать: "Давай, хозяин, подождем бояться. Пока что мы еще летим, и ничего
страшного не случается. Мало ли мы с тобой летали? Мало ли какие
невероятные приключения испытали? И все-таки живы и здоровы. Может быть,
обойдется и на этот раз".
А машина все летела вниз и вниз, прямо в поблескивающий под луной океан. И
когда, казалось, спасения быть уже не могло и они должны были булькнуть на
самое океанское дно, машина выровнялась и, прижимаясь почти к самой
поверхности воды, помчалась догонять уходящую от нее вечернюю зарю.
Глава седьмая
ПОЛЕТ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ
Все было так призрачно и так необычно и в то же время безмятежно-спокойно,
что уже не верилось, что машина летит, а не стоит на месте, что где-то
существует Земля, а на ней города, леса, реки...
Ребята лежали на сиденьях, медленно приходя в себя после бешеных
перегрузок. Болели наливавшиеся свинцовой тяжестью мускулы. Даже внутри
костей и то что-то болело и ломило, а может быть, ныло, как, наверное, у
стариков перед ненастной погодой. Юре наконец надоело их беспомощное, как
у новорожденных, состояние. Он взялся за руль и попытался развернуть
везделет. Но, как он ни крутил руль, как ни жал на педали, как только ни
щелкал тумблерами и рукоятками, машина летела все, так же ровно и
независимо. Она не обращала никакого внимания на своих пассажиров. И Юрий
чуть не заплакал от обиды.
- Чертовы роботы!
- При чем здесь роботы?
- Вася, я же тебе рассказывал... Если машина действует без наших команд,
значит, тут виноваты роботы. Взбунтовались и плюют на нас.
Вася помолчал, вспоминая все, что ему рассказывал Юрий, а потом спросил:
- А как ты думаешь, могут роботы взбунтоваться сами по себе?
- Откуда ж я знаю! Наверное, могут.
- А ты сейчас выключил тумблеры?
- Факт! По всем правилам машина должна плюхнуться в этот самый океан, а
она летит да еще и держит такую скорость, что мы никак не обгоним ночь и
не влетим в вечер.
- Или наоборот - не отстанем так, чтобы попасть наконец в утро.
- Все равно. Важно, что машиной, помимо нас, кто-то руководит. А делать
это могут только роботы. Я-то их знаю! Они могут быть какие хочешь - и
доносчики, и шпионы, и -полезные роботы. На что они запрограммированы, то
они и делают.
- Вот видишь - они запрограммированы... А кто их запрограммировал летать с
выключенной системой управления?
- Н-ну... - поморгал Юрий, - может, их бывшие владельцы. Допустим,
пассажиры хотят поспать. Они устанавливают определенный режим, и машина
летит сама по себе. Такое и у нас есть: например, автопилот на самолетах
или авторулевой на судах. Вот так и на этой машине.
- Логично. Ну а кто их запрограммировал на наш полет? Причем, заметь,
точно на юго-запад. И не только по курсу, но еще и точне-хонько по времени
- не обогнать вечер и не отстать от ночи. Ты об этом подумал?
Юрий повернулся к товарищу. До такого он додуматься, конечно, не мог. Вот
что значит логическое мышление! Лицо его стало очень озабоченным.
- Значит, ты думаешь, что мы летим не по своей воле?
- Ну, это и так ясно. Важно понять, по чьей воле мы летим.
- Ну да... ну да... конечно, - залепетал Юрий. - Ведь те далекие владельцы
этой колымаги не могли запрограммировать такой полет: машина ведь стояла в
гараже и, пока стояла, наша Земля изменилась... Наконец, вначале она же
нам подчинялась. А вот потом... Но только непонятно одно - кто смог это
сделать?
- Вот в этом-то весь вопрос. Именно это меня и пугает больше всего, -
торжественно сказал Вася. - Ты же сам видишь, что по" лучается. Мы не
должны лететь - ты же все выключил, а мы летим. И летим по плану. Может
быть, нас ведет какая-то неведомая нам станция. Она не дает нам сбиться с
нужного ей, а не нам курса. Она нас тянет, как магнит железную крупинку, и
мы ничего не можем сделать.
- Ужасно глупо! Попались так, что и придумать невозможно!..
Бойцов рассердился не на шутку. Он бушевал, искал в машине какие-то
скрытые приборы или хотя бы рукоятки или кнопки, с помощью которых можно
было бы прекратить полет.
Возможно, он и натворил бы что-нибудь необыкновенное, но в это время Шарик
потянулся, зевнул и, примостившись к Юрию, тявкнул. Это было несколько
неожиданно, и Юрий с недоумением посмотрел на него.
А когда посмотрел, то вдруг понял, что последние минуты, исчерпав запас
проклятий на русском языке, он вдруг стал думать на языке голубых людей. И
вот Шарик рассердился на своего хозяина.
Опять эта невероятная загадка: каким образом Шарик узнаёт его мысли, если
он, Юрий, не может узнать собачьи? Что же это за такое существо -
обыкновенная дворовая собака, правда побывавшая в космических полетах и по
ошибке обученная языку голубых людей? Но ведь говорить-то она не умеет. А
вот понимать - понимает.
- Я - тумус?
И Шарик не только кивнул, но еще и улыбнулся. Он явно издевался над
хозяином.
- А что же делать? - на том же не ведомом никому, кроме Бойцова и Шарика,
языке спросил Юрий.
И Шарик. не то что пожал плечами, а так перебрал лапами и покачал головой,
что Юрий понял его мысли: "Не трусь, хозяин. Я тоже побаиваюсь. Мне тоже
многое непонятно. Но поживем - увидим. А увидим - найдем, что делать, и
поймем, как делать".
- Может быть, ты и прав... - задумчиво сказал Юрий. - Нужно попробовать
бороться.
Вася не видел безмолвного обмена взглядами хозяина и собаки, а вопросы
Юрия на языке голубых людей принял просто за новые Юрины ругательства. Но
последние слова он, конечно, понял преотлично.
- Говоришь ты правильно. Нужно попытаться найти какие-то такие кнопки или
тумблеры управления, которые должны были обеспечить космонавтов средствами
защиты, если вдруг что-нибудь случится. Но где искать эти средства - вот в
чем вопрос.
Но тут Юрия осенила гениальная мысль. Он собрался с духом, повернулся к
Шарику и, слегка выпучив глаза, уставился на него, а сам в это время
мысленно стал приказывать ему на языке голубых людей: "Ищи, Шарик, ищи
кнопки. Ищи! Понимаешь, от этого зависит наша жизнь".
Шарик понял его не сразу, а Вася не понял совсем.
- А чего ж тут не понимать? - удивился Юра. - Ведь если он отыскал кнопку
на корабле, так он наверняка найдет кнопки или тумблеры здесь. Ведь если
они есть, так к ним идет та же самая энергия, что и на корабле, и Шарик ее
обязательно учует.
И Шарик действительно начал поиск. Он совался под сиденья, обнюхивал
стены, пол и даже потолок, и открытия посыпались как из рога изобилия.
Оказалось, что под верхним пультом управления находится еще по крайней
мере три десятка самых разнообразных кнопок и тумблеров, что кнопки есть и
на потолке, и на стенах, и под сиденьями, и даже в шкафчике, который
впопыхах ребята как-то не успели осмотреть на корабле.
И конечно, все эти средства управления были снабжены иероглифами-значками.
Юрий осторожно переключил первый же тумблер, возле которого был значок,
похожий на сноп молний. И молнии вспыхнули - могучий, пронзительный сноп
света вырвался из носовой части везделета и унесся вдаль, кажется к самому
горизонту, что слился с узенькой полоской вечернего заката, который машина
так упорно не хотела догонять.
Так был найден свет. Потом ребята нашли и кое-что другое - что именно, они
не знали, но отжали вперед тумблер, возле которого был странный значок,
похожий на треугольник с очень острым углом, - и впереди машины
образовалось розовато-голубоватое клубящееся облачко, в котором резво и
зловеще заплясали маленькие молнии. Они не то чтобы сталкивались, а как бы
дополняли и догоняли друг друга, образуя странный не то круг, не то
спираль - живую, несущуюся перед машиной...
Было в этом щите нечто такое, что заставило Юрия немедленно выключить
тумблер. Розовато-голубоватое облачко исчезло, и ребята, посовещавшись,
решили включить тот же тумблер вправо. Справа от машины тоже появилось
такое же облачко. И слева тоже. И сзади оно метало круговорот молний,
особенно ярких и зловещих на фоне черного, теперь уже тропического неба.
- Что это, как по-твоему? - не без трепета спросил Юрий.
- Не знаю... Но, наверно, это оружие.
- Лучи смерти?
- На лучи не похожи. Скорее это... плазма.
- Чего-чего?
- Н-ну... такое состояние вещества. В плазме температура может быть в
миллионы градусов. Вот, например, водородная бомба - тоже плазма. Вернее,
при ее взрыве получается плазма.
- Ну, а здесь она зачем?
- А ты попробуй подойди к машине, которая окружена плазмой... Наверно, это
и есть защита от злых и, значит, глупых существ.
- Слушай, а нет ли здесь другого оружия? - спросил Юрий и стал обследовать
найденные Шариком пульты.
Но никакого оружия они не обнаружили. Наверно, это был очень мирный
везделет очень мирных космонавтов.
И это почему-то огорчило ребят. Все-таки приятно иметь какое-нибудь
невероятное оружие, с помощью которого можно было бы драться с любым,
самым невероятным врагом в самых невероятных условиях. Это придавало бы
уверенность, и не пришлось бы не то что трусить, а все-таки быть излишне
осторожным.
Выполнив задание, Шарик свернулся крендельком и уснул, тихонько посапывая,
на заднем сиденье, совершенно не интересуясь тем, что делается вокруг и
куда несет его необыкновенная судьба. Вероятно, он просто верил в своего
хозяина и в его друга, а может быть, верил и в свои силы - как-никак, а он
был самой умной, самой образованной и поэтому самой уважаемой собакой в
подлунном мире.
Первым не выдержал Вася. Он смотрел на засыпающего Шарика и чувствовал,
как у него слипаются веки, глаза теряют зоркость и в них пляшут какие-то
странные радужные шарики. Вася еще пытался убедить себя, что он не имеет
права спать, когда Юрий бодрствует, но сделать этого не успел - он уснул.
Уснул быстро, как говорится, на ходу. Впрочем, в данном случае вернее было
сказать - на лету. Уснул крепко и безмятежно.
В это время окружающий мрак стал розоветь, потом желтеть, и наконец
откуда-то снизу, из-под туч, выплыла полная луна. Она казалась такой
близкой, добродушной и важной, так ясно вырисовывались на ней все ее
"горы" и "моря", что смотреть на луну казалось сущим наслаждением. Внизу
лениво вздыхал океан.
Юрий долго сидел, радуясь покою и тишине:
он очень устал за этот суматошный день. Но именно тишина тревожила его.
До сих пор в машину прорывался свист встречного ветра, она иногда
вздрагивала. Все это заставляло ощущать и понимать полет. А теперь царила
тишина. Пропала и полоска вечерней зари, за которой они следовали столько
времени.
Все это значило, что машина сбросила скорость. Она давала возможность
Земле не только догнать себя, но и перегнать. Это тоже показалось и
странным, и тревожным.
Юрий несколько раз потряс Васю, но тот только помычал во сне и так и не
проснулся. И вот тут-то вдалеке показалась темная масса, возле которой
обрывались поблескивающие воды океана.
Машина взмыла над спустившимися к самой воде деревьями и помчалась над их
верхушками.
Юрий вцепился в руль, откинулся на сиденье и, сжав губы, смотрел прямо
перед собой. А там творилось нечто невообразимое.
Прямо перед машиной возникали какие-то смутные, неясные тени, очертания не
то деревьев, не то гор, а может быть, и мертвых неведомых городов, но все
это почти немедленно ныряло под днище и пропадало... Пропадало бесследно и
бездумно. Постепенно привыкнув к безмолвию^ исчезновению того, что
вырывалось из темноты, к чередованию теней, и поняв, что везде-лет
прекрасно ориентируется в этой путанице, Юрий расслабился и обмяк, силы
быстро покидали его, глаза слипались все крепче и крепче.
Глава восьмая
ПЛАМЯ ЧЕРНОЙ ОРХИДЕИ
Юрий проснулся потому, что его трясли с двух сторон. За плечо его тряс
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг