на хвосте, на брюхе и даже лапах крокодила.
- Это страшная рыба пиррайя, - сказал Ану. - И наше счастье, что мы успели
помочь Шарику, а то и от крокодила, и от него не осталось бы и костей.
- Но откуда они тут взялись?
- Видишь, здесь впадает чистая, незаиленная река, а пиррайя водится в
чистой воде, там, где хорошая видимость. Кто-то из стаи заметил крокодила
и бросился за добычей - эта рыбка нападает на все живое.
- Ну, сейчас не до этой милой рыбки! - буркнул Вася и стал отрывать подол
рубашки.
- Ты что? - округлил глаза Юрий. - Тебе плохо?
- Мне-то ничего... себе... А ты подумал, что крокодилу плохо? Видишь - он
истекает кровью?
Юрий посмотрел на крокодила и вдруг вспомнил: где-то в машине он видел
аптечку. Он направился вниз, но его остановил Ану:
- Послушайте, ребята, неужели вы собираетесь лечить крокодила?
- Но он же ранен,- ответил Вася.
- Может быть, вы еще захотите взять и его с собой?
- А как же иначе? Ведь он ваш друг.
- Но у нас мало места!
- Ничего, найдем... наверное. Ану смотрел на ребят с недоумением и даже не
пытался их понять.
- Ох и трудно с ним будет, - тоскливо протянул Юрий.
- С кем? - не сразу понял его Вася.
- С человеком, который ничего не хочет понять, - сказал Юрий и начал
копаться в шкафчике, отыскивая бинт, чтобы помочь Васе перевязать
кровоточащий хвост крокодила.
- Подождите, я сам, - сказал Ану. Он вышел на крышу вездеплава, удивленно,
как будто в первый раз, осмотрел крокодила, вернулся и достал из своего
багажа какой-то флакончик. Потом снова подошел к пострадавшему и небрежно
носком своих мокасин ткнул его в бок. Крокодил покорно перевернулся на
спину. Ану открыл флакончик и стал капать бурой, сильно и резко пахнущей
жидкостью на сочащиеся кровью раны крокодила. Тот вздрагивал и дергался,
но терпел.
Солнце уже садилось за кроны деревьев, взметнувшихся над бескрайним
вечнозеленым разливом джунглей, как гористые островки, река меняла свою
окраску.
Лес снова наполнился шумом, верещанием и стрекотанием его обитателей. Но
ни гула моторов, ни автоматных очередей уже не слышалось.
- Правьте к берегу, - хмуро сказал Ану. - Я все-таки скажу им прощальные
слова и дам... несколько ценных указаний.
Вездеплав приблизился к берегу, остановился перед собравшимся племенем.
Индейцы казались утомленными и грустными: они понимали, что их ждет
впереди, и уже готовились к этому трудному испытанию.
Их татуировка - особенно черные и желтые пятна на лбах - стала как будто
ярче, издали она напоминала необыкновенные, сказочные цветы.
- Они уже выполнили свой обычай, - задумчиво сказал Ану, - и дорисовали на
лбах цветок черной орхидеи до боевой точности и красоты.
- Как это - до боевой красоты? - осторожно спросил Вася.
- Так. Ведь племя называется племенем Черной орхидеи. А черная орхидея -
это очень редкий цветок. Его символ они и рисуют, татуируют у себя на
лбах. А когда им предстоит большая охота, или война, или вообще какие-то
чрезвычайные события, они его дополняют.
- А эта орхидея и в самом деле существует? И почему она черная?
Вездеплав ткнулся в пологий берег, и все племя уже подошло к самой воде.
Вот почему Ану не ответил Васе и стал держать последнюю речь. Он говорил
недолго, но, видно, убедительно, потому что лица индейцев просветлели и
воины стали отделяться от своих семей, которые рассаживались по пирогам.
- Я им сказал, - вздохнул Ану, - что мы еще вернемся. И они поверили.
Может быть, их не следовало обманывать?
Пироги медленно и осторожно скользили против течения светлой протоки с
кровожадными рыбами пиррайя, постепенно скрываясь под нависшими над водой
лианами.
Воины тоже один за другим исчезали за зеленой расписной стеной
тропического леса. Он словно поглощал их - красиво неприступный, гордый и
жестокий. Всем было грустно. Даже Шарик и крокодил присмирели, печально
глядя вслед последнему воину, который скрылся в лесу.
- Скажите, Ану, вон там, у самой протоки, это не черная орхидея? -
осторожно спросил Вася.
Ану долго всматривался в лесную стену, но ничего не увидел.
- Давайте подплывем поближе. Вообще черная орхидея встречается довольно
редко.
Вездеплав бесшумно двинулся к протоке, только тогда Ану тоже увидел цветок.
Он висел низко над водой и словно светиле изнутри своей желтой чашечкой.
- У тебя великолепное зрение, - сказал Ану. - Это действительно черная
орхидея.
На самом деле она была не черной, а скорее темно-темно-фиолетовой или
темно-бордовой. Такой темной, что казалась черной. Когда на ее лепестки
падал свет, они казались бархатистыми и отливали мягким
красновато-фиолетовым светом. Казалось, что свет не отражается от цветка и
идет как бы из его глубины. Этот ровный, мягкий и добрый свет оттенял
покойную и веселую красоту золотисто-желтой чашечки и разноцветных
пестиков.
Вася наклонился к нему и хотел было сорвать, но потом оглянулся на Ану: он
уже убедился, что в джунглях ко всему нужно подходить с опаской - мало ли
какие неприятности могли таиться за внешней красотой цветка.
- Не бойся, он совершенно безвреден. Когда зайдет солнце, он будет
благоухать. У него самый сильный и, кажется, самый приятный запах из всех
орхидей. И если у него будет вода, он проживет долго. Может быть, даже
пустит ростки.
Вася сорвал цветок, и они долго рассматривали его, поглядывая туда, где
скрылось красивое и доброе племя, носящее его имя.
Глава двенадцатая
ПРЫЖОК В НЕБЕ
- Итак, каково будет решение? - спросил Ану, все еще с тоской поглядывая
на протоку.
- Давайте обсудим. Что предлагаете вы, Ану?
- Я, Юрий, теперь ничего не предлагаю. Ведь я всего лишь младший партнер в
этом предприятии. Я готов слушаться и повиноваться. Как-никак, а у меня
есть опыт раба, - горько усмехнулся Ану.
- Зачем вы так, Ану?.. Ну зачем? - прямо-таки взмолился Вася.- Ведь нам
нужно все решать вместе.
- На каждом корабле должен быть командир. А он решает все единолично, не
спрашивая советов и никому не отдавая отчета.
Но Юрий твердо помнил обычаи голубых людей и непреклонно сказал:
- Нет, Ану, у нас так не будет.
- А как же будет у вас?
- У нас каждый будет командиром в свое дежурство. Но когда он командир, он
будет выполнять волю всех.
- Ничего не понимаю. Как же это получается? Он - командир и вдруг будет
выполнять волю всех?
- Это очень просто, Ану. Гораздо проще, чем может показаться. Все
принимают одно решение - самое умное, самое правильное и самое удобное для
всех. А потом каждый, когда ему выпадет очередь быть командиром, делает
все, для того чтобы решение выполнить как можно лучше. И вот тогда уже все
будут подчиняться ему. Потому что и командир, и все остальные всё будут
делать для всех и, значит, для себя.
Ану недоверчиво посмотрел на ребят, потом задумался и наконец честно
признался:
- Не знаю... С таким распределением обязанностей мне сталкиваться не
приходилось. Но в этом действительно есть что-то очень... верное. Я,
пожалуй, согласен попробовать.
Его можно было понять - больше века он был вождем, почти богом и ни у кого
не просил совета. Он только приказывал, а все покорно выполняли его волю.
А теперь приходилось советоваться на равных. И к этому еще нужно было
привыкнуть.
- Я думаю вот о чем, - сказал Вася, -ведь если мы будем возвращаться
прежним путем, мы неминуемо опять попадем в переделку.
- Почему? - не понял его Юрий.
- Понимаешь, ведь нас засекли где-то над океаном и прислали вдогонку
парашютистов. Кто докажет, что нас не заметят еще раз?
- Пожалуй... Что ты предлагаешь?
- Подождите. Есть еще одно соображение. Мне думается, что если мы полетим
на восток, то время будет работать против нас.
- Неясно! - буркнул Ану.
- Неясно? Когда мы летели сюда, мы как бы догоняли день. А теперь все
будет наоборот - мы полетим навстречу дню, и поэтому ночь станет раза в
два короче. А это... это опасно. Могут заметить. Значит, нам нужно
продолжать полет на запад и снова как бы догонять день.
Они помолчали, и Ану протянул:
- Да-а. Придется все делать наоборот.
- Как это - наоборот? - встрепенулся Юрий.
- Плыть не вниз по реке, на восток, а вверх, на запад. А так как вверху
берега реки заняты противником, то... то придется уходить в сторону, в
какую-нибудь протоку, а уж потом подниматься в воздух.
Ану, кажется, и в самом деле учился советоваться и подчинять свое
самолюбие общему делу. Ведь это дело волей-неволей становилось его делом.
Свернуть в сторону не так уж трудно - в реку впадало немало проток; а так
как и сама река и почти все ее притоки текли с северо-запада на
юго-восток, то и найти нужное ш правление оказалось пустяковым делом.
Стемнело быстро, как это всегда бывает возле экватора и в тропиках.
Казалось, только что над джунглями багровел и переливался буйными и
сочными красками могучий закат и тропический лес стоял притихший, словно
уставший от изнуряющей жары, как вдруг откуда-то налетел почти прохладный
ветер, и тотчас же в небе вспыхнули необыкновенно яркие, крупные звезды и
лес тоже засветился тысячами светлых точек - зеленоватых, багровых,
голубых и алых. Летали огромные светляки, вспыхивали глаза ночных хищников
и птиц. Кажется, даже цветы и те начинали светиться призрачным, трепетным
светом.
Все стало необычным, прекрасным и в то же время тревожным.
Воздух чуть похолодал. И плыть по черной мерцающей воде среди двух стен
тоже мерцающего благоухающего леса было бы полным удовольствием, если бы
не проклятые москиты и еще какие-то надоедливые мошки. Они атаковали
беспрерывно, настойчиво и безжалостно. Пришлось захлопнуть все люки и окна.
Исчезли запахи, стали неслышными крики и лесные стоны. Мир превратился в
посверкивающую огнями безмолвную панораму, проплывающую по обеим сторонам
вездеплава. Сразу захотелось спать. Шарик и крокодил устроились за грудой
блоков, а ребята подремывали на сиденьях. Бодрствовал только Ану.
Но когда все спят, нужно, как известно, обязательно заняться делом - ведь
сон очень заразителен. И Ану снова стал рассматривать схемы и описания,
которые он нашел в шкафчиках. Одна из них очень его заинтересовала, и он
увидел моток тонкой, как волос, проволоки, конец которой уходил в глубь
ящичка. Сверившись со схемой, Ану включил одну из кнопок, и в машине
раздался неторопливый, можно сказать, печальный, певучий голос. Он
задумчиво рассказывал о чем-то на незнакомом языке.
Некоторое время Ану прислушивался к нему, потом, согнав крокодила с одного
из блоков, перетащил блок на сиденье и подключил к источникам питания.
Блок несколько минут только помаргивал крошечными разноцветными огоньками,
потом издал несколько звуков, смолк и опять пропищал что-то. Наконец на
нем зажглись красная и зеленая лампочки, и блок стал говорить явно
"человеческим языком" - быстро, чуть картаво, но четко и ясно.
Ану сейчас же выключил кнопки - голос смолк.
- Слушайте самую древнюю и самую печальную историю на вашей Земле, а может
быть, и в Галактике, - сказал Ану, растолкав прикорнувших ребят.
Ребята еще не пришли в себя и, позевывая, с недоверием посмотрели на Ану.
Но тот не стал им объяснять, в чем дело. Он только сказал:
- Переводить буду я, но, поскольку речь идет от имени другого человека, не
обращайте внимания, если я буду себя называть его именем. А звали его
Алаоз. Он последний космонавт с этой вот машины. - Ану похлопал по
сиденью. - Слушайте внимательно!
Ану опять щелкнул кнопкой, и ребята без труда поняли, что он включил
звуковоспроизводящий аппарат вроде магнитофона, на кото. ром "обязанности"
магнитной ленты исполняла тонюсенькая проволока. Потом он включил и блок,
назначение которого объяснять не требовалось. По всем признакам это был
самый обыкновенный лингвистический робот. Он выслушивал чужую речь,
находил в ней закономерности, а обнаружив их, без особого труда для своего
электронного мозга начинал перевод на тот язык, на который он настроен. Но
так как блок был, по-видимому, настроен на язык далекой родины Ану, то
говорил он именно на этом языке. А уж Ану переводил сказанное на русский.
Глава тринадцатая
ГОЛОС ИЗДАЛЕКА
...Вначале я, как и весь экипаж, тоже считал, что, если бы мы запаслись
горючим на этой планете, может быть, нам не потребовалось бы нырять в
проклятый Черный мешок, который не без основания обходили все наши корабли
- в нем всегда царил мрак и оттуда вырывались магнитные бури. А наш
командир Оор все-таки решил рискнуть, и я подумал, что, наверное, понимаю
его - потерпев неудачу на стольких планетах, не обнаружив ничего
интересного в других галактиках, Оор решил проникнуть в Черный мешок в
надежде получить действительно интересную научную информацию и запастись
горючим.
Лично я поступил бы точно так же. Конечно, в этом случае неминуем риск. Но
какой же разведчик существует без риска? Он обязан, он должен уметь
рисковать. Вот почему на Совете корабля я поддержал Оора. Поддержал еще и
потому, что любил его.
В первых полетах он был либо младшим членом экипажа, как и я, либо
заместителем более опытных командиров. А это был его первый
самостоятельный полет. И то, что он. не принес, в сущности, никаких
ощутимых результатов, меня не смущало. Оор не виноват: подвела
предварительная радио- и инструментальная разведка.
Там, где мы побывали, мы не нашли ни интересных ископаемых, ни ожидаемых
нами цивилизаций. И то, что наши постоянные разведчики приняли
радиосигналы, шедшие якобы с этих планет, оказалось в действительности
просто-напросто результатом вулканической деятельности. Только теперь мне
понятно, что это тоже было результатом влияния Черного мешка.
Но человеку свойственно не замечать или забывать приметы и прямые признаки
надвигающейся катастрофы. Всем хочется жить без катастроф, требуется лишь
критически осмыслить изученные явления и сделать выводы. Но этого никто не
сделал. Никто из тех, кто жил в наше время. Первым соединил и сопоставил
разрозненные явления Оор. И если наша солнечная система все-таки уцелела,
а я верю, что она все-таки уцелела, то обязана она не кому-нибудь, а
именно Оору.
Повторяю, я бы поступил тогда точно так же, как он. Это был один из самых
мужественных, смелых и умных командиров космических кораблей, которые
когда-либо бороздили просторы Вселенной.
Я понял, что Оор считает Черный мешок не просто загадкой Вселенной, но и
одним из источников, которые обязательно вызывают катастрофы. Но когда?
Однажды, дежуря у пульта штурманской группы, я задумался о доме, о
возвращении. Я знал, что у нас мало горючего, и решил проверить, сколько
же горючего нам нужно, чтобы вернуться домой. Включил систему контроля и
обнаружил, что один из запасных бункеров не тронут. Выходило, что не запас
горючего тревожил нашего командира, а именно эта загадка Черного мешка.
Я сказал о своем открытии Оору. Он хитро усмехнулся:
- Какой капитан откажется от пополнения горючим!
Уже после того как Совет корабля принял решение идти в Черный мешок, Оор
приказал мне - самому младшему члену экипажа - проверить все системы
связи. Я удивился, что он не поставил этой задачи перед более старшими и
опытными членами экипажа, но командир опять только усмехнулся и сказал
загадочные слова:
- Сейчас для тебя наступил решающий момент. Отныне за связь передо мной
отвечает ты, и только ты. Поэтому всё об этом участв ты должен знать в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг