некогда было ее показывать. У него была совсем другая, умная, так сказать,
тревога. Умная потому, что он понимал, что к чему, и тревожился не по
мелочам. Выходило, что даже, кажется, бездействовавший. Миро был более
мужчиной, чем Юрий.
Словом, ошибки были налицо, и признавать их приходилось. Прежде всего
перед самим собой. И главная ошибка опять была одна: Юрий мало знал.
Поскольку известно, что не так страшна сама ошибка, сколько неумение или
нежелание ее исправить, то выходило, что исправлять собственные ошибки
Юрию требовалось лишь одним путем - побольше знать. А как же можно знать,
если космонавты обходили его стороной.
- Знаете что, ребята, - сказал Юрий и покраснел. - Вы можете смеяться, я и
в самом деле вел себя глупо, но обижаться на меня нечего. Я же просто не
знал.
- Чего ты не знал? - небрежно спросил Квач.
- Многого не знал. Например, почему нам нужно было садиться ночью, если
можно садиться и днем.
- Неужели ты даже такого простого дела не понимаешь? - в сердцах бросил
Квач, но Миро его перебил:
- Перестань. Тебе сейчас очень удобно рассуждать. А ведь прежде чем в
кодексе космонавта появилась запись об обязательности ночных посадок,
сколько людей погибло на дальних планетах! Вот то-то! За всем тем, что нам
кажется очень простым и само собой разумеющимся, стоит опыт тысяч людей.
Иногда их жизни. Так что Юрка прав, когда он упрекает нас.
- Я не упрекаю...
- Ну и прекрасно! В этом случае ты можешь упрекать. Задаваться оттого, что
мы благополучно припланетились на весьма благополучной планете, не дело.
Хотя... хотя можно и позадаваться... Ведь что ни говорите, а это всего
лишь второе наше припланечивание. И оба раза очень благополучные.
- Ну, об этом говорить еще рано, - вставил Тэн.
- Возможно. Посидим - увидим.
- Это когда увидим, - уже посмелее и;д главное, потребовательней перебил
Юра. - А вы сейчас объясните, почему в кодексе космонавтов записано, чтобы
на неизвестные планеты садились только по ночам?
- В сущности, это очень просто, - вздохнув Миро, - как все, что мы уже
знаем. Опыт показал, что посещение космическими гостям планет с
обыкновенной или цивилизованной жизнью не всегда желательно для ее
обитателей. Иногда по невежеству, иногда от злого умысла, иногда просто от
страха перед всем необычным и поэтому кажущимся сверхъестественным местные
жители, не разобравшись, в чем дело, могут перейти к враждебным действиям.
Тогда космонавтам, чтобы защищаться, придется тоже принимать свои меры и
даже, может быть, проливать кровь. А это не только нежелательно, а
попросту запрещено кодексом. Вот мы и припланечиваемся ночью, когда
подавляющее большинство обитателей планеты спят и не видят пришельцев из
космоса. У нас, таким образом, появляется время для более точной разведки
и определения степени цивилизации планеты, если она имеется...
- Кто имеется - планета или цивилизация? - уже совсем требовательно
перебил Юрий.
Миро недоумевающе посмотрел на Юрия, потом усмехнулся:
- Ладно. Поймал. Будем говорить точно:
имеется ли на данной планете цивилизация? Если ее нет, дело обстоит проще.
Если есть, выясняем, на каком уровне она находится и сможет ли она
принести нам вред. Но во всех случаях мы обязательно включаем после
посадки нейтринный режим двигателей.
Предупреждая очередной вопрос Юрия, Миро сделал такой жест рукой, словно
он отодвигает от себя и Юрия и его вопрос.
- При таком режиме двигатели выделяют только две мельчайшие частички
атомов - нейтрино и антинейтрино. Первая из них вращается вокруг своей оси
в одну сторону, а вторая в противоположную. Сочетание этих движений
нейтрино и антинейтрино позволяет нам делать корабль невидимым. И не
только для глаза. Он невидим и для других видов разведки - например, для
радиолокации. А пока мы невидимы и неслышимы, мы можем как следует
заняться разведкой. Что мы сейчас и сделаем.
Конечно, Юрию очень хотелось узнать, что это за штуки - нейтрино и
антинейтрино, и почему они вращаются в разные стороны, и, главное, почему
они могут сделать корабль невидимым, но он не спешил с вопросами. И так
было ясно, что и нейтрино и антинейтрино - мельчайшие частицы атома. А что
они собой представляют - он еще узнает. Время еще есть, А вот заняться
разведкой неизвестной планеты времени может и не быть: ночь неслышно и
неотвратимо сокращается - ведь планета так же неотвратимо вращается вокруг
своей оси и вокруг своего солнца. Юрий повернулся к экранам внешнего
обзора.
Наверное, где-то на вершине корабля роботы включили приемные устройства,
потому что на экранах темнота вдруг сменилась какой-то странной, медленно
движущейся массой. Это движение показалось вначале таким жутким и
необъяснимым, что Юрий неожиданно вспотел. Но он тут же одернул себя: "Что
ты как девчонка в потемках! Это же не окружающее движется, а приемное
устройство".
Вот с этой минуты Юрий Бойцов уже никогда не пугался и не замечал за собой
ни ужаса, ни простой оторопи. С этой минуты он всегда был настоящим
мужчиной - смелым, решительным и много, по-настоящему думающим.
А в эту минуту он понял только одно - локаторы на вершине, корабля пядь за
пядью просматривают и прослушивают окружающее.
Оно поначалу было безмятежно покойно - А огромная, неохватная ни взглядом,
ни локатором степь. Саванна. Прерии. Все вокруг было покрыто густой
травой. Постепенно, когда глаз привык и научился разбирать детали
движущейся на экране картины, все увидели, что трава эта в чем-то похожа
на траву Голубой земли. Здесь были и острые, как сабли, стебли, были и
цветы, как зонтики. Распластывались или тянулись вверх, к незнакомому
солнцу, обыкновенные и необыкновенные по форме листья.
Одним словом, ничего особенного: степь как степь. Обыкновенная саванна или
прерии. Притом безжизненные.
Но чем дольше двигались локаторы, чем надежней глаза и, главное, сознание
привыкали к окружающему, тем больше интересных деталей открывалось перед
космонавтами.
Всех, например, удивили длинные и узкие полосы-просеки в сплошной стене
разнотравья. Они были такими ровными и прямыми, что сразу подумалось, что
ничто живое, кроме человека, разумного существа, не могло их провести.
- Как каналы на Марсе, - вслух подумал Юра, но его никто не поддержал.
- Удивительно, что травы здесь необыкновенно высокие, - задумчиво протянул
Зет.
И тут только стало понятным, что травы на степном материке планеты Красных
зорь и в самом деле очень высокие - наверное, метра два, а то и три
вышиной.
- Может быть, это дороги? - спросил-Квач.
- Не думаю, - ответил Тэн. - Как видите, на дне этих травяных каналов
обгрызенные стебли. Как будто их кто скосил... А может быть, сгрыз...
И в самом деле, травяные просеки были в пеньках срезанных трав.
- И замечаете, - сказал Зет, - нигде не видно скошенной травы. Если бы это
были дороги, трава лежала бы на обочинах. А ее нет.
- Точно! - обрадовался Квач. - Но тогда что это?
- Посмотрим, посмотрим, - уклонился от ответа Тэн.
Они опять смотрели на разнотравье, но ничего подозрительного не заметили.
На фоне более светлого неба мелькнула какая-то большая и несуразная тень.
Она медленно, словно нехотя, покачивая большими треугольными крыльями,
проплыла над степью и скрылась.
Следя за нею, все увидели, что далеко, почти на горизонте, стоят одинокие
деревья - огромные, развесистые, как рощи. Но это были именно отдельные
деревья, потому что на фоне неба виднелся только один ствол. Потом, когда
локаторы повернулись, на экран выплыли целые рощи таких деревьев. Возле
них различалось смутное и еще непонятное движение.
Присматриваясь, Юрий увидел, что над деревьями кружат все те же странные
угловатые тени. Конечно, несколько минут назад он мог бы немного
испугаться, просто растеряться, но теперь этого не произошло. Мозг у него
работал удивительно четко и ясно. И он сказал:
- Видимо, в этих рощах гнездятся ящеры. Никто не удивился Юркиной
проницательности. Только Миро строго спросил:
- Ты думаешь, это ящеры?
- Конечно! - уверенно ответил Юрка, и у него в голове быстро, как будто их
листал бешеный ветер космических странствий, промелькнули страницы
школьного учебника.
Теперь его знания, казалось бы, совершенно ненужной древней науки об
истории Земли неожиданно пригодились и сравняли его с людьми более высокой
цивилизации. Теперь спрашивал не он, а спрашивали его. И он смело ответил:
- Конечно! Но раз есть летающие ящеры, значит, есть и ползающие или
шагающие. Мне даже кажется, что эти самые коридоры в траве сделали как раз
они.
- Возможно!
- Факт, возможно! Они тихонько ползут или идут по траве, едят ее, а за
собой оставляют целый канал. Как на Марсе.
- Что это ты второй раз вспоминаешь Марс?
- Это планета такая - наша соседка. И вот в телескоп на ней заметны прямые
линии. Наши астрономы назвали их каналами и даже считали, что раз они
такие прямые, то их обязательно вырыли разумные существа. А тут, как
видите, такие каналы прогрызли неразумные существа.
Локатор все полз и полз, и в экранах наплывали все новые и новые картины.
Но все они напоминали то, что космонавты видели в начале разведки:
разнотравье, купы огромных деревьев, просеки в травостое, летающих ящеров.
- Ладно! - решил вдруг Зет. - До утра еще несколько часов. Раз есть ящеры,
значит, цивилизации нет. Давайте поспим, а с утра приступим к главному.
Не согласиться с этим было невозможно.
Выросли обыкновенные кровати-диваны, и все с удовольствием улеглись.
Зет уже сквозь сон спросил у Тэна, которому передал дежурство:
- Может быть, выключим нейтринную защиту?
- Нет, нужно быть осторожным! - решительно ответил Тэн.
И все вдруг почувствовали, что, хотя пока все обошлось как нельзя лучше,
успокаиваться еще рано: неизведанные планеты могут преподносить
неожиданные сюрпризы. И терять бдительность не рекомендуется.
- Во всяком случае, - сказал Миро, - посадка уже сейчас кое-что дает нашей
цивилизации. Планета Красных зорь вполне пригодна для переселения.
- Посмотрим, посмотрим, - пробормотал;
Тэн и вдруг рассердился: - Спать, спать, товарищи! Завтра трудный день.
- Особенно если учесть, - буркнул Квач, - что нас могут нагнать первые
телеграммы Розовой земли.
Тут все замолчали, потому что такие телеграммы могли быть. И в этих
телеграммах мог быть приказ немедленно возвращаться домой. Все вздохнули
поглубже, но устроились поудобней. А едва успели сделать это, как заснули.
Понимаете, заснули самым обыкновенным образом на неизвестной ни одной
цивилизации, удивительной планете Красных зорь.
И спали они так, как будто ничего не произошло и как будто их не ожидало
ничего необычного.
Глава двадцать вторая
ОТМЕНЕННЫЕ РЕШЕНИЯ
Космонавты проснулись на заре. Ослепительной, удивительно красной и
необыкновенно красивой. Все вокруг было залито призрачным, быстро и
неуловимо меняющимся в оттенках красным светом: и высокие травы степи, и
огромные, похожие на рощи деревья, и небо, и даже, кажется, сам воздух.
За последнее время космонавты никогда еще не чувствовали себя так хорошо,
уверенно и легко. Тело было ловким и сильным, думалось легко и остро. Все
время хотелось не то чтобы смеяться, но хотя бы улыбаться и что-нибудь
делать.
Да, это было великолепно - не ощущать ни угнетающих сил повышенной
гравитации, ни рыбьей невесомости. Все было на своих местах, все работало
на полную мощность и с предельной четкостью.
- Космос - это отлично! - воскликнул Квач. - Но земля... земля... Одним
словом - земля.
Вот тут-то Юрий и понял своих друзей окончательно. Понял и навсегда
простил их коллективную ошибку - высадку на его родной Голубой земле и, уж
конечно, на этой планете.
Человеку нужно хотя бы время от времени ощущать под собой твердую землю,
не испытывать ни перегрузок, ни недогрузок. Человек есть человек. И он
может перенести многое. Но ему все-таки нужно то, к чему он привык, что
является его естественным состоянием.
Впервые за все время путешествия космонавты сделали зарядку по всем
правилам, приняли душ и опять-таки впервые поели с аппетитом. Отдуваясь,
вышли из-за стола.
- Будем готовиться к высадке! - распорядился Квач.
Теперь он опять становился главным на корабле. И это безмолвно признали
все. Вероятно, это было правильно, потому что Квач, по сравнению с
другими, обладал одним замечательным качеством - он был решителен.
- Зет - обеспечить скафандры, Тэн - приготовить оружие! - командовал он. -
Миро -и проверить системы оповещения и связи! Юра - со мной, в вездеход!
Выполнять такие команды - решительные, бодрые - было сущим удовольствием,
и все поначалу бросились к указанным местам, но в это время по кораблю
прокатился истошный рев. Как будто в порт входил огромный океанский
корабль, и оповещал всех встречных и поперечных о своем долгожданном
приходе, и предупреждал, что им следует посторониться. Иначе гигант может
не по злому умыслу, а просто ненароком доставить неприятности.
Исполнение команд было приостановлено. Сомнений ни у кого не было - ревел
Шарик. И он не мог не реветь- это понимал каждый. Ведь в своем
приподнятом, почти праздничном настроении все начисто забыли о собаке. А
собака не забыла о них. И всем стало стыдно. Не стыдиться своей
забывчивости они не могли - ведь хорошему человеку, какого бы цвета кожи
он ни был, бывает стыдно даже перед собакой.
Наверное, каждый в эту минуту думал по-своему, но все прекрасно понимали,
что Шарик задал очень трудную задачу. Он так разросся за последнее время,
что продвинуться в коридорах и переходах корабля уже не мог. Кроме того,
выпускать его из корабля тоже невозможно - ведь он покрыт шерстью, в
которую может набиться столько вредных микробов и вирусов, что их потом
никакой дезинфекцией не вышибешь. А скафандров для собак, да еще такой
невероятной величины, ученые Розовой земли не предусмотрели.
Словом, как ни крути, что ни думай, а Шарика, вплоть до выяснения
обстоятельств и получения телеграмм с Розовой земли, выпускать из корабля
нельзя. И не потому, что делать этого не хочется, - всем сразу очень
захотелось, чтобы Шарик немного погулял и размялся, - а потому, что это
было неразумно.
И в то же время каждый понимал, что такие его действия или, вернее,
бездействие - настоящее предательство страдающего товарища. Пусть собаки,
но - товарища. Да притом еще и думающего товарища. Согласиться с этим тоже
было невозможно.
И тут вовсю проявилась решительность Квача. Он нахмурился, выпрямился, как
какой-нибудь командарм прошлого перед принятием ответственного решения, и
не то что сказал, а сразу приказал:
- Команды отставить. Даю следующие. Тэн - работа с химическими
анализаторами и преобразователями. Цель - изготовление скафандра для
Шарика. Миро - работа с внутренними роботами. Цель - расширить переходы и,
главное, выход из корабля до таких размеров, чтобы Шарик мог протолкнуться
и выйти на планету Красных зорь. Юрий и Зет - к собаке: немедленно
установить переговорное устройство! За мной - общее руководство... - Квач
подумал и решил: - Мне прежде всего послать серию телеграмм на Розовую
землю. Пусть поторапливаются и сообщают рецепты веществ, прекращающих
действие биостимуляторов. Возражения есть?
Возражений, естественно, не было. Хотя каждый и подумал о том, что задача
ему выпала не из легких. Нужно было сделать то, что на корабле никогда не
делалось и даже не предусматривалось.
Вот почему, когда Зет и Юра, подойдя к кухне, встретились взглядами с
Шариком, они прежде всего тяжело вздохнули - поставленная Квачом задача им
показалась невыполнимой.
Шарик был огромен, прекрасен и пугающ. Поначалу он попытался подняться на
все четыре лапы, но сделать это не смог. Задняя часть туловища уперлась в
притолоку кухонной двери. Поэтому его передние лапы подогнулись и слегка
дрожали. Голова Шарика - косматая, огромная - упиралась в потолок коридора.
Юрий и Зет были чуть выше подрагивающих колен Шарика. Если бы они
захотели, они могли бы свободно ходить под его брюхом, даже не касаясь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг