опрокидывая на своем пути постаменты с уникальными вазами, огромная,
испускающая тепло машина остановилась у изящной колоннады, замыкающей
дворик с юго-западной стороны.
Из танка выпрыгнул поджарый военный, похожий на кузнечика, и откозырял
высокому начальству. Военный министр в нескольких словах обрисовал Феррану
обстановку, подчеркнул, что сражение с существом совершенно неизученным,
могучим может оказаться опасным, но, видимо, нисколько не смутил отважного
капитана.
- Мы с лейтенантом Тавуром готовы помериться силами с этим чудовищем. Я
понял все, господин министр. Задача заключается в том, чтобы попробовать
припугнуть его танком, постараться заставить двигаться в нужном
направлении. Превосходно! Будет выполнено. Господин Карт, мой танк, к
сожалению, не может пройти, не зацепив этой изящной колоннады.
- Действуйте, господин капитан, не считаясь не только с этой
колоннадой, но и вообще со всем, что вам будет попадаться на пути.
Танк взревел, двинулся на колоннаду и через несколько секунд,
обсыпанный ее обломками, уже выворачивал своими гусеницами прелестные
мозаичные плиты эллинского дворика, направляясь к родбаридам.
Животное не двигалось.
Спокойно пульсировало его слабо люминесцирующее тело. Танк подошел на
расстояние десяти метров и остановился.
Генерал, устроившийся у радиоприемника, запросил у Феррана, что он
намерен делать дальше, и тотчас же получил ответ:
- Отступая, наступать!
Танк попятился назад, снова придвинулся к животному и так, немилосердно
уродуя уникальные плиты, сшибая драгоценные статуи, приминая все еще
струившие кристальную воду фонтанчики, атаковал его со всех сторон, как бы
дразня, вызывая на бой.
- Ни в коем случае не подходите к нему слишком близко, - радировал
генерал. - Не прикасайтесь к нему танком. Мы не знаем его свойств. Оно,
быть может, способно выделять какие-нибудь излучения или электрические
разряды!
Танк упорствовал в своем намерении непременно побудить животное к
деятельности, наступая все более и более рьяно. В керосиновом перегаре,
пыли обломков наблюдающим довольно смутно было видно, как протекает
поединок. Но вот общий крик восторга вырвался у всех, за исключением
Ритама, - животное сдвинулось с места, поползло прочь от танка. Первая
победа была одержана. Маленькая, но уже дававшая надежду. Создавалось
впечатление, что животное испугалось танка, уходит от него, а значит,
можно было ожидать, что удастся направить его путь так, как это нужно
человеку.
Танк ревел, скрежетал своими металлическими частями, в Ферране
пробудился азарт охотника. Он продолжал наступление, стремясь загнать
животное в проход между двумя постройками, выполненными в греческом стиле,
за которыми уже была приготовлена ловушка. Казалось, что животное уже
мечется, стремясь избежать встречи с металлическим громадным зверем,
казалось, оно готово бежать, так оно ускорило свои до тех пор медлительные
движения, но вдруг остановилось. Остановился и танк. Животное стало
светиться более интенсивно. Теперь даже сквозь рев мотора можно было
услышать его гудение. Пульсация его тела увеличилась, оно сделалось более
плоским и начало быстро зарываться в землю.
Этого не ожидал никто.
Растерялся даже Ферран. Наступать он готов был на что угодно, и, чем
рискованнее было наступление, тем неистовее он его вел, но тут... Нет, его
танк не имеет никакой возможности преследовать противника под землей!
Однако этого и не потребовалось. Через несколько минут животное, вобрав в
себя массу грунта, увеличилось в размерах и само стало приближаться к
танку, оставив за собой значительных размеров воронку.
Танк отступил. Животное ускорило свое наступление, Ферран увеличил
заднюю скорость и вдруг смело бросил танк вперед.
Дальнейшее произошло с ужасающей быстротой. Каждый из наблюдавших эту
сцену составил о ней свое собственное мнение, мало сходное с мнением
других. Никто не мог толком разобрать, каким образом танк за какие-то
несколько секунд был накрыт, как огромным одеялом, темной, чуть светящейся
массой. Радиосвязь мгновенно прекратилась, замолкли моторы танка. Танк
стоял неподвижно, скованный родбаридами, изменившими свою форму, из
приплюснутого шара ставшими плоской, как блин, залепившей весь танк
массой. Гудение усилилось еще больше, и так как теперь, кроме него, ничего
не было слышно, то казалось, это гудение главенствует над всем, заполняет
воздух чем-то плотным и страшным.
Как только танк Феррана был вынужден остановиться, пыль, поднятая его
гусеницами, немного осела, стало лучше видно, что делается на месте
сражения. Ритам первым обратил внимание ошеломленных наблюдателей на то,
что родбариды продолжают двигаться по направлению к выходу из эллинского
дворика, приближаясь к египетским залам. Охватив всю поверхность танка,
остекловав его полупрозрачной и, очевидно, очень прочной массой, лишающей
танк возможности двигаться, животное уменьшилось почти до прежнего объема,
снова приняло форму приплюснутого шара и преспокойно двинулось в нужном
ему направлении. Теперь оно гудело едва слышно, светилось не так
интенсивно, как несколько минут назад, ползло медленно, не то устав от
содеянного, не то прикидывая, стоит ли продвигаться дальше.
Все наблюдавшие происшествие застыли как изваяния. Только Ритам, развив
невероятную для него скорость, бросился к месту сражения. Спотыкаясь на
обломках, падая, он спешил наперерез "черепахе". С него слетела шляпа, он
потерял свою палку, двигаться ему было труднее, чем обычно, но он все же
обогнал животное, подбежал к невысокой колонке, на которой стояла
мраморная статуя, высеченная его учителем Антонио Ульмаро, и уже прилагал
все усилия, чтобы снять ее с возвышения.
- Остановите безумца! Ведь он погибнет!
- Оно сейчас наползет на него и раздавит.
- Ритам, Ритам! Вернитесь, Ритам!
- Оставьте его, Отэн, мы еще не знаем... мы не знаем, как оно ведет
себя при встрече с человеком.
Никто ничего не ответил Фурну, но никто уже больше и не звал Поля
Ритама.
Художник, напрягши все силы, все же стащил статую с колонки. Сумев
взвалить ее на плечо, Ритам не удержал равновесия и упал. Не выпуская из
рук дорогое ему создание учителя, он безуспешно старался снова подняться
на ноги.
Родбариды приближались. Не меняя взятого направления, они спокойно
перекатывали свое темное пульсирующее тело. Ритам понял, что встать ему не
удастся, и пополз, волоча за собой статую.
Яркая вспышка. Резкий звук, напоминающий звук, с которым разряжается
мощный конденсатор, и неведомая людям сила отбрасывает Ритама от
родбаридов.
- Это ужасно! Господа, это...
- Это означает, что там, где будет стоять заслон из родбаридов, пехота
не пройдет! Это означает...
Слова генерала покрыл орудийный выстрел.
Стрелял капитан Ферран.
Скованный стекловидной массой, как муха затвердевшим полупрозрачным
клеем, его танк потерял способность двигаться, но капитан довольно быстро
сообразил, что орудия могут стрелять. После первого выстрела последовала
целая серия выстрелов, сотрясавших танк. Вскоре сковывавшая его масса
стала отпадать кусками. Ферран включил электромоторы, башня пришла в
движение, и капитан показался из люка. Выскочив из танка, он вприпрыжку,
еще больше напоминая кузнечика, приблизился к министру и отрапортовал:
- Господин военный министр, по не зависящим от меня причинам танк вышел
из строя. Готов продолжать сражение пешим порядком.
Министр поблагодарил капитана и пообещал награду. Сражение все же
решено было продолжать.
Собственно, это уже нельзя было назвать сражением. Всем стало ясно, что
справиться с родбаридами нет никакой возможности. Оставалось только одно -
следить за действиями невиданного животного, состоявшего, вероятно, из
десятков отдельных особей, попробовать изучить их повадки.
Животное оставило позади себя эллинский дворик и вошло в египетский
зал. Здесь, круша на ходу частокол мрачных древних колонн, сминая пальмы и
бамбук, окружавшие бассейн с крокодильчиком, оно двигалось все так же
плавно, не меняя взятого направления. Приблизившись к воде, оно тоже не
изменило скорости, не остановилось, а шлепнулось в воду и исчезло под ее
поверхностью. Крокодильчик мгновенно вышел из своего дремотного состояния.
С быстротой, на которую способны эти обычно малоподвижные и медлительные
существа, когда бросаются на добычу, он метнулся в глубь бассейна. Через
секунду сопровождаемый целым водопадом брызг крокодильчик со страшной
силой был вышвырнут из бассейна.
Пройдя свой путь под водой, выбравшись из бассейна, родбариды
направились к тяжелой бронзовой двери, ведущей в массивную, сложенную из
огромных камней постройку, представлявшую собой вход в египетский двор.
- Закрыть, закрыть эти двери! - вскричал хозяин Пропилеев. - Там, с
другой стороны здания, на входе, такие же двери. Они закрыты. Из этого
здания нет других выходов. Чудовище будет взаперти.
Капитан Ферран, не задумываясь, не боясь, что может разделить участь
Ритама и крокодильчика, поспешил к двери. Но Ферран был так же смел, как и
осторожен, и выждал ровно столько времени, сколько, по его расчетам,
потребовалось, чтобы животное продвинулось вперед на более безопасное
расстояние.
Животное было заперто в помещении со стенами метровой толщины, но все
понимали безнадежность попытки. Действительно, не прошло и тридцати минут,
как до замерших в вынужденном ожидании ловцов стал доноситься уже знакомый
им гул. Было очевидно: родбариды, пробуравив толстые каменные стены с
таким же успехом, как и тонкие, не преминут вскоре появиться там, где им
это будет угодно.
И они появились. Теперь это уже был не один ком, а четыре. Получив
необходимую для их деятельности обильную пищу - кремний гранитных стен,
они достигли таких размеров, при которых одна колония могла разделиться на
четыре; Колония родбаридов с удивительной легкостью покинула убежище,
показавшееся людям пригодным для того, чтобы удержать чудовище взаперти.
Родбариды расползались в разные стороны, как бы намереваясь заселить
возможно большие просторы. На их пути будет попадаться немало строений,
пригодных им в пищу, и они будут размножаться делением, все дальше и
дальше расходиться и, не боясь никаких преград, не встречая сопротивления
ни со стороны животных, ни со стороны человека, распространяться на все
большие и большие пространства. Все это было осознано первыми свидетелями
ужасного нашествия немного позже, но в тот момент, когда родбариды
покинули здание, окруженное египетскими пилонами, никто из наблюдавших эту
сцену не мог прийти в себя. Наиболее сметливым из них было ясно, что
дальнейшие попытки обуздать чудовищных животных бесполезны и пора
последовать совету старого генерала-артиллериста. Однако принять это
решение, и притом самым безотлагательным образом, заставило нечто новое в
поведении силициевых существ.
Теперь они двигались несколько быстрее. Двое из них уже успели
развалить на своем пути цоколи со сфинксами, а двое, как только прошли
каменные плиты, устилавшие Дорогу Молчания, и достигли песчаного пологого
откоса, стали внедряться в него и вскоре скрылись с глаз.
- Они уйдут! - вскричал Карт. - Они исчезнут под землей и, прокладывая
неведомые ходы, смогут...
- Бомбить!
- Уничтожать все немедленно!
Теперь, когда решено было действовать методами привычными и понятными,
всеми овладело достаточное спокойствие. Фурн, Ферран и Пуно Тавур,
вооруженные киносъемочными камерами, вызвались не покидать район Пропилеев
до последнего момента, чтобы проследить за дальнейшим поведением
родбаридов. Отэн Карт распорядился прежде всего удалить охрану территории,
состоящую из служащих его контор и заводов.
Начали отходить отряды полицейских. Кольцо людей, окружавшее Пропилеи,
становилось все более широким. Горноспасательные отряды были отосланы
обратно в Лонар, отправлены в порт непонадобившиеся водолазы с их тяжелыми
металлическими скафандрами, уехали в город почти все санитарные машины, а
к позициям, занимаемым войсками, стали прибывать все новые и новые части,
главным образом ракетные и артиллерийские.
Стало темнеть. Теплый апрельский день подходил к концу. Подходили к
концу и приготовления людей, намеревавшихся начать еще одно, такое же, как
в Таркоре, уничтожение существ, так и не познанных, страшных и вместе с
тем прельщающих неугомонного человека своей непостижимой мощью и
невиданной жизнеспособностью.
На ближайшей от Пропилеев возвышенности, неподалеку от озера Эно, в
штабной палатке собрались участники неудачной охоты. Связисты уже
закончили свою работу, а артиллерийский генерал, оживленный, как бы
помолодевший в эти минуты, уже готов был отдать команду "огонь!", когда
послышался стрекот вертолета.
Вертолет, прибывший с центрального столичного аэродрома, опустился
метрах в тридцати от штабной палатки. От него, без шляпы, на ходу
сбрасывая макинтош, бежал к палатке Асквит.
- Не бомбить, ни в коем случае не бомбить! Есть выход.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОТОК ИНФОРМАЦИИ
Прошлое нам не подвластно, но будущее
зависит от нас.
Чаадаев
17. 70 355 653 361 664
Доктор Дювьезар и я прилетели в столицу метрополии на двенадцать часов
позже Асквита, утром 28 апреля. На аэродроме нас, как членов Международной
комиссии, встретили несколько помпезно и тотчас же препроводили в лучший
отель города. Такое внимание было лестно, однако нас интересовало совсем
другое. Мы не рассчитывали, что подобно Асквиту нас сразу же доставят к
штабной палатке, но и не ожидали заточения в комфортабельных гостиничных
номерах без обещания допустить на "передовую". Положение наше, конечно,
было несколько двусмысленным. Мы являлись членами Международной комиссии,
но прекрасно понимали, что комиссия эта была создана Организацией
Объединенных Наций для борьбы с силициевой плазмой на Паутоо и в
метрополии, разумеется, могли не признавать наших полномочий. Рассуждения
эти, однако, мало успокаивали. Хотелось поскорее окунуться в гущу событий,
и мы не отходили от телефонов, стараясь пробиться через окружившие нас
наивежливейшие заслоны.
Выручил Асквит. Он позвонил из Пропилеев, просил извинить, что сам не
мог встретить - его не отпускали ни на шаг от штабной палатки, - пообещал
немедленно уладить все формальности. Допуск к месту сражения и в самом
деле был получен быстро. Объяснялось это просто: в те часы обстановка в
метрополии была настолько тревожной, что правительство не рисковало взять
на себя всю ответственность за последствия силициевого вторжения.
В полдень мы подъехали к Пропилеям, охраняемым строже любого секретного
объекта. Асквит встретил нас радушно. Выглядел он неважно. Волнения
последних дней, бессонная ночь, сознание огромной ответственности, взятой
на себя, - все это, конечно, отразилось на нем, но нисколько не умерило
задора. Осунувшийся, уже не казавшийся моложе своих лет, но очень
оживленный, он, видимо, наслаждался своим положением, упивался сознанием,
что стоит в самом центре необычайных событий, - словом, чувствовал себя
Наполеоном под Аустерлицем.
Больше всего Асквит был доволен тем, что смог убедить промышленников и
военных не учинять в Пропилеях такого же уничтожения, как и в Таркоре.
Удалось ему это, видимо, потому, что первоначальное предположение
охотников за родбаридами оказалось ложным. Родбариды, как это вышло на
поверку, не собирались распространяться, подкапываться под столицу и
рушить все и вся. Деятельность их была менее воинственной. Попав на
песчаную почву, они сразу же занялись делом чисто созидательным. На этот
раз они не возводили перламутровую постройку из стройных красивых колонн,
а трудились над чашей, употребляя песок в качестве строительного
материала. Через несколько часов работа была закончена, и на вилле Отэна
Карта образовалось пятнадцатиметровое, идеально отполированное углубление
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг