- Вы циничны, Аджин.
- Вероятно. Вы в "Трибуне" третий год, а я девятнадцатый. Очевидно, все
дело в этом, да еще в том, что вы держите свои деньги и в акциях
"Трибуны", и в акциях "Карт-каучук", а я попросту не имею акций.
- И все же информацию о Таркоре давать надо.
- Ничего не поделаешь - надо. Могу вам посоветовать, как ее добыть.
- Выкладывайте.
- Дело надо поручить Пуно Тавуру. Если ничего не сумеет раздобыть он,
то, значит, не сумеет никто.
Шеф-редактор недолюбливал Тавура, человека, как говорил Аджин,
колючего, умеющего держать себя довольно независимо. Редактор не прочь был
отделаться от слишком нестандартного и строптивого сотрудника. Выгнать
Тавура было легко, обойтись без Тавура было труднее. Как только в
"Новостях" начнут появляться статьи Пуно Тавура - а это произойдет на
другой же день после его разрыва с "Трибуной", - тираж "Новостей"
поднимется, а то, чего доброго, станет выше тиража "Трибуны". Да, с
Тавуром приходилось считаться и терпеть его занозистость, учитывая, каким
успехом пользовались у читателей его статьи. Секрет этого успеха, скорее
всего, заключался в умении талантливого журналиста сближаться с людьми. В
трущобах близ порта, среди грузчиков и моряков, в восточном квартале,
среди пестрой, оборванной нищеты, в деловом центре и фешенебельных
особняках, среди коммерсантов, военных и политических деятелей - где бы
Пуно Тавур ни появлялся, он умел быть своим человеком, человеком с юмором,
открытым и смелым, находчивым и веселым, неизменно умевшим располагать к
себе людей самых разных. Тавуру никогда не приходилось рыскать в поисках
материала: материал сам находил его.
Утром 27 апреля, когда шеф-редактор решил принять совет Аджина, найти
Тавура оказалось не так-то просто. Безрезультатные поиски продолжались не
меньше часа, и, когда Аджин потерял всякую надежду разыскать Тавура, он
вдруг сам появился в кабинете шеф-редактора. В новенькой форме
лейтенанта-танкиста Пуно Тавур четким шагом подошел к столу редактора,
откозырял, прищелкнув каблуками, и тут же, не дожидаясь приглашения, сел в
кресло. Из-под черной пилотки, залихватски сдвинутой набок, упрямо
выбивались его жесткие рыжеватые волосы. Маленькие, светлые, немного
прищуренные и слегка насмешливые глаза его быстро перебегали с редактора
на помощника.
- Вам не нравится форма?
- Тавур, это что-то новое. Уж не решили ли вы опять заделаться военным
корреспондентом на островах Паутоо?
- Нет, войны из-за силициевого "нашествия" не получилось. Военная форма
по другому поводу: я просто люблю новости. Скажите откровенно, почему у
вас такие удивленные лица? Неужели вам не нравится форма? Мне кажется, она
хороша. Аджин, у вас нет зеркальца? Жаль.
Каждое слово Пуно Тавура все больше и больше раздражало редактора.
События в городе разворачиваются удивительнейшим образом, и ценна каждая
минута, а он позволяет себе какие-то дурацкие выходки. Черт знает где
пропадал, когда так нужен, и эта форма...
- Тавур, мы разыскиваем вас все утро. Срочно нужна корреспонденция о
Таркоре. Вы беретесь ее сделать?
- Дорогой шеф, с Таркором дело будет обстоять так: или газеты всего
мира наполнятся небывалыми сенсационными сообщениями или... или об этом
никто ничего и никогда не узнает. По-видимому, произойдет последнее.
Ченснепп приложит все усилия к тому, чтобы ни одна строчка о Таркоре не
появилась в газетах.
- Ченснепп приложит усилия! Скажите, пожалуйста! А наша задача,
господин Тавур, заключается в том, чтобы узнать все и дать читателю
достоверную информацию.
- Да Нум Ченснепп просто не позволит печатать.
- Вы забываете, что наша газета помещает сведения о любых событиях,
дает самую разностороннюю информацию, не считаясь с тем, угодно ли это
кому-либо или нет. "Трибуна" сто двадцать лет была и остается свободным и
независимым органом печати!
- О, господин редактор, вы меня обрадовали. Благодарю вас. Значит, вы
готовы поместить в "Трибуне" корреспонденцию о происходящем сейчас в
столице? - Пуно Тавур встал, оправил китель, подтянулся, и теперь его
небольшая складная фигурка уже не казалась такой смешной, как тогда, когда
он вошел в кабинет. По-мальчишески задорно он поглядывал то на редактора,
то на его помощника. - Итак, вас интересует, почему затеяли бомбежку?
- Да ведь это само собой разумеется!
- Великолепно. Значит, вы даете слово, - еще раз подчеркнул Тавур, -
что мои статьи пойдут.
- Даю слово.
- Мне жаль вас, шеф. Не позже вечера вам придется отказаться от своего
слова.
- Послушайте, Тавур...
- Вы напрасно кипятитесь и теряете время, читая мне лекции о славном
стодвадцатилетнем и независимом существовании "Трибуны". Вы, очевидно,
решили, что Отэн Карт заинтересован в разоблачении своего конкурента, и
потому так легко дали слово. Думаю, вы ошиблись. Отношение к этому делу
Карта будет зависеть от исхода событий в Пропилеях.
- При чем здесь Пропилеи?
- Пропилеи, так же как и Таркор, окружены войсками, туда стягиваются
пожарные и санитарные машины, полиция и спасательные отряды. Туда, как и в
Таркор, не будет допущен ни один корреспондент.
- Аджин, что он говорит?
- Я люблю новости, шеф, и стараюсь узнавать их первым. Вот почему я в
этой форме, господа. Аджин, вы всегда были хорошим парнем, скажите по
совести, мне идет военная форма? Вы молчите, я вас понимаю. Ну что же,
господа, мне нужно ехать. Меня ждут. Через несколько часов я привезу
материал, и мы продолжим разговор о независимости "Трибуны". До скорой
встречи!
Пуно Тавур совершенно правильно информировал редактора "Трибуны".
Пропилеи, так же как и Таркор, были окружены войсками. Но больше того,
предусмотрительный Фурн сделал все возможное, чтобы о происходящем в
Пропилеях узнали еще меньше, чем о случившемся в Таркоре.
Как только Отэн Карт немного оправился от сообщения Ритама, Фурн подал
ему мысль немедленно направить к Пропилеям служащих и рабочих завода
резиновых изделий. Фурн уже имел опыт, полученный в Таркоре, и действовал
более осмотрительно и практично, чем действовали в ченснепповском
институте.
Через несколько минут после того, как машина доставила Карта и Фурна к
Пропилеям, туда стали прибывать автобусы, грузовики, автомобили и
мотоциклы, заполненные служащими и рабочими контор и заводов концерна
"Карт-каучук". Фурн подсказал Карту, в каком духе следовало, по его
мнению, объяснить людям создавшееся положение, и тот, став на подножку
своей машины, произнес проникновенную речь, призывая всех своих
сотрудников "принять посильное участие в деле, которое может сослужить
огромную службу науке".
- Сегодня, - продолжал Карт, - мы внезапно столкнулись с явлением, до
сих пор совершенно неизвестным науке. Объяснять вам, дорогие
соотечественники, в чем суть этого явления, еще преждевременно, как
потому, что мы сами слишком мало знаем о нем, так и потому, что непременно
найдутся люди, готовые посеять панику и недоумение среди честных
тружеников нашего города.
Отэн Карт не лишен был дара слова и умел, когда это требовалось,
говорить много, не сказав ничего, а когда нужно, то в нескольких словах
выразить многое. Он упомянул, что от бдительности, с какой служащие станут
охранять Пропилеи, будет зависеть благополучие и спокойствие их самих,
населения столицы, а может быть, и всей страны. Сообщил также, что
немедленно выезжает в город, чтобы побыстрее вернуться с виднейшими
представителями Национального научного общества.
Карт действительно тотчас же уехал, однако не к ученым, как заявил, а в
военное министерство.
Фурн занялся обеспечением охраны Пропилеев. Он распорядился расставить
прибывших цепочкой на расстоянии не больше двух шагов друг от друга вдоль
наружной стороны чугунной ограды, о плачевном состоянии которой обычно так
сокрушался заботливый Ритам. Фурн сам объехал на джипе Пропилеи, проверил
посты, выделил старших, связных, от имени Отэна Карта объявил о приличных
наградах за точное выполнение инструкций и позаботился, чтобы этой
своеобразной охране были своевременно доставлены еда и питье. Апрельский
день выдался тихим, безоблачным, и, следовательно, не нужно было
беспокоиться о каких-либо укрытиях для выставленных пикетов.
Одновременно со служащими к Пропилеям стали прибывать вызванные Фурном
отряды полиции. Вдоль ограды вытянулась вторая, более редкая цепочка из
полицейских, которые посматривали за служащими Карта и за тем, чтобы к
ограде не подошел никто из посторонних. Фурн рассчитывал на взаимное
недоверие и не ошибся. Уже к двум часам дня полицейские задержали
нескольких служащих, пытавшихся, оставив цепь охранения, перелезть через
ограду, а служащие задержали двух корреспондентов, которые подкупили
полицейских и стремились во что бы то ни стало проведать, что же творится
в Пропилеях.
Вскоре к вилле Отэна Карта стали подходить войска. Они располагались на
опушке букового леса-заповедника, примыкавшего к вилле с юго-востока, на
севере, вблизи Асуйского аэродрома, на берегу озера Эно, вдоль шоссе,
ведущего в город. На юго-западе, заняв ближайшие к Пропилеям холмы, спешно
устанавливались артиллерийские батареи, а на юге, смыкаясь с частями,
стоявшими у букового заповедника, располагались моточасти, оснащенные
ракетным оружием ближнего действия и специальные отряды министерства
внутренних дел. Из города прибывали санитарные машины, пожарные части. Из
Лонара приехали горноспасательные отряды, из порта были привезены водолазы
с тяжелым снаряжением. Фурн ждал приезда Карта, волнуясь и вместе с тем
сгорая от нетерпения снова лицом к лицу встретиться с питомцами Родбара.
Сражение обещало быть интересным. Страстный охотник, он руководил
окружением Пропилеев с чувством особого подъема. Он вспоминал свои
охотничьи похождения на островах Паутоо и хорошо понимал, что эта облава
не шла в сравнение ни с какими, даже самыми грандиозными охотами
паутоанских князей.
Зверь был обложен.
Там, за уникальной оградой, сквозь зелень деревьев виднелись постройки
Анфилады Искусств. В них теперь и хозяйничало вырвавшееся на свободу
чудовище. Фурн прислушивался, стараясь уловить уже знакомое ему гудение,
но ничего не услышал. Вокруг было настороженно тихо. Не верилось, что
Пропилеи, окружены тысячами людей. Чем больше народу прибывало сюда, тем
глубже, тревожнее становилась тишина: все понимали, что происходит нечто
необычайное, и все приутихли, как солдаты перед решающим боем.
Около трех часов дня всеобщую тишину нарушил шум подъезжавших к
привратницкой автомобилей. Вместе с Отэном Картом прибыл военный министр в
сопровождении трех генералов.
Старшим офицерам, собравшимся у ворот, было приказано не впускать в
Пропилеи ни одной живой души.
- Кроме господина Нума Ченснеппа, - добавил Фурн таким не терпящим
возражения тоном, что офицер, руководивший охраной, почтительно приложил
руку к козырьку.
- Вы думаете, сюда приедет Ченснепп?
- Я уверен в этом.
- Вы правы, Фурн. Господин Нум Ченснепп должен приехать. Что же, я буду
рад, если и он посетит этот не совсем обычный раут. Войдем, господа. Ну,
Ритам, принимайте гостей. - Отэн Карт пробовал шутить, его побледневшее
лицо даже улыбалось, однако улыбка была напряженной.
Ритам открыл калитку. Карт жестом предложил ему пройти первым, и
шествие, возглавляемое калекой, двинулось к Анфиладе. Фурн несколько раз
пытался опередить ковылявшего впереди художника, но Карт все время
останавливал его, придерживая за руку.
Дорогу Молчания прошли, не обронив ни слова, и только на площадке перед
массивными египетскими пилонами началось обсуждение вопроса, как двигаться
дальше. Все говорили отрывисто, явно нервничая, приглушая голос почти до
шепота.
Ритам оставил "черепаху" возле того места, где еще сегодня утром стояла
статуя Августа. Как только испуг прошел, он бросился к телефону; больше он
в Пропилеи не возвращался и теперь не знал, где находилось страшное
создание. Решено было не входить в помещения, а попробовать по боковым
аллеям, тянувшимся вдоль Анфилады, приблизиться к римской балюстраде, то
есть к тому месту, где в последний раз Ритам видел то, что упорно
продолжал называть черепахой.
В аллеях, прогретых апрельским ласковым солнцем, наполненных пьянящим
запахом зелени и беззаботным щебетом птичьей мелюзги, было удивительно
мирно. У всех участников этой своеобразной разведки стало как-то покойнее
на душе, и уже не верилось, что где-то здесь, совсем близко, за
несколькими рядами деревьев притаилось чудовище.
Аллея кончилась у пустыря, и Ритам молча указал на то место, где
архитектором Ульмаро некогда было сооружено Средневековье. Теперь здесь
таинственным и еще не познанным людьми архитектором-чудовищем было
возведено строение, привлекавшее своей красотой и загадочностью.
- Начнем осмотр отсюда, - нарушил молчание Фурн.
Из всех присутствующих он первым увидел силициевые существа и уже тогда
в мрачном зале вольеров понял, что они обладают необычайными свойствами,
невероятной живучестью, а теперь узнал о их способности не только
разрушать, но и созидать.
- Нам необходимо выяснить, господа, что же это такое. Посмотрите, какие
великолепные стройные формы. Колонны, собранные в дикторский пучок! Но
каковы колонны! Нет, господа, нам совершенно необходимо подойти поближе.
Энтузиазм Фурна не разделяли ни военный министр, ни его генералы. Отэн
Карт выглядывал из-за их плеч. Что касается Ритама, то он, ошеломленный
свалившимися на него впечатлениями, стоял в стороне и довольно безучастно
поглядывал то на ликующего Фурна, то на притихших, поблескивавших галунами
военных.
- Я полагаю, - медленно начал министр, - что мы не имеем права
рисковать. Мы должны всесторонне обсудить это малопонятное явление.
- С вашего разрешения, господин министр, - почтительно вступил в
разговор старый артиллерийский генерал, - я бы считал необходимым
направить на это сооружение несколько снарядов.
- Снаряды? Снаряды - это, конечно, хорошо, очень хорошо, генерал, но мы
не знаем, что последует за этим.
- Право, господа, мы преувеличиваем опасность, - не унимался Фурн. -
Это практичное существо, попав на свободу, видимо, просто позаботилось об
удобной квартире для себя, а вероятнее всего, для своих детенышей.
Постройка напоминает виденные мной в тропиках гигантские постройки
термитов. Они, правда, возводят их не столь красивыми, как эта, но тут уже
дело вкуса и способностей. Генерал, вы подали мне замечательную идею, -
обратился Фурн к артиллеристу, вынул револьвер и, покинув тень аллеи,
твердым и вместе с тем осторожным шагом бывалого охотника направился к
постройке. Не дойдя до нее шагов пятьдесят, он прицелился и спустил курок.
По мере того как Фурн приближался к постройке, вся группа, исключая
Ритама, который не сдвинулся с места, довольно быстро отходила от нее -
мало ли что могло произойти! Ведь еще никому не известно, что таится в
этом загадочном сооружении. Может быть, чудовище засело там и,
потревоженное выстрелом Фурна, проявит свой крутой нрав. А может быть, оно
просто находится неподалеку и, почуяв опасность для своего потомства,
бросится его защищать. Может произойти что угодно.
Но ничего не произошло.
Фурн выпустил еще несколько пуль, все время приближаясь к постройке, и
осмелел настолько, что уже подошел к ней вплотную. Прошло несколько минут,
а Фурн все еще был жив и вскоре ощупывал стены-колонны, жестами призывая
оставшихся в аллее подойти поближе. "Разведчикам" пришлось последовать
примеру Фурна. Он бегал вокруг постройки не в силах произнести ни слова и
только указывал на те места, куда попали его пули. Пули оставили едва
заметные следы в стекловидном, полупрозрачном и излучающем изнутри
особенный свет материале. Казалось, постройка выполнена из какого-то
чудесного сплава стали и стекла. Большинство пуль, особенно выпущенных
первыми, вовсе не повредили гладких, как бы полированных искуснейшими
мастерами, колонн. Колонны вырастали прямо из земли. Они устремлялись
вверх, нагроможденные друг на друга в каком-то удивительно гармоничном
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг