- Для чего это ему могло понадобиться?
- Это непонятно. Встреча с ним у меня была довольно оригинальная.
Почему он подошел именно ко мне - затрудняюсь сказать. Может быть, ему
рассказал кто-то о моих выступлениях на митингах и по радио, о моей работе
во время сбора подписей под Воззванием. Не знаю. Во всяком случае, он
решил поговорить именно со мной. Позавчера, когда я вечером не спеша
возвращался из клиники к себе домой, на бульваре Олимпик меня догнал и
пошел рядом со мной среднего роста, прилично одетый джентльмен. "Моя
фамилия Питерсон, - сказал он, не поворачивая ко мне лица, - ради бога, не
обращайте на меня внимания - за мной следят. Я руковожу работами там, на
скале. Я знаю вас - вы доктор Мирберг. Мне нужно сообщить вам нечто
чрезвычайно важное. Двадцать третьего, в одиннадцать вечера, у гостиницы
"Эль Ритцо". Он проговорил это быстро, но очень отчетливо, ускорил немного
шаг и, не оборачиваясь ко мне, прошел вперед. Я тоже не прибавил шага и
продолжал идти все так же медленно. Когда он порядком обогнал меня, я
заметил, что за ним и в самом деле неотступно следует пара ребят,
смахивающих на джименов. Вот и все, что я могу сказать, Генри, о своей
встрече с Питерсоном.
- Занятно, док. Значит, сегодня в одиннадцать вы хотите с ним
встретиться?
- Хочу и встречусь непременно.
- Это еще нужно нам обсудить.
- То есть, как это "нам обсудить?" - побагровел доктор Мирберг.
- Не обижайтесь, док. Нам нужно все это обсудить с Вилли и Хэтчисоном.
Мы должны предусмотреть все, чтобы с вами ничего не стряслось.
- Глупости! - пробурчал доктор.
На веранду поднялся утомленный, разморенный жарой Уорнер.
- А, Вилли! Ну как, Антонио не обманул? Действительно приезжали с
судна?
- Да, Генри, это в самом деле был моряк с советского корабля, - ответил
Уорнер, присаживаясь к столику. - Они на днях попали в шторм. Их немного
потрепало и в лаборатории разбилось несколько очень нужных им радиоламп.
- В лаборатории?
- Это океанографическое судно, - пояснил Уорнер, - они проводят
какие-то исследования в Атлантике. Ну вот, молодого помощника капитана
направили в наш городок узнать, нельзя ли здесь достать лампы. В магазине
их не оказалось, он зашел и к нам в мастерскую. Им нужны лампы типа
РХ-29-8. У нас ведь нет таких. Я, к сожалению, ничем не мог ему помочь.
- Он отправился к себе на корабль?
- Да, ему больше ничего не оставалось. От мастерской он пошел прямо в
порт. - Уорнер обернулся в сторону моря. - Смотрите, вон их моторка.
Моторка вышла из бухты и взяла курс на стоящий на рейде корабль. Все
трое провожали взглядом удалявшихся от Порто-Санто советских моряков. На
полпути моторка начала разворачиваться влево.
- О, да они никак возвращаются!
- Нет, не похоже. Смотрите, они сделали полный круг и снова забирают
влево.
Все трое подошли к перилам веранды и стали пристально всматриваться в
танцующую на спокойных водах моторку. Она делала все новые и новые круги,
шла вихляя, как будто лишенная управления.
- С моторкой что-то произошло!
- Ты думаешь?
- Уверен.
- Да, похоже на это.
- Смотрите, смотрите! От корабля отвалила шлюпка. Они на веслах идут на
помощь катеру.
- Впечатление такое, что они стараются поймать его.
- Позвольте, я что-то не вижу, есть ли в моторке люди.
- Ну, знаете, доктор, даже при вашей дальнозоркости отсюда этого не
увидать.
- Шлюпка поймала моторку!
- Да, да. Эх, жаль, нет бинокля. Интересно, что там делается?
- Мне кажется, они буксируют ее к кораблю.
- Нет... а впрочем, действительно, они ее тянут по направлению к
кораблю.
- В моторке, наверное, что-нибудь сломалось.
- Да, видно, что-нибудь случилось с рулевым управлением.
- Теперь, кажется, все будет в порядке: они подтащили ее к кораблю.
- Ну и прекрасно, а то я уже начал беспокоиться о моряках. Очень
приятный человек молодой капитан. Мы с ним немного побеседовали. Он назвал
мне свою фамилию - То-ло... Толок... Нет, - улыбнулся Уорнер, - выговорить
не берусь: фамилия невозможная, а человек симпатичный...
Доктор рассказал Уорнеру о встрече с Питерсоном, и все принялись
обсуждать, что предпринять в дальнейшем.
- Прежде всего, мы сегодня проверим, имеют ли отношение эти тревожные
сигналы, - Уорнер указал на прибор, - к тому, что делается там, на скале.
- Ты так надеешься на Питерсона? - не без иронии спросил Бланк.
- Нет, я надеюсь на нашего Нормана.
- Нормана?
- Да, мы проверили его на практической работе. Он действительно человек
честный и преданный. Не правда ли?
- О, несомненно, Норману можно многое доверить и многое поручить. Но
чем он может помочь в данном случае?
Уорнер взял в руки индикатор и посмотрел на плафончик.
- Мигает. Мигает ведь все время! Если прав Крайнгольц, друзья, то,
значит, на скале стоят генераторы, излучающие потоки губительных
электромагнитных волн.
- Но как это проверить?
- По-моему, есть только один способ. Надо сделать так, чтобы излучатели
на полчасика прекратили работу и посмотреть, будет ли продолжать мигать
индикатор.
- А ведь это было бы здорово! Не правда ли, доктор?
- Здорово-то здорово, но кто это может сделать?
- Норман, - твердо сказал Уорнер.
Доктор Мирберг жил в самой центральной части городка, наискосок от
гостиницы "Эль Ритцо".
Решили собраться у доктора - у него имелся телефон. Проверку,
намеченную Уорнером, удобнее было произвести у него на квартире. Вечером
он должен встретиться с Питерсоном около гостиницы.
Бланк явился к Мирберу заранее, а часам к десяти подошел и Уорнер.
- Ну как, Вилли, тебе удалось уговорить Нормана?
- Особенно уговаривать его не пришлось. Он сразу понял и согласился,
но...
- Но что же?
- Он получил предписание от дирекции электростанций, что если в период
с двадцатого по двадцать пятое сентября по его вине хотя бы на минуту
будет прекращена подача электроэнергии на этот объект, он будет немедленно
уволен.
- Так значит он...
Уорнер быстро подошел к зазвонившему телефону.
- Да, это я, Уорнер... Привет, Норман!.. Да, да, мы все на месте...
Ровно в десять тридцать? Очень хорошо. Ждем, дорогой, ждем!
Уорнер поставил прибор на шаткий столик, пододвинул к нему стулья, все
расселись, и он попросил Мирберга погасить в комнате свет. Никто не
произносил ни слова.
Плафон прибора вспыхивал мутно-красным светом через каждые десять
секунд и погасал. Погасал и вспыхивал с неумолимой точностью. В этой
размеренности мигания было что-то неотвратимое, страшное.
В напряженной тишине кабинета время тянулось томительно долго.
Казалось, никогда не окончится это зловещее мигание.
Короткий удар стенных часов заставил вздрогнуть каждого и насторожиться
еще больше: перестанет мигать или нет?
Зазвонил телефон. Уорнер взял трубку и приглушенно спросил:
- Кто звонит? А, это ты! Я слушаю... Спасибо, товарищ Норман!
Приборчик мигнул еще три раза и погас.
Тишина. Время тянется медленно. Три пары глаз напряженно
всматриваются-в темноту.
Вспышки не повторяются.
Проходит пять, десять минут. Уорнер встает, осторожно пробирается к
телефону и вызывает электроподстанцию.
- Норман?.. Что, что? За это время уже успели звонить от дирекции?..
Хорошо. Давай!
Плафончик вспыхивает вновь и угасает. Через десять секунд новая вспышка
и сигналы о бедствии уже не прекращаются.
- Теперь многое ясно, - тихо говорит Бланк.
- Многое? - переспрашивает Уорнер, зажигая свет в комнате. - Ясно
только одно - надо начинать _борьбу_!
- Мне, кажется, пора, - засуетился доктор, посмотрев на часы. - Вы
подождите меня здесь. Я вернусь и расскажу о Питерсоне.
- Хорошо, если бы Питерсон согласился придти сюда и побеседовать с нами
со всеми.
- Не думаю, что он на это отважится. Пригласить - приглашу. Я пошел.
- Идите, док. Наши ребята будут неподалеку от вас на всякий случай. Я
очень прошу вас - будьте осторожны. Мы не знаем, с кем имеем дело. Желаю
вам успеха.
Доктор вышел. Уорнер устало опустился на диванчик, продолжая молча
пристально смотреть на не перестававший мигать приборчик.
- Что же предпримем, Вилли?
- Надо собраться с мыслями, обсудить все. А пока что мне кажется
совершенно необходимым в первую очередь найти Крайнгольца.
- Он пропал?
- Не знаю. Я получил письмо из Гринвилла. Это ответ на мою телеграмму.
В письме сообщают, что мистер Крайнгольц больше не проживает в Пейл-Хоум -
выбыл в неизвестном направлении.
Друзья продолжали обсуждать создавшееся положение.
Отсутствие доктора еще не успело вызвать беспокойства, как он шумно
вошел в квартиру.
- Друзья! Питерсон убит!
- Убит?
- Кем?
Доктор грузно опустился на стул и вытер платком лоб.
- Я прохаживался у входа в гостиницу, как было условлено, и ровно в
одиннадцать увидел подходившего ко мне Питерсона. Он, как и в первый раз,
не обернулся ко мне и только на ходу бросил: "Пойдемте". Мы свернули в
боковой переулочек и стали подниматься к Мексиканскому рынку. В темном
переулке, казалось, никого не было, и Питерсон снова сказал, что хочет
сообщить мне нечто очень важное. Я предложил ему пройти сюда, но он не
согласился. Питерсон сказал, что это может быть обнаружено теми, кто
следит за ним. "Мне, кажется, - продолжал он, - удалось уйти от своих
охранников. Не будем терять время". Вдруг раздались выстрелы.
- Откуда?
- Вы же знаете, какая непроглядная тьма в этом переулке. Питерсон шел
справа от меня, ближе к домам. Из ворот выскочил кто-то и разрядил свой
револьвер в Питерсона. Подбежали наши ребята. Они испугались, не попало ли
и мне, но я их успокоил и Смидт с Хэтчисоном бросились искать этого типа.
Бесполезно, конечно.
- Ну, а Питерсон?
- Он еще жил несколько минут. Он открыл глаза и узнал меня, как видно.
"Не надо, - говорит, - доктор. Со мной все. Меня послал Эверс... Майкл
Эверс... 128, Брод-стрит, Нью-Йорк".
6. ПРОВЕРКА
В поселке спокойно. Только кое-где еще слышится тявкание собак.
Ночь. Почти всюду потушен свет. Редкие фонари на углах прямых улиц ярко
освещают ажурные куски зелени, окружающей чистенькие нарядные домики. На
улице Никитин взял себя в руки.
Зачем выскочил из дому? Женя осталась одна. Как больно ей сейчас и,
наверное, страшно.
Никитин быстро направился к дому и у калитки встретил Женю. Что сказать
ей сейчас? Как приступить к разговору, начинать который больно и опасно?
Женя ни о чем не спрашивала. Она взяла его об руку, прижалась к нему, и
они медленно пошли вдоль тихой улицы, не говоря друг другу ни слова. В ее
робкой ласке растворились мужество и решимость признаться во всем. Так
захотелось продлить счастье этой неожиданной близости. Ведь если он скажет
ей, все будет кончено. Она откажется от него, отойдет. Уйдет навсегда!..
Она чистая, светлая, она любит его, и любовь подсказывает ей, что ему
тяжело, хочется все рассказать, но...
- Женя, ты не думай... я хотел сказать тебе...
- Не надо, Андрюша. Не надо сейчас! Я хочу, чтобы ты совсем-совсем
успокоился, тогда ты придешь ко мне и скажешь все, что хочешь, придешь
спокойный, с открытой душой. Скажешь без терзаний. Ты ведь придешь?
- Ты прочла?
- Да, я видела, я прочла и я очень счастлива, Андрей! Но мне страшно за
тебя.
- Женя! - Никитин осмотрелся по сторонам. Ему показалось, что кто-то
выглянул из-за угла и снова скрылся.
Женя взяла его руки, крепко сжала их своими маленькими руками и тихо
проговорила:
- Иди... иди домой. Успокойся, не нервничай. Завтра утром я кивну тебе,
милый, когда буду проходить через наладочный.
У щитка с сигнальными лампочками в кабинете Зорина было установлено
дежурство. Утром, еще до прихода сотрудников филиала на работу, Титов и
капитан Бобров уже сидели у пульта.
Прошло несколько дней с тех пор, как влияние Никитина на приборы
обнаруживалось с помощью придуманной Титовым сигнализации. Такая проверка
была необходима, но пока она не давала никаких результатов, не приближала
ни на шаг к разрешению задачи. Капитан уже подумывал над чем-нибудь более
действенным, как вдруг в сигнализации появились какие-то странности.
Утром замигала лампочка. Капитан тотчас же связался с проходной. Оттуда
сообщили, что Никитин еще не приходил на работу, и его табельный номер на
месте.
Отчего же мог сигнализировать прибор?
Через несколько минут прибор снова дал сигнал и на этот раз сообщили,
что Никитин прошел через проходную. Еще до того, как он появился в
наладочном зале, оттуда уже донеслись сигналы, а когда он вошел в зал -
сигналы повторились. Создавалось впечатление, что Никитин приобрел новое
свойство - дважды влиять на приборы. Работавшая четко система, казалось,
расстроилась. Теперь на приборы влияет уже не один, а два человека.
Никитин сидит у себя в наладочном, и установленный там прибор 24-16
исправно посылает сигналы, а вместе с тем на щитке вспыхивают лампочки,
подсоединенные к другим приборам. Вот заработал прибор в излучательном
зале, затем - в биохимической лаборатории, в стеклодувной, в складе
химикатов, и, наконец, один за другим поступают сигналы от прибора,
установленного в спецлаборатории.
К середине рабочего дня удалось установить, что везде, откуда
доносились сигналы, побывала Женя.
Вместе с Никитиным на приборы влияет Белова.
Что это? Сговор с Никитиным?
Накануне она приходила к Никитину, и вот утром ее появление в институте
отмечают приборы. Что же, Белова из солидарности с Никитиным решила влиять
на приборы? Невероятно! Самое разумное предположить, что ни Никитин, ни
Белова и не подозревают об этом.
Обдумывая сложившееся положение, Титов с капитаном Бобровым вспомнили,
что при испытании аппаратуры Зорина было то же самое. Причину этого тогда
нашли с большим трудом. Все дело было в куске картона, на котором
приносили в лабораторию пробы. Впоследствии удалось установить, что на
этом картоне разравнивали листочки радиоактивного сплава. На нем
оставались ничтожные следы сплава и этого уже было достаточно, чтобы он
стал радиоактивным.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг