пронеслось: "это все!". - Женя, - сказал он уже спокойнее, - Женя, прости,
я должен идти.
Ответом был только взгляд, полный любви, вселявший надежду.
Осмотр лабораторий филиала подходил к концу. Гости уже порядком устали,
однако самое интересное ожидало их впереди. Резниченко с увлечением
рассказывал им о работах, которые проводились в филиале, показывал
лаборатории, демонстрировал опыты. Теперь они подходили к "святая святых".
"Святая святых" - небольшой зал с аппаратурой Зорина находился в
середине цокольного этажа, совершенно изолированный от внешнего мира.
Стены этого зала были толщиной около полутора метров и облицованы
несколькими слоями различных материалов, надежно защищающих аппаратуру от
влияния посторонних излучений.
Здесь царила полутьма. От укрепленных на потолке слабо люминесцирующих
трубок лился сине-сиреневый свет, едва освещая блестящие части
расположенных в центре зала приборов. Сюда не проникал ни один звук.
Тишина здесь была особенной - глубокой и, казалось, ощутимой. Все
настраивало посетителей так, что и двигаться и говорить они начинали тихо.
- Уж очень таинственно здесь, - сказала Белова, оглядываясь вокруг и
невольно понижая голос. - Таинственно и, пожалуй, жутковато. Вам не
страшно? - обратилась она к Титову.
- С вами не страшно, - отшутился Титов, улыбаясь.
- Я сам побаиваюсь, когда вхожу сюда, - поддержал шутливое начало
разговора Резниченко. - Ну, а теперь нас тут трое. Ничего не поделаешь, -
уже серьезно продолжал он. - Вся эта "таинственность" необходима. Все
устроено таким образом, чтобы никакие посторонние влияния не сказывались
на проведении опытов. Здесь мы изучаем особенности лучистой энергии,
которая выделяется при размножении клеток и в свою очередь вызывает
интенсивное деление клеток. В этих явлениях таятся огромные возможности,
которые позволят человеку управлять процессами, протекающими в живых
клетках. Вы знаете, конечно, долгое время биологам не удавалось как
следует разобраться в этих процессах - уж слишком ничтожна интенсивность
излучения. Вот здесь и помогло открытие Зорина. Ему удалось создать особо
чувствительный прибор.
Резниченко вынул из аппарата небольшую темную трубочку.
- Вот это основная часть прибора - индикатор, как мы его называем. Он
работает по тому же принципу, что и счетчик электронов. Вам знакомо,
товарищ Титов, устройство счетчика электронов?
- Видите ли, я... - Титов не ожидал этого вопроса. "Плановик из главка"
сам изготовлял эти индикаторы, они приходили из его лабораторий сюда, и
сейчас он не сразу нашелся, что ответить. Резниченко истолковал его
замешательство по-своему.
- Ну, что же здесь зазорного, Иван Алексеевич? Мне Викентий
Александрович сказал, что вы - инженер-экономист и, разумеется, в
тонкостях физических приборов можете не разбираться. Я, например, ничего
не понимаю в дебете-кредите, - рассмеялся Резниченко. - Счетчик электронов
- прародитель индикатора. Он устроен таким образом, что может показывать
количественные изменения даже очень слабого излучения, а для этого
обкладка трубки делается из особого вещества. Оно испускает электроны при
поглощении даже очень слабого излучения. В этом, собственно, и заключается
главная часть открытия Зорина.
- А что же это за вещество? - спросила Белова.
- К сожалению, я не могу ничего сказать о нем. Это секрет, который у
нас в стране оберегается особенно тщательно. Ни состав вещества,
покрывающего трубку изнутри, ни материал, из которого сделано вот это
окошечко, не известен никому из нас, биологов, работающих с аппаратурой
Зорина. Ну, а теперь, если хотите, - продолжал Резниченко, вставляя на
место индикатор, - мы проведем опыт и вы увидите прибор в действии.
- Конечно! Это так интересно! - воскликнула Белова.
Титов посмотрел на часы.
Резниченко подошел к вертикально уходящей к потолку зала трубе и нажал
кнопку на маленькой панели. Через несколько секунд дверца в трубе
отворилась, и Резниченко извлек из нее небольшую стеклянную чашечку.
- По этому подъемнику нам подали сюда растеньице. Оно начало прорастать
там, наверху, где властвует солнечный свет. Здесь посажено зернышко
пшеницы. Видите, - Резниченко указал на водную культуру, - уже выбивается
росточек? В кончике этого росточка сейчас усиленно идет клеточное деление
- процесс роста. Мы поставим образец в аппарат и сможем убедиться в том,
что рост сопровождается выделением лучистой энергии.
Резниченко вставил образец в прибор, а Титов вновь посмотрел на часы,
беспокоясь, как бы Зорин не опоздал с присылкой техника Никитина. "Неужели
опоздает? - подумал Титов. - Ведь было условлено, что как только
Резниченко получит по конвейеру образец, он сразу присылает Никитина".
- Вы, может быть, торопитесь? - спросил Резниченко, заметив, что Титов
поглядывает на часы.
- Нет, нет, продолжайте, пожалуйста.
Резниченко приступил к опыту. Когда он вводил чашечку с растением в
зону, контролируемую чувствительным индикатором Зорина, приборы
фиксировали излучение, выводил - не фиксировали.
- Вот, видите, можно убедиться в том, что это маленькое растеньице
излучает. Я ввожу его в пространство, которое как бы просматривается
чутким глазком индикатора, и на приборах...
На этот раз приборы давали импульсы беспорядочно.
Резниченко вынул растение. Окошечко прибора продолжало тревожно мигать.
Он сделал переключение на пульте и еще раз попробовал повторить опыт.
- Одну минуточку, товарищи.
- Что, испортилось что-нибудь? - спросил Титов.
- Сергей Александрович! - Резниченко обернулся и увидел стоящего у
входа в зал техника Никитина. - Сергей Александрович, извините, что я
оторвал вас, но Викентий Александрович попросил меня вручить вам эту
записку.
- Хорошо, - сказал Резниченко, быстро пробежав глазами записку. -
Хорошо, поблагодарите, пожалуйста, Викентия Александровича.
- Мне можно идти?
- Да, да, пожалуйста. Благодарю вас.
Белова не отрывала глаз от Никитина. "Так вот он какой! Какие огромные
черные глаза и нервное, необыденное лицо. Удивительно привлекательная
мягкость в лице, и вместе с тем оно пугает". Лена почувствовала, что
смотрит на Никитина с каким-то особенным волнением, и отвела взгляд от его
лица. Синий комбинезон, стянутый в талии широким кожаным ремнем, ловко
облегал его складную фигуру. Невысокий, широкоплечий, он, казалось,
поеживался под обращенными на него взглядами. "Бедная Женечка. Ведь она
так любит его! В нем действительно есть что-то притягивающее, волнующее.
Как ей тяжело, должно быть... Но что же это такое? Что творится здесь?
Ведь и впрямь, как только появился Никитин, работа приборов нарушилась.
Неужели он..."
Никитин вышел, Резниченко продолжал демонстрацию опытов. Теперь приборы
послушно регистрировали наличие излучения всякий раз, как к ним подносили
растение. Резниченко по подъемнику получил еще несколько экспонатов и один
за другим продолжал опыты.
- Это одна сторона вопроса, - говорил Резниченко, когда все выходили из
зала с аппаратурой Зорина. - Мы с вами убедились в том, что в процессе
роста выделяется лучистая энергия. Теперь уже удалось не только
зафиксировать и определить его физическую природу, но и при помощи
специальных, генераторов создать подобное излучение искусственно.
Все трое вошли в большой светлый зал.
Резниченко показал гостям опыты влияния излучения на живые организмы.
Здесь стояли специальные микроскопы, оборудованные телеэкранами,
позволяющими наблюдать, что происходит в капле питательной жидкости.
Друг подле друга засветились два экрана. Яркие квадраты с закругленными
углами запестрели полосами и пятнами. Полосы побежали по экрану сначала
сверху вниз, потом снизу вверх, потом замерли, чуть подрагивая, становясь
все уже и уже, и, наконец, исчезли совсем. Фокусировка закончилась, и
бесформенные, темные пятна, до этого проглядывавшие сквозь полосы, теперь
постепенно превращались в округлые, блестящие тельца. Они казались
объемными, полупрозрачными и медленно передвигались в полях зрения.
- Приборы показывают нам, - объяснил Резниченко, - что творится в
каплях с питательным раствором. Видите эти тельца? Это дрожжевые грибки.
Присмотритесь внимательно. Видите, на некоторых из них появились маленькие
почечки?
- Почечки? Признаться, ничего не замечаю, - сказал Титов, пристально
вглядываясь в экран.
- Ну, как же! - Белова схватила его за рукав. - Смотрите, в верхнем
правом углу, например. Да нет, на этом экране. Видите? А вот еще. Чуть
пониже. И еще, правее!
- Ага, теперь вижу. Да вот и на левом экране.
- Значит, видите, - удовлетворенно сказал Резниченко. - Это идет
размножение дрожжевых грибков. Их деление. В обоих полях зрения примерно
одинаковое число живых телец, так как капли взяты из одной пробирки.
Деление идет также примерно одинаково, так как условия для жизни и
размножения в каплях идентичны. Но вот сейчас мы включим генератор, и
картина изменится. Включите, пожалуйста, Нина Ивановна, - обратился
Резниченко к лаборантке, сидящей у приборов. - Облучать будем только каплю
в правом приборе. В левом оставим без облучения, как контрольную.
Наблюдайте!
Разница между процессами в каплях обнаружилась довольно быстро. На
правом приборе появлялось все больше и больше делящихся клеток. В отличие
от левого экрана, на нем уже можно было увидеть, как некоторые почки
оторвались от материнских клеток и появились новые блестящие клетки. Уже
заметно было, что этот экран "заселен" гораздо плотнее. Размножение в
облучаемой капле шло гораздо интенсивнее.
- Как видите, мы овладеваем методом ускоренного развития
микроорганизмов. Это интересно не только с чисто познавательной точки
зрения, но имеет и большое практическое значение.
- А это не может стать опасным? - спросил Титов.
- Что стать опасным? - ответил Резниченко вопросом на вопрос.
- Слишком ускоренное развитие микроорганизмов под влиянием излучателей?
- Почему же опасным? Мы будем облучать полезные виды микроорганизмов.
Многие виды микробов уже применяются в пищевой и химической промышленности
и обеспечивают повышенный выход ценных продуктов брожения, улучшают вкус и
качество пищевых продуктов, ускоряют их производство. А мы, - улыбнулся
Резниченко, - будем ускорять производство этих полезных микробов.
- Применяя излучатели?
- Да, применяя излучатели.
- А если попытаются применить излучатели для того, чтобы ускорить
процесс развития смертоносных микробов?
- Товарищ Титов, вы заговорили о страшных вещах. - Белова посмотрела на
Титова, потом на Резниченко и упавшим голосом продолжала: - Я смотрела на
все это, - она указала на аппаратуру, - с таким восторгом! Я думала, что
подобное открытие может принести огромную пользу человечеству, и только
пользу. Я не могла себе представить, что...
- ...им могут воспользоваться враги человеческого покоя и счастья, если
это открытие не будет в крепких, надежных руках, - закончил Титов.
Резниченко увидел, что Леночка расстроилась. Ему захотелось успокоить
ее. Но как? Если бы можно было сказать, что им создан проект защиты...
Единственное, что оставалось, - переменить тему разговора.
- Метод облучения дает возможность не только ускорять развитие
микроорганизмов, но и влиять на процессы обмена веществ высших, особо
ценных для человека растений.
- Ой, как интересно! - оживилась Белова. - Ведь это даст возможность
усовершенствовать растения.
- Усовершенствовать? - переспросил Титов, и в его вопросе
почувствовалось сомнение.
- Леночка, ты, кажется, применила не тот термин, - мягко поправил ее
Резниченко.
- Нет, нет. Я именно это хотела сказать. Моя давнишняя мечта -
усовершенствовать растения, создать новые, невиданные, максимально
полезные человеку формы. Вот пример: подсолнечник и сахарная свекла.
Сахарная свекла "устроена" более рационально. Сопоставьте вес ее листьев и
вес корнеплода. Небольшое количество листьев обеспечивает хорошее усвоение
углерода из атмосферы, и в массивных корнеплодах накапливаются сахаристые
вещества. А подсолнечник? За вегетационный период вырастает почти целое
дерево, на его построение идет огромное количество питательных веществ,
истощается почва, а в результате мы получаем от одного экземпляра только
горсточку семян. Нерационально!
- Нерационально, говорите? Пожалуй, верно. А у вас есть
"рационализаторские" предложения?
- Есть! Нужно создать новые формы, при которых небольшая шапка листьев,
как у свеклы, например, обеспечивала бы усвоение питательных веществ для
крупного плода.
Утомление от массы полученных за день впечатлений как рукой сняло.
Горячее обсуждение "рацпредложений" Беловой затянулось до самого звонка,
возвещавшего окончание рабочего дня.
- В воскресенье, товарищи, мы отправляемся компанией на озеро, на
рыбалку. Присоединяйтесь к нам.
- С удовольствием, - сразу согласилась Белова.
- А вы, Иван Алексеевич, не поддержите компанию?
- Я? Не знаю, если буду свободен - приеду.
- Хорошо было бы. Если днем не сможете и освободитесь только к вечеру,
пожалуйте ко мне. Соберемся, попьем чайку, поговорим.
- Благодарю вас. Зайду, если управлюсь с делами.
Титова все больше и больше интересовало "дело Никитина". Что же кроется
за этим подозрительным влиянием его на работу приборов? Нелепое
недоразумение, чья-то оплошность или, быть может, преступление? В это не
верилось.
Уж очень странным было поведение техника, как видно и не
подозревавшего, что с его появлением отказывает работать важная
аппаратура.
В институте одобрили предложенный Титовым план. Приборы типа 24-16
смонтировали в различных помещениях филиала.
При появлении здесь Никитина приборы посылали по проводам сигналы. Их
принимал щиток, установленный в кабинете Зорина.
Один из приборов находился в проходной и один рядом с комнатой, в
которой жил Никитин.
К концу рабочего дня Титов в кабинете Зорина встретился с капитаном
Бобровым. Академик сам настоял на том, чтобы щиток установили у него, и
теперь в кабинете-лаборатории размещался "штаб поисков".
На щитке вспыхивали сигнальные лампочки.
Вот Никитин оставил наладочный зал, и лампочка на щитке потухла. Через
некоторое время зажглась другая лампочка - техник проходит через
излучательный зал. Потом лаборатория N_3, наконец - электронная. Лампочки
долго не зажигались - не показывали, где сейчас находится Никитин.
Во всяком случае, он был в институте, выход с территории только один -
через проходную.
Сработает ли прибор, поставленный в проходной?
По окончании рабочего дня замигала лампочка от прибора, находившегося в
проходной. Значит, Никитин не только в институте влияет на приборы.
Значит, не было у него и нет умысла.
Причина его влияния на приборы вместе с ним уходит из института. Но что
же это тогда?
Бобров засел за изучение документов Никитина. Самым непонятным для
капитана оставался факт перевода Никитина из Москвы в филиал. Никитин жил
и работал в Москве. Каковы причины его перевода? Этот вопрос заинтересовал
капитана сразу же, как только он занялся расследованием. Теперь, наконец,
документы получены. Выяснилось, что о его переводе настойчиво хлопотал
Протасов. Странно. Сам Протасов работал в Москве и только по временам
выезжал в Петровское. Зачем ему понадобилось беспокоиться о переводе
Никитина в филиал?
Количество недоуменных вопросов возрастало.
Вечером стало известно, что на работе поисковых приборов отражается и
присутствие Никитина дома.
В одиннадцатом часу вечера капитану доложили, что Никитин ходил к
карьеру. Он вышел на улицу не через калитку, а пробрался огородами. В
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг