Юрий Медведев.
Чертова дюжина "Оскаров"
-----------------------------------------------------------------------
Журнал "Техника - молодежи".
OCR & spellcheck by HarryFan, 11 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Я сидел за столом диковинной овальной формы, чем-то смахивающей на
орбиту планеты с двумя солнцами. Таких столов в ресторанчике было шесть,
но мой располагался удобнее прочих. Во-первых, потому что рядом мирно
дремала в деревянном бочонке довольно-таки симпатичная, хотя и чахлая,
пальма, а я люблю комнатные растения. Во-вторых, я видел всех входящих и
выходящих. В-третьих, я мог беспрепятственно любоваться панорамой
предзакатного моря. Я созерцал, как зарождается волна, как она растет,
поднимается, выбрасывает белый ослепительный гребень, докатывающийся до
прибрежных камней и разбивающийся об их твердь. Я впервые оказался здесь,
на Черном море. После наших холодных северных рек я озер здешняя вода
показалась мне неестественно теплой, как бы искусственно подогреваемой.
Вернее, само море представилось мне теплокровным живым существом, и я, по
правде говоря, так и не решился за эти два дня поплавать хотя бы возле
берега.
В ресторанчике было пусто, в этот час отдыхающие еще дремлют на
раскаленных каменьях или вяло перекидываются в картишки, убивают время
дикарскими играми наподобие подкидного дурака. Хмельное веселье грядет
попозже, часов с восьми-девяти, а пока за столом слева старичок пенсионер
разгадывал кроссворд, изредка прикладываясь к рюмочке с коньяком, а за
столом справа, у раскрытого окна, молодая пара, несомненно, влюбленные,
перешептывалась и вдруг взрывалась раскатами смеха.
Новый посетитель проследовал прежде всего к буфету, где, даже не
поморщившись, проглотил три четверти стакана водки. После этого он уселся
за соседний столик - лицом ко мне и спиной к морю - и стал дожидаться
официанта. Тут наконец я смог его рассмотреть. Волосы у него были черные,
курчавые, от макушки до лба они были сведены на нет проплешиной. В карих
навыкате глазах, живых, беспрестанно перебегающих с места на место, порою
обозначивалась отчаянная тоска. Портрет дополнялся тонким носом с
горбинкой, пухлыми малиновыми губами и неестественно оттопыренными ушами.
Оттопыренные эти уши создавали комичное впечатление: казалось, их владелец
то и дело ко всему прислушивается.
Появившемуся официанту он что-то коротко шепнул на ушко, и вскорости
перед ним красовалась запотевшая бутылка в обрамлении кое-какой закуски.
Минут через десять, весь раскрасневшийся, разомлевший, он разминал пухлыми
пальцами сигарету и спрашивал меня через стол:
- Случаем прикурить не найдется?
Я молча ему кивнул. Он подошел, прикурил я, после того как выпустил
облако дыма, сказал:
- Зажигалочка у тебя классная. Суперлюксовая. Другой такой и не сыщешь.
Прямо скажу, подфартило тебе, дружище... Ничего, что я перескочил на "ты"?
- Ничего, - отвечал я. - А зажигалочка титановая.
- Одобряю. Металл редкостный. Краем уха слыхал, будто из него батискафы
клепают, скафандры и все такое прочее... Я гляжу, ты не пьешь, лимонадом
спасаешься. Может, слегка вспрыснем знакомство, а?
Пока я раздумывал над его последней фразой, он исхитрился и бутылку
запотевшую, и закуску переметнуть на мой стол. Пить я наотрез отказался,
тогда он выпил за нас двоих.
- Да, зажигалочка загляденьице, - говорил он, медленно жуя колбасу. -
Чудная больно только. Семь кнопок на ней, для чего ж столько?
- Не семь, а восемь, - улыбнулся я. - Смотря кто прикуривает. Эта вот
кнопка, желтая, для холостяков. Красная для женатых. Зеленая для
разведенных. Серебристая для футбольных болельщиков. И так далее.
Он рассмеялся, отчего уши у него оттопырились еще больше, так что он
стал похож на диковинного зверька.
- А ты шутник, дружище. Сразу видно, человек искусства, богема, так
сказать. Курточка у тебя что надо, одних "молний" штук двадцать, не
меньше. Небось где-нибудь на Западе отхватил, а? - Он откинулся картинно
на стуле, сощурился. - Хочешь, угадаю, чем промышляешь? Киношник... Не
угадал?.. Тогда телевизионщик... Опять промахнулся? Радиопостановочки
варганишь. Снова нет? Значит, журналист. Пресса!
- Я занимаюсь изучением древних народов и рас. История,
палеоэтнография, палеоконтакты. Если непонятно, поясню: проблемы взаимного
общения в историческом аспекте, - сухо сказал я.
- Выходит, Крым для тебя сущий клад! - обрадовался он. - Тут недалеко,
под Алуштой, нынче крепость сверхдревнюю раскопали. Представляешь,
целехонькая вся, стены в вышину метров пять, дворцы, статуи, фрески,
загляденьице!.. Сам-то небось нездешний, а? Из Москвы? Из Киева? Из каких
краев отдыхаешь?
- В командировке я здесь. В археологической экспедиции. Сам же родом
оттуда. - Я неопределенно махнул рукой в сторону буфета. - Из заполярных
краев. К нам добираться довольно трудно.
- То-то, гляжу, бледный ты весь, ровно покойник, ха-ха. На севере все
такие, я знаю. Ну ничего, здешнее солнышко быстро тебя поджарит. Как на
вертеле. - Он проглотил очередную рюмочку и сказал вкрадчиво, точно
прислушивался сам к себе: - А я Жилевин. Представь себе, тот самый, Илюша
Жилевин. Так что тебе, ученый жук, повезло.
- Довольно редкая фамилия, - сказал я как можно более учтиво.
Он весь буквально закипел от возмущения.
- И ты хочешь сказать, что не знаешь ничего об Илюше Жилевине? И после
этого называешься культурным человеком? Ты и о Мише Барковском, может,
слыхом не слыхивал, а?
- Фамилия Барковский встречается чаще, особенно на Украине, - сказал я.
Он закрыл свои жгучие глаза, схватил голову ручонками и закачался из
стороны в сторону.
- Этот гражданин чокнутый. И зачем таких берут в науку? Он сидит в
ресторане, весь бледный как покойник, пьет лимонад и не знает лучших людей
в обществе. Но я помогу этому психованному выздороветь. - Он перестал
раскачиваться, раскрыл глаза. - Миша Барковский режиссер "Десанта на
Сатурн". Всемирно известного фильма. Того самого, который получил
тринадцать "Оскаров". Только не говори мне, будто ты не знаешь ничего
насчет "Оскаров", а то я умру от смеха.
- Не умрешь, - сказал я и после некоторого молчания добавил: - Я
последние пять лет был в экспедиции, городище древнее откапывали, на
Севере, поэтому не знаю многих новостей. Что касается имени Оскар, то оно
встречается довольно...
- Довольно! Довольно! - перебил он меня умоляющим движением руки. -
Всякий ребенок знает: "Оскар" - это же премия, притом знаменитая на весь
белый свет. В Голливуде ежегодно "Оскаров" дают самым наилучшим
киношникам. Феллини получил, Антониони, Бергман, Лайза Минелли, Пол
Скофильд. А Бюнюэль, промежду прочим, сразу четыре "Оскара" взял: два за
"Гаргантюа", а два за "Пантагрюэля". Так вот. "Десант на Сатурн" забрал
все "Оскары" на три года вперед - тринадцать золотых статуэток привез Миша
Барковский, смекнул? Чертова дюжина. Весь мир до сих пор балдеет, хотя уж
времени сколько пролетело. - Он привстал, перегнулся ко мне через стол и
понизил голос до шепота: - А на самом деле все премии нужно было б вручить
- отгадай кому? До старости не угадаешь. Мне! Илюше Жилевину, провались я
в тартарары, коли вру. Давай пропустим по маленькой, а? Я еще закажу
бутылочку, будь другом, за компанию, как говорится.
И вторая запотевшая бутылочка украсила наш стол диковинной овальной
формы, чем-то смахивающей на орбиту планеты с двумя солнцами.
- Жаль, не пьешь ты, бедолага, - говорил умиленно Жилевин. - Хотя я
тебя понимаю, свои причуды у каждого. Я, честно говоря, лишь в последнее
время начал зашибать по крупному, особенно всю эту неделю, ну, после
разговора с Барковским. Нескладный вышел разговорчик с этим сукиным сыном.
- А что за разговорчик вышел? - вяло поинтересовался я.
- Сложная история. Ну да уж коли на то пошло, расскажу тебе все по
порядку. Чем-то ты мне симпатичен, хотя и не пьешь. Только вот подсяду к
тебе поближе, не возражаешь? Как говорится, и стены имеют уши... Теперь
застынь. Поведаю все как на духу. Душа жаждет выговориться, может, и
полегчает потом.
Так вот. Я с детства наделен талантом к иностранным языкам. По всем
остальным предметам с троек на четверки перебивался, а как дойдет до
английского или французского, учителя на меня не могли нарадоваться.
Прирожденный полиглот, можешь не сомневаться. К десяти годам я одолел
легко шесть языков, перед институтом знал уже около тридцати, не меньше.
На руках меня все носили, перед симпозиумами международными как диковинку
выставляли. А мне что? Мне язык выучить - раз плюнуть. Услышу пять-шесть
фраз на любом наречии, и тут же у меня в голове, вот здесь, гляди, где
шишка выступает, начинается слабое потрескивание, будто компьютер
работает. Щелк, щелк - и уже усек новый язык, основу, конечно, а уж
тонкости дело наживное... Ты, конечно, думаешь, заливает тебе Илюша, байки
рассказывает. По глазам вижу, не веришь. А ты проверь меня. Раз
допотопными народами и расами занимаешься, стало быть, хоть один язык
древний знаешь. Вот и скажи слов двадцать-тридцать, на пробу, мы ж ничего
не теряем.
Я улыбнулся и начал читать на эпическом санскрите любимый отрывок из
"Махабхараты":
...Ночь наступает,
Завтра тебе расскажу
я все по порядку, царевич.
Мир тебе, бодро вставай,
вспомни родителей, верный,
Ночь наступила,
и скрылся Владыка света.
Вылазит ночная нежить,
страшная чарами злыми,
Слышно шуршание листьев,
звери в лесу шевелятся.
Завыли на юго-запад
ужасные злые шакалы.
Они своим воем
тяжко мне сердце тревожат...
Я прочитал главу из "Супружеской верности" до конца и посмотрел на
Жилевииа испытующе. Он сидел с полузакрытыми глазами, будто задремал. А
когда ответил, я, признаться, поразился.
- Этот язык я не знал. Он есть глубокая древность, - отвечал он тоже на
санскрите, притом, и это главное, на санскрите эпическом! Он делал ошибки
в произношении, он не совсем правильно построил фразу, но чудо свершилось:
он говорил на языке, который мало кто знает из людей планеты Земля.
Я бросил ему несколько фраз из "Гильгамеша". И через несколько минут
убедился: этот захмелевший человек способен был заговорить на языке
древних шумеров!
Я не бог весть какой знаток языков. Но отрывки из древних документов,
естественно, знаю наизусть, в конце концов, это моя профессия - знать
историю лучше других. Я зачитывал ему допотопной давности тексты на
буанском, кельтском, арамейском, гиндукушском, ольверском, татранском
наречиях - и он с честью выходил всякий раз из испытания. Наконец,
уязвленный, я обратился к нему на столь древнем и сложном говоре, что он и
для специалистов показался бы сущей абракадаброй. Этот текст я обнаружил
при раскопках северного городища и сам, признаться, только-только начал
его расшифровывать. Однако Жилевин и тут восторжествовал.
- Убедился? - печально спросил он. - Дар божий. Тут ни прибавить, ни
убавить, как говорится. Да только из-за этого проклятого дара жизнь моя и
покатилась кувырком...
Так вот. Учился я на третьем курсе. В мае, перед самыми каникулами,
заявляется к нам Барковский, он тогда еще не такой знаменитый был, хотя уж
и сорвал, в Венеции "Хрустальную звезду". Заявляется он к нам и давай меня
заманивать к себе. Выяснилось, что нужен я ему позарез. Он тогда снимать
"Десант на Сатурн" только-только начал, журналы, радио, телевидение На сей
счет прямо захлебывались. Неужели не вспоминаешь? Странно... Суперколосс!
Научная фантастика! Восемнадцать миллионов рубликов было на него отпущено,
копейка в копейку. Одних статистов свыше шести тысяч! Актеры - из двадцати
с чем-то стран. Барковский меня и зазвал на лето к себе, не хотелось ему
возиться с целой бандой переводчиков. А я, дурак, клюнул на посулы, хотя,
сказать по правде, платил он мне прилично, даже не стану говорить сколько,
все равно не поверишь. Да и белый свет повидал... Ты по заграницам тоже
небось шастаешь, брат археолог?
- Раньше приходилось чаще, чем теперь. Хотя скоро собираюсь в Париж, -
сказал я.
- О-ля-ля, Париж! - всплеснул руками Жилевин. - Да я туда катался
разочков двадцать, не меньше. Но это уж потом, на следующее лето. А для
начала мы с Барковским в Австралию слетали, там сняли кое-что, натуру, как
говорится. Через неделю уже в Тибете очутились, храмы щелкали буддийские.
А там Гонолулу. А там Южная Америка, Куско, империя древних инков.
Барковский, он же дитя природы, весь опутан, как любовями, замыслами,
ассоциациями. Сегодня подай ему Гренландию, завтра Японию, послезавтра...
В общем, попался я в его сети, как золотая рыбка в сказке Пушкина.
Заграница! Дорогие отели! Визиты! Коктейли! Интервью!.. Пришлось брать
академический отпуск, настолько пристрастился я к проклятому кино. Ну да
ладно, всего не перескажешь, теперь подхожу к самому главному.
Слушай меня внимательно. Только поклянись, поклянись, что никогда
никому ни слова, ни полслова! Клянешься? Ладно, я тебе и без клятвы верю,
чем-то ты мне симпатичен, хотя и не пьешь.
Снимали мы, стало быть, здесь, недалеко, под Судаком, километрах в
десяти-двенадцати, в ущелье, возле моря. Заглавный снимали эпизод -
высадку землян на Сатурн. Ну, что такое киноэкспедиция, ты наверняка
знаешь, а если не знаешь, не беда. Представь себе: довольно широкое
ущелье, речонка журчит, море прибоем играет. На холме треть планетолета
выстроена, для съемки и трети достаточно, остальное дело операторов. Возле
берега растения чудные из полиэтилена понатыканы. Большую же часть ущелья
занимают макеты убогих хижин сатурнианцев. По замыслу сценариста, земляне
туда прилетают, а там вроде бы каменный век. Дикость, борьба с чудовищами,
туземки в повязках набедренных, зритель такой антураж обожает до
беспамятства, верно я говорю, а?.. Для вящей убедительности наши
декораторы создали макет поселения дикарского по картинкам из "Истории
Африки" Гордона Уайлза, есть такой знаменитый на весь мир цветной атлас.
Взяли и передрали один к одному хижины, костюмы, оружие племени нгала, что
в Южной Африке обитает. Не удивляйся, кино сплошная мистификация...
Как сейчас помню, не шел эпизод. За две ночи семнадцать дублей
намотали, а Барковский все недоволен: и это ему не так, и то не эдак, он
когда на съемочной площадке, то прямо как чокнутый. Все с ног валятся от
усталости, а ему хоть бы что. У меня от перенапряжения левый глаз
дергаться начал, видно, подскочило давление.
Вечером перед третьей ночью решил я малость поспать. Договорился с
Барковским, что меня разбудят ровно в полночь, когда уже и свет будет
установлен, и грим наложат, - короче, к самому началу съемок. А спать я
наловчился - отгадай где? В жизни не отгадаешь. В астроотсеке нашего
планетолета. Диваны там мягкие как перина, приборов немыслимых рой, ночью
проснешься: луна за прозрачным колпаком, звезды огромные южные, будто в
другой мир попал. Главное же, крики с площадки не слышны, хоть и здорово
надрывается Барковский, глотка у него прямо-таки луженая, а я сплю в
спокойствии да тишине.
Я проснулся будто по наитию. Точно меня током дернуло или тварь какая
укусила. По привычке посмотрел на часы - полдвенадцатого. Тут яркий
сиреневый свет прокатился по колпаку астроотсека. Неужто, думаю, наши
осветители решили меня разбудить таким макаром: они у нас любят
выпендриваться. Поднялся я с дивана, подхожу к колпаку - глазам своим не
поверил. Висит над ущельем бандура, круглая, вроде медузы, метров двести в
поперечнике, вся огоньками испещрена разноцветными. Висит - и заливает
ущелье светом сиреневым. Сознаюсь, я спросонья не сразу допетрил, что к
чему, даже мыслишка мелькнула шальная. Неужто, думаю, сумел Барковский с
кем надо договориться и такую штуковину для съемок заграбастать? И тут я
похолодел. Было абсолютно тихо, я даже слышал тиканье своих часов. Вот от
тишины-то у меня мороз по коже и прошел. Чтобы таких размеров аппаратик
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг