- Ох извини. Забыл, что ты - не в порядке, Шредов придал голосу виноватую
интонацию. Но про себя добавил:
"Погоди, родственничек, еще потолкуем!"
Налил себе коньяку, выпил.
- Скажи: есть у Марины шанс или это пустой базар?
- Не знаю, - мрачно отозвался Дмитрий. - Кирилл говорит - есть.
Крохотный.
- Игоев? Не Стежень? Я думал, он, как врач...
- Врач? - Грошний стал еще мрачнее. - По медицине Марина мертва. Врачи
покойниками не занимаются. Кроме трупорезов.
- Тогда - что?
- А хрен их знает! Кир что-то задумал. Может, надеется на регенеративные
способности тела монстра. Витальность у твари бешеная. Но, понимаешь, она
же не йог - несколько часов пролежать под землей со сломанной шеей.
- Йогой она как раз занималась.
- Херня это, а не йога. Допустим, позвонок я ей собрал бы и поставил.
Если спинной мозг не поврежден - плевая работа. На живой.
- А если поврежден?
- Тогда - смерть. Или калека. Но это опять-таки - для живого человека. А
она...
- Тогда - зачем?
- Кирилл сказал.
- Но он даже не врач! - воскликнул Шредов.
- И что с того? - возразил Грошний. - Ты не врубаешься! Кирилл с к а з а
л!
- Он что, Бог?
- Он просто так не скажет, - Грошний посмотрел на свою коричневую руку.
- Никогда меня загар не брал, - проговорил он, усмехнувшись. - Кирилл
скажет - Глеб сделает. Он молодец, Глеб! Он много чего может! Да и терять,
сам понимаешь, нечего...
- Это точно. А скажи мне, Дмитрий Степанович... Степанович, да? (Грошний
кивнул) Скажи мне, что это за центр здесь такой? Никогда раньше не слышал.
- Берлога глебова.
- Берлога? - Шредов наклонился, провел рукой по густому ковровому ворсу.
- Неплохо для берлоги.
- Ты его оборудования не видел!
- Видел, - возразил Виктор. - И оценил. Я в этих железках разбираюсь.
Даже сейчас иногда приторговываю, хотя спрос у них, скажем, ограниченный.
А деньги серьезные. Чьи?
- Его.
- А я, дурак, его ко мне в охранники звал! - изображая простодушие,
сообщил Шредов.
- И как? - заинтересовался Грошний.
- Отказался. Но намекнул, что четыре тысячи бакинских в неделю ему мало.
- Это Глеб так шутит! - Дмитрий рассмеялся. - В "Народной медицине"
шакалы день и ночь у телефона дежурят - его звонка ждут. Очередь - на
шестьдесят лет вперед. Видел, какие у Ленки зубы? Его работа. Голливуд!
- Да? - Шредов рефлекторно провел языком по собственным зубам. - Не
знал, что он еще и протезист.
- Протезист! - Грошний расхохотался. - Живые зубы, Витя! Живые! Свои!
Новые!
- Не знал, что так можно, - задумчиво проговорил Шредов.
- Можно, можно! Я же сказал: кудесник! Причем зубы - ерунда,
исключительно для бабок. Поэтому он и тихарится. Узнай о нем простая
изнуренная болезнями публика - на куски растащили бы. Некоторых он,
конечно, лечит. В своем поселке, например. Но с каждого - слово: молчи. Ни
брату, ни свату.
- Слово нынче - пустяк, - заметил Шредов.
- А к слову - постгипнотический блок, - усмехнулся Дмитрий. - Молчат,
Витя. Кроме того Глеба здесь любят. Ну и боятся, конечно. Кто дал - тот и
отнять может. Так что тронешь его - весь поселок встанет. А народ тут
резкий, половина вообще отмороженная.
- Да... - произнес Шредов. - Я бы тоже у него полечился. Думаю, мне по
средствам.
- Полечишься, - сказал Грошний. - Если выживем.
- Выживем! - решительно заявил Шредов.
- Дай Бог. Пойду на кухню, проглочу что-нибудь. От глебовых трав у меня
не желудок, а трясина.
- Давай, - кивнул Виктор, доставая телефон. - А я пока поработаю...
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Морри-Рустам рывком поставил на ноги бывшего сэнсэя, заглянул в мутные
глаза, угрожающе полыхнул огнем... В последнем уже не было нужды.
Пошатываясь, мягкой безвольной куклой стоял перед ним Олег Ликанов.
Запугивать его - бессмысленно. Та часть, что могла испугаться, была
упрятана так же далеко, как свобода воли.
- Скажи им, кто я! - рявкнул Кермаев.
- Сэнсэй... - еле шевеля губами прохрипела кукла.
Зеленцов, все еще полусогнутый, наполовину ослепший от боли, услышав голос
Ликанова, едва не заплакал: "Олег! Как его..."
Стиснув зубы, прижимая руки к животу, Зеленцов попятился из зала...
Сильный толчок швырнул его обратно.
Пятеро крепеньких, смуглых, с черными усиками, отпихнув Зеленцова,
ворвались в зал и остановились, шаря по сторонам маслинными глазками.
- Это еще что за кунаки? - шепотом спросил напарник Халика Гриша Магид.
Ответа не последовало.
Крепыши цепочкой двигались по залу. Блестящие черные куртки между белыми
кимоно. Походя, крепыши отталкивали учеников Ликанова и те молча
отодвигались. Происшедшее с сэнсэем настолько выбило их из колеи, что
"кунаки" воспринимались как естественное приложение к Кермаеву.
- Ты! - выкрикнул один из крепышей. - Думаэш, сыльный? Сылный, да?
Будь на месте восковой куклы прежний Ликанов, он непременно бы засек
слабину в действиях "гостей". Уловил бы, что агрессия - защитная, а не
направленная. Потому что крепыши и сами не знали, что за сила заставила их
вожака свернуть в зеленый дворик и вломиться в спортзал, причем на
совершенно чужой территории.
Зато Морри отлично знал, почему они здесь. Но теперь у Морри имелось
достаточно сил, чтобы постоять и за себя и за свою добычу.
Пока "кунаки" вертя круглыми черными головами, распихивали каратэков,
Морри выделил среди них лидера и спокойно ждал, расположившись за спиной
куклы-Ликанова.
Сентябрьское солнце било в высокие окна зала, расплескиваясь по
начищенному паркету, отражаясь от белых стен и зеркал. Солнце било прямо в
лица крепышей, заставляя щуриться даже привычные к яркому свету глаза.
Четверо бессистемно рыскали туда-сюда, зато пятый, вожак, наконец засек
Морри, подобрался поближе и вдруг, с яростным воплем прыгнул вперед,
выхватывая из кармана ствол.
Морри даже не пошевельнулся. Он просто вдохнул жизнь в ватное тело
Ликанова и тот, на рефлексе сработал уход с линии атаки и одновременно,
мощным уро-маваши, снизу вверх переломил челюсть крепыша-вожака.
Хруст кости утонул в с треске пистолетного выстрела.
Так вышло, что в этот момент ни один из "кунаков" не смотрел на старшего и
следовательно не видел удара. Зато на выстрел все четверо отреагировали
мгновенно, выхватив оружие с быстротой, говорившей о большой практике.
Развернувшись в нужную сторону, они увидели, как падает на пол человек в
белом (Ликанов, опять превратившийся в безвольную марионетку), а их лидер
уже валяется на полу без признаков жизни.
Обычно в таких случаях "кунаки" тоже действовали на рефлексе. То есть
стреляли во все, что движется.
Но сказалась непривычная ситуация, а их старший, ни с того ни с сего
приказавший свернуть в дороги, не мог показать пример, потому что лежал
сейчас в отрубе с зубной крошкой во рту. При этом противники-русаки тоже
вели себя непривычно: стояли в полном бездействии.
В общем, крепышам понадобилось около секунды для того, чтобы переварить
ситуацию, а тому, кто привел их сюда требовалось примерно столько же,
чтобы "выбрать" нового лидера.
Секунды им Морри не дал.
Со скоростью, недоступной человеческому глазу, он переместился в центр
зала и испустил визг, заставивший людей зажмуриться от боли, а гулявшего
во дворе пса вырвать поводок из хозяйской руки и рвануть в подъезд, из
которого он только что вышел на прогулку.
"Кунаки" оклемались с похвальной быстротой, стволы поднялись... и выпали
из ослабевших рук. Морри "коснулся" одного, второго, третьего...
Четвертый, самый молодой, совсем недавно приехавший в Питер, был оставлен
Морри напоследок. И зря. Реакция у него оказалась самая лучшая. И самая
правильная.
- Шайтан! - заверещал он. - Шайтан! О Алла, Алла, Алла!...
Морри-разум не упустил бы добычу. Выждал бы, пока исступленный выплеск
веры иссякнет и...
Но Морри-алчущий не желал ждать. Он желал Пищи. Сразу.
С ужасом смотрели ликановские ученики на три тела, корчащиеся на паркете и
на пляшущего над ними Кермаева-Морри.
А Зеленцов все-таки успел удрать. Он уже был во дворе, когда его обогнал
ошалевший от ужаса "молодой". С ходу прыгнул он в распахнутую дверцу
черного джипа, дико зыркнул на полезшего следом, тоже гонимого инстинктом
самосохранения Зеленцова, и рванул с места раньше, чем Слава успел
захлопнуть дверцу машины.
- Ты зачем сюда? - закричал "кунак", бешено вертя руль, чтобы вписаться
между деревом и опрокинутой скамейкой.
Он пер напрямик, прямо через пустую детскую площадку.
Слава промолчал.
Джип вылетел из подворотни, сбросил скорость.
- Уходи! Пошел! - заорал он на Зеленцова.
Слава молчал.
"Молодой" полез было за пистолетом, но вдруг передумал, плюнул на пол
между сидениями, еще раз помянул шайтана, вывернул на проспект и рванул
так, что Зеленцова вдавило в спинку.
По части драйва парень оказался мастаком. Со свирепым ревом джип врезался
в автомобильную реку и погнал по проспекту, обгоняя всё и вся, проскакивая
под красный, вылетая на встречную полосу. "Кунак" бешено крутил руль,
плевался, ругался, мешая азиатскую речь с русскими матюками.
Слава, ухватившись за поручень, глядел на возникающие и исчезающие
автомобильные зады и напряженно думал. Тем временем, несмотря на резкий
стиль вождения, проявленный смуглым пареньком, внутренности Зеленцова,
размазанные по позвоночнику сокрушительным ударом Кермаева, постепенно
возвращались на свои места и наконец настал момент, когда Слава счел себя
способным действовать.
Ладони Зеленцова легли сверху на пальцы "кунака", нога Славы сшибла с
акселератора ногу водителя и тут же утопила тормозную педаль. Джип под
истошный визг своих и чужих покрышек, мотнулся вправо и встал у обочины,
не доехав метров ста до проспекта Просвещения.
"Кунак" оказался мускулист, как шимпанзе, рванулся заорал... Зеленцов
врезал ему головой в глаз, и, освободив левую руку, добавил ребром ладони
в основание черепа. Парень обмяк. Слава повернул ключ зажигания.
Теперь следовало принять решение.
Можно выйти из машины и сделать вид, что ничего не произошло. Пассивный
вариант. Зеленцов не любил пассивные варианты.
Можно выкинуть "кунака" из машины, добавив еще пару раз, поосновательней,
вернуться в зал и посмотреть, чем кончилось. Вариант безусловно активный.
Минус: Родичи "кунака" могут обидеться, найти и в свою очередь обидеть
Зеленцова. Но это Славу не остановило бы. Остановило предчувствие:
столкнись он еще раз с Кермаевым - и "кунакам" уже не потребуется искать
обидчика.
Что еще? Сдать парня вместе со стволом в ближайшую милицию, а самому
смыться куда подальше. Пока братья-мусульмане выкупят единоверца, самолет
может улететь очень далеко. Нет, не годится. Славу учили быть воином. А
воин отступает только тогда, когда испробованы все варианты. Первый,
второй, третий...
Четвертый. Зеленцов полез за пазуху все еще пребывавшего в отрубе парня и
вытащил ствол.
В пистолетах Зеленцов разбирался слабо. Ничего, кроме "Макарова" в руках
не держал. Этот, впрочем, напоминал ПМ, но из надписи на нем следовало,
что изготовлен в Чехии. Зеленцов вынул обойму, в которой обнаружилось
только три патрона, заглянул в ствол - пусто. Слава заправил патроны
обратно, воткнул обойму. Кроме пистолета у "кунака" обнаружились: бумажник
из тисненой кожи, где вперемешку лежало около миллиона рублей и некоторое
количество долларов, упаковка презервативов и обгрызенный карандаш.
Слава заглянул в бардачок. Там оказался пакет с "травой", пачка сигарет и
еще один пистолет, поменьше. Его Зеленцов, поразмыслив, опустил в карман
куртки.
"Кунак" очнулся. Посмотрел ошалелыми глазами.
- Слава, - дружелюбно улыбаясь Зеленцов протянул руку.
"Кунак" коснулся ее вялыми пальцами:
- Фархад...
И тут он вспомнил!
Смуглая рука нырнула за пазуху...
- Возьми! - все так же дружелюбно улыбаясь, Зеленцов протянул парню
отнятый пистолет. Рукояткой вперед.
Фархад с обезьяньей ловкостью выхватил его, подозрительно поглядел на
странного "русака", ловко выщелкнул обойму и тут же заправил обратно.
- Гавары! - бросил он.
- Это ты говори, - Зеленцов слегка пожал плечами. - Ты кричал: "Шайтан!"
Почему?
- Патаму! - буркнул обладатель легендарного имени Фархад. - Патаму!
Шайтан!
"Ему лет восемнадцать, не больше," - подумал Слава.
- Уверен?
- Увэрэн, да! - и завел мотор.
- Куда едем?
- Увыдыш.
- Не пойдет! - Зеленцов повернул ключ в прежнее положение. - Сначала
поговорим, а потом езжай, куда хочешь.
"Кунак" поразмыслил и кивнул, соглашаясь.
- К землякам поедешь? - спросил Слава.
"Кунак" еще раз кивнул.
- И что потом будет?
- Старший рэшыт.
- Решит, - согласился Зеленцов. - Я даже знаю, что он решит. Посадит
дюжину таких, как ты в машины и поедет разбираться.
- Зачэм машины? - удивился "кунак". - Что, автобус нэт? В автобус сядут!
- Не важно. А дальше?
- Разбэрутся!
- Да? Забыл, что с вами было?
- Зачэм спрашываеш? Канэчна помню.
- Этот, шайтан, долго он с вами возился?
Фархад задумался.
- Помнишь того, что упал? Нашего? Это мой учитель. Мастер каратэ. А
шайтан его за секунду в пол втоптал.
- Каратэ - тьфу. Это - вот! - Фархад потряс пистолетом.
- Вы зачем приехали? - перебил Зеленцов.
- Нэ знаю. Я - молодой.
- Тогда слушай. Мой учитель, он твердый был как сталь. Убей - не согнешь.
- Маладэц! - одобрил Фархад.
- Ну! А перед этим гадом на коленях стоял. Не видел бы - никогда не
поверил. Почему сломался?
- Патаму - шайтан. Спрашываэш, глупый, да?
- Его надо убить!
- Кого?
- Шайтана!
- Шайтан нэ убьеш! - убежденно заявил Фархад. И прибавил что-то
по-своему.
- А старший твой, сам говоришь, сразу его убивать поедет. Ладно. Пусть.
Ты скажи, чтобы он меня взял. У меня с шайтаном - свой счет.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг