Страшная боль ушла сразу. Так же внезапно, как появилась. Ликанов ощутил
необычайную легкость. И, одновременно, необычайную уверенность и мощь.
Несокрушимость и сокрушительность. Он испытал огромное счастье. Ради
такого стоило отдать жизнь боевому искусству!
"Вот она, внутренняя сила!" - с восторгом подумал он.
Морри понял: враг здесь, теперь прятаться бессмысленно.
Будь это высший эгрегор Школы, тогда Морри (и алчущему, и разуму) тут же
пришел бы конец. Двойная сущность Морри была бы уловлена и поглощена более
могучей и более жестокой. Но сейчас бессмертному выкормышу зла
противостоял не древний демон, а всего лишь отпочковавшийся от основного
ствола росток, оторванный и занесенный в чужую Европу несколько
десятилетий назад.
Двое застыли друг против друга. Две человеческие воли, два сознания
столкнулись, соединились и замерли, готовые высвободить накопленную
энергию. И вогнать ее в брешь, как только брешь обнаружится в обороне
врага. Но люди в этой схватке были всего лишь формами. Бой начался, когда
Морри соприкоснулся с маленьким, но свирепым демоном Школы.
Человекоподобная оболочка Морри вспыхнула красным огнем. Зеленым пламенем
облекся ракш-воитель...
И древний пожиратель жизней поглотил юный эгрегор.
Сила покинула Ликанова, и он ничком упал к ногам врага.
- Ты мой, - наклонившись над ним, прошептал Морри.
И Ликанов, очень редко проигрывавший и никогда в жизни не уступавший
сильному - не смог противиться. Это была цена. Устами адепта говорил
эгрегор.
- Ты - мой...
- Твой... - прошептал Олег, не отрывая лица от паркета.
Ликанов сохранил жизнь, - у него не было выбора, - но обрек себя на
поступки, за которые не расплатиться и жизнью. Теперь между Олегом и всем
остальным миром стоял Морри.
- Димон, брат, слышишь меня?
- Много ты от него хочешь, Глеб, - проворчал Кирилл, последние два часа
выполнявший обязанности сиделки.
- В самый раз! - чуткие пальцы Стежня прошлись по вискам Грошнего,
замерли, переместились на макушку, круговыми движениями взъерошили
слипшиеся волосы.
Удовлетворенно кивнув, Глеб отсоединил датчики, закачал через зонд грамм
двести питательной кашицы, после чего снял прозрачную кислородную маску и
извлек зонд.
- Нормально, - сказал он.
- Парень не выглядит здоровяком, - заметил Игоев.
Его можно было понять. Голова Грошнего - череп, обтянутый коричневой сухой
кожей.
- Пусть тебя не смущает физиономия, - успокоил Глеб.
Быстрыми пассами он вгонял силу в тело Дмитрия и с удовольствием наблюдал,
как густеет и расправляется аура Грошнего. Вот Дмитрий шевельнулся и
вздохнул поглубже. И еще раз.
- Он потерял килограммов десять, плюс сильное обезвоживание, - сказал
Стежень. - Накачаем его калориями, витаминами, укрепляющими - и он
забегает получше, чем ты, медведь!
- Твоими устами мед пить! - Кирилл с силой провел ладонями по лицу. -
Устал, - сообщил он.
Глеб только хмыкнул. Еще бы не устать!
- Мы его взбодрим, - решительно заявил он. - Этот дистрофик нужен мне
немедленно. Ты, кстати, в курсе, что госпожа Шредова - сестра Димитрия?
- Не-ет... То-то наш бизнесмен так на него уставился... - Кирилл снова
потер лицо.
- Прекрати! - приказал Стежень. - Как твой личный врач говорю: шел бы ты
спать! Гостей я уложил, Ленка присмотрит, чтоб их не потревожили...
Кстати, к сведению, у нашей сестренки Аленки не все в порядке с этикой, -
руки Стежня энергично мяли исхудавшие костлявые плечи Грошнего.
- Я знаю, - кивнул Игоев.
- Что-то делаешь?
- Пытаюсь.
Грошний дернулся. Руки его бессмысленно задвигались.
- Ага! - воскликнул Глеб. - Делаем успехи!
- Пожалуй и впрямь пойду прилягу, - проговорил Игоев. - Устал. Старею, -
он засмеялся.
- Иди, дорогой, иди. Завтра нам плясать, - и, Грошнему. - Слышишь меня,
дружище? Знаю, слышишь. Умница. Сейчас мы тебе капельницу заправим, а
потом...
Кирилл тихо закрыл дверь и, шаркая (действительно, умотался!) побрел по
коридору.
В доме и за его пределами расползалось серое осеннее утро. Когда Кирилл
уже вытянулся и расслабился под тяжелым ватным одеялом, одиннадцать
длинных протяжных металлических ударов раздвинули молчание и повисли в
вязкой тишине - пробили часы.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Обедали все вместе. Без особой роскоши - яичницей с ветчиной и зеленью.
Сам хозяин удовольствовался кружкой молока и ломтем свежевыпеченного
хлеба. Дмитрий, все еще коричневый как мулат, но уже куда меньше похожий
на умершего от жажды пустынника, жадно поглощал постную манную кашу.
Елена, в переднике из веселой оранжевой клеенки, выступала в роли хозяйки.
Ей шло.
Поев, пили чай. Вернее чай пили только четверо. Глеб и Грошний - травяной,
Кирилл и парень-бодигард по прозвищу Вацек - английский с баргамотом.
Двое, Шредов и Елена предпочли кофе со сливками.
После обеда перебрались в гостиную. Все, кроме Вацека, которого отправили
во двор, сторожить.
Погода, из духа противоречия, установилась прекрасная. Сквозь открытые
окна в гостиную лился солнечный свет, сдобренный свежим запахом хвои.
Ощущения у хозяина и гостей возникали самые расслабленные. Предыдущие
события вымотали всех, а солнышко разморило. Мужчины перебрасывались
незначительными фразами. Шредов, походя, попытался выудить у Игоева
какие-то банковские сведения, а Кирилл, вместо информации, с добродушной
улыбкой поведал ему притчу о мальчике и лягушке. Шредов не обиделся и
перевел разговор почему-то на Скандинавию. Глеб, которого несколько лет
назад по старой памяти зазвали судить чемпионат в Швеции, тему охотно
поддержал. Грошний смотрел на них, задумчиво грызя сухарь. Рассказывая,
Шредов то и дело поглядывал на Елену Генриховну. В строгом брючном костюме
из черной шерсти, с уложенными волной блестящими темными волосами, она
выглядела неотразимо. На высокой груди - весьма оригинальный кулон:
мастерски выточенный из прозрачного камня череп. Красивая женщина,
приятная беседа, светлый прекрасный день... Ночные события вдруг
показались Шредову каким-то нелепым розыгрышем. Он покосился на Игоева и
тот, словно угадав его мысли, пробасил:
- Славный денек, Виктор! И ночка была веселая... что юрод на похоронах!
Это было приглашение к серьезному разговору и Шредов тянуть не стал.
- Чем могу быть полезен? - деловито спросил он.
Кирилл посмотрел на Стежня, а Стежень - на Елену. Та улыбнулась. Всем по
очереди.
- Ленок, - сказал Глеб, -может скажешь, что нас ждет?
- Попробую, - весело согласилась она. - Принеси, пожалуйста, столик.
Прежде, чем Стежень поднялся, Грошний протянул длинную руку, подхватил
столик и переставил к коленям женщины.
- Дима, не напрягайся, - остерег Стежень.
- Слушаюсь, док!
Елена вынула из кармана крохотную карточную колоду и, перемешав, раскинула
по лакированной поверхности.
Шредов вытянул шею. Он верил в удачу и в судьбу, поэтому гадание его
всегда привлекало.
Карты были махонькие, зато с яркими картинками. Картинки же походили на
кадры из какого-нибудь мистического ужастика.
Елена несколько минут изучала мрачные изображения и все это время
остальные хранили молчание. Наконец женщина вздохнула и одним движением
смела карты со стола, причем все они собрались в аккуратную колоду,
которую Елена уложила в красный кожаный футляр. Спрятав футляр в карман,
женщина вынула платок, вытерла руки и посмотрела на Стежня.
- Он в городе, - проговорила женщина тихим голосом. - И он стал намного
сильнее, Глеб!
Стежень поднялся, прошелся по комнате. Он ничего не спросил. Спросил Игоев:
- Сильнее? Каким образом?
Елена покачала головой.
- Да он там человек сто мог сожрать! - раздраженно произнес Стежень.
- Нет!
Это сказал Грошний.
Взгляды присутствующих скрестились на нем, но Дмитрий больше ничего не
пожелал сказать.
- Я хочу вызвать охрану! - с напором произнес Шредов.
- Вряд ли они окажутся полезными! - возразил Стежень.
- Мы не имеем права толкать людей на такой риск, - заметил Игоев.
- Вздор, - отмахнулся Шредов. - Им за это платят. И не знаю, как в нашем
деле, но в моих, они не были лишними.
- Я - за, - вдруг поддержала его Елена.
- И я, - совсем уж неожиданно присоединился к ней Грошний.
Стежень посмотрел на Кирилла, тот пожал плечами.
- Хорошо, - кивнул Глеб. - Только не больше трех. И под моим полным
контролем. Свободных морозилок больше нет.
- В доме есть факс? - спросил Шредов.
- У меня в кабинете, - ответил Стежень. - На втором этаже, дверь с
бронзовой ручкой. Она открыта. Проводить?
- Найду.
Когда он вышел, четверо оставшихся сразу нахмурились.
- Круг? - спросил Дмитрий.
Игоев отрицательно качнул головой.
- Теперь мы слишком разные, - сказал он.
Елена улыбнулась ему, но улыбка вышла напряженной.
- Вы мне не доверяете?
Игоев вздохнул:
- Не совсем.
Если Елена обиделась, то не подала виду. Просто кивнула. Вот если бы то же
самое сказал Стежень...
- Дима, - обратилась она к Грошнему, - Может, поделишься впечатлениями.
Дмитрий бросил взгляд на Кирилла, тот чуть заметно качнул головой.
- Мальчики, мальчики, - с иронией произнесла она, - похоже, вы меня
боитесь?
Мужчины молчали.
- Может, и мне выйти?
- Нет!
Это сказал Стежень.
- Не сердись, Ленок, - быстро проговорил Грошний, - Мы тебя все равно
любим!
Елена Генриховна взглянула на него так, что Дмитрий заерзал в кресле и
отвел глаза.
- Прекрати! - резко бросил Стежень. - Кир, сколько у меня шансов, если я
его спровоцирую?
- Немного.
- Не смей! - тут же вмешался Грошний.
- Можно мне узнать, о чем ты, Глебушка? - вкрадчивым голосом
поинтересовалась Елена.
- Я намерен предложить ему кумитэ, - сухо ответил Стежень. - Вернее,
той его части, что когда-то была человеком.
- Ты с ума сошел! - воскликнула женщина.
- В чем дело? - Стежень повернулся к ней. - Думаешь, я слабее тебя?
Взгляды их скрестились... Елена первой отвела глаза.
- У меня нет каких-то потайных планов, - проговорила она. - Поверьте...
Если бы не Душка... Кир, может, ты?
- Не выйдет, - бесстрастно возразил Стежень. - На нем оберег.
В гостиной воцарилось молчание. Снаружи, по дороге, дребезжа, проехал
трактор. Залаяли собаки.
Вернулся Шредов. Оглядел мрачную четверку, сел на прежнее место.
- Договорился, - сообщил он. - Люди прибудут через два часа. -
Повернувшись к Стежню, добавил: - Поступят в твое распоряжение.
- Вы собираетесь уехать, Виктор? - спросил Игоев.
- Завтра.
Кирилл встал, подошел к окну, оперся на подоконник.
- Хорошее солнышко, - проговорил он задумчиво. - Обойдетесь без меня
часиков пять-шесть?
- Не беспокойся, - за всех ответила Елена. - Мы управимся.
- Тогда до вечера.
Игоев повернулся и вышел.
И в гостиной словно похолодало. Словно солнце зашло. Хотя солнце светило
все так же ярко.
Во дворе заурчал двигатель. Слышно было, как Игоев просит Вацека открыть
ворота.
- Если вы не против, я покину вас, господа, - Елена поднялась,
улыбнулась каждому в отдельности. - Глебушка, если понадоблюсь, зови.
И удалилась, элегантно покачивая бедрами.
Секундой позже, встал Стежень.
- Дела, - сказал он. - Будьте как дома.
Последнее относилось к Шредову.
- Ну вот, родственничек, мы и познакомились поближе, - произнес Шредов,
когда они остались вдвоем.
- Нет худа без добра, - усмехнулся Дмитрий. - С виду ты не такое уж
дерьмо, каким я тебя представлял.
- Я тоже представлял тебя иначе, - отозвался Шредов. - Как удачно, что
Марина не похожа на тебя.
- Мы - от разных отцов. А я точь-в-точь батя. А теперь, может, скажешь,
почему моя сестра оказалась в лесу одна?
- А вот это не твое дело! - отрезал Виктор. - Кстати, каково это, быть
монстром?
- Потерпи, скоро узнаешь!
- Любишь ты меня... - протянул Шредов.
- Ты взял мою сестру, - агрессивно бросил Грошний. - И я вижу результат!
- Я что ли запустил в лес эту тварь? - огрызнулся Виктор. - Тебе уж
лучше молчать!
- Не эта тварь, так другая, - процедил Дмитрий. - Наслышан о тебе,
просветили!
Лицо Шредова окаменело.
- Твои-то дела я знаю, - произнес он с холодной злобой. - Бабощуп хуев!
Дмитрий вскочил на ноги, оскалился:
- Еще раз скажи... - почти шепотом проговорил он. - Давно мечтаю оторвать
тебе яйца!
- Коз-зел! - Шредов снизу вверх свирепо глядел на шурина. Он нисколько
не испугался. - Фраер дешевый! Залупнись мне!
Пистолет уже был у него в руке и флажок предохранителя сдвинут.
Смахивающее на череп лицо Грошнего стало еще страшнее. Миг - и прыгнет.
Насрать ему на пистолет!
Звериным чутьем Шредов понял: Дмитрий знает, что он способен нажать на
курок, но Грошнего это не остановит... и спрятал оружие в карман.
- Извини, - сказал он, полностью игнорируя угрожающую позу шурина. - Не
к месту нам сейчас разборки затевать.
И вытер носовым платком совершенно сухой лоб.
Лицо Грошнего выразило скорее разочарование, чем облегчение. Хотя у него
как раз лоб был влажным от пота.
- По стаканчику за перемирие? - предложил Шредов. - Хозяин не станет
возражать?
- Не станет. Пей, мне нельзя.
Дмитрий опустился в кресло. Руки у него дрожали.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг