колено,
закрыл щитом проход с лесенки, ведущей вниз, и удерживал его одновременно
носком сапога, левой рукой и плечом. Упертый в палубные доски щит можно было
сдвинуть только вместе с его обладателем. Справа нормандца поддерживал лорд
Вустер, орудовавший длинным тонким мечом, слева встал шевалье де Монфор, младший
сын знаменитого аквитанского герцога, остальные били мечами сзади через голову
сэра Мишеля, работая ими почти как копьями. Вскоре Вустера ранили в бедро, почти
над коленом, но лорд, не обращая внимания на глубокую кровоточащую царапину,
продолжал отбивать удары и сбрасывать англичан вниз.
Гунтер, впервые видевший настоящий бой на холодном оружии, совершенно не
представлял, что делать. Для начала схватка ничуть не походила ни на книжные
описания, ни тем более на историческое кино. Герои известного в Германии фильма
"Кольцо Нибелунгов" дрались исключительно героически, с идиотски-возвышенными
выражениями лиц и совершенно точно не употребляли такого количества площадной
брани, как благородные рыцари из свиты его святейшества архиепископа Кентербе-
рийского. Все орут, рычат, матерятся, оружие противно лязгает - классический
"звон мечей" на непривычный слух звучит так, будто очень большой вилкой стучат
по ножу соответствующих размеров. Даже сам Годфри, протыкая клинком очередного
наглеца, сумевшего прорваться к самой корме, выкрикнул пару таких словечек, что,
услышь это Папа Климент, должность архиепископа немедленно занял бы человек
более благочестивый...
Между прочим, если вспоминать воздушные бои за Польшу или Францию, то
авиаторы обеих враждующих сторон тоже на "изящную словесность" не скупились.
Говорят, рейхсмаршал Геринг, послушав эфир во время своего пребывания на
польском фронте, ходил после этого зеленый от злости (учитывая маршальское
непомерное дородство, его можно было тогда принять за гигантскую жабу) и вообще
хотел запретить радиопереговоры во время боев. Но матерщина на норманно-
французском звучала гораздо более вычурно и мелодично...
Гунтер прекрасно понимал, что ему хвататься за меч не имеет смысла - только
своих поранишь или сам напорешься, не говоря уже о том, чтобы отбиться от ударов
противника. А стрелять очередями слишком опасно - можно причинить неприятности
своим, причем наверняка самые разнообразные, от пулевого ранения до сердечного
приступа при звуке выстрела. И все же настал момент, когда Гунтеру пришлось
применить свое оружие. Получивший несколько новых ран Вустер упал, один из
солдат констебля смог достать острием меча стоявшего за лордом рыцаря,
проскочить чуть вперед, развернуться на одной ноге и ударить мечом по спине сэра
Мишеля, слишком увлеченного тем, что творилось на лестнице. Спасла кольчуга -
колечки не разошлись, а сам рыцарь не глядя отмахнул обидчику по ногам клинком и
сразу ткнул острием в глаз чернобородому англичанину, который кинулся вперед,
решив, что сэр Мишель наконец-то ранен. Солдаты констебля, углядев, как упал
лорд Вустер, подбадривая себя нечленораздельными воплями, полезли наверх, и
сдерживать их дольше стало практически невозможно.
Один из них вскарабкался на корму, отбил удар Фармера, ударил плашмя по
щиту и моментально рухнул вниз, заливая лестницу и окружающих ярко-алой кровью,
хлынувшей из страшной раны на шее. Бедняге не повезло - острие клинка сэра
Мишеля перерезало горло от уха до уха, задев крупные сосуды, отчего кровь веером
брызнула во все стороны. Но по его телу, еще живому и дергающемуся, полезли
другие, не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон удары. Вот теперь
Гунтер, поставивший автомат на одиночные выстрелы, в упор застрелил двоих и
двинул прикладом по зубам третьему. В общей суматохе звук выстрелов остался
совершенно незамеченным, его заглушили крики, вой ветра в разорванных снастях и
hc, волн.
Положение осажденных стало безвыходным. Почти половина солдат Уисбрича были
так или иначе неспособны продолжать бой, но остальные, окончательно рассвирепев,
дрались с неслыханной яростью. Вустер, который, потеряв сознание, свалился вниз,
под ноги англичанам, наверняка был затоптан насмерть, Монфор-младший получил
несколько тяжелых ран, сэра Мишеля всё-таки повалили на палубу, выбили меч и с
заметным удовольствием пинали ногами. Годфри вместе с сэром де Морленом и
какими-то аквитанскими рыцарями (имен которых Гунтер не запомнил, но точно
знал, что они дальние родственники королевы Элеоноры Пуату) еще сопротивлялись,
встав спина к спине. Германец, пристрелив парочку пиратов, получил по лбу щитом
(что характерно, принадлежавшим сэру Мишелю - щит вырвали из рук рыцаря, когда
тот не смог больше сдерживать натиск англичан) и рухнул без чувств на палубу,
так что за дальнейшим развитием событий наблюдать не мог.
- Остановитесь! - вдруг закричал Годфри и, к общему изумлению своих
рыцарей, отбросил в сторону меч, шагнул вперед, прямо на клинки англичан, и
поднял руки ладонями вперед. - Я принужден сложить оружие!
- Но почему? - прохрипел сэр Мишель, которому сейчас вязали руки двое дюжих
англосаксов. - Милорд?..
Остальные дворяне из свиты архиепископа, видимо, более привыкшие к
подчинению слову вышестоящей особы, опустили мечи. И так стало понятно, что
сопротивляться дальше смысла не имеет. "Иолента" медленно, но верно погружалась
в воду, почти все аквитанцы, сопровождавшие Годфри, были ранены, кто легче, кто
тяжелее, а злость подчиненных Уисбрича только нарастала.
- Я должен сохранить свою жизнь, так как она принадлежит не мне, а королю и
Англии, - громко сказал архиепископ. - Господа, не принуждайте этих людей к
бессмысленному убийству.
- Вот верно! - проворчал остававшийся в стороне от схватки капитан когга. -
Только кто мне заплатит за потерянный корабль?..
Англичане по приказу помощника констебля препроводили сдавшегося
архиепископа на свою галеру, прежде отобрав оружие, перенесли раненых и сами
покинули тонущую "Иоленту". Единственным связанным оказался изрядно помятый сэр
Мишель, которого тоже вслед за остальными отправили в трюм галеры. Годфри
поместили отдельно.
- Джонни! Джонни, ты живой?
Голос сэра Мишеля пришел из неимоверного далека и звучал так, будто рыцарь
звал оруженосца, сидя под очень большим медным колоколом.
Гунтер разлепил залитые кровью веки и медленно поднес руку ко лбу. Пальцы
нащупали зверски болевшую шишку, размером наверняка не уступавшую кулаку. Волосы
и почти все лицо были покрыты спекшейся, хрустящей под пальцами кровью, в ушах
звенело, а каждое движение отдавалось в голове раздирающей болью. Ну и тошнило,
само собой.
- Господи Иисусе, - простонал германец. - Надо было соглашаться с
предложением Лорда... Баронский замок... Жена, золотые зубы...
- Джонни, - всерьез забеспокоился сэр Мишель. - Какие зубы? Тебе их что,
выбили? - Отцепись! - поморщился Гунтер. - И без тебя тошно! И в прямом, и в
переносном...
Гунтер повернул голову набок и выплюнул крупный кровяной сгусток,
приземлившийся точь-в-точь на разорванный, болтавшийся манжет рубахи шевалье де
Мон-фора. Герцогскому сыну, впрочем, было все равно - костюм оказался испорчен
раз и навсегда, а сам Монфор почти не подавал признаков жизни.
- Где мы? - слабым голосом спросил германец. Рядом что-то зашевелилось, и
из полутьмы выплыла покрытая ссадинами и местами распухшая физиономия сэра
Мишеля. Рыцарь ожесточенно подергал руками, связанными сзади, попытался сесть и
наконец, неловко утвердившись полубоком, воззрился на оруженосца.
- Мы на английской галере, - прошептал сэр Мишель. - У меня будет одна
просьба - не мог бы ты развязать мне руки?
- А зачем? - задал Гунтер идиотский вопрос, но рыцарь так выразительно
сверкнул глазами из темноты, что германец, превозмогая боль в голове и
невероятную слабость, подвинулся к нему поближе, коленом перевернул норманна
набок и начал разбираться в узлах и хитроумных сплетениях тонкого, но на
редкость прочного кожаного ремешка. Сопровождалось сие действие невнятной
руганью рыцаря и недовольным ворчанием Гунтера:
- Господи Боже, вот сюзерен свалился на мою голову...
- Это ты на мою свалился, - ответствовал сэр Мишель, морщась от того, что
ремень, обхвативший запястья, затягивался еще туже. -У нормальных рыцарей и
оруженосцы нормальные, а у меня?
- Каждый получает, что заслужил, - буркнул Гунтер. - Я предупреждал - не
следовало ехать в Англию! По крайней мере вместе с Годфри! Сиди смирно, а то
порежу!
Как ни странно, англичане не догадались обстоятельно обыскать сэра Мишеля,
а потому его любимый тупой кинжал остался за голенищем сапога. Гунтер наткнулся
на торчащую рукоять совершенно случайно и теперь старательно пытался перерезать
ремешок. От долгого употребления лезвие ножа оказалось иззубренным у самой
рукояти, и Гунтер действовал им как пилой. После десяти минут напряженного труда
сэр Мишель довольно охнул, сбросил распавшиеся путы и встряхнул освобожденными
ладонями.
- Вот суки, так обращаться с рыцарем! - А оглянувшись, уточнил: - С
рыцарями то есть. Германец тяжко вздохнул и сказал:
- Ты еще этого... этого урода, как его там? Ну, таможенника на поединок
вызови. Пускай сатисфакцию дает.
- И вызову! - неожиданно громко рявкнул рыцарь, отчего шевалье де Монфор,
видимо, на секунду придя в себя, приподнял голову и выдавил:
- Не надо...
А потом снова впал в беспамятство. Рыцари, сопровождавшие Годфри Клиффорда
в Лондон, и впрямь оказались в самом затруднительном положении. Вместо веселого
прибытия в Англию рядом с наместником короля и архиепископом дворяне, посланные
Элеонорой, теперь сидели в темном и вонючем трюме непонятной галеры, их патрон
вообще находился неизвестно где, а лорд Вустер был присмерти, пускай англичане и
перевязали его, как и других раненых. Когда галера отходила от погружающейся в
холодную пучину пролива "Иоленты", Уисбрич отдал приказ помочь всем раненым
аквитанцам, заново проорав, что все пленники должны быть доставлены в Дувр
живыми.
Окончательно придя в себя и осмотревшись, Гунтер уяснил, что ситуация,
мягко говоря, безрадостная. Во-первых, мародеры англосаксы не преминули срезать
с пояса бессознательного оруженосца кошельки с золотом (надо заметить, что
аналогичной процедуры не миновали и все прочие сэры). Во-вторых, поклажа
наверняка осталась на
затонувшем когте, и пропали не только запасные обоймы консервы, вооружение
сэра Мишеля, купленное в Руане, но и бесценный "вальтер". Наиболее скверным был
тот факт, что автомат бесследно исчез, а рыцарь был не в состоянии проследить
судьбу Гунтеровой громыхалки. Германец с чувством легкого ужаса представлял, как
сейчас наверху, на палубе, тупые англичане пытаются выяснить что за железяку
таскал при себе один из захваченных на "Иоленте" людей. Инквизиция обеспечена...
"Надеюсь, у них хватит ума перестрелять друг друга", - мрачно подумал
Гунтер и поделился своими соображениями с обиженно сопящим в темноте сэром
Мишелем. Рыцарь отмахнулся, сказав, что надо лишь выбраться из трюма на палубу,
а там он покажет этому "вонючему английскому быдлу", что значит связываться с
настоящим рыцарем и сыном барона.
Англичане не догадались снять с запястья Гунтера часы, и теперь можно было
отслеживать время - стрелки и циферблат покрывал светящийся состав. Когда
состоялось нападение на когг, было около трех часов дня, сейчас же дело
близилось к шести пополудни. Если считать по меркам двадцатого века и
предполагать, что ладья направляется в Дувр или Лондон, то вскорости корабль
должен оказаться в порту. А вдруг галера плывет совсем не в Англию?..
- Господь и все святые! - ворчал, покачивая головой, сэр Мишель. - Как не
повезло! Джонни, ты только представь - Понтий уже в Англии, мы будем сидеть под
замком... Остается уповать лишь на то, что у принца Джона хорошая охрана.
Королева Элеонора сейчас на юге, значит, опасность ей не грозит - Ричард
наверняка сумеет охранить собственную мать.
- Знаю я вашего Ричарда... - скривился Гунтер. - Ну ладно, Бог с ним.
Дорогой мой рыцарь, меня неотступно гложет одна нехорошая мысль - тебе не
кажется, что первопричиной наших неприятностей является вмешательство... Ну, ты
понял, кого?..
Сэр Мишель перекрестился, пробормотал что-то невнятное на латыни и
некоторое время молчал. Наконец он выдавил:
- Не знаю, что и думать. Однако же тот... седой может делать гадости и
повнушительнее. Ты посмотри: морские разбойники в Северном море и возле берегов
Франции - дело самое обычное, таможенная канцелярия иногда вправе устраивать
налеты на подозрительные корабли, чтобы перехватить запрещенный груз или
задержать важного преступника, злодея короны... Нет, тот мог придумать что-
нибудь похуже.
- Будет тебе похуже. Приедем сейчас в Англию или незнамо куда, вытащат нас
на палубу, поставят строем и пустят всем пулю в затылок. Это, разумеется, я
преувеличиваю, но виселица вполне может быть обеспечена. Слышал, как они Годфри
самозванцем назвали?
- Дворян нельзя вешать, - со знанием дела ответствовал сэр Мишель. - Нам
обязаны
головы отрубить. Только после королевского суда, кстати.
Оптимистичное разъяснение рыцаря о правах дворян прервал глухой удар о
левый борт, галера вздрогнула, сверху, с палубы, доносились неясные крики и
топот.
- Или мы пристали в каком-то порту, - откомментировал сэр Мишель, - или на
нас напали другие разбойники.
Правильным оказалось первое предположение - через несколько минут над
головами находившихся в трюме людей заскрипели проржавленные петли, откинулся в
сторону люк, и в мрачное чрево английской галеры хлынул свет закатного солнца.
- Выбирайтесь, господа, - послышался знакомый голос сэра Уисбрича. -
Раненых мы вынесем сами. Только попрошу без шуток. Все вы задержаны констеблем
Дувра сэром Роджером Крэндоном за соучастие в государственной измене.
- Вот паскуда! - ахнул сэр Мишель, поднимаясь на ноги. - В государственной
измене, а? Ты гляди! Уисбрич, чье лицо маячило наверху, продолжал:
- Господа, выходите по одному и не заставляйте нас прибегать к насилию. А
вот тот беловолосый нормандец, да-да, именно вы, пойдет вообще последним.
Кстати, как вы развязались? И учтите, вам придется держать ответ за свои
действия во время ареста перед самим сэром Роджером!
- Наверняка именно в его честь назвали пиратский флаг, - сказал Гунтер, но
его угрюмой шутки никто не понял. Времена не те.
Сэр Мишель и германец действительно поднялись на палубу галеры в последнюю
очередь. Следом английские солдаты вынесли раненых аквитанцев, которые не могли
идти сами. Всех задержанных, среди которых был и Годфри, пока согнали к мачте.
Вокруг, на корабле и на деревянном причале, толпились вооруженные люди с, как
определил сэр Мишель, гербами Дувра и Чатемского шерифства на одежде.
"Мое второе путешествие в Англию, и такое же неудачное, - сокрушенно
подумал Гунтер. - Впрочем, нет, похуже. Сбей меня англичане тогда, был бы просто
военнопленным, а сейчас я государственный преступник, надо полагать, изменивший
трону, короне и монарху, которому не давал присяги. Поглядим, что получится..."
Галера стояла возле длинного деревянного причала рядом с еще несколькими
военными судами. На берегу виднелись потемневшие от сырости портовые сараи,
справа находились навесы, возле которых суетились люди с корзинками и мешками -
надо полагать, морской рынок, - ещё дальше громоздились четыре угловые башни
Дуврского замка, а вокруг него были налеплены невысокие городские дома и
поднимались шпили нескольких церквей. Самый обычный приморский город, разве что
поменьше Руана.
Годфри был хмур, настороженно оглядывался по сторонам, а вопросительных
взглядов своих попутчиков старался избегать. Никто из аквитанцев и нормандцев,
ехавших с архиепископом, не знал, что Уисбрич еще до захода в порт отобрал у
Годфри все бумаги за подписью Ричарда и королевы Элеоноры и спрятал, сказав, что
передаст их лично констеблю Дувра или господину канцлеру Уильяму де Лоншану.
Подозрения Годфри оправдались - через своих осведомителей Лоншан узнал о
прибытии нового архиепископа и принял меры. Уисбрич намекнул, что захват
"Иоленты" был спланирован самим канцлером, а к задержанию архиепископа, коего
теперь следовало именовать самозванцем, были привлечены громадные силы - в
проливе курсировали около двадцати кораблей, капитанам портов строжайшим
приказом Лоншана было ведено арестовывать всех подозрительных лиц, явившихся из
Нормандии...
Когда перекинули сходни и архиепископа со свитой отвели на пристань,
довольно бесцеремонно подталкивая тупыми концами коротких копий, сэр Мишель,
протолкавшийся к Годфри, успел шепнуть ему несколько слов:
- Милорд, что будем делать? У нас одна надежда - принц Джон.
- Джон далеко, - проговорил в ответ граф Клиффорд. - До Лондона шесть лиг,
если кому-то из вас удастся выбраться - отправляйтесь прямо к нему. Джон получил
письма Ричарда и должен знать о моем прибытии...
- Эй, вы! - прикрикнул на сэра Мишеля и архиепископа один из стражей. -
Помолчите! Разговаривать не ведено!
Пока процессия из пленных аквитанцев и плотно окружившей их стражи
двигалась по направлению к огромному корабельному сараю, стоявшему возле дороги,
ведущей в город, Годфри молча стаскивал с пальца епископское кольцо, полученное
еще при короле Генрихе из рук Папского легата. За десять лет перстень так
усиделся на
пальце, что усилий пришлось приложить множество. Когда наконец Годфри
стянул кольцо с гербом Йоркского епископата на печатке, оно незаметно
переместилось в ладонь сэра Мишеля. Архиепископ молча дал понять, что, если
повезет и хоть один человек из свиты доберется до Тауэра, церковный герб может
послужить пропуском к принцу.
Гунтер, продолжавший осматриваться, прояснил для себя два немаловажных
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг