- Не пристало вам так обращаться с посланниками, исполняющими важнейшую
миссию на благо владычицы, - сказал Ки-Энду, доставая из ножен меч, как
будто для того, чтобы отдать его. - И мы не можем доверить вам свое оружие,
ибо оно не простое. Оно обагрено черной кровью Хасмода, и получено нами от
дэвов, чтобы нести вам смерть!
Взмахнув мечом, Ки-Энду обрушил его на нидхага. Ослепительно вспыхнуло
лезвие, и тело врага, рассеченное надвое, упало на скользкую глину. Нидхаги
не успели опомниться, как Ки-Энду пронзил второго, а Гил - третьего.
Последний оставшийся в живых нидхаг, жутко взвыв, отскочил в сторону.
- Бежим! - крикнул Ки-Энду, и друзья со всех ног помчались по дороге.
Сзади раздались крики и рев: целая толпа нидхагов высыпала из сарая и
бросилась в погоню.
- Догоняют! - крикнул Гил, бежавший позади. - Сворачивай в Лес!
Они вскарабкались на крутой вал и оказались перед заграждением.
Асгардские клинки, искрясь и вспыхивая голубым пламенем, рассекли проволоку,
и через мгновение беглецы скатились вниз, к тесному строю влажных серых
стволов. Сплетение ветвей, голых и мокрых, преградило им путь. Ростки
шевелились, как прозрачные пальцы чудовища. Заработали мечи, и вскоре Гилу и
Ки-Энду удалось углубиться в Лес на сотню шагов. Оглянувшись, они увидели,
что их преследователи, достигнув проволочного заграждения, остановились, не
решаясь идти дальше. Постояв немного, нидхаги побрели назад и скрылись за
земляным валом.
- Отдохнем немного, - сказал Ки-Энду, и они легли на влажную, покрытую
копошащимися обрубками землю.
Глава 16
ЛЕС
1. Ясень я знаю
по имени Иггдрасиль,
древо, омытое
влагою мутной;
росы с него
на долы нисходят;
над источником Урд
зеленеет он вечно.
Прорицание Вёльвы, 19
2. Три корня растут
на три стороны
у ясеня Иггдрасиль:
Хель под одним,
под другим исполины
и люди под третьим.
Речи Гримнира, 31
3, Сказочный лес... отражает воспоминание о лесе как о входе в царство
мертвых.
В.Я.Пропп
Дождь кончился, но тяжелые капли еще падали с голых ветвей; пахло
плесенью, душные испарения пропитали воздух. Все шуршало. Гил поежился от
холодного прикосновения - скользкий росток ткнулся ему в щеку. Гил
отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но побег упорно тянулся к лицу.
Преодолев отвращение, Гил отломил кончик - он оказался совсем хрупким, - и,
осторожно держа двумя пальцами, рассмотрел его. Нежный, почти прозрачный
росток слабо извивался, на сломе выступила вязкая капля.
- Как ты думаешь, - подал голос Ки-Энду, - за кого они нас приняли?
- Ясно - за шпионов, явившихся с очередным донесением. Наверное, за тех
самых, которые подслушивали ваши разговоры и преследовали нас по реке.
- Хорошо, а кто такой хозяин и каких это асгардских убийц он на них
навел?
- Хозяин - это, конечно, руководитель шпионов в Эллигате. А убийцы -
наверняка дэвы, прогнавшие нидхагов с поля боя. Только почему они решили,
что дэвов привел хозяин? Ведь гонец, позвавший их на подмогу, никак не может
быть предателем?
- Это верно. Но, возможно, здесь решили, что гонца послал Халгат. Откуда
им знать, что за помощью поехали трое случайно спасшихся бойцов из разбитого
отряда Фунгала - поехали вопреки воле мелха? Может, Халгат и есть главный
шпион и предатель? Многие его поступки подтверждают это.
- Да, конечно, но ведь есть и другой вариант: вдруг асгардские убийцы -
это мы с тобой? А хозяин, кто бы он ни был, виноват перед Хумбой в том, что
позволил нам уйти. Правда, если в Лесу уже узнали, что мы двинулись в путь,
значит, шпионы опередили нас, а этого быть не может, мы же оторвались от них
на реке.
- К тому же в этом случае здешние нидхаги не были бы так уверены, что
перед ними свои.
- Пожалуй. Знаешь, Ки, наверное, это не так важно - за кого нас приняли и
знает ли Хумба о нашем прибытии в Лес. Если не знает, то очень скоро ей это
станет известно. Шпионы-то плыли за нами следом.
- Это точно, - согласился Ки-Энду. - Действительно, для нас это теперь
безразлично. Владычица все знает или скоро будет знать. Кстати, ты понял,
кто это такая?
- Хумба, конечно!
- Нет. Мне показалось, что речь не о ней. Этот нидхаг явно говорил о
ком-то, кого боится и перед кем преклоняется. Хумба ведь в конце концов -
всего лишь мыслящая машина. Я думаю, имелся в виду кто-то из тунов. Может
быть, тот самый седьмой тун, о котором мы пока ничего не знаем - женщина?
Возможно, подобно тому как Фенлин при помощи Мидмира создавала людей,
какая-то женщина-тун в союзе с Хумбой создает гуллов и нидхагов?
- Ки, тебе не кажется, что все эти домыслы и предположения никому не
нужны? Лучше подумаем, что нам делать дальше. Мешок-то остался в лодке.
Может подождем ночи в попробуем его достать?
- Терять столько времени из-за мешка? Спички у меня с собой есть, а без
продуктов и одеял мы как-нибудь обойдемся. Еще немного полежим и двинемся
дальше. Честно говоря, мне страшно хочется спать.
- Мне тоже. Это, наверное, от духоты, - Гил зевнул. - Голова у меня
тяжелая-претяжелая. Я вздремну немного, - с - этими словами Гил устроился
поудобнее и тут же заснул.
Ки-Энду в последний раз огляделся и, не увидев никакой опасности,
последовал его примеру.
...Шуршание стеблей постепенно перешло в топот множества ног. Нидхаги
окружили Гила со всех сторон. Глумливо смеясь, обнажая желтые клыки, они
навалились на него, он чувствовал их зловонное дыхание, слышал злобное
шипение, исходящее из их глоток. Они связали его так крепко, что он не мог
ни вздохнуть, ни шевельнуться, и потащили куда-то. Вот его поднимают,
раскачивают и швыряют в кучу мусора - нет, это огромный муравейник! Гил
похолодел, осознав, какая ужасная смерть его ожидает. Вот уже громадные, с
ладонь величиной муравьи заползают под одежду, вонзают свои стальные челюсти
в его тело, вырывают куски мяса, заливаясь кровью... Гил закричал и
проснулся.
Но действительность была не лучше сна. Он увидел ростки, прикасающиеся к
самому лицу, почувствовал страшный зуд во всем теле. Он попытался встать и
не смог - сотни ползучих ветвей оплели его, прижав к земле. Он ощутил, как
тонкие побеги прорывают одежду и врастают, впиваются в тело, словно хищные
черви.
- Ки! - отчаянно крикнул Гил. - Где ты? Спаси меня!
- Проклятие, Гил! Эти ветки хотят меня сожрать!
Поняв, что помощи ждать неоткуда, Гил принялся изо всех сил брыкаться,
пытаясь высвободиться из скользких пут. С великим трудом ему удалось
высвободить правую руку. Теперь дело пошло быстрее. Он обрывал целые пучки
хрупких побегов, вросших в одежду и кожу, сбрасывал с себя извивающиеся
обрывки, дрыгал ногами... Наконец он смог дотянуться до рукоятки меча. Лежа
на спине, он принялся рубить ветки над собой; посыпался дождь скользких
обрубков. Гил отмахивался от них левой рукой, а правой продолжал рубить.
Наконец он расчистил над собой пространство, достаточное, чтобы встать.
Преодолевая страшную боль в спине, начал приподниматься на локтях. Это было
мучительно трудно - множество хищных побегов проросло, пока он спал, под его
телом, намертво пришив его к земле. Гил напряг все силы и рванулся, сжав
зубы, чтобы не закричать. Внизу хрустело, невыносимая боль пронзила его так,
что в глазах потемнело и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Но он уже был
свободен. Большая часть ростков осталась на земле, они извивались, покачивая
окровавленными кончиками, словно щупальца лезущего из недр спрута. Другие -
те, что успели глубже врасти в тело, остались болтаться у него на спине
вместе с комьями глины.
Гил встал. Его шатало из стороны в сторону, перед глазами плыли круги,
липкие струйки крови стекали по телу. От затхлого, пропахшего плесенью
воздуха к горлу подступала тошнота. "Сейчас я потеряю сознание, - мелькнуло
в голове, и это - смерть". Секунду или две он стоял неподвижно, напрягая все
силы, чтобы не упасть. Наконец почувствовал, что стало легче -
головокружение уменьшилось, ноги обрели твердость. Он услышал голос Ки-Энду:
- Гил! Где ты? Я освободился! Помочь тебе?
- Не надо, я уже стою. Где дорога?
- Вот наш проход; Пробирайся сюда.
Гил взмахнул мечом.
- Осторожно! Я в двух шагах от тебя.
- Ага, вижу...
Гил достал нож и перерезал разделявшие их ветки. Через несколько
мгновений они уже стояли рядом. Ки-Энду несколько раз ударил мечом по
сплетению побегов, и друзья оказались в начале узкого хода, ведущего на
север.
- Это мы прорубили, спасаясь от нидхагов, - сказал Ки-Энду. - Почему-то
заросло только там, где мы спали, а в остальных местах...
- Бежим сюда! - прервал его Гил. - Потом расскажешь. Они выбрались из
чащи и поднялись на вал. Дорога была пуста, и друзья спустились на нее,
благо дыра в заграждении уже была ими проделана во время бегства от
нидхагов.
- Воздух здесь почище, - сказал Ки-Энду, остановившись посреди дороги. -
Ну, как тебе наше приключение?
- Хан дэвин, Ки, на кого ты похож! - вскричал Гил, взглянув на своего
товарища. - Ты же весь кишишь червями, как дохлый бык, неделю пролежавший на
солнце!
- И ты, Гил, не лучше... О дэвы, как все чешется! Придется нам выковырять
друг из друга эту гадость, пока она дальше не проросла. Ну-ка, раздевайся.
Гил стал снимать плащ. Это оказалось нелегким делом - одежда была словно
прибита к телу гвоздями. Ки-Энду пришлось воспользоваться ножом, чтобы
отпороть продырявленную материю от кожи. Затем, склонившись над Гилом, он
принялся выдергивать из него прозрачные ростки. После них оставались
маленькие круглые ранки, вскоре перестающие кровоточить. Но побеги были
такими хрупкими, что большая часть их обламывалась, и тонкие кончики
оставались внутри. К счастью, Ки-Энду быстро нашел способ их извлекать:
достаточно было прижечь росток спичкой, как он сразу сжимался и выходил
легко и безболезненно.
Ки-Энду провозился с Гилом не менее получаса. Наконец мучительная
операция закончилась. Гил, вконец обессилевший от боли, с трудом натянул
одежду, - она была вся в мелких дырочках.
Потом они поменялись ролями.
Но с Ки-Энду что-то произошло: он сник и нахмурился, видно было, что его
одолевают какие-то мрачные мысли. Гил подумал, что причиной всему боль и,
чтобы как-то отвлечь его, принялся рассказывать всякие истории. Он даже
пытался пошутить, заметив, что это занятие - выковыривание ростков из тела -
дело для него привычное, так как в детстве отец частенько посылал его в
огород полоть грядки. Однако Ки-Энду не оценил юмора.
- Спички береги, - прохрипел он, - больше взять неоткуда. И постарайся
быстрее закончить. Это же нидхагская дорога. Непонятно, как нас до сих пор
не обнаружили.
- Ну, вот и все, - сказал наконец Гил, задувая спичку. - Можете
одеваться, больной.
Они побрели по дороге на запад. Боль и усталость не давали им идти
быстрее; к тому же сильно хотелось есть, а продукты остались в лодке. В
тучах появились просветы, и Ки-Энду, взглянув на солнце, сказал, что они,
судя по всему, проспали в Лесу совсем немного - самое большее час.
- Как же быстро растут эти дрянные деревья! - сказал Гил.
- Кстати, - заметил Ки-Энду, - тут есть одна интересная деталь. Помнишь,
перед тем как заснуть, мы довольно долго беседовали? За это время никакого
роста я не заметил. И проход, который мы прорубили, не зарос.
- Что ж, выходит, эти кровопийцы интересуются только спящими людьми?
- Думаю, что да. Спящими или, скорее, мертвыми. Должно быть, они приняли
меня за мертвого. Боюсь, если они и ошиблись, то не сильно - на день или на
два...
Гил решил не обращать внимания на дурное настроение Ки-Энду и попытался
перевести разговор на другую тему.
- Знаешь, мне вдруг стало жаль нидхагов, которые здесь живут. Как это,
должно быть, тоскливо - всю жизнь дышать плесенью и не сметь выйти ни на шаг
за железную ограду. Вот ведь как смешно получается - после этого лесного
приключения нидхаги кажутся мне чуть ли не братьями родными. У нас с ними
так много общего - здесь, в Лесу. Мы одинаково боимся гуллов и этих мерзких
деревьев; и нам, и нидхагам здесь одинаково неуютно.
- Это, конечно, очень трогательно, что ты испытываешь нежность к
нидхагам, - ядовито заметил Ки-Энду. - Жаль только, что если они нас
встретят, то вряд ли догадаются о нашем с ними родстве, даже если ты начнешь
их обнимать и называть братьями.
- Ты что, Ки? Ты хочешь меня обидеть? Не хватает еще нам с тобой сейчас
поссориться!
Какое-то время они шли молча. Потом Ки-Энду сказал с глубокой тоской в
голосе:
- Прости меня, Гил. Со мной происходит что-то нехорошее. Возможно, я
просто схожу с ума. У меня появились навязчивые мысли. Какие-то
предчувствия. Мне кажется, что я скоро умру. Это началось внезапно, когда я
увидел ростки, копошащиеся у тебя на спине. Я сразу начал думать о червях,
что заводятся в падали, и с тех пор не могу отделаться от этих мыслей.
- Но, Ки, ты же прекрасно знал, на что мы идем. Ты сам говорил, что,
скорее всего, этот поход будет стоить нам жизни. Зачем же тоща, когда мы уже
здесь и дороги назад нет, снова начинать этот разговор? Мы все взвесили,
когда принимали решение, и теперь надо его выполнять.
- Я знал, что ты не поймешь меня. Ты-то останешься жив! И все остальные -
Эалин, Мирегал, Бхарг, Ру - все будут жить, а меня не будет. Я не хочу
умирать, Гил! У меня от этого все смешалось в голове. Я уже никого не люблю.
Я всех вас ненавижу! Вы будете жить, дышать, думать, чувствовать, а от меня
останется только горсть золы. Я знаю, ты думаешь, что я просто струсил. Нет,
я не трус. Но в душе у меня так пусто и холодно, я чувствую себя таким
одиноким - Я обречен, Гил. Прости меня, я знаю, что не должен всего этого
говорить, это слабость. Но предчувствие смерти лишает меня сил, отбирает
мужество. Я чуть не плакал, когда ты выдергивал из меня ростки, - не от
боли, а от сознания собственного бессилия перед судьбой. Кто распоряжается
нами? Кто решает - кому жить, а кому умирать? Почему от нас ничего не
зависит? Кто мы? Разумные существа, наследники дэвов, будущее мира? Или
жалкие твари, не властные даже над собственной жизнью и смертью?
- Ки, послушай меня. Человек не может знать своего будущего. Все твои
предчувствия - от страха и усталости. Почему ты решил, что умрешь, а мы все
останемся живы? Как ты это определил? Ты должен понять: все, что с тобой
происходит - это что-то вроде болезни. Кроме тебя самого, тебе никто не
поможет. Я уверен, ты сможешь с этим справиться. Возьми себя в руки. Это
болезнь. Не поддавайся ей. Помни, что мы должны убить Хумбу.
- Хорошо, Гил. Ты прав. Неважно, что это на самом деле. Я должен верить,
что болезнь. Болезнь. Сейчас я с ней справлюсь. Дай мне только
сосредоточиться.
Разговор оборвался. Ки-Энду шел, угрюмо глядя под ноги, лицо его было
напряжено, челюсти сжаты. Гил шагал следом, и мысли его бежали по кругу: как
помочь Ки-Энду? - как достать чего-нибудь поесть? - как помочь?.. - как
поесть?..
Обе проблемы, впрочем, были одинаково неразрешимы, во всяком случае, от
Гила не зависело ничего.
Так они шли часа два, не проронив ни слова, углубляясь все дальше в Лес.
Дорога по-прежнему бежала прямо на запад по середине просеки. Деревьев не
было видно за земляными валами, лишь еле слышное шуршание постоянно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг