тот, кто его поднял, сам и успокоит. Да, вы правы, это его работа... Спокойной
ночи.
Он положил трубку.
Подседерцев до хруста сжал кулак. Шанс толкнуть операцию в нужном
направлении был безнадежно упущен. Шеф дал "отбой", только так следовало
понимать произошедшее. Дальше будет компромисс, ловкий доклад, на худой конец-
покаяние. Не будет главного ради чего следует действовать,- полной и
безоговорочной победы.
"У победы всегда много родителей, поражение всегда сирота, - вспомнил он
старую истину. - Интересно, кого назначат в усыновители сиротки? - Он мельком
взглянул на притихшего Бурундучка. - Кандидат хорош, но что-то мне
подсказывает, что его Шеф не сдаст".
- Значит так, Боря. - Шеф ткнул в него коротким пальцем. - Финал проведет
управление по антитеррору. - При этих словах Бурундучок встрепенулся. -
Передашь им концы на это НИИ с "электронными пушками" и армейский спецназ. К
шести утра быть в готовности обезвредить фугасы.
Подседерцев с холодной отрешенностью понял - терять больше нечего.
- Почему не поставили в известность Деда?- спросил он. Знал, что идет на
запрещенный прием, никакие личные отношения и степень повязанности в дела не
дают подчиненному право тыкать мордой в стол своего начальника.
- Да потому, что до шести утра с нас стружку до самого позвоночника успеют
снять! - вскипел Шеф.
- До утра можно успеть выработать политическую линию и запустить механизм
ГКЧП, - не дрогнул Подседерцев.
- И загнать Деда в могилу! - Шеф нервно дернул головой. - Я его лучше всех
знаю. На Деда нельзя давить. Доложим все утром, но без крика и паники. Как ни
крути, а решение принимает он.
- Тогда все ясно. - Подседерцев презрительно скривил губы. - Сливаем воду.
Он умел использовать недостатки других себе во благо, но знал - порой
чужие недостатки становятся твоей личной проблемой. Сейчас был именно такой
случай. Не удержался и вперил взгляд в переносицу Шефа, не так давно перенесшую
операцию, ставшую символической клятвой на верность Деду, сродни обряду
обрезания.
- Не делай такую рожу, Борис, - усмехнулся Шеф. - Ты по сравнению с нами в
лучшем положении. Если завтра всех выпрут на пенсию, ты все равно действующим
генералом останешься. Казачьих войск.
Бурундучок дрогнул щечками и издал короткий смешок.
Для оперативного прикрытия в играх с разнородными группами добровольцев и
прочих казаков Подседерцева залегендировали под начальника объединенного штаба
казачества. Пришлось пару раз засветиться на крестных ходах, казачьих кругах и
светских раутах в импровизированной форме куренного атамана. Дома на стене
висела нагайка, что вызывало вечные шуточки жены.
"Потребуется денщик, позову", - подумал Подседерцев и отвел глаза.
- Все, мужики, по домам. - Шеф прихлопнул донью по столу.- Хватит дразнить
собак, да и выспаться надо.
Подседерцев встал первым. Через стол пожал руки Шефу и Бурундучку.
Отметил, что они явно не собирались выйти следом.
"Ну и хрен с вами!" - Подседерцев едва удержался, чтобы с грохотом не
захлопнуть за собой дверь.
На улице душный ветер шелестел поникшей от жары листвой. Небо сделалось
непроницаемо черным от нависших над городом грозовых туч.
Подседерцев стоял у машины, водитель терпеливо ждал, пока хозяин выкурит
сигарету.
В душе у Подседерцева гнетущая тревога боролась со жгучей яростью. Он
глубоко затягивался дымом, резко выбрасывал его из себя, пока перед глазами не
заплясали яркие светлячки.
"Только без паники, - приказал он себе. - Что, собственно, произошло?
Ничего неожиданного, ты же знал, с кем связался. Подставили, конечно. Но, во
всяком случае, они избавили тебя от клятвы верности. Только полный дурак может
хранить верность полному идиоту. - Он посмотрел на часы. Полночь. - Поздно,
конечно. Но Салин поймет, стоит ему только узнать о фугасах. Он волчара, не
чета этим. Мне есть чем торговаться, один архив Ладыгина чего стоит. Уж жизнь и
свободу я себе куплю, это точно".
Он расплющил пальцами фильтр, отшвырнул окурок в темноту. Рванул дверцу
машины.
- Домой, - приказал водителю.
Машина послушно заурчала мощным мотором, мягко тронулась, выкатилась с
аллеи на шоссе, понеслась по левой полосе.
Подседерцев откинул голову на подголовник кресла и всю дорогу молчал,
скосив глаза в окно.
Срочно ИТАР-ТАСС
Председатель Совета национальной безопасности Александр Лебедь отказался
комментировать прозвучавшее по НТВ заявление Евгения Киселева о государственном
перевороте. Получив объяснения от следователей, ведущих допрос Евстафьева и
Лисовского, генерал заявил следующее: "Пока рано делать выводы. Разберемся и
только тогда доложим Президенту".
Глава сорок третья
ТАНЦЫ НАД БЕЗДНОЙ
Дикая Охота
Наступило то странное время, что зовется в астрономии "гражданские
сумерки". Солнце уже закатилось за горизонт, погасла вечерняя заря, но небо все
еще оставалось светлым, медленно густело синим цветом на востоке, а на западе
проступали розовые тона. На фоне неба деревья, мелькающие вдоль дороги,
казались легкими мазками черной туши.
На трассе машины набрали интервал, позволяющий водителям расслабиться и не
исходить потом от угрозы въехать в задний бампер идущей впереди машины. Езда за
городом вновь превратилась из добровольной каторги в удовольствие.
Вика опустила стекло, довольно щурилась, подставляя лицо свежему ветру.
Максимов настоял, чтобы после раута в ЦДХ переоделась так, чтобы не жалко было
проваляться в сыром лесу сутки. И обувь должна быть соответствующей. Оказалось,
по ее разумению, костюм лесного жителя состоял из узких джинсов, темной майки,
открывавшей пупок, и натовской камуфлированной куртки. Комплект дополняли белые
кроссовки. На краткую лекцию по тактике действия в условиях лесисто-болотистой
местности Вика возразила по-женски убойно: "А у меня больше ничего подходящего
нет". Времени экипировать ее соответствующим образом уже не оставалось,
пришлось махнуть рукой и довериться судьбе.
Тишина в машине под мерное урчание двигателя начала давить на нервы. По
обоюдному согласию приемник не включали, а разговор никак не клеился. Каждый то
и дело замолкал, думая о своем.
- В годы моей допризывной юности, Вика, существовало некое явление,
именуемое КСП. - Максимов решил первым нарушить затянувшуюся паузу. - Не
слыхала?
- Краем уха, - неуверенно ответила Вика.
- Немудрено, ведь это было до эпохи "Ласкового мая". - Максимов оставил на
руле одну руку, свободной прикурил сигарету. - Расшифровывается эта
аббревиатура "Клуб самодеятельной песни". По сути, суррогатная смесь туризма с
рифмоплетством, но, как у нас водится, в этом усматривали нечто большее и
нарекли высоким званием "движение". Хотя все движение выражалось в том, что
бородатые научные сотрудники и безусые школьники на электричках выдвигались в
ближайшие леса, где рассаживались на бревнышки, запаливали костерок и под три
аккорда выли песни собственного изготовления. Был ли в этом тайный протест
против существующих порядков и поиск отдушины в бездуховной атмосфере,
откровенно говоря, не знаю. Но вместе с матерыми каэспэшниками, конспиративно
тихо матерясь, кормили комаров ценители фольклора в штатском, дабы между
строчек про лесное солнышко и ольховую сережку, не дай Боже, не проскользнула
гидра идеологической диверсии. И никого из бородатых бардов и гладко выбритых
конторских такое положение дел не удивляло. И знаешь почему?
- Ну?
- Потому что гипертрофированное самомнение отдельного человека всегда
уравновешивается пристальным вниманием к его скромной персоне со стороны
компетентных органов. В этом залог стабильности в обществе. Ведь у нас поэт
всегда больше, чем поэт, художник, соответственно, не меньше, и даже запойный
слесарь имеет собственный взгляд на мироустройство. В результате каждый
занимается не своим делом по основному месту работы. Иногда доходит до абсурда.
Создал человек водородную бомбу, а потом вдруг начал бороться за права
человека. Логику улавливаешь? Академиком был, а не дошло, что если бабахнет его
бомба, то права уже никому не потребуются.
- К чему это ты? - удивилась Вика.
- Не знаю. Неконтролируемый поток образов. На нервной почве. - Максимов
покосился на обходивший их на большой скорости большегрузный трейлер. От порыва
ветра, взбитого тяжелым, как танк, грузовиком, легковушку закачало, но Максимов
уверенной рукой быстро выровнял машину. - Вы каждый год так далеко забираетесь?
Вика на секунду задумалась, потом кивнула.
- Да. Обычно минимум час езды от Москвы.
- Понятно, почему меня так прет. Ассоциативное мышление проклюнулось.
- КСП, КГБ - выезд в лес под негласным контролем. Угадала?
- Молодец. Район ближних дач давно проехали. На трассе каждую машину
видно, проконтролировать труда не составляет. Между прочим, я засек две
контрольные точки. - Он кивнул на припаркованную на обочине машину. - Это
третья. На отвилке с трассы будет еще одна. На ней отсекут чужаков. И каждый
раз у вас так?
- Честно говоря, ни разу не задумывалась.
Максимов хотел прокомментировать, но удержался. "Зачем? У меня особые
навыки и рефлексы. Для нее это поездка за город, а у меня такое ощущение, что
совершаю марш в составе батальонной колонны. Вон как прилип. - Он посмотрел в
зеркальце заднего вида. В трехстах метрах сзади уже минут двадцать маячил
красный автомобиль. Впереди шел еще один, серебристого цвета. - Уверен, на
контрольных точках нас по номерам ведут, наверняка же знают, у кого какая
машина. Ведьмы ведьмами, а служба безопасности на уровне".
Он стал сбавлять скорость, серебристая машина впереди мигнула красным
огоньком и свернула в лес. У отвилки на траве сидели трое, изображая сценку из
известной картины. Можно было поздравить себя с верной догадкой, но особой
радости Максимов не ощутил. Проезжая мимо на малой скорости, успел рассмотреть
троицу: ничего особенного, крепко сбитые парни с короткими стрижками, особого
интеллекта на лицах не обнаруживалось. Данный подвид, вне зависимости от
ведомственной принадлежности, по народной классификации относился к "боевикам".
- Хомо сапиенс, хомо беллиус, - пробормотал Максимов, крепко вцепившись в
руль, машина запрыгала по ухабам.
- Человек воюющий?- Вика очнулась от своих мыслей и повернулась к
Максимову.
- Ага. Последняя точка эволюции. Дальше абзац - и опять обезьяны.
Грунтовка, зажатая с двух сторон плотным рядом елей, через три километра
вывела к круглой поляне. В стаде разномастных машин Максимов сразу же вычислил
серебристую, что маячила впереди. Пассажиры уже успели выйти и теперь разминали
ноги и спины. Две женщины и двое мужчин.
На глаз прикинул количество собравшихся на поляне. Получилось примерно
полета человек, с поправкой на то, что никто не стоял на месте, люди парами и
поодиночке сновали между машинами, сбивались в группки вокруг длинных столов.
На краю поляны поднимался дымок над мангалами. Вокруг них с профессиональной
сноровкой суетились несколько человек в белых куртках.
- Пикник на природе, действие первое, акт первый - разминка сухим вином. -
Максимов покосился на хихикнувшую Вику. Она, наверное, не знала, что чем больше
хохмят "хомо беллиус", тем серьезней опасность. Защитная реакция психики,
страховка от профессионального невроза. - А водочку здесь подают?
- Только гостям.
Максимов припарковал машину рядом с серебристой, как оказалось, "вольво"
неизвестного года выпуска. Сразу же потянулся к бардачку, развернул на коленях
армейскую карту-полуторку. Карту неизвестно как, но меньше чем за полчаса,
добыл Сильвестр, едва стало известно точное место проведения шабаша. В правом
углу стоял строгий гриф "секретно", на что Максимов не обратил внимания, карта
печаталась в те времена, когда в секретности был хоть какой-то смысл. Кто же в
картографическом управлении Генштаба тогда знал, что через десяток лет она
понадобится для установления района проведения шабаша московскими сатанистами?
Максимов быстро сориентировался и нашел нужный участок. Оказалось, за
лесом лежат пустоши, обозначенные как высохшие болота. Что понимают штабные под
"высохшим", он прекрасно знал. От бездонной топи до лужи по колено, но никак не
утрамбованную землю. Несколько секунд, не отрываясь, смотрел на карту,
профессионально цепкая память намертво впитала все необходимые ориентиры.
Свернул лист, протянул Вике.
- Нажми на дно бардачка, откроется тайничок, сунь в него карту и захлопни
крышку.
Проследил, чтобы выполнила, как просил. Сам в это время проверил
содержимое карманов куртки и армейских штанов. Все необходимое для суточного
пребывания в лесу оказалось на месте, включая стилет в ножнах и пистолет в
кобуре.
Вика с сомнением посмотрела на Максимова.
- Знаешь, если нас возьмут во внутренний круг, то все придется снять.
- Попросят, снимем. - "Могут кончиться патроны, могут выбить нож, но пока
жив, остаются тело и умение превращать в оружие все, что подвернется под руку".
Он выбрался из машины, до хруста потянулся, потопал затекшими ногами. По
мышцам прошла упругая волна, тело было готово к бою. Обвел взглядом поляну,
оценивая обстановку.
Вокруг царила суета, словно большой моторизированный цыганский табор
готовился к ночевке. Наиболее практичные уже успели натянуть палатки,
большинство расположилось прямо на траве, постелив одеяла. По оценке Максимова,
уже собралось до сотни человек, а машины все еще прибывали. Скоро совсем
стемнеет, и начнется праздник. По сценарию, как объяснила Вика, на поляне
останутся лишь непосвященные и профессиональные тусовщики, которым все равно
где и в каком обществе "светиться". Для них разведут большой костер и устроят
развлекательную программу, отдаленно имеющую отношение к истинным обрядам. Для
профанов вполне хватит.
Избранных и приглашенных уведут через лес в болотистую пустошь. Там и
совершат истинный обряд возрождения Великой Крысы. Приглашенные образуют
внешний круг и будут наблюдать церемонию со стороны, а избранные примут в ней
непосредственное участие, собравшись вокруг ритуального костра.
Вика подошла и встала рядом, подергала за рукав.
- Может, шашлыка пока поедим, а?
Ветер доносил острый дымок, пахнущий уксусом и жареным мясом.
- Нет.
- Ну давай, очень хочется. - Она попросила с детской жалобностью в голосе.
- Все за счет фирмы. - Это уже было добавлено тоном взрослой реалистки.
- Нет, - отрезал Максимов.
- Почему?
- Желудок должен быть пустым. - Максимов решил не пояснять, зачем.
- Ладно, тогда просто прогуляемся. Нас должны увидеть.
Она взяла его под руку и повела к рядам столиков, вокруг которых и кипела
основная жизнь.
"Светский раут на лужайке", - определил для себя Максимов. Сразу же
бросилось в глаза, что гости ведут себя по-разному: одни со снобизмом
аристократов, почтивших своим присутствием благотворительный ужин, другие
заискивающе стреляли глазами по сторонам, что выдавало в них приглашенных, но
не избранных, и третью категорию составляли просто никчемные личности, играющие
роль массовки на всех светских мероприятиях. Несмотря на то, что в одежде
доминировали джинсы и легкие куртки, разница в иерархии гостей была настолько
очевидна, что Максимов невольно вспомнил фильм о стае обезьян. В нем
утверждалось, что на добывание пищи стая тратит лишь двадцать процентов
времени, остальное уходит на выяснение отношений в духе "а кто ты такой по
жизни". Вожак, едва продрав глаза, начинал носиться по поляне, переворачивая
тяжелые камни и сгибая толстые ветки, демонстрируя всем, что он самый крутой.
Но однажды не рассчитал сил, вцепился в огромный валун и не смог оторвать его
от земли. Стая взвыла от ярости, бывший вожак моментально был подвергнут
обструкции и лишен всех привилегий. Весь день он страдал на дальней ветке,
поглядывая, как сородичи-самцы устроили конкурс на замещение вакантной
должности самого крутого в стае. Весь фильм служил невольным доказательством
того, что мы если и не произошли от обезьян, то, во всяком случае, не далеко от
них ушли.
Максимов заметил с десяток пар, уже знакомых по галерее, и самое
интересное- несколько безликих наблюдателей, так же, как он, вскользь
осматривающих гостей.
Неожиданно налетел прорыв сырого ветра, сбив со столов пластиковую посуду,
взвизгнули женщины, громче стали голоса подвыпивших мужчин.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг