Картинка сама собой повернулась на трех осях, предоставив возможность
самому оценить угрозу, - следующим ходом ферзь "зависал" над королем белых и
ставил мат. Единственным ответом был ход конем - три клетки по горизонтали,
одна вверх. Черные ответили А-2 - А-2/2 - пешка "нырнула" на клетку вниз,
открыв путь по горизонтали ладье. А дальше закрутилось, как воздушный бой,
атака следовала за атакой по всем направлениям, удачный ход на одном уровне
становился ошибкой на другом. Вскоре Максимов сообразил, что никакие этюды и
начала из "классических" шахмат здесь не действуют. Новый, трехмерный мир
требовал нового мышления. Игра захватила, в какой-то момент, честно говоря, он
даже не понял как, ему удалось выровнять партию. И тут он почувствовал, как
тянет, всасывает в себя это живое, полное звезд пространство...
...Белый свет возник неожиданно, словно кто-то прижал фонарик к переносью.
Свечение становилось все ярче и ярче, пока не затопило все вокруг. Угасающее
сознание еще сопротивлялось, что-то мешало полностью раствориться в слепяще
белом свете. На долю секунды обжег страх: из памяти всплыло, что такой свет
видят умирающие...
Лилит
На город медленно надвигалась гроза. Одна за Другой гасли звезды,
закрываемые невидимой в темноте тучей. Уже полнеба сделалось
непроницаемо-черным, беззвучно вспыхивали дальние отсветы зарницы. Ветер припал
к земле, крался, тревожа сухие стебли, взбивая тонкие султанчики пыли.
По темной воде медленно проплыл теплоход, раскрасив ночь разноцветными
огнями. На верхней палубе гремела музыка, визгливые голоса подвыпивших и
возбужденных близкой грозой людей, усиленные эхом, неприятно резали слух. Лилит
наморщила носик.
Теплоход ушел под мост, к Речному вокзалу. В отвилку от основного русла
пришли волны, блики заиграли на растревоженной воде, она стала еще чернее и
гуще, как машинное масло.
Лилит осмотрелась. По левую руку, там, где отвилок утыкался в дамбу, белел
корпус гостиницы "Союз". Светились несколько окон, на нижнем этаже
разноцветными огнями вспыхивали окна ресторана. Музыку слышно, но, что
наяривают ресторанные лабухи, разобрать невозможно. Очевидно, градус веселья
уже перевалил за ту черту, когда, кроме интернационального танца "семь-сорок",
народу уже ничего не требуется. На противоположном берегу вспыхивали красные
точки сигарет. Горел огонь в мангале, плясали причудливые тени снующих вокруг
мангала людей. Даже сюда долетал уксусный запах шашлыка.
Стоявший перед Лилит мужчина до хруста потянулся, закинув за голову руки.
- Класс! - Отсвет фонарей упал на его лицо. За небольшим обрывчиком, за
строем сосен стояли приземистые корпуса военного госпиталя. Постояльцы уже,
приняв положенную дозу лекарств, готовились ко сну.
Лилит сидела, обхватив колени. Снизу вверх посмотрела на мужчину.
- Странно, люди пьют, любовью занимаются, а в двух шагах от них страдают и
умирают, - прошептала она.
- Ты о госпитале? - Мужчина скрестил на груди руки. - Ерунда. Одним
повезло, другим - нет. Что за мысли похоронные? На погоду куксишься?
- Наверно. Прохоров, а ты везучий?
- Конечно, если пока цел. - Мужчина стянул с себя майку.- Купаться будем?
-Обязательно. - Лилит не пошевелилась. - Ты раздевайся и ныряй. Я потом.
Он сбросил штаны. Поиграл мышцами, пошлепал себя по плоскому животу. В
отсветах фонарей, пробивавшихся сквозь деревья, его тело казалось отлитым из
черного металла.
Спустился к воде. Постоял, привыкая к прохладе, выдохнул, шумно взбив
воду, в два шага оказался на глубине, нырнул, на прощание ударив ногами по
воде.
Лилит подошла к краю бетонного бортика, поднимавшегося над водой почти на
метр. На их берегу стояла ночная тишина: ни голосов, ни шагов, ни плеска
поздних купальщиков. Посмотрела на воду, на черной поверхности то и дело
вскипали водоворотики, словно крупная рыба поднималась из глубины. Мужчина, она
знала, способен в два нырка переплыть канал.
"Силы в нем много, не дурной, не жеребячьей. К мощи, сокрытой в своем
теле, он относится как сапер к динамиту. Ни разу не видела, чтобы он
бултыхался, как конь. Всегда бесшумно, осторожно, словно крадется. Интересно,
это у него так условные рефлексы работают или играет на публику? Нет, он такой
и есть, мощный, но тупой, как танк. Готовили к войне, а потом вдруг решили
разоружаться. К сожалению, для этой боевой машины программа действий в мирной
жизни не предусмотрена. Жаль терять такой экземпляр, но что делать".
Лилит через голову стянула узкое черное платье, сбросила босоножки,
подумав немного, сняла трусики. Все оставила на бортике. Вернулась к тому
месту, где сидела, подняла с песка бутылочный осколок.
Беззвучно вошла в воду. В живот плеснула слабая волна, по воде шли
радиальные круги, где-то на середине, залитой непроглядной темнотой, мужчина
вынырнул, перевернулся и поплыл к берегу.
Лилит прошла по воде к обрывчику, обложенному бетонными плитами. Вода
здесь дошла ей до груди, прохладной ладонью ласкала соски. Лилит на секунду
закрыла глаза, закинула голову. Втянула воздух сквозь сжатые зубы, коротко,
нервно хохотнула. Нагнула голову к самой воде. На фоне дальних огней четко
выделялся короткий штырь, на двадцать сантиметров торчащий из воды. Лилит
прошла к нему. Положила осколок на бортик. Легла на воду.
Черная медуза, выплыв из-за крон сосен, зависла прямо над головой. Край
тучи, подсвеченный огнями города, четко выделялся на фоне последних звезд.
"Творение Невыразимого Имени и Безбрежная Сила! Древнее Его Величество
Хозяин Тьмы! Ты холодный, неплодородный, мрачный и несущий гибель! Ты, чье
слово, как камень, и чья жизнь бессмертна. Трижды произнося твое имя. Рогатый
бог, я призываю тебя и прошу принять эту жертву. Не я, не моя рука, а Ты,
великий Горнуннос, пронзишь это тело. Великий Бог войны и разрушения,
Горнуннос, прими того, кто служил тебе. Не я, а ты возвращаешь себе огонь, что
горел в его груди. Я лишь разрушаю Вторую башню, башню Огня. Ее стражник- мой
дар тебе, суженый мой, Горнуннос!"
- Ты где? - раздалось над водой.
- Здесь. - Лилит ногами нащупала дно. Острый гравий. По грудь поднялась
над водой. - Плыви сюда.
В теле, несмотря на прохладную воду, разливался жар, чем ближе
приближались всплески, тем больше жгло изнутри, ей показалось, что вода,
прикасаясь к коже, начала парить. Дыхание сделалось лихорадочным, больным.
Только мозг работал ясно и четко.
Из темноты пришел бурун, и вслед за ним выплыло белое лицо. Мужчина
улыбался.
Лилит отступила, маня его простертыми над водой руками. Мужчина сделал
сильный гребок, вода, разбитая крутыми плечами, вспенилась. Он подобрался,
готовясь встать, но Лилит шагнула вперед, обхватила его голову, потянула вверх,
он, всплеснув руками, выскочил по пояс из воды, но не удержался, она продолжала
давить. Его лицо сохранило удивленное выражение, когда он стал заваливаться
назад.
С хрустом штырь вошел в затылок.
Глаза мужчины полезли из орбит. Вода вокруг него вспенилась. Лилит
отскочила. Мужчина бился, как заостроженная рыба, но вскрикнуть не мог. Из
распахнутого рта медленно проклевывался штырь, блестевший от темной слизи.
Лилит подплыла ближе, всмотрелась в белые рыбьи глаза. Толкнула ладонью
воду. Вода воронкой всосалась в открытый рот мужчины, заклокотала внутри,
вырвалась наружу фонтаном брызг. Лилит повторила, от кашля и судороги мужчина
выгнулся, дернул головой, сипло всосал в себя воду. Захрипел, лицо налилось
темным, потом хрустнуло, подбородок прижало к груди, и он затих. Его нога,
скользнувшая по животу Лилит, показалась ей большим сомом. Такая же холодная,
мерзко слизкая.
Лилит вскинула руку, нащупала на бортике осколок. Подняла белесую ступню
мужчины над водой, Глубоко вонзила осколок, хрустко сломала острие в ране.
Оттолкнула от себя ногу. То, что осталось от осколка, зашвырнула подальше в
воду.
Ее еще трясло от жара, полыхавшего внутри. Она плеснула себе в лицо
пригоршню черной воды. Вскинула голову.
- Горнуннос, Горнуннос, Горнуннос! Великий Бог Тьмы, прими жертву! - Сама
не узнала свой голос, низкий, с дребезжащей трещинкой.
В непроглядной черноте неба стало нарастать свечение, вспыхнула огромная
искра, огненный зигзаг распорол брюхо черной медузы, залившей собой все вокруг.
Грохнуло, словно взорвалось небо. На еще не пришедшую в себя Лилит обрушился
черный ливень. Она не видела струй, только вздрагивала, когда тугие кнуты
стегали по плечам, груди, закинутому вверх лицу.
Она плыла, вяло перебирая ногами. А вокруг кипела вода, исхлестанная
миллиардом острых струй. Лилит иногда поднимала тело так, чтобы струи били по
ней, от лица до бедер. Казалось, тело насквозь прошивают холодные иглы.
Ее несло по большой воде. В темноте берегов канала не разглядеть, словно
паришь, запутавшись в дожде. Слева вспыхнули огни спасательной станции. Сквозь
шум дождя донеслась музыка. Лилит перевернулась на живот, без всплеска ушла под
воду, пыла, сколько хватило дыхания; течение стало быстрым, нервным. Лилит
начала сдвигаться вправо. Впереди чернели опоры моста. Вверху горело свечение,
дрожащая корона на фоне неба подчеркивала дугу моста. Гул потока идущих по нему
машин становился все гуще, резко и нервно вскрикивали клаксоны.
Ей удалось проплыть между берегом и опорой. Здесь впервые стало страшно.
Мост гудел от несущихся по нему машин, и низкая вибрация наполняла все вокруг.
Лилит едва успела обогнуть что-то черное, выставившее острый бок из воды, тихо
вскрикнула. Миновав опасный участок, ушла под воду. Представила себя черной
гибкой торпедой, неукротимо и безжалостно несущейся к цели. Сердце азартно и
зло забилось в груди.
Всплыла бесшумно, перевернувшись под водой на спину. Обрывистый берег
медленно проплывал мимо. Ручейки воды, скользящие по мокрым откосам, казались
серебристыми змеями. Стволы сосен отливали черным, как наведенные в небо стволы
орудий. Тихо. Ни души.
Линия обрыва треснула, сбежала к воде песчаным пляжем. Лилит перестала
грести, перевернулась на живот. Развернулась лицом к течению, оно стало
медленно подтягивать ее к берегу. Лилит всматривалась в ряд сосен и темноту за
ними, сам пляж был пуст, песок влажно блестел, следы на нем давно растаяли.
Лилит подплыла к самой кромке воды. Руки уже коснулись дна. Она не
вставала, ждала. Тишина, если не считать шлепков капель по песку и листьям.
Она выскочила из воды, перебежала в тень. Удивилась, что холода до сих пор
не ощутила, тело все еще жгло изнутри огнем. Лилит развязала узел скрученного
вокруг талии платья. Босоножки упали на песок. Она выжала платье, встряхнула,
оно приняло прежнюю форму. Вздрогнула, когда сырая ткань коснулась плеч,
быстрее натянула его до бедер. Платье прилипло, словно черная кожа. Лилит
провела ладонью по волосам, приглаживая короткие пряди.
Прислушалась. Ливень стал ослабевать. Все громче гудел в темноте несущийся
через мост поток машин. За лесом завыла, набирая ход, электричка.
Лилит подхватила босоножки, резво взбежала на откос. Постояла, прижавшись
всем телом к влажному и пахучему стволу сосны. Перевела дыхание и осторожно
пошла по едва различимой в темноте тропинке.
Она отлично знала дорогу, подруга жила в Левобережном, часто летом на весь
день уходили с ней на канал. Это было в той жизни, о которой старалась не
вспоминать. Тогда ее еще никто не называл именем Богини Черной Луны - Лилит.
Дикая Охота
Максимов медленно приходил в себя, словно выныривал из глубины на размытый
слепящий свет: ближе, еще ближе, уже свет разлился вокруг, ты паришь в нем,
растворившись в прозрачном тепле, а вверху уже оформился круг, переливается,
дразнит, потом, когда удушье уже рвет легкие, когда хочется хлебнуть полным
ртом этот свет, вырываешься на поверхность - и голова кругом...
Голова, действительно, шла кругом. Плечи и шея затекли, мышцы спины
сделались резиновыми. Максимов со стоном потянулся. Бросил взгляд на часы.
- Ни фига себе! - Удивленно покачал головой.
Одиннадцать вечера, три часа игры. На экране в звездной пустоте парили
несколько фигурок. Максимов с трудом сосредоточился. Оказалось, каждый раз
требуется сделать усилие, чтобы "войти" в трехмерный мир. Партия оказалась
безнадежно проигранной: одинокий белый король прижат к нижней плоскости куба, а
с трех сторон зависли ферзь, ладья и два коня черных. Немногочисленные фигуры
белых разметало по всему объему куба, и помочь своему королю они уже не могли.
"Для первого раза хватит, - решил Максимов. - Три часа "промывки мозгов".
Или это называется "расширение сознания"?- Он прислушался к своим ощущениям. -
Здорово, и не надо никакой наркоты".
Теперь он знал, как умел мыслить Инквизитор. Трехмерные шахматы, очевидно,
использовались не для забавы, а для постоянного тренинга сознания, приучая
косное, земное и ограниченное опытом сознание выходить на тот уровень, где нет
верха и низа, левого и правого, где все далеко и все рядом; это сознание
внушало ему, что мир богаче и многообразней, чем представляется: в нем все
есть, все может быть и все всегда рядом, каким бы далеким ни казалось.
Максимов придвинул к себе папку, перелистал, открыл на нужном листе.
Почерк Инквизитора соответствовал мышлению: четкий, убористый, лаконичный.
"Миф о Лилит относится к основным эзотерическим положениям иудаизма,
составляющих "тайну Торы" - каббалу.
Лилит - первая женщина и первая жена Адама - оказалась неудачным творением
/sic!/ всемогущего Бога и была отброшена в мир демонов. По каббале Лилит
является женой демона Самоэля - змея-искусителя. (В таком случае миф о яблоке с
Древа познания Добра и Зла и последующем проклятии Адама и Евы приобретает
дополнительный "сатанинский" подтекст. Змеем, соблазнившей Еву, был муж Лилит,
соответственно, это был акт мести Творцу и коварная операция по компрометации,
первая в истории человечества.)
Лилит и Самоэль являются верховными антибожествами "демонического
пантеона". Им подчиняются Аза и Азаэль - два ангела, отказавшиеся поклониться
Адаму, за что были свергнуты на землю, где блудодействовали с дочерьми
человеческими, рождавших от них демонов. Лилит предводительствует сонмом
демонов, терзающих людей во сне. Вампирична и беспола. Но если внимательно
проанализировать текст, то она скорее двупола, на практике - бисексуальна. По
каббале, Каин и Авель были рождены ею, а не Евой. Это полностью идет вразрез с
"официальной" библейской доктриной, но если признать, что история человечества,
по Библии, есть освоение мира после утраты Рая, то Лилит следует считать
первой, утратившей его.
Возможно, Каин, как мифический архетип братоубийства - самого тяжкого
преступления против рода, - стал еще одним эпизодом мести Лилит своему
Создателю: по иудейским законам первенец посвящался Богу, но первенцем в семье
человека стал сын демона-искусительницы. Можно не сомневаться, какому именно
божеству посвятили Каина. Кроме этого, став продолжательницей рода
человеческого, Лилит доказала, что не только мирная и верная Ева, но и она -
отвергнутая и проклятая, способна к существованию в форме человеческого тела.
Из бока Каина родилась Наама - "красавица" (иврит). Обратим внимание- из
бока, или ребра, что в точности повторило акт создания Евы. Сатана и Лилит тем
самым доказали, что они ни в чем не уступают Творцу. Наама блудодействовала с
Азой и Азаэлем, после чего присоседилась к Лилит и вместе с ней охотится на
мужчин, время от времени рождая от них духов.
Тем, кто активно ищет "параллельные миры" и "внеземные цивилизации",
следует отдавать себе отчет, что они играют с огнем. Каббала прямо указывает,
что "внеземная цивилизация", если под этим понимать нечеловеческая, реально
существует и развивается "параллельно", но создана она Дьяволом. Это Царство
Лилит- земля Каина. По описанием это страна Хаоса и злых духов, то, что
называют "Нижний мир".
Кроме явной психопатологии, в вышеизложенном интересно то, что,
оказывается, каббалистам было известно о существовании "Нижнего мира".
Считается, что мы живем в "Среднем мире", многие процессы в котором вызваны и
обусловлены влиянием "Нижнего" - адского, инфернального, и "Верхнего", горнего,
'божественного. Обычно "Нижний мир" прорывается в наше дремлющее сознание в
виде снов-кошмаров. "Темная" часть нашего подсознания, в эзотерике
символизируемая Лилит - Черной Луной, если не создана напрямую в период
существования человека в "Нижнем мире", то, безусловно, находится с ним в
постоянной резонансной связи.
Изощренные методики "путешествия в Нижний мир", известные в шаманизме и в
их современном европеизированном варианте- фрейдизме, позволяют "расширить"
обыденное сознание человека, включив в него мир кошмаров, инцеста, вампиризма и
иных извращений. Опасность не в том, что человек познает нечто, не
укладывающееся в рамки обыденного сознания, а в том, что "открывается" лишь
один мир - Нижний. По сути своей сеанс психоанализа является покаянием без
причащения, не просто пародией, а извращением акта очищения перед сближением с
Богом. В таком случае вектор церемонии диаметрально меняется. Это уже "черная
месса" в современном ее варианте. "Облегчение", "очищение", "катарсис", которые
испытывают пациенты психоаналитика, есть лишь эмоциональное переживание слома
тонкой перегородки между инфернальным и "средним" миром, существующим внутри
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг