эти страхи, говорить. Думаю я, что тело, в котором Танечка мне явилась и на
колени мои прыгнула, и ручками обняла, это и есть то тело, в котором и
явится, когда Страшный суд придет. А может, я ошибаюсь. Надо у Прохорова
спросить: он все знает, комсорг...
Вот и наступил тот час. Я стоял в подъезде дома номер три, в темноте. В
кармане - билеты, туда за город, на реку... где же еще топить, не в Москве
же реке, кругом милиция, да и вода грязная. За городом - лучше, там озера,
чистая вода, холодная, глубокая, с такого дна голова Тани уже никогда не
всплывет.
Семен и его помощник, как-то озираясь, дико шли ко мне; у Семена в
руках болталась сумка. Я думал, что все будет более обыденно. И вдруг
внезапный страх, как будто что-то оборвалось и упало в душе... могильщики,
странно приплясывая, приближались. Семен почему-то сильно размахивал сумкой
с головой, точно хотел голову подбросить - высоко-высоко, к синему небу.
Разговор был коротким, не по душам. Голова... деньги...
Вот и все.
- Взгляни на всякий случай, - проурчал Семен. - Мы не обманщики.
Я содрогнулся и заглянул в черную пасть непомерно огромной сумки. Со
дна ее на меня как будто бы блеснули глаза - да, это была Таня, тот же взор,
что и при жизни. Я расплатился и поехал на вокзал. Взял такси. Они мне
отдали голову вместе с сумкой - чтоб не перекладывать, меньше возни. Сумка
была черная, потрепанная, и видимо, в ней раньше носили картошку -
чувствовался запах. Милиционеров я почему-то не боялся, то есть не боялся
случайностей. Видно, боги меня вели. Каким-то образом я влез в
перенаполненную электричку.
В поезде было очень тесно, душно, много людей стояло в проходе, плоть к
плоти. Ступить было некуда. Я боялся, что мою сумку раздавят и получится не
то. Таня ведь просила утопить. Неожиданно одна старушка - ну, прямо Божья
девушка - уступила мне место. Почему, не знаю. Скорее всего, у меня было
очень измученное лицо, и она пожалела, ведь, наверное, в церковь ходит.
Сколько времени мы ехали, не помню. Очень долго. А вот и река. Она
блеснула нам в глаза - издалека, такой холодной, вольной и прекрасной своей
гладью. Я говорю мы, потому что уверен, что Таня тоже все видела, там, в
сумке. Мертвецы умеют смотреть сквозь вещи. Правда, ни стона, ни вздоха не
раздалось в ответ - одно прежнее бесконечное молчание. Да и о чем вздыхать?!
Сама ведь обо всем просила. А для чего - может быть, ей одной дано знать. К
тому же Прохоров сказал - что она необычная.
И все же мне захотелось спросить Таню. О чем-то страшном, одиноком,
бездном... В уме все время вертелось: "Все ли потеряно... там, после
смерти?!" ...Надо толкнуть, как следует толкнуть ее коленом, тогда там, в
черной сумке, может быть, прошуршит еле слышный ответ... но только бы не
умереть от этого ответа... Если она скажет хоть одно слово ужаса, а не
ласки, я не выдержу, я закричу, я выброшу ее прямо в вагон, на пиджаки этих
потных людей! Или просто: мертво и тупо, на глазах у всех, выну голову и
буду ее целовать, целовать, пока она не даст мне ободряющий ответ.
И вот я - на берегу. Никого нет. Мне остается только нагнуться,
обхватить руками Танину голову и бросить ее вглубь. Ноя почему-то медлю.
Почему, почему? О, я знаю почему! Я боюсь, что никогда не услышу ее голоса -
тихого, грозного, умоляющего, безумного, но уже близкого мне, моей душе.
Неужели этот холодный далекий голос из бездны может быть близок человеку?
Да, да, я, может быть, хочу даже, чтобы она приходила ко мне, как в тот раз,
во плоти, пусть в страшной плоти - из шкафа, из-за занавески, с неба, из-под
земли, но все равно приходила бы. И садилась бы на мои колени, и что-то
шептала бы. Но я знаю, этого не будет, если я выброшу голову.
Но я не могу ослушаться голоса из бездны. Ах, Таня, Таня, какая-то ты
все-таки чудачка...
Но зачем, зачем ты так жестоко расправилась с собой?! Сунуть мягкую
шейку в железную машину! А ведь можно было сидеть здесь, пить чай у
самовара. Но глаза, твои глаза - они никогда не были нежными...
Ну, прощай, моя детка. С Богом!
Резким движением я вынимаю голову. На моих глазах пелена. Я ничего не
вижу. Да и зачем, зачем видеть этот земной обреченный мир?! В нем нет
бессмертия!
Я бросаю Танину голову в реку. Вздох, бульканье воды...
P.S. Позже я узнал, что человек, подходивший к Тане перед ее смертью и
что-то шептавший ей, был Прохоров.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 18.02.2003 15:28
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг