тридцать секунд, минуту, полторы, боясь расплескать, поставил тоник на
стол, сдернул надоевшую бабочку и даже расстегнул воротник. Инга и Гуго
тоже в конце концов засмеялись вместе с ним, и воцарилось общее веселье.
Бредовая, невероятная ситуация - что тут говорить, как говорить? Но, с
другой стороны, разве он не студент Института Контакта и разве не готовили
его три года как раз к тому, что он попадет в ситуацию бредовую и
парадоксальную? Да, прямо комплексный экзамен по технике выживания.
- Простите меня, - сказал Эрлен, отдышавшись. - Я просто... Не каждый
день вот так сидишь за столом с собственной смертью.
- Ну-ну, - укоризненно заметил Звонарь. - Скажем, стрельбу открыл ты
первый.
- Да, а они приехали вручить мне букет гвоздик. - Кромвелевский тон
звучал в речи Эрликона все чаще и чаще, - Нет, Гуго, ты рассказал все не
так.
Необычайно доверительная звонаревская манера вести разговор быстро и
абсолютно естественно позволяла переходить на "ты".
- Я не убивал твоих друзей. Даже не думал, мне это в голову не приходило.
Просто Скиф дал мне для защиты... Ну, в общем, одного человека. Я все
узнал последним... случайно. Это во-первых. Во-вторых, я понятия не имею,
чем так не угодил твоему отцу. Мне как-то забыли сказать. - Эрликон потер
лицо руками. - Наверное, я чепуху какую-то несу. Прожужжали мне все уши:
Рамирес враг, он нас хочет убить, несчастный случай... Я уж и задумываться
перестал, привык. А почему? За что? Инга, я не хочу и не хотел ссориться с
твоим отцом.
- И Скиф тоже, - проворчал Звонарь. Он явственно уловил суть сделки двух
умников по поводу трупа, уложенного его руками. Ах, гиены, мать вашу;
старая дружба...
- Кто такой Скиф? - спросила Инга, пододвинув Звонарю пепельницу. - Это
же твой дядя?
Пилот и гангстер переглянулись. В этот момент они поняли друг друга без
слов.
- Скиф - большой авторитет, - дипломатично высказался Гуго.
Тут мы должны коснуться чрезвычайно деликатного вопроса: насколько Инга
была в курсе отцовских дел?
В известной степени была в курсе. Естественно, ни о Программе, ни о
Скифовой протекции она не слыхала, а если даже что-то и доходило, то ни
Рамирес, ни Гуго никаких объяснений ей при всем желании дать бы не
смогли. Также, кроме всего прочего, Инга начала осмысливать существование
во времена уже достаточно вегетарианские, когда основные бойни и
костоломки остались в прошлом, а Пиредра и компания вошли не просто в
элиту, а в сверхпривилегированную касту преступного мира, то есть
превратились в солидных, уважаемых в обществе добропорядочных людей,
имеющих друзей в высших эшелонах власти. А какой-то близости в семейном
кругу, располагающей к откровенности, Инга не видела ни в детстве, ни
позже.
Словом, она знала, что ее родители принадлежат к весьма и весьма
обеспеченному классу, поэтому, естественно, у них есть множество
недоброжелателей, тем более что интересы бизнеса и закона не всегда и не
везде совпадают. Знакомство же с Гуго помогло ей понять, что не все
возникающие подобные противоречия разрешаются в суде при помощи адвокатов.
Есть изнанка жизни, негласно признавала Инга, так это не нами придумано и
не нам это менять. В подробности же она предпочитала не вникать. Поэтому
сегодняшний случай ее, конечно, удивил, но нельзя сказать, что так уж
ошеломил до глубины души.
- Так я что-то не понимаю, - спросила она. - Твой дядя-авторитет тоже
хотел твоей смерти?
- Да вы ешьте, - предложил Звонарь. - Для чего все стоит?
- Я сегодня весь день только и делаю, что ем и пью, - ответил Эрлен. -
Мой дядя Эрих... Хорошо, вот ты мне и ответь: в чем моя вина? И почему
Скиф так со мной поступил?
- Давай-ка еще по одной... Прямо концерт-загадка. Тебе ничего не объяснил
дядя, мне - мой друг Рамирес. Что же, поломаем наши умные головы. Но одно
могу тебе сказать уже сейчас: Скиф тебя подставлял изо всех сил.
Эрликон наклонился вперед, впитывая взглядом грубую лепку разбойничьего
лица и даже надеясь его смутить:
- Не лги мне, Звонарь.
Но смутить Гуго Сталбриджа было нелегко. Он чуть приметно повел бровью,
голос на басах наполнился всегдашним зазубренным рыком:
- А я и не лгу. Ведь вам там отзвонила свиристелка из аэропорта, мисс
ноги семьдесят восемь или что там у нее? Вот ее-то Скиф в Стимфале и
оставил, а все прочие службы он отозвал. Он, друг незнаемый, тебя выставил
на съедение, ты в сорочке родился - вот помяни мое слово. Кстати, не та ли
барышня так хорошо стреляет?
- Не та, - криво усмехнулся Эрлен. - Ее он тоже убрал. Услал в отпуск.
- Гуго, - снова вмешалась Инга, - это надо немедленно прекратить. Что за
безобразие - убивать Эрлена! Он студент, ни на какой службе не состоит, не
верю, что нет возможности как-то договориться.
Звонарь успокаивающе поднял руку:
- Ладно, ладно. Тут не военный совет. Я все знаю - он герой-пилот, герой
Контакта... Я все правильно называю?.. Погоди, Контакта... Ты - Эрлен
Терра-Эттин?.. Да ты не родня ли Диноэлу Терра-Эттину? Ну, тому самому?
- Это мой отец.
На миг Звонарь онемел.
- Ты сын Диноэла? Быть того не может, он же умер давно.
- Жив-здоров, ничего с ним не случилось.
Ax, напрасно рассчитывал Рамирес, что Гуго забыл ту давнюю историю. Никого
и ничего он не забыл. Было, было - далекая Тратера, жестокосердный алхимик
герцог, веселый зеленый лес и тот черноволосый худенький юноша, который и
привел всю их разношерстную компанию на сегодняшний путь. А ведь похож,
ничего не скажешь.
- Вот это да, - медленно произнес Звонарь. - Вот это встреча. Послушай, а
он тебе рассказывал - тридцать девятый год, побег?
- Почти что нет. Он мало что рассказывает. Помню, был дом какой-то с
драконами. Звонарь засмеялся:
- Верно, верно, было дело... Так где он, что с ним?
- На Англии-VIII, живет в пустыне. Западный Вахад.
- Гуго, как ты можешь помнить тридцать девятый год? - спросила Инга. -
Сколько же тебе было лет?
- Да уж помоложе был, чем теперь. - Звонарь даже руки потер от
удовольствия. - Так он что, у Стилхара, что ли?
- А ты знаешь Стила?
- Кто же его не знает? И Стилхар, и вся их оппозиционная шайка - не
сегодня-завтра они тут у нас будут править бал... Вот оно как. Значит,
Динуха жив и засел у англичан... Ты давно его видел?
- Ну... Перед тем, как все началось. Перед соревнованиями.
- А, ведь это ты - да? - влетел в окно на прослушивании?
- Да, влетел... Вот, познакомился с Рамиресом. Все нормально... потом
Скиф... Скиф рассказал мне, ну, и...
И тут взгляды Эрликона и Звонаря пересеклись и сгустились, как сгущаются,
совпав, ночью тени от разных фонарей.
- Рассказал про наши пироги? - то ли с сомнением, то ли с иронией спросил
Гуго.
Они снова поняли друг друга, не называя истинных имен.
- Рассказал. И пошла вся эта чепуха...
На это Звонарь ничего не ответил, а неспешно закурил вторую сигарету.
Разбойник не был профессиональным аналитиком, как Эрлен, не обладал
провидческой интуицией, как Рамирес, да и многие детали, например история
с Кромвелем, были ему неизвестны, но мрачный опыт, касающийся сути
подобных операций, и не вытравленная пока алкоголем природная
сообразительность очень быстро представили Звонарю картину со всеми
недостающими звеньями.
То, что этот юнец налетел на Пиредру и Ингу, да еще, судя по всему,
отчаянно влюбился, рассудил Гуго, было, очевидно, чистой случайностью,
вроде той, когда раз в год и палка стреляет, но одновременно - и
серьезнейшей неприятностью для Скифа. Наш мудрец-разведчик принялся
ликвидировать свой промах, причем до изумления тонко и ювелирно - одной
рукой открыл парню карты и, стало быть, пресек возможность расспросов и
разговоров как со стороны будущего сотрудника Контакта, так и со стороны
весьма и весьма опасного папаши Диноэла; при этом обнадежил, наверное,
племянника и неведомым путем плотно запер его на этих самых соревнованиях;
а другой рукой в это время открыл все семафоры Рамиресу, хотя, видимо, и
впрямь не сказал ни слова - Пиредра не сумасшедший, без всяких слов должен
понимать, чем может обернуться для них со Скифом английский запрос на
Совете Безопасности... Итог же курьеза ясен: приличия соблюдены, живой ли,
мертвый ли - Эрлен молчит, а Скиф всем по-прежнему родной отец и в своем
далеке ведать ничего не ведает... Да-с. Все это было бы прелестно, когда
бы не было так гнусно.
Однако же мудрец выпустил из виду одно: и на него довольно простоты, да и
друг Рамирес в этот раз явно хватил через край - что же, тем лучше...
Звонарь кивнул своим мыслям, стряхнул с сигареты пепел и еще раз - кому
символически, кому нет - всем разлил:
- За такое не грех и выпить. Спортсмен, может... нет? За весельчака Дина,
который нагнал такого страху на нашу гоп-компанию.
Эрликон подавил вздох и покачал головой:
- Спасибо, но ведь это неправда. Никто не может бояться отца. Может, не
надо об этом говорить, но он конченый человек.
- Вот тут я с тобой не соглашусь. Теперешних его обстоятельств я, правда,
не знаю, но такое я о нем и раньше слышал, и где те, кто это сочинял? А уж
кого я действительно знаю, как ты сказал, так это Стилхара, и никаких там
конченых вокруг него нет, иначе и разговора этого не было бы. Ни Скиф, ни
Рамирес шуток не шутят. Уж ты мне поверь, ваша фирма "Динуха и сын" может
основательно попортить нашу музыку.
И Гуго подмигнул Эрлену, допил рюмку, отложил сигарету и бодро взялся за
ветчину и салат. Эрликон тоже наконец почувствовал голод и, орудуя
серебряной лопаточкой, вслед за Звонарем принялся нагружать тарелку
салатом.
- Мне вовсе не до шуток, любезный хозяин. У меня была пусть не очень-то
удачная, но вполне пристойная жизнь, и распоряжался я ею как хотел. Хотел
- летал, хотел - читал. - В какой-то момент Эрлен и сам поверил в то, что
говорил, да почему бы и нет, в чем-то так оно и было. - Я встретил
женщину, которая для меня значит больше, чем все вообще, что было до сих
пор... Ладно, все понятно. И вдруг мне дают пистолет, на меня объявляют
охоту и черт знает что.
- Вот те раз, нельзя же так, - полунасмешливо, полусочувственно ему в тон
произнес Гуго. - Брось жаловаться, вся жизнь такая... Но позволь задать
тебе бестактный вопрос - уж коли сегодня такой день и мы не глотки друг
другу режем, а мирно беседуем. Ты в самом деле ее любишь?
- Гуго, ты, кажется, собираешься нас обвенчать, - возмутилась Инга. -
Прекрати, это смешно.
- Да, люблю, - заявил Эрликон. - И не хочу вмешиваться ни в чьи игры - ни
в ваши, ни дядюшки моего поганого, - и немедленно выпил.
Инга слушала их с чувствами на редкость противоречивыми - боже, да ведь
это какой-то клуб киллеров, и я тоже в этом хороводе! Кошмарный сон.
У Звонаря же за последние двадцать минут отвращение к пиредровским
ухваткам выросло как никогда. Этот хорек, похоже, спятил и готов грести
всех под одну гребенку, вернее, под один ствол, в том числе и этого
несчастного мальчишку с покореженной физиономией и васильковыми глазами -
скажи, какое страшилище выискал, ясное дело, завтра всем хана - тьфу! -
двадцать раз уже мог договориться, да и Динуха не людоед, а уж друзьям
головы не морочат тем более. А Скиф со своими научными интересами...
Форменным ублюдством отдает ваша наука.
- Значит, давай решим вот как, - сказал Гуго. - Я предлагаю такой план:
продолжим-ка мы наше перемирие. Это хорошо, что мы друг друга не
перестреляли, так вот пусть оно так и остается. Станем держаться, как ты и
говорил, нейтралитета - ты пока бучи никакой против нас не поднимай, а мы
тоже ведем себя тихо. И заключим еще вот какой уговор - будет где какая-то
неувязка, все под богом ходим - ты даешь знать мне, я - тебе, встречаемся
и все обговариваем. С Рамиресом я попытаюсь уладить и обещаю, что в спину
стрелять никто не станет.
Эрлен издал неопределенно-соглашающийся звук, прикрыл глаза, потом
взглянул в сторону - ну конечно: у каминной полки, разглядывая коллекцию
африканских статуэток на круглых толстых основаниях, прогуливался маршал.
Окинув взором застолье, он сокрушенно покачал головой и
театрально-обреченно вздохнул, после чего выразительно постучал согнутым
пальцем по запястью - время. Эрликон посмотрел в окно - там было уже
совсем темно, и в свете фонарей и пробегающих фар по стеклу катились
беззвучные капли. Как и всегда в подобные моменты, потребовалось изрядное
усилие.
- Дорогие хозяева... Мне, как и вам, чрезвычайно приятно, что мы не
поубивали друг друга, а просто посидели за столом. Спасибо за угощение. Я
должен собираться.
Звонарь, снова развеселясь, поклонился, не вставая:
- На дорожку... А ты что, тоже уходишь?
Инга первая поднялась с места:
- Гуго, для меня все это немного чересчур. Я хочу побыть одна и собраться
с мыслями. Эрлен, подожди, я сейчас оденусь.
- Собирайся здесь, я сейчас уезжаю.
- О Господи, а ты-то куда еще?
- В Нормандию, привезти Ленку.
- Нет-нет, я провожу и пойду. Загляну домой.
- Ну хоть не пропадай, позвони по крайней мере, где тебя искать.
- Я позвоню.
Эрлен пожал Звонарю костистую ручищу:
- Будь здоров, Гуго. Рад был познакомиться.
- И я тоже был рад. Обязательно поклонись от меня отцу. Инга, верни гостю
пистолет.
Эрликон засунул "бульдог" на место, натянул пальто, и вот он уже вместе с
Ингой стоит на улице, в полукруге теплого света от козырька над порталом;
рядом, в темноте под дождем, все тот же дассовский "бентли", в нем
Вертипорох и Кромвель, изображая нетерпение, держится за ручку дверцы.
- Ты извини, что впутал тебя во все это, - сказал Эрлен. - Представляю,
как тебе неприятно.
В ответ Инга вонзила пальцы в его жесткие волосы, пропустила сверху вниз,
цепляя кольцами, потом сжала лицо ладонями, поцеловала и шепнула:
- Уезжай. И возвращайся.
Затем подняла капюшон белого плаща и быстро ушла, пересекая бульвар
наискось. Эрликон посмотрел ей вслед и нехотя забрался в машину.
- Ну, ты даешь, - восхитился Вертипорох. - У Звонаря в гостях был?
Кромвель пребывал в самом благостном расположении духа.
- Докатились! - удрученно посетовал он. - Посмотрели бы отец с матерью, с
кем их сын пьет да гуляет! С колдунами да бандитами. Вот до чего дело
дошло! А что это мы стоим? Поехали, поехали. В аэропорт. Вернемся к нашим
баранам.
Инга так спешно покинула "Пять комнат" по очень простой причине: она была
уверена, что автоответчик уже полон соболезнований и всего прочего.
Поэтому она сейчас хотела бы оказаться подальше и в полном уединении;
последние полчаса она и так провела как на иголках. Но, едва войдя в
нижний холл родительского дома, Инга услышала голоса охранников, встретила
бегущего киборга-дворецкого и возле внутренних дверей увидела
нераспакованные чемоданы. Отец приехал. Вот без чего она бы сейчас с
удовольствием обошлась. Инга поднялась наверх, в кабинет, который про себя
именовала "ковровым" - из-за покрывавшего весь пол ковра с таким высоким
ворсом, что не сразу можно было разглядеть, на ком какие ботинки.
Рамирес, даже не сняв плаща, сидел в кресле, вытянув ноги, и мрачно
смотрел в только что разожженный камин. Борода его на сей раз
соприкасалась с шеей без помехи галстука, брошенного здесь же рядом. На
вошедшую Ингу авантюрист как будто даже и не обратил внимания и лишь
спустя минуту сказал без всякого выражения:
- Дура.
И затем, повернув наконец к дочери голову, заорал уже от души:
- Дура! Ну что ты наделала? Ты хоть знаешь, каких дел натворила? Ни черта
ты не знаешь...
Инга ахнула и попыталась сконцентрироваться. Без толку. Перед ней сидел
единственный человек, для которого тяжкий молот ее ведьминской мощи был
что полет мотылька над цветущим полем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг