третий-четвертый этаж пешочком пробегая? И то сказать, работенка у
начальствующих лиц нелегкая, весь день в душных кабинетах. Никакой
физической нагрузки. Олег опасливо попробовал ногой первую ступеньку,
спиной чувствуя подозрительные взгляды вахтера. Неделю назад, идучи на
первую встречу с новым начальством (было это, правда, в другом здании и на
другой, совсем не похожей на эту лестнице) он с непривычки оскользнулся на
гладком мраморе и крепко приложился затылком к полу. С тех пор, встречаясь
с незнакомым материалом, предназначенным для поддержания величественных тел
лиц (и не только лиц) государственной важности, Олег сначала пробовал его
ногой, примеряясь к скользкости. Где это я читал про госстандарты и технику
безопасности, запрещающие мрамором пол покрывать? Сначала осторожно, затем
все увереннее Олег пошел, а потом даже поскакал по лестнице через две
ступеньки. Переживший три поколения обитателей этого ранее вполне солидного
учреждения пожилой дед-вахтер у входа неодобрительно покачал головой и
снова повернулся к дубовым панелей входных дверей, блюдя порядок во
вверенном ему заведении и вспоминая недавние, но уже, казалось бы, забытые
всеми времена, когда эти створки пропускали сквозь себя только солидных
людей. Людей, знающих себе и другим цену, а не этих проходимцев, как
тараканы во множестве повылезавших из самых невероятных щелей после начала
смуты. Охранники же с разрядниками, сидящие в неглубоких нишах по сторонам
холла, даже не пошевелились с тех пор, как поняли, что посетитель не
является террористом и даже, на худой конец, хулиганом. Караул откровенно
уставал.
На втором этаже- видно, Лицо, соблаговолившее лично рассмотреть нового
рекрута, относилось к тому начальству, коему для поддержания авторитета
надлежало располагаться именно здесь, а не, скажем, на пятом уровне сих
покоевгранитный пол кончился, и ноги Олега утонули в глубочайшем ковре.
Апартаменты под номером пятнадцать располагались в дальнем конце коридора,
почти у самого окна, так что по пути к ним посетителям приходилось
проходить мимо ряда тяжелых черных кожаных дверей, из-за которых не
доносилось ни звука. Мрачный коридор производил гнетущее впечатление, так
что Олег поторопился побыстрее форсировать его и добраться до заветного
входа в нужную комнату. Нерешительно постучавмягкая обивка, разумеется,
гасила стук, но на всякий случай протокол соблюсти стоило- он потянул
дверь на себя. Противу подсознательного ожидания за ней оказалась вполне
прилично освещенная приемная с очень даже приличной длинноногой
секретаршей, восседающей за столом, заваленным импортной печатной
машинкой, помадой, скоросшивателем, бумагами, электрочайником,
"Самаритянкой" и прочими необходимыми в секретарском быту мелочами. На
посетителя она среагировала, мгновенно надев на лицо ослепительнейшую
улыбку, соскочив со стула и направившись к открывшейся двери, протягивая
руки как бы для того, чтобы обнять дорогого гостя. Впрочем, объятие не
состоялось (разочарованный Олег горько пожалел об этом). Радушная
секретарша лишь заботливо подвела его к глубокому (кожаному, как и двери)
креслу, рядом с которым стоял столик, сервированный для чая.
- Проходите, проходите, Олег Захарович,- щебетала она.- Сам вас уже
заждался, прямо уже извелся весь, все спрашивает, а где там у нас товарищ
Кислицин, не появлялся ли?- Она шаловливо подмигнула, как бы приглашая
оценить шутку.- Присаживайтесь вот пока в кресло, чайку себе налейте,- на
столике уже стоял неведомо когда вскипевший чайник,- а я пойду шефу
доложу.- Она направилась ко второй двери, которая, видимо, для
разнообразия, была обита белой кожей, покачивая мускулистыми бедрами,
затянутыми в сетчатые колготы. Олег залюбовался ей. Умеют же, сибариты,
обслугу себе подбирать, с завистью подумал он. Куда уж там нам. Интересно,
тот старикашка с вахты, что ли, предупредил о моем приходе?
Он налил себе кипятка в стакан, бросил пакетик чая, кусок сахара, и
принялся осматривать окрестности, пытаясь понять род занятий владельца
кабинета.
Просторная комната ожидания была декорирована портьерами и портретами
членов отцов-основателей. Обычная приемная для такого чиновника ("А много
ли ты их раньше видел, приемных этих?" - кольнула его ехидная мысль).
Ничего необычного, бросающегося в глаза. Ничего, что могло бы выдать вкусы
своего хозяина.
Тем временем секретарша выскользнула из-за белой двери и пристроилась
на свое место, перекладывая на столе бумажки и изредка посверкивая на
Олега глазами из-под накрашенных ресниц. То ли приглянулся он ей, то ли
присматривала, чтобы не стянул казенную ложку или подстаканник. В молчании
прошло несколько минут.
Интересно, сколько времени данное конкретное Лицо считает необходимым
выдерживать посетителей в предбаннике? И о чем бы с этой секретаршей
потрепаться? Как всегда, ничего, кроме погоды, в нужный момент в голову не
лезет. Не о поставках же меди с ней говорить...
В тот момент, когда молчаливое ожидание стало для Олега невыносимым, на
столе у секретарши звякнул интерком. Прислушавшись к нему и что-то тихо
ответив, та снова расцвела улыбкой и сообщила Олегу:
- Пал Семеныч готов принять вас, Олег Захарович. Прошу.- Она показала
на начальственную дверь.- Проходите, не стесняйтесь.
За дверью царил полумрак. Даже не полу-, а почти полностью мрак.
Интересно, почему все заговорщики так не любят нормальное освещение? Если
что, то по голосу их всегда опознают, разговору освещение не помогает и не
мешает, прокламацию- и ту нормально не зачитаешь, а вот за стулья
цепляешься. Чертыхнувшись и на ощупь подняв отлетевшую банкетку, Олег
принялся приглядываться к темноте. Где-то впереди маячил массивный стол из
неизвестного материала, из-за которого доносилось приглушенное сопение.
Очевидно, хозяин кабинета тоже пытался разглядеть гостя. Через какое-то
время законы природы и оптики победили конспирацию, и на столе загорелась
настольная лампа, направленная, разумеется, в глаза гостю. В лучших
традициях, так сказать.
- Ну, проходи, садись, раз пришел,- приказал сипловатый баритон,
очевидно, принадлежащий конспиративному Пал Семенычу.- Кресло справа,
авось не промахнешься. Где ты такого откопал?- Последний вопрос относился,
видимо, уже не к Олегу, поскольку на него как-то даже неприлично живо
откликнулся голос Прохорцева.
- Вот, Павел Семенович, это Кислицин, из Комитета по тяжелой
промышленности,- судя по голосу, в присутствии хозяина обычно
тонтон-макутистый Прохорцев чувствовал себя не в своей тарелке.- Отвечает
за снабжение сырьем предприятий особого подчинения. По службе- только
положительно. С родословной...
кхм, с родословной все тоже вроде бы... Общую ситуацию знает и понимает
правильно. В общем, наш человек!- Прохорцев конфузливо хмыкнул, как бы
устыдившись своего энтузиазма. Несколько секунд в кабинете царила тишина.
- Ну, наш человек или не очень наш, или даже совсем не наш, мы еще
посмотрим,- снова прорезался сипловатый голос.- Хорошо посмотрим,
тщательно. Ты, Сеня, человек увлекающийся, вдумчивости тебе не хватает,
глубины.- В голосе зазвучали осуждающие нотки.- Так что тебе доверять
нельзя, а вот проверять все равно приходится.- Голос хохотнул своей
шутке.- Кислицин, говоришь, а? Кислицин, значит... Ты зачем сюда пришел?
Поскольку Прохорцев не поторопился ответить на вопрос, Олег решил, что
отвечать придется ему самому.
- Уберите, пожалуйста, лампу,-небрежно бросил он. В темноте было
слышно, как Прохорцев гулко сглотнул от неожиданности.
- Чего-о?- лениво удивился голос.- Чего ты сказал?- Проскользнувшие
удивленные нотки, которые ему так и не удалось полностью замаскировать,
показали Олегу, что эффект внезапности достигнут. Надо было хватать быка
за рога.
Ощущение "пан или пропал", не покидавшее его весь последний месяц,
внезапно обострилось до предела. Ну, друг милый, этим вечером ты либо
шампанское будешь пить, либо баланду хлебать. Интересно, откуда во мне
этот азарт- вроде как сроду игроком не был, да и среди родственников сей
грех не числился. Ну да шестеркой у них, как тот же Прохорцев, я не буду.
И то хлеб.
- Уберите, пожалуйста, лампу,- спокойно повторил он.- Глаза режет. Не
слишком удобно мне так разговаривать. Да и вам, наверное, тоже.
После непродолжительной паузы настольная лампа погасла, и под потолком
вспыхнула люстра. Таинственная средневековая ложа сразу же превратилась в
обычный кабинет высокопоставленного чиновника- Треморов в дубовой раме на
стене, Т‑образный стол, несколько кресел и стульев, тяжелые гардины
на окнах. Во главе стола сидел, небрежно развалясь в глубоком вращающемся
кресле- Олег невольно ощутил зависть, сравнив его с теми, что он доставал
по очень большому блатугрузный мужчина лет пятидесяти, с отвислыми щеками,
красным носом любителя горячительного и маленькими, но неожиданно умными
глазками, рассматривавшими Олега с видимым интересом. Видно было, что его
можно было обвинить в каких угодно пороках, но только не в глупости.
- Так удобнее?- осведомился он. Видимо, шок от удивления успел пройти,
и нотки в его голосе проскальзывали уже ехидные. Он походил на сытого
кота, забавляющегося с ненароком пойманной мышью.
- Да, спасибо,- также спокойно ответил Олег.- Так гораздо лучше.
Большое спасибо.- Он усилие воли сдержал зарождавшуюся где-то под
лопатками нервную дрожь. Не стоило было с самого начала дать сесть себе на
шею, но и переигрывать тоже было нельзя. Балансируем, так сказать, на
лезвии бритвы. Партизан-народник на допросе отрицает все, что ни попадя.
Даже прыщ у себя на лбу.- Я пришел сюда потому, что вы меня пригласили.
Позавчера Прохорцев звонил мне и сказал, что сегодня меня ждет очень
важная встреча. Судя по голосу, он приглашал меня к Господу Богу на
прием.- Олег слегка улыбнулся, как бы иронизируя над истовостью
Прохорцева, но и в то же время поощряя ее.- Я здесь. Я сделал что-то не
так?
На несколько секунд в комнате воцарилась пауза, и было слышно, как
сопит начальственный толстяк в кресле. Он внимательно рассматривал Олегово
лицо, как бы пытаясь найти в нем следы тайных умыслов, которые, как
известно, есть вымыслы без замысла. Или наоборот. Экзаменуемая часть тела
была более-менее спокойной, конечно, насколько она могла быть спокойной в
такой ситуации, так что решение толстяк принял в пользу- пока что в
пользу- Олега.
- Вон кресло,- он ткнул перед собой толстым коротким пальцем.- Что
встал как памятник? Я же сказал- садись. Разговор будет.- Он подождал,
пока Олег устроится на этом творении мебельной промышленности, обитом
подделкой под бархат, и примостит у ножки свой дипломат, который в
последний момент решил прихватить для солидности и теперь сильно жалел об
этом, поскольку сейчас на коленях его держать было неудобно, а стоять
вертикально на полу чемоданчик решительно отказывался.- Звать меня Пал
Семеныч, фамилия пока необязательна, должность у меня солидная, но сейчас
тоже неважная, а разговаривать мы будем о политике.- Он язвительно
ухмыльнулся.- Ты меня не знаешь, зато мы,- он сделал ударение на "мы",-
знаем тебя очень хорошо. Знаем, где родился, как учился, что на обед
любишь есть и сколько раз в неделю к любовнице бегаешь.- Язвительная
усмешка плавно перетекла в сальную.- В общем, знаем мы тебя лучше, чем ты
сам себя знаешь, так что тебе и лампу в глаза направлять не надо, чтобы
насквозь увидеть.- Пал Семеныч тяжело задышал.- Душно здесь,- пояснил он в
пространство,- вентиляторная система барахлит. Глядишь, еще астму
заработаешь, прямо на трудовом посту.- Он поудобнее развалился в кресле,
не отрывая от Олега буровящего взгляда.- Так о чем это я бишь? А, да, о
политике. В общем, все мы о тебе знаем, орленок ты наш, только одного не
знаем.- Он резко наклонился вперед.- Почему ты сюда пришел?
Слегка опешивший Олег заморгал глазами. От тона, которым был задан
последний вопрос, у него между лопаток забегали мурашки. Вот докопался
мужик, мелькнула мысль, прямо следователь на допросе. Впрочем, почему
"прямо"? Он и есть следователь. Сейчас вот меня расследует потихоньку, и
найдут завтра Кислицина Олега Захаровича, жертву разбойного нападения, с
проломленным черепом где-нибудь за городом. Такие шутить не любят, у них
основной принцип- это "нет человека- нет проблем". Если чем не понравлюсь-
мертвые свидетелями не бывают.
Сомнительно, конечно, что я как свидетель кому-нибудь нужен, Служба
Общественных Дел наверняка на них работает, а больше-то и некому. Ну,
значит шлепнут для перестраховки. Так что крутись, дорогой ты мой, как
червяк на сковородке. Грудь в крестах или голова в кустах. Он тоже слегка
подался вперед.
- Потому что надоело мне быть старшим помощником младшего
ассенизатора,- отрезал Олег. Он с удовлетворением заметил, как брови
начальственного Пал Семеныча поползли вверх.- Я в последний раз повышение
получил уж три года как, и если что и уяснил с тех пор, то только то, что
никуда с нынешней должности уже не денусь.- Олег набрал в грудь новую
порцию воздуха.- Есть у меня в личном деле запись. "Полностью
соответствует своему служебному положению", так она звучит.
Знакомый кадровик посочувствовал, показал. Вы, Павел Семенович, сами
понимаете,- он с удовлетворением увидел, что толстяку понравилось, его имя
было проговорено полностью. Главное - не кусаться все время, и лизать хоть
иногда. - что с такой записью... В общем, про карьеру можно забыть. И
ладно бы, если за дело, а то ведь начальник мой, Товстоногов, расстарался-
не понравилось ему, что я как-то на совещании против него голосовал. Был,
знаете, такой проект...
- Дальше,- оборвал его хозяин кабинета,- про Товстоногова все ясно.
Значит, начальство не любишь?
- Ох, да что вы, Павел Семенович,- почти искренне возмутился Олег,- при
чем здесь начальство? Товстоногов этот...
- Да хватит тебе про этого Товстоногова,- раздраженно бросил хозяин,-
потом вон ему в жилетку поплачешься.- он кивнул в угол, где всеми забытый
и одинокий сидел подавленный Прохорцев. Он, как видно, переживал за своего
протеже, но не смел вставить ни слова в его поддержку, подавленный
авторитетом начальства.- Что тебе от нас-то надо?
- Мне?- Олег глубоко вздохнул.- Мне надо много. Вы меня нашли, не я
вас, так что купить меня дорогого стоит. Зато и товарец получите
неслабый.- Он позволил себе слегка усмехнуться.- Снабженец-доставала с
длинным острым языком, не любящий начальство- такие редко встречаются.- На
этот раз он ухмыльнулся уже во весь рот, как бы приглашая присутствующих
вместе посмеяться над нелепостью предложения. Затем, резко стерев с лица
улыбку, он встал, подошел к столу и оперся на него, уставившись
собеседнику прямо в глаза.- Павел Семенович, вы прекрасно понимаете, что я
пришел сюда не приятные беседы вести, а я так же прекрасно понимаю, чем
это для меня может кончиться. Расстрел за антигосударственную деятельность
еще никто не отменял... господин Шварцман.
Кстати, я прекрасно знаю, кто вы. Или вы думаете, что вы настолько
неизвестны людям? Давайте перестанем играть в кошки-мышки и перейдем к
делу. Чего вы от меня хотите?
Какое-то время толстяк смотрел на него непонимающим взглядом, а затем
захохотал. Смеялся он долго, взахлеб, на глазах у него выступили слезы,
цветом же лица он стал напоминать вареного рака.- Расс... расс...- он
пытался и не мог выговорить слово.- Расс... трел!- им овладел новый
приступ хохота. Немного справившись с собой, он махнул рукой.- Садись на
место, пока ты меня не уморил.- Он зашелся в новом приступе смеха.- Ох,
дружок, ну и насмешил же ты меня.
Расстрел!- Он хихикнул еще раз.- Так уж и быть, расстреливать мы тебя,
такого знающего, не позволим.- Начальствующее лицо явно пришло в хорошее
расположение духа.- Пока не позволим, вы всяком случае. Чаю хочешь?
- Хо... хочу,- пробормотал Олег, плюхаясь обратно на свой стул. Реакция
собеседника сбила его с толку, так что теперь он согласился бы и на стакан
синильной кислоты. Интересно, пробился я или таки нет? Ох, ладно, сделал
все что мог- лесть он любит, но не грубую. Надеюсь, я правильно это понял.
Остается только положиться на Фортуну.- Мне без лимона, если можно...
* * *
Двое сидят перед большим, на всю стену, экраном. Вернее, только один из
них сидит, другой же полуприсел на край пульта управления. Они молчат.
Тот, что помладше- невысокий сухощавый паренек- внимательно смотрит на
пульт и на экран, изучая. Второй, скрестив руки на груди и барабаня
пальцами по бицепсу, думает о чем-то своем. Его взгляд обращен в себя, так
что когда сидящий наконец обращает на него внимание, он некоторое время не
реагирует. Если бы в помещении использовались обычные лампы, можно было бы
сказать, что в полной тишине слышен только тонкий звон почти перегоревшей
ламповой нити. Но в помещении не используются лампы накаливания. Мягкий,
непонятно откуда идущий белый свет с легким желтоватым оттенком заполняет
помещение. Кажется, будто в пасмурный (но не слишком) день неяркое осеннее
солнце краешком глаза заглянуло в облачную прореху. Можно было бы
подумать, что светятся сами стены, но на самом деле стены матовые, и если
поднести к ним руку, то повернутая к стене ладонь окажется затененной. Да
и тишины в комнате нет. Если прислушаться, закрыв глаза и отрешившись от
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг